По законам красоты

История Соборной площади Царского Села

1. Что нужно площади?

Сейчас, проходя по центральной площади Царского Села, той, что перед Гостиным двором, почти никто даже не задается вопросом, отчего же центральная площадь некогда блистательной резиденции русских государей выглядит ныне так невразумительно пусто. Она и площадью-то не кажется: слева, словно бы на отшибе — нарядное здание Гостиного двора, с трех остальных сторон — здания, выстроенные в разное время и в разном стиле, посредине — широкий размах сквера.

А ведь любая площадь должна иметь свою доминанту, логический центр, который как бы организует ее пространство. Иногда это — памятник, иногда — здание, иногда — фонтан с какой-то многофигурной композицией.

Тут же слышу напоминание, что, мол, памятник-то в центре сквера был: памятник Ленину, установленный здесь в 1939 году. Но, надо думать, ни у кого, даже у самого преданного идее коммунизма оппонента не повернется язык сказать, что этот монумент выполнял необходимую функцию доминанты для обширной площади. И не только потому, что его габариты и высота пьедестала не соотносились с масштабами пространства, даже с высотой старых мощных деревьев, окружающих сквер. Дело в том, что по упрямым законам архитектуры площадь, окруженная зданиями, чья высота в несколько раз уступает ширине пространства, должна иметь доминанту, значительно превосходящую высоту этих зданий, и быть не только высотной, но и габаритной, то есть зрительно значимой даже среди высоких деревьев, на фоне огромного сквера.

Для сравнения: попробуйте представить в центре Дворцовой площади фигуру Медного Всадника. Признайтесь, зрелище будет грустное — прекрасный монумент потеряется среди мощного размаха площади, как воробей на взлетной полосе. И, наоборот: посреди Исаакиевской площади, пространство которой замыкает с севера громада собора, дико выглядел бы высотный монумент, Александрийский столп. Здесь лучше всего вписалась великолепная конная статуя Николая Первого, созданная в соавторстве со скульптором Клодтом создателем Исаакия зодчим Монферраном.

Но иные, самые старые царскоселы еще помнят, как выглядела площадь перед Гостиным Двором до 1938 года. Помнят царственный и прекрасный собор Святой Великомученицы Екатерины, который любили, которым восхищались, который был достойным роскоши и великолепия Царского Села.

Пятиглавый, золотокупольный, стройный и высокий, он возвышался над площадью, организуя ее пространство и пространство всех прилегающих к ней улиц. Это была логическая доминанта, определяющая центр города.

2. Возвращение к истокам

У этого замечательного во всех отношениях храма была и замечательная история.

Он был заложен в 1835 году повелением императора Николая Первого.

То было время, когда, после долгого пути воссоединения с европейской культурой, русская культура, в особенности архитектура, начала движение к своим историческим истокам. Именно тогда на смену эпохе классицизма, завершившегося блистательным ампиром, наступила эпоха эклектики, гармоничного соединения различных стилей и направлений. Причем доминировать в архитектуре, особенно храмовой, стал русско-византийский стиль.

Это был вовсе не протест против «чужеродного западного влияния», как любили и ныне любят писать славянофилы. Ведь и византийский стиль на нашей земле «не родной» — он пришел к нам в средние века вместе с христианством и органично преобразился на русской земле, стал здесь абсолютно своим, как абсолютно своим, родным и гармоничным русской душе и натуре стало Православие. Века XVIII и XIX были эпохой иной, эпохой, когда России необходимо было вновь отстоять свою политическую и духовную независимость от крепчающей и объединяющейся Европы. А чтобы не оказаться слабее, пришлось в короткое время осмыслить и усвоить все достижения европейской мысли, культуры, техники, военного искусства. Барокко и следом за ним классицизм пришли к нам «в гости», но, как прежде и стиль византийский, легко стали своими, потому что русская земля умеет не только щедро отдавать, но и охотно принимать то, что действительно прекрасно. Не случайно возникают термины «русское барокко» и «русский классицизм» — наша архитектура, даже и создаваемая приехавшими с запада мастерами, все равно совершенно отличалась от западной, трансформировавшись и соединившись с русским ощущением мира, а главное — с Православием.

Но вот прошли годы, и для России настало время возвращения к истокам.

