Памяти Верховного правителя России и Верховного главнокомандующего Русской армией Александра Колчака

Последнее фото Александра Колчака. Автор неизвестен

Иван Бунин

Думая о нём и о той беспросветной тьме, что заступила уже все пути наши, развернул Библию, — делаю это теперь особенно часто, — и взгляд упал на 79 псалом:

«Боже, пришли язычники в наследие Твое, осквернили храм Твой, превратили Иерусалим в развалины, отдали трупы рабов Твоих в пищу птицам небесным, тела святых Твоих — зверям земным… Боже, мы сделались посмешищем у соседей наших, поруганием и посрамлением у окружающих нас… Пусть скорее встретит нас милосердие Твое, ибо мы весьма изнурены… Пусть придут перед лицо Твое вздохи узников, силою мышцы Твоей сохрани обреченных на смерть…»

Ничего не могу прибавить к этим изумительным ветхозаветным строкам. В них всё сказано. И потом — воистину «мы весьма изнурены», и уже не хватает сил и желания говорить среди «окружающих нас». Одни из них мечут жребий о ризах наших, другие витийствуют о «светлом будущем», а там — там только «вздохи узников», муки «обречённых на смерть», защиты и спасения себе теперь уже ниоткуда не чающих…

Молча склоняю голову и перед Его могилою.

Настанет день, когда дети наши, мысленно созерцая позор и ужас наших дней, многое простят России за то, что всё же не один Каин владычествовал во мраке этих дней, что и Авель был среди сынов ее.

Настанет время, когда золотыми письменами, на вечную славу и память, будет начертано его имя в летописи Русской Земли («Общее дело». 1921. 7 февраля, № 207). — С. 2. — Напечатана под общим заглавием «Памяти адмирала А. В. Колчака», под которым также опубликованы статьи В. Бурцева, А. Куприна, Д. Пасманика, Ф. Родичева. Статьи посвящены годовщине трагической гибели А. В. Колчака.

Александр Куприн:

Лучший сын России погиб страшной, насильственной смертью. Великая душа — твёрдая, чистая и любящая — испытала, прежде чем расстаться с телом, те крестные муки, о которых даже догадываться не смеет человек, не отмеченный Богом для высшего самоотречения.

Говорят, что Колчак был мало демократичен — и в этом одна из причин его неуспеха. Прочитайте вновь текст его присяги и его воззвание к русскому населению. Биение верного и правдивого сердца слышится в их каждом слове. Эти печатные документы хранятся до сих пор в крестьянских избах за образами, как святыня, и, находя их, большевики расстреливают хозяев…

Будет ли для нас священно то место, где навсегда смежились эти суровые и страдальческие глаза, с их взглядом смертельно раненного орла? Или — притерпевшиеся к запаху крови, всё равно, будь это даже кровь великомученика, равнодушные ко всему на свете, кроме собственного сна и пищеварения, трусливые, растерянные и неблагодарные — мы совсем утратили способность благоговеть перед подвигом <…> и расчётливо преклоняемся только перед успехом, сулящим нам еду и покой?

Я благоговейно верю рассказу о том, что Колчак отклонил предложенные ему попытки к бегству. Моряк душою и телом, он — по неписанному величественному морскому закону — в качестве капитана остался последним на палубе тонущего корабля.

Но если когда-нибудь, Россия, очнувшись, воздвигнет ему памятник, достойный его святой любви к Родине, то пусть начертают на подножии горькие евангелические слова: «И враги человеку домашние его».

Полковник Фёдор Винберг:

…Свален был Колчак, надежд не оправдавший. Этот честный человек, искренно любивший Родину и бескорыстно преданный Государю, погиб, как командир судна, на своём мостике… У моряков существует красивая и доблестная традиция, по которой командир не покидает своего, гибнущего в бою, корабля, но добровольно остаётся на нём, чтобы разделить его участь. В Русском Флоте традиция эта не переводилась никогда. Не смела её окончательно и волна революционной смуты и упадка духа. Ныне, согласуясь с нею, на своем многотрудном посту погиб адмирал Колчак. Он бестрепетно принял свою кончину от рук убийц на мостике того большого, беззаветно нам дорогого, государственного Корабля, который зовётся Россией. Этот Корабль он мечтал спасти, сдвинуть его с тех камней, на которые он попал; но злосчастные обстоятельства оказались сильнее его усилий. За свою великую любовь к России, Адмирал Колчак заплатил ценой своей благородной жизни. Для нашего святого дела, Колчак больше сделал, чем мы думаем. Он не пошёл по нужной масонам дороге, хотя они и пытались его направить по своему пути, видя его честность и непокладистость, его верность исконным русским заветам, его погубили… Порою, с отвращением и болью в сердце, он надевал машкеру, считая эту жертву необходимой для дела, но… так или иначе, его бы всё равно убрали: честные, неподкупные и чистые люди для масонов не бывают приемлемы, разве только если удаётся использовать их недальновидность и доверчивость… Как зарница, Колчак скользнул по охваченному зачинающимся пожаром контрреволюционному небу, своей судьбой уподобившись Прокопию Ляпунову, одному из героев Первого Смутного Времени (Винберг Ф.В. книга «Крестный путь. Часть 1. Корни зла»).

