Гламурная пиратка Кира Найтли

«Думаю, у нас получился самый подрывной фильм
со времен «Бойцовского клуба».
Из интервью Тони Скотта о фильме «Домино»

В российском и мировом прокате бьет кассовые рекорды продолжение нашумевшего фильма «Пираты Карибского моря». В роли пышноволосой Элизабет Свонн в «Сундуке мертвеца» режиссёр Гор Вербински снял актрису Киру Найтли.

К костюмному персонажу в морском боевике «Пираты Карибского моря. Сундук мертвеца» Кира Найтли шла долгим и трудным путем. Пройдут годы, но важнейшим фактом в актерской биографии останутся не пиратские поцелуи и драки в соленых брызгах, а серьезная актерская работа над одной из самых трагических женских судеб рубежа веков. Ибо до коммерческого успеха пиратского боевика «Пираты Карибского моря-2» была выдающаяся роль в социальной драме «Домино» (2006)…

Современная западная культура разрывается между культом гламурного и милитаристского тела. Гламур — это плакатная идеализация фасада западного мира, возбуждающая читателя и провоцирующего окружающих на шоппинг. Гламурный образ жизни пришелся не по душе Домино Харви (1969−2005). Дива с глянцевой обложки модных журналов сделала выбор в пользу милитаризации и маскулинизации собственного тела.

Гламур — это вакуум, бездушная пустота, от которой высокая красотка с белой кожей готова был сбежать в любой иной мир. По доброй воле бывшая манекенщица спустилась на социальное дно Америки.

Навязавшись в друзья к ветерану войны во Вьетнаме Эду Мартинесу, бывшая модель стала равноправным членом команды «баунтхантеров» — любителей избыточного адреналина, зарабатывающих на черный хлеб охотой за теми, кем интересуются правоохранительная и судебная системы. Если в школьные годы Домино четырежды исключалась из престижных школ за кровавые драки с мальчишками, то ее взрослая жизнь превратилась в лихорадочное преследование безликих и иногда бесполых на вид монстров, подозреваемых в совершении самых грязных преступлений, но оплошавшими судьями почему-то отпущенных под залог.

Настоящая Домино Харви умерла в ванной 27 июня 2005 года. Принято считать, что от передозировки лекарственных препаратов. Сторонники теории заговора возражают, мол, неформального лидера антигламурного движения убили за прежнюю активность, за принципиальность. На ее похоронах эмоциональную речь произнес актер Микки Рурк.

Домино Харви не понаслышке знала трущобы Лос-Анджелеса. За короткую жизнь всласть поиздевалась над его потугами предстать журнальной обложкой масс-медийного бизнеса США. Но Домино Харви не дано было узнать самое ближайшее будущее, зафиксированное в осенних заголовках о кинопремьере.

«Домино» Тони Скотта — не гламурный боевик, но социальное кино про людей, дорожащих правом носить оружие не по государственной обязанности. Тони Скотт всё сделал правильно, сняв фильм про женское тело с мужским характером, про достижение свободы через насилие над телом и телами, но зрители «не дали кассы».

Домино была живой границей дозволенного и недозволенного. Женское тело — мужской характер. Ее смерть не вызвала волны возмущения. И тогда в качестве посмертной награды Тони Скотт превратил Домино в городскую легенду современной Северной Америки, всего англоязычного мира. Но российскому зрителю никто не растолковал, что «Домино» следует смотреть в традиции бунтарских картин вроде классической драмы «Кто-то пролетел над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном или донельзя эмансипированную «Фрэнсис» с Джессикой Ланж. Как известно, в подобных работах принципиально важен выбор исполнительницы главной роли.

Киношную Домино Харви и сыграла англичанка Кира Найтли.

Правы те, кто определил жанр «Домино» как «экранизацию биографии». Не ошиблись и те, кто посчитал, что реальная Харви потерялась за ролью Домино в исполнении британской актрисы. Слишком мало в этом фильме настоящей Домино Харви, покачали головами скептики. Были правы и они. Экранизация биографии? Да. Вопрос только в том, чьей?

Тони Скотт создал такое произведение искусства, в котором дан образцово смелый и глубокий анализ происходящего в постмодернистском мире и на пресыщенном запретными удовольствиями Западе. В жизни Домино Харви убегала от гламура во всех его коварных проявлениях, но в кино ее трагедия стала поводом для конструирования антипода обитателям глянцевых журналов. Разница, может быть, едва уловима, но значительна. Если платить за нее кровью, а не бутафорским сиропом.

Художественный эксперимент Тони Скотта заключался в определении границ гламурного начала. В ходе эксперимента было установлено, что в пограничных областях гламур бесконфликтно соседствует с панком и с милитаризмом. Приученные к простоте журнальных обложек и взращенные на коммерческой рекламе, зрители дезертировали из окопов информационной войны за новые смыслы. Полтора часа наблюдая за уроками выживания гламурного антипода, зрители не увидели революционного качества! Это не эстетика медленного прохода томной блондинки в вечернем платье по алой ковровой дорожке, не глянцевый унисекс и не гламур острых коленей, виднеющихся через дырки на джинсах. Это прообраз народного милитаризма. Приобретенная способность сильных людей самостоятельно определять нормы общежития, не выпуская из рук автоматического оружия и не привлекая продажных адвокатов.

В «Домино» предпринята попытка по созданию нового телесного канона. Конечно, милитаристский панк противоречив, но не полностью бесперспективен. Весь фильм Кира Найтли делает вид, будто ее персонаж пренебрегает санитарными нормами и не ухаживает за собственным телом, отчего не убывает ни женственности, ни уверенности в себе под сладострастными взглядами латиноамериканского партнера по имени Чоко. Юмор в том, что тощая Кира Найтли наделила сыгранный образ подростковой недоступностью, придала ему волнующую романтичность бунтарки из принципа, углубила неотразимым очарованием рыцарствующей девы в кислотных «доспехах» и добавила щепотку порывистой соблазнительности. В итоге получился женский персонаж, корреспондирующийся с Моцартом из «Амадеуса» Милоша Формана, шокировавший кинопублику розовой прядью (чубом?) на белом парике. Никто не будет отрицать: Домино Харви обладала моцартианским даром выигрывать силовые противоборства с мужчинами, весившими вдвое больше нее, надевать наручники на сопротивляющуюся жертву и увертываться от разрывных пуль и мексиканских ножей.

От угроз и ошибок не убежать. Их принятие требует новой картины мира, нового осмысления исторических процессов. Когда в обществе окончательно возобладают антиутопические тенденции киберпанка, тогда в массовой культуре баунтхантеры вполне смогут заменить инфантильный культ морских пиратов. Если в формановской трактовке Моцарт был первым полностью от всего свободным маргиналом Европы, музицирующим панком, то у Скотта в облике Домино закладываются основы ранее неведомого милитаристского панка, нигилистского бунта с армейской дисциплиной и соответствующим равнодушием к чужой жизни. В свете этой концепции Домино Харви — потенциальный вождь, которому только роковые обстоятельства помешали возглавить моторизированные орды анти-гламурной пехоты XXI века.