Логично, что произошло это как раз в эпоху царствования одного из самых твердых и сильных русских государей Николая Первого. В первые же дни своего правления он столкнулся с самым негативным проявлением западного влияния, а точнее — влияния идей Французской революции, как чума заразившей Европу утопическими и агрессивными идеями. Победители Наполеона, молодые русские дворяне привезли из побежденного Парижа не только модные журналы и духи, но и эту бациллу, которая привела к самым ужасающим последствиям: масонскому заговору и мятежу 14 декабря 1825 года.

Подавив бунт, молодой царь вынужден был задуматься о том, что эта, новая Европа, становится уже небезопасной, и пора направить русскую мысль в иное русло. Так началась эпоха возвращения к себе, а в архитектуре — эпоха создания русско-византийского стиля. Именно создания, потому что это был уже не прежний, но совершенно новый стиль, унаследовавший идеальные древнегреческие пропорции классицизма, изящную легкость и свободу барокко, но при этом вернувшийся к простоте и величию первых православных храмов Святой Руси.

3. Архитектор Тон

В Санкт-Петербурге в то время по-прежнему жили и работали мастера, зодчие, инженеры с иностранными фамилиями. Некоторые, как и их предшественники в XVIII веке, приехали сюда из Европы, освоились и прижились в России и подарили ей свой талант, тогда как она подарила им возможность полностью реализовать самые дерзкие замыслы, воплотить самые прекрасные мечты. Но было уже немало и представителей «второго поколения», детей и внуков этих иностранцев, которые уже не чувствовали себя, да и не были здесь приезжими.

Можно вспомнить, что всем, кто приезжал на работу в Россию, выдавались российские паспорта. И в этих паспортах любой англичанин, немец, француз писался по имени и отчеству, как и полагалось в Российском государстве. (Это теперь мы, не стесняясь, представляемся, забывая об отеческом имени, на западный манер, а тогда западным людям, приезжая к нам, приходилось жить на манер русский!). Поэтому потомки приехавших к нам и оставшихся у нас иностранцев, уже с детства привыкали иметь отчества. Многие принимали Православие, и уже ничто не мешало им быть здесь до конца своими.

Константин Андреевич Тон был сыном петербургского ювелира Андреа Тона, то есть имел французские корни, но вырос и был воспитан настоящим петербуржцем. Блестящее академическое образование и выдающийся талант позволили ему стать одним из самых известных и самых плодотворных зодчих XIX века.

На него, безусловно, оказала влияние господствовавшая в начале века архитектура ампира и творчество целой плеяды великих архитекторов, творивших в ту эпоху. Однако он был человеком уже нового поколения, поэтому, став придворным архитектором и, получая важные правительственные заказы, вовсе не «по долгу службы», а совершенно искренне воплощал в своих работах идеи возрождения в России национальных мотивов. Его заслуженно считают одним из крупнейших представителей русско-византийского стиля.

Он строил самые разнообразные сооружения, самого различного назначения. Большой Кремлевский дворец, Оружейная палата Московского Кремля, железнодорожные вокзалы-близнецы в Москве и Санкт-Петербурге, жилые дома и особняки. Одним из самых уникальных и интересных «светских» сооружений Тона стал причал перед зданием Академии Художеств в Санкт-Петербурге. Причал был создан специально для размещения необычного подарка, полученного императором Николаем Первым: двух египетских сфинксов. Константин Тон выиграл нелегкий конкурс, в котором участвовали виднейшие российские зодчие, и создал простую по своей гениальности композицию, без которой ныне мы уже не можем представить себе эту часть набережной.

Однако по-настоящему, со всей силой талант архитектора проявился в создании храмов, и здесь во второй половине XIX века ему не было равных.

Самым знаменитым творением Тона стал, безусловно, Храм Христа Спасителя в Москве. Великолепное здание поразило современников своей благородной простотой и необычайным совершенством пропорций. Причем, почти никто не заметил и не замечает по сей день, что эти пропорции, точнее соотношение высоты стен и купола, а также купола и колоколен и расстояния меж ними точно копируют те же параметры Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Идеально найденное зодчим Монферраном решение, при котором храм становится одновременно торжествующе величественным и нереально легким, будто бы готовым оторваться от земли, привлекало тогда многих архитекторов. Но, пожалуй, никому не удалось так, как Тону, использовать эти пропорции, создав вместо ампира подлинный русско-византийский шедевр.