Историк Кирилл Александров

Отвечая на вопрос: «В чём главное отличие Александра Васильевича от его противников?» кандидат исторических наук, доцент Свято-Филаретовского православно-христианского института Кирилл Михайлович Александров сказал:

— Жизнь адмирала Колчака и его службу России, как жизнь и деятельность его политических врагов — Ленина, Троцкого, Сталина — нельзя сводить лишь к событиям 1918−1920 годов. Давайте посмотрим, чем занимались и как жили в период с начала 1890-х годов и до зимы 1917 года эти люди: Колчак — и его главные оппоненты… Разница ведь налицо. Проблема ещё в том, что Колчак как личность — и вся его жизнь в целом — несоизмеримо выше, интереснее, сложнее, чем личности и жизни руководителей большевистской партии, по откровенному признанию Ленина, завоевавших Россию. И женщины, любившие адмирала, намного ярче, чем бедные и несчастные женщины, оказавшиеся рядом с большевистскими вождями.

И даже в смерти непримиримые противники не сравнялись… Адмирал Колчак умер как солдат. Ленин, потерявший дееспособность, почти год мучительно умирал от нейролюэса (третичной формы сифилиса), затравленный и загнанный в Мексику Троцкий тоже умирал в муках — от смертельного ранения, нанесённого ему сталинским агентом, а параноидально боявшийся заговоров Сталин начал умирать, брошенный, а может быть, и отравленный своими ближайшими соратниками. Колчак был и умер свободным русским офицером, готовым предстать перед Богом, а Ленин, Троцкий, Сталин ушли из этого мира обезбоженными рабами, попав в плен к созданной ими концлагерно-деспотической системе, которой они сами отчаянно боялись. И не за что их душам было ухватиться в последние часы и минуты физической жизни. <…>внутренней свободы, достоинства, высокой культуры, побуждавшей отрицать большевизм как матерщину, очевидных заслуг перед Россией — в то время как большевики её с начала ХХ века стремились страстно разрушить, а потом уничтожить — Колчаку простить и не могут. Поклонники Ленина-Троцкого-Сталина любят (или думают, что любят) псевдодержавный лагерь, где обезличенный человек играет роль послушной партийной функции и по сути равен нулю. Помните, в школе стихи учили: «Единица — вздор, единица — ноль…».

Поэтому сам Колчак и его сложная многообразная Россия — как и европейская Россия Бунина, Сикорского, Рахманинова, Гумилёва — им чужды и ненавистны.

И даже спустя век после расстрела Колчак как личность остаётся обличением большевизма, его богоборчества, катастрофичности и бессмысленности. Как же посмертно адмиралу не находиться в категории опальных и гонимых со стороны верных ленинцев-сталинцев и прочих любителей колхозно-лагерной деспотии?

<…> расстрелянный адмирал пребывает у Бога в вечности. И в первую очередь Колчак заслуживает не столько памятников, сколько молитвенного поминовения со стороны тех российских граждан, кто искренне чтит его память. И не раз в год или десятилетие, а на каждой литургической проскомидии, на каждой литии или панихиде по усопшим. Ведь наше земное время очень короткое. Даже если это поминовение станет совсем частным или личным — тем более несоизмеримо возрастёт его значение и ценность. Ведь своей жизнью Александр Васильевич, по моему субъективному мнению, стремился в первую очередь в град Небесный Иерусалим, без коего стремления человеческая жизнь становится пустой" («Век без адмирала. его до сих пор помнят, его до сих пор боятся» © © s-t-o-l.com).

Подборка составлена протоиереем Николаем Лызловым