Тон выстроил, кроме того, Введенскую, Благовещенскую и Преображенскую полковые церкви в Санкт-Петербурге, домовую церковь итальянской миссии, строил церкви в Москве и других городах России.

И, словно насмешка судьбы: из всего огромного наследия зодчего до настоящего времени сохранилось лишь несколько сооружений. Уцелели Московский и Петербургский вокзалы, знаменитая набережная, один из домов, выстроенных им на Васильевском острове.

Церкви, построенные Тоном, были уничтожены ВСЕ.

В настоящее время, к счастью, эта чудовищная несправедливость отчасти начинает исправляться: Храм Христа Спасителя восстановлен и действует, отстраиваются и некоторые другие церкви работы Тона.

Но судьба собора Святой Екатерины, который по праву можно считать одной из самых выдающихся работ этого зодчего, заслуживает особого освещения.

4. Память и слава

Стиль, в котором Тон спроектировал и выстроил собор, близок был к стилю знаменитых суздальских соборов XV—XVI вв.еков. Строился храм быстро: заложенный в 1835 году, он был освящен уже в 1840, 24 ноября (7 декабря по новому стилю), в день святой великомученицы Екатерины, в присутствии Государя Императора Николая Первого и цесаревича Александра Николаевича, будущего императора Александра Второго.

Со дня освящения храма площадь получила название Соборной.

С самого начала церковь Святой Екатерины снискала любовь как царскоселов, так и всех, кто приезжал в Царское Село. Белокаменная, стройная, со сверкающими золотом куполами, она действительно царила над окружающим ее пространством. Купола собора были видны и при подъезде к Царскому Селу по железной дороге, как бы встречая каждого приезжего своим торжествующим сиянием. Нужно добавить, что первая в России железнодорожная ветка Санкт-Петербург — Царское Село строилась одновременно с собором, поэтому и вокзал построили так, что его центральная ось оказалась, направлена на Екатерининский собор.

Центральный алтарь храма был освящен во имя святой Екатерины, а в 1851—1852 годах в нем были устроены боковые приделы: правый — во имя святого благоверного великого князя Александра Невского и левый — во имя святых равноапостольных Константина и Елены.

Великолепен был собор и внутри. Особенно поражал взор резной золоченый иконостас, высившийся в центральном приделе. Иконы к нему писали крупнейшие мастера, в основном художники русской академической школы. «Тайную Вечерю» написал академик Федор Антонович Бруни, им же были созданы иконы святых великомучениц Екатерины и Царицы Александры, икона «Моление о чаше». Изображения четырех евангелистов, традиционно помещенные в подкупольных парусах свода, а также икону Трех Святителей писал другой известный академист Федор Павлович Брюллов.

Были здесь и образа, созданные великими западными художникам: в алтаре главного придела находилась икона «Распятие», написанная Ван-Дейком, и «Слава Богородицы» кисти Паоло Веронезе.

Одноярусные иконостасы боковых приделов также богато украшала позолота, иконы, помещенные там, были в сребропозлащенных ризах.

При этом в храме были иконы, непосредственно связанные с историей русских святителей и русских государей. В 1867 году святой Филарет, митрополит Московский, прислал в дар собору икону Святителей Московских, а замечательный образ Владимирской иконы Божией Матери был помещен здесь в память коронования Государя Императора Александра Второго и Императрицы Марии Александровны.

Вмещал собор две тысячи человек.

В подвальном помещении разместили ризницу, свечную кладовую и склеп для временного помещения усопших перед отпеванием. Однако с самого начала предполагалось, что здесь будет и усыпальница для погребения особо почитаемых священнослужителей и наиболее выдающихся граждан Царского Села.

В 1865 году под спудом собора было погребено тело управляющего Царскосельским дворцовым правлением, генерал-майора от артиллерии Я.В.Захаржевского (1780−1865). Это был поистине выдающийся деятель своего времени — герой войны 1812 года, умный и талантливый придворный, человек, умевший совмещать многие виды деятельности на пользу своего Отечества.

Позднее в соборе совершались и другие погребения. Но об одном из них нужно рассказать особо.

5. Первый священномученик новейшей истории

2 декабря 1994 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил к лику священномучеников протоиерея Иоанна Кочурова, которого отныне стали именовать на церковных службах Иоанном Царскосельским.

Так отметила Русская Церковь трагический подвиг священника, первым погибшего за свою Веру от руки пришедших к власти безбожников и возглавившего бесконечный ряд русских пастырей, архипастырей, иноков, не отрекшихся в то изуверское время от Христа и принявших за Него мученическую смерть.

Отец Иоанн Кочуров родился 13 июля 1871 года в селе Бигильдино-Сурки Данковского уезда Рязанской губернии, в многодетной семье простого сельского священника отца Александра.

Потомственность в среде русского духовенства была доброй традицией. Да и воспитание, полученное в семье, во многом предопределило будущий выбор маленького Иоанна. Семья была действительно доброй и благочестивой.

В 1891 году молодой Кочуров успешно закончил Рязанскую духовную семинарию и с блеском выдержал экзамены в Санкт-Петербургскую Духовную Академию.

Преподаватели с самого начала заметили, как его яркий талант ученого-богослова, так и определенные способности, и влечение к миссионерской деятельности. В 1895 году отец Иоанн закончил Академию и в соответствии со своим давним желанием был направлен на миссионерское служение на север Американского континента, в Алеутскую и Аляскинскую епархию Русской Православной Церкви, куда и отправился вместе с молодой женой Александрой.

Русскому пастырю выпала нелегкая доля — налаживать церковную жизнь в тех районах Америки, где не было полноценных приходов, где не хватало церквей, а у населения не было устоявшихся православных традиций.

Назначенный настоятелем собора святого Владимира в городе Чикаго, соборе, открытом всего за три года до его приезда, отец Иоанн сразу же столкнулся с особенностями местной приходской жизни, которая разительно отличалась от упорядоченной, укорененной в вековых традициях жизни российских приходов. Нужно было действительно подвижническое служение, чтобы создать при храме полноценную общину, объединить духовно разобщенных людей, выходцев из разных стран, зачастую новообращенных в православную веру.

В одной из своих статей, в декабре 1898 года отец Иоанн пишет: «Православный приход Владимирской Чикагской церкви состоит из немногих коренных русских выходцев, из галицких и угорских славян, арабов, болгар и аравитян. Большинство прихожан — рабочий народ, снискивающий себе пропитание тяжелым трудом по месту жительства на окраинах города… К чикагскому приходу приписана церковь Трех святителей и приход города Стритора. Стритор и при нем местечко Кенгли находятся в 94 милях от Чикаго и известны своими каменноугольными копями. Православный приход там состоит из работающих на копях словаков, обращенных из униатов». Американский Православный Вестник, 1898, N 24, с. 681−682.

Однако настоятеля не обескураживали ни малая подготовленность и разобщенность его прихожан, ни их поначалу небольшое число. Он мог и вдохновенно проповедовать, и умело вести просветительскую работу, и вскоре его приходы, как в Чикаго, так и в Стриторе стали быстро расти. При них открылись детские церковные школы, были основаны православные братства.

При этом у обоих храмов даже не было настоящих церковных зданий — они размещались в помещениях, арендованных у разных владельцев, плохо приспособленных для церковных нужд.

Усилиями и стараниями отца Иоанна, сумевшего собрать средства и организовать строительство, в 1903 году в Чикаго был освящен новый храм в честь Пресвятой Троицы.

Русский пастырь работал, не покладая рук, и это не оставалось незамеченным. Ему неоднократно вручались награды от русской Православной Церкви. Однако самой лучшей наградой для священника была искренняя любовь его прихожан, число которых все росло.

Надо сказать, православные жители Чикаго любят отца Иоанна и по сей день, память о нем жива и свежа, как если бы он покинул свой приход совсем недавно.

Но, ревностно исполняя свое служение, он оставался русским, постоянно вспоминал Родину и тосковал о ней. У него росли дети, и ему хотелось, чтобы они учились в России.

В 1907 году, после 12 лет миссионерского служения, отец Иоанн Кочуров, согласно своего прошения, был переведен в Россию.

Он получил назначение законоучителя Нарвских мужской и женской гимназий и с присущей ему энергией и старанием исполнял свои нелегкие обязанности духовного воспитателя в течение 9 лет.

А в ноябре 1916 года наступил последний этап его служения. Он был назначен приходским священником в Екатерининский собор Царского Села.

Новый пастырь был сразу замечен прихожанами. Его полюбили за яркие, искренние проповеди, открытый характер, доброе участие ко всем, нуждающимся в духовной помощи.

Но наступил год 1917-й. Пришел октябрь.

Вооруженные отряды красноармейцев, стремившихся изгнать из Царского Села стоявшие там казачьи части, ворвались в город 30 октября, перед тем подвергнув его артиллерийскому обстрелу. Горожане в ужасе бросились в православные храмы, и священники принялись неустанно молиться о прекращении междоусобной брани.

Прямо под огнем артиллерии отец Иоанн Кочуров и отец Стефан Фокко совершили крестный ход с молитвою о воцарении мира.

Но эта мирная молитва вызвала ярость захвативших город богоборцев.

31 октября 1917 года отец Иоанн был схвачен красногвардейцами и затем зверски убит.

Эта мученическая кончина любимого всеми пастыря вызвала потрясение среди царскоселов и эхом откликнулась в Петрограде. Панихиду по убиенному священнику служили в Казанском Соборе, пастыри и архипастыри поминали его в своих проповедях, не боясь преследования богоборческих властей.

Протоиерей Иоанн Кочуров, первый священномученик советского периода русской истории, был погребен под спудом Екатерининского собора.

Однако сейчас мы не имеем возможности придти на поклонение к его святым мощам.

Роковые события 1939 года лишили верующих этой возможности.

6. Идол на месте храма

Поначалу большевики, справедливо опасаясь народных волнений, редко закрывали православные церкви, ограничиваясь обычным грабежом, то есть «изъятием церковных ценностей». Обычно церковная утварь изымалась под каким-либо официальным предлогом — в помощь голодающим, детям и т. д. А между тем, русская Православная Церковь первой откликалась на все обрушившиеся на Россию беды и совершенно добровольно жертвовала многими ценностями и объявляла сборы средств для всех, кто в этом остро нуждался. Но это укрепляло ее авторитет среди населения, поэтому большевистская печать постоянно и откровенно лгала, обвиняя Церковь в заговорах, в борьбе с новой властью, в подстрекательстве, в нежелании отдавать «награбленные у народа богатства».

Укрепив свои позиции и уничтожив большую часть активного русского общества (русскую аристократию, кадровых военных, священнослужителей, лучшую часть крестьянства), богоборцы начали уже откровенную расправу с Православной Церковью.

Храмы закрывались под любыми предлогами, а затем так или иначе уничтожались, либо уродовались до полной неузнаваемости (обычно в первую очередь сносили главы куполов и колокольни, чтобы здание уже не походило на храм).

Екатерининский собор был закрыт в 1938 году, а в июне 1939 года, за год до своего столетия, взорван.

Очевидцы тех событий рассказывали, что многие царскоселы, узнав о готовящемся акте вандализма, не побоялись придти на Соборную площадь и окружить церковь плотным кольцом, чтобы не дать возможности взорвать ее. Вечером к собравшимся явились представители властей и клятвенно уверили их, что решение о сносе отменено, и в храме будет открыт кинотеатр. Успокоившись, по крайней мере, относительно сохранения здания, люди разошлись по домам. А на рассвете собор рухнул, и долго-долго потом оседала над его изуродованными останками красная кирпичная пыль…

Власти планировали устроить на месте собора сквер поэтов. Но, возможно вспомнив, что практически все великие русские поэты были православными, да еще и монархистами, от этой мысли отказались и приняли самое банальное для того времени решение: установить посреди опустевшей площади памятник Ленину. Их тогда отливали серийно и ставили везде, где только можно: на площадях, в скверах, на территории заводов и фабрик, перед вокзалами, в холлах кинотеатров и т. д.

Памятник установили, а улица Широкая, которая прежде прямиком вела от вокзала к собору, была переименована в улицу Ленина. (В настоящее время ей вернули прежнее имя).

7. Неожиданная развязка

Скульптура вождя мирового пролетариата семиметровой высоты 65 лет простояла в центре Соборной площади (нового названия у нее так и не появилось, просто потому что ее без храма совершенно перестали воспринимать как площадь!).

Бороться за восстановление исторической справедливости в советское время было бессмысленно. Да и некому: в Царском Селе долгие годы вообще не было действующей церкви, а значит, не было и православной общины. Верующие, конечно же, были, однако им приходилось ездить на службы в поселок Динамо — ближе храма не было.

Перемены, произошедшие в середине восьмидесятых годов, вскоре изменили ситуацию. Образованная верующими людьми церковная двадцатка добилась открытия Софийского собора. В 1989 году он был заново освящен, и хотя стараниями прежних властей состояние здания было плачевным, службы стали регулярными. Энергия и воля молодого настоятеля храма протоиерея Геннадия Зверева, активность прихожан и искреннее участие многих появившихся у храма благодетелей привели к тому, что всего за десять лет София вернула свой великолепный облик, и вокруг нее сплотилась мощная православная община, которая начала борьбу и за другие поруганные святыни Царского Села. Был открыт и стал действующим Федоровский Государев собор, начались службы в Знаменской церкви, не так давно освящен заново храм целителя Пантелеймона при городской больнице, появился первый в истории храм-памятник жертвам Великой Отечественной войны — часовня святого благоверного князя Игоря Черниговского Чудотворца. Стали открываться и строиться храмы и вокруг Царского Села: в Павловске, Шушарах, в поселке Александровская. В 1998 году образовался Царскосельский благочинный округ, отцом-благочинным был назначен протоиерей Геннадий Зверев.

Все эти события привели к появлению активной православной общественности, которая, конечно же, не могла не начать борьбу за возрождение некогда уничтоженного собора Святой Екатерины.

Даже само упоминание об этой церкви и о возможности ее воссоздания вызвали очень негативную реакцию среди коммунистов Царского Села. Они не могли допустить и мысли о переносе памятника Ленину на другое место, а тот факт, что этот памятник стоит фактически на костях и оскорбляет память русских священномучеников, во внимание принят не был.

В 1995 году по инициативе прихода Софийского собора в сквере, неподалеку от памятника, был установлен поклонный крест, живое напоминание о храме и о служившем в нем первом священномученике ХХ века. Но даже и эта, очень мирная, по сути своей примиренческая акция была неожиданно воспринята в штыки. Дошло до полнейшего абсурда: коммунистическая общественность потребовала привлечь инициаторов установки креста к суду за… порчу газона!

Долгое время вопрос о возможности возрождения храма, либо установки на его месте памятной часовни обсуждался на уровне городских властей. Предлагались различные варианты переноса памятника Ленину. Но ни одно предложение не находило понимая в стане противников этой идеи.

И вдруг вопрос разрешился самым неожиданным образом. В ночь на 4 апреля 2004 года неизвестными лицами памятник был сброшен с пьедестала. Рывок был так силен, что упал и пьедестал, а бронзовая фигура раскололась на несколько частей.

Комиссия, обследовавшая затем то, что осталось от памятника, констатировала, что он не подлежит восстановлению.

После долгих споров было принято решение об установке новой скульптуры, на сей раз на углу Малой и Конюшенной улиц. (В настоящее время Ленин там уже стоит, в окружении мраморных скамеечек).

А что же Соборная площадь?

А на площади, спустя два года после ночного происшествия начали разворачиваться очень важные события.

8. В рекордные сроки

В апреле 2006 года, с ведома городских властей, на площади начались масштабные археологические раскопки. Цель раскопок — открыть основание взорванного в 1939 году храма, определить, возможно ли чисто технически восстановить его на этом же основании, а также, если удастся, найти останки некогда погребенных под спудом собора генерал-губернатора Захаржевского и священномученика Иоанна Царскосельского.

(К слову сказать, едва узнав об этом, духовенство Свято-Троицкого собора в Чикаго направило письмо Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию Второму, с просьбой всячески содействовать изысканиям и возможному обретению мощей священномученика, столь глубоко почитаемого православными людьми в Америке…).

Наверное, участники раскопок получали постоянную помощь свыше. Работы велись небывалыми темпами: к июлю месяцу на площади 2500 квадратных метров были полностью сняты все наслоения и целиком открыто подвальное помещение разрушенного собора, и его основание. На выездном заседании Комитета по охране памятников, проведенном прямо возле огромного раскопа, руководитель работ археолог Наталья Соловьева рассказала следующее:

— Здесь мы видим несколько уровней нижней части собора. Фундамент, построенный Тоном, вокруг него глиняный замок, потому что грунтовые воды очень близко. Кирпичные кладки, тепловоды. Видна и черная линия вдоль всего котлована. После того, как собор взорвали, здесь все закатали бульдозером и заасфальтировали…

При раскопках были найдены некоторые раритеты: части чугунных (предположительно алтарных) решеток, деревянные фрагменты (возможно, от иконостаса). Обнаружили археологи и части человеческих костей, но кому они принадлежат и имеют ли отношение к произведенным под спудом собора захоронениям, еще предстоит выяснить.

Впрочем, как гласит история, есть и другие сохранившиеся фрагменты оформления собора святой Екатерины. Часть чугунной алтарной решетки и скамья, прежде стоявшая в ограде собора, использованы для оформления одной из находящихся на Казанском кладбище могил. Это могила Эдуарда Нельсона, инженера, руководившего взрывными работами при сносе храма. Если посмотреть на его надгробие, то поражает дата смерти: он покинул этот мир спустя ровно два месяца после уничтожения собора. И кончина его не была мирной: как свидетельствуют очевидцы, инженер погиб при проведении горных работ, а причиной его гибели стал… неудачный взрыв. (Воистину «поднимающий меч…»)!

9. Можно или нельзя?

После выездного заседания Комитета по охране памятников, прения и обсуждения с участием общественности продолжились в здании городской администрации. Были высказаны различные мнения, причем представители Комитета подчеркивали: восстанавливать собор можно будет лишь в том случае, если будет найдена документация по нему, и будет возможность восстановить его именно таким, какой он был, а не строить новодел. А между тем, чертежи архитектора Тона, к сожалению, утеряны и пока не удалось отыскать никаких изданий, в которых они могли бы быть полностью, либо частично опубликованы.

Да, такова действительность: взрывать можно без всякой документации, достаточно чьей-то подписи. А вот чтобы отстроить, тут подавай все бумажки, или дадут по рукам.

Но справедливости ради стоит все же уточнить: точное воссоздание не есть буквальное копирование. Ведь Храм Христа Спасителя в Москве восстановлен с применением новейших методов строительства, кирпичная кладка положена вокруг бетонного каркаса, что во много раз ускорило возведение собора. (Его строили в общей сложности 4 года, тогда как в XIX веке строительство продолжалось 48 лет!). При этом наверняка и чертежи пришлось составлять совершенно иные, отличные от чертежей Тона, потому как он рассчитывал конструкции, исходя из другого веса стен, купола, фундамента, из другого взаимодействия материалов.

Фотографий собора святой Екатерины, как снаружи, так и интерьерных, достаточно много. Теперь есть и полный рисунок фундамента (о нем дают отчетливое представление раскопки). Известны все его параметры: высота, длина и ширина, высота звонниц, ширина куполов и т. д. Для составления самой подробной документации этого вполне достаточно.

(Хотя еще вполне могут быть обнаружены и чертежи Тона, и тогда все станет значительно проще!).

Чтобы поставить точку, стоило бы уточнить и само понятие «новодела». Это новый термин, появившийся где-то в семидесятые годы прошлого века и означающий точную копию какого-то старинного произведения, либо вещь, выполненную «под старину», с точной стилизацией. То есть, проще говоря, любое, в данном случае, здание, выстроенное, пускай и по старым чертежам, но просто из современных кирпичей, уже будет новоделом. Остается только надеяться, что от строителей храма святой Екатерины не потребуют каким-то образом найти и использовать те самые старые кирпичи…

Есть во всем этом и еще один аспект — чисто нравственный. Все на том же выездном заседании Комитета не раз и не два прозвучало: «имели места два акта вандализма». То есть одинаковое обозначение получили и варварский снос великолепного храма, с полным пренебрежением, проявленным даже к находящимся под ним могилам, и чья-то, пускай и достаточно дерзкая, акция по уничтожению серийного монумента, занимавшего 65 лет чужое место. А уж если совсем по совести: памятник палачу стоял на могиле безвинной жертвы, и надругательство над могилой назвали тем же словом, что и проявление гнева в отношении палача.

Но оставим в покое нравственность. Есть и чисто юридическая сторона вопроса. Если государство нынешнее добровольно сделалось правопреемником прежнего советского государства, значит, оно должно брать на себя и его долги. И берет! Платим же мы за возвращение долга Парижскому клубу. Ну, а как с теми бесценными и бесконечно дорогими нам святынями, которые прежнее государство уничтожило? Оно что, не обязано их восстановить? С чертежами или без чертежей, как угодно!

И ведь в данном случае никто даже не требует (даже не просит!) у государства тратить на это его, государственные средства. Образованный ныне Фонд сам готов собрать и использовать немалые деньги, необходимые для воссоздания памятника. Требуется лишь разрешение (и всего-то!) поставить храм там, где он стоял, и стоять должен.

Можно усомниться в успешности подобной затеи. Дорого, трудно. Много препятствий, и т. д.

Но ведь есть примеры очень успешного проведения таких работ. О Храме Христа Спасителя мы уже упоминали не раз. Ну, тут можно возразить: Москва, Лужков, множество богатых благодетелей. Но есть примеры и менее масштабные, а от этого куда более впечатляющие. В этом году, 14 октября, в день Покрова, в Невском лесопарке был освящен храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы, храм, на который всем миром собирали средства, который тоже строили с нуля. Сейчас он уже действует и уже полон прихожан.

10. С Божией помощью справимся!

Соборная площадь в будущем будет возрождена. И воссозданный на ней собор святой Екатерины, стилизованный в духе суздальских соборов, с пятью золочеными куполами, звоном колоколов возвестит о себе и вновь украсит город, вновь сделает Соборную площадь площадью, а не кущами деревьев среди невысоких домов.

На окруженных большим сквером мощеных площадках вокруг собора будут происходить в установленные дни церковные и городские праздники. И снова собор святой Екатерины станет доминантой исторического и культурного центра Царского Села.

Собор будет полностью тождественен своему предшественнику, но при его воссоздании будут использованы наиболее современные методы проектирования и компьютерного моделирования, в частности при моделировании его акустики. Наружные стены собора будут облицованы и выбелены. Стены по цоколю и три крыльца — западное, северное и южное будут облицованы путиловскими плитами. Главы собора будут, как и прежде увенчаны восьмиконечными золочеными крестами, а ниже куполов предполагается устроить смотровые площадки для туристов. Высота собора будет та же, что и в прошлом — 53 метра. Общая площадь строения — 1145 квадратных метров. Будут соблюдены и все остальные параметры собора, и, как прежде, он сможет вместить 2000 прихожан. Также будет соблюден и уровень вертикальной нулевой отметки, а в образовавшейся подвальной части, где сохранился фундамент XIX века, предполагается разместить православный музей истории Собора святой Екатерины.

Современным станет и техническое оснащение храма: новейшие системы вентиляции, средства пожаротушения, все необходимые современные коммуникации. Технические службы будут иметь в своем распоряжении компьютеры, новейшую сигнализацию, все необходимое для подержания собора в нужном порядке и для его безопасности.

Безусловно, воссоздание Собора святой Екатерины станет важнейшим по идейно-смысловому и градостроительному значению событием в развитии Царского Села. Воссозданный архитектурный объем заполнит «провал» в городской среде, замкнет перспективы улиц Оранжерейной, Леонтьевской, Пушкинской и Московской, усилит колорит царскосельских парков и бульваров.

Нет никакого сомнения, что он станет одним из самых любимых и посещаемых мест для царскоселов и гостей города.

Очень хочется верить, что празднование 300-летия Царского Села в 2010 году, как и сто лет назад, когда отмечалось 200-летие резиденции русских царей, начнется торжественным богослужением в воссозданном соборе святой Екатерины и крестным ходом от его святых стен.

Хочется обратиться ко всем, кто может и хочет помочь Фонду в его работе: не бойтесь проявить добрую волю, не считайте свои силы чересчур скромными, а задачу чересчур сложной. Мы будем рады любой помощи и поддержке.

С Верой, Надеждой и Любовью,

Бюллетень Фонда воссоздания Собора святой Екатерины в Царском Селе