Страхи реальные и мнимые

В Сан-Франциско открылся IV Всезарубежный собор

Сегодня в Сан-Франциско начал свою работу IV Всезарубежный Собор Русской Православной Церкви за границей, посвященный «установлению нормальных отношений между Церквами в России и за рубежом». Под нормальными отношениями подразумевается восстановление евхаристического общения или, проще говоря, разрешение верующим двух частей нашей, разделённой революцией и гражданской войной Церкви, совместно молиться и участвовать в церковных таинствах. Восстановление евхаристического общения предполагает только единение в вере, оставляя весьма щекотливые вопросы общего управления и имущественные следующим поколениям. На самом деле вера и Церкви в Советском Союзе, и за рубежом, всегда была одна — православная, но длительное пленение богоборческим советским режимом нанесло некоторые повреждения в церковной жизни в России, которые вполне удалось преодолеть в последние полтора десятилетия. Вот и назрел вопрос о восстановлении духовного единства Русской Православной Церкви.

Около года назад в обеих Церквях были созданы комиссии по диалогу, в которые вошли известные как отечественные, так и зарубежные канонисты и богословы. В результате им удалось подготовить ряд документов, которые должны лечь в основу дальнейших взаимоотношений церковных структур, руководителей церквей и простых верующих. В Московском Патриархате практически вся церковная полнота одобряет начавшийся процесс сближения с эмигрантами. Теперь пришла пора решительных действий зарубежной церкви, часть клириков и мирян которой неодобрительно смотрят на развивающиеся контакты с Россией, считая преждевременным восстановление евхаристического общения.

Нынешние отношения РПЦ с РПЦЗ можно уподобить такой житейской истории: супруги в силу жизненных обстоятельств были разлучены, какое-то время прожили каждый своей жизнью и когда внешние преграды отпали, встал вопрос о восстановлении брака. Казалось бы чего проще? Оформляетесь и живите, но тут на свет Божий выползают «скелеты в шкафу» — разнообразные взаимные страхи и опасения. Тем более что жизнь супруги вдали друг от друга прожили неоднозначную. Попытаемся разобраться в этих страхах, надуманные они или реальные.

+ + +

Хотя в отечественной церкви нет жестких противников сближения с РПЦЗ, но страхи-то на самом деле есть и у нас. И их немало. Во-первых, мы очень приблизительно знаем, что из себя в действительности представляет современная Зарубежная церковь, потому что сведения о духовной жизни, поступающие из-за границы, носят случайный, отрывочный характер. Если же судить по тем приходам РПЦЗ, которые образовались там и сям на территории Российской Федерации, то в абсолютном большинстве случаев, ни о каком «воссоединении» речи идти не может, вопрос стоит чаще всего об элементарном неповиновении своему епископу. Таких «зарубежных» клириков может устроить только епископ, находящийся за тридевять земель от «пасомого» им прихода. Не исключено, что среди российских зарубежников есть клирики и приходы, вышедшие из РПЦ действительно по религиозным мотивам, но таких немного и о них разговор особый. В большинстве же это люди, перешедшие в РПЦЗ по конъюнктурным соображениям.

Другая сторона этой же проблемы — натуральные иностранцы. Значительную часть «зарубежников» ныне представляют коренные жители стран обитания РПЦЗ — нерусские по национальности. Что это за люди, как они оказались в русском православии, нам не ведомо, но очевидно, что им чужды наши русские проблемы. В этой среде могут оказаться и прямые враги русской жизни. Яркий пример в этом смысле представляет такой «русский зарубежник», как бывший посол США на Украине Хербст. И с нашими-то руководителями, недавно обредшими себя в Православии не всегда понятно как себя вести, а тут вдруг в одном приходе окажутся, к примеру, црушник Хербст и кгбэшник Патрушев — и как их батюшке примирять между собой? С другой стороны, иностранцы всегда будут тяготеть к служению на собственных языках и стремиться к созданию собственной национальной церкви. В связи с этим в РПЦ безусловно возникнут новые, совершенно лишние для нас, проблемы.

А русские зарубежники? Большинство из них даже примерно не представляют нашей жизни. Мне припоминается одно смешное интервью начала 90-х годов бывшего предстоятеля РПЦЗ митрополита Виталия, в котором владыка со «знанием дела» сетовал о том, что мол нас комуняги обманывают про капитализм в России, а сами никакого частного предпринимательства гражданам не разрешают. И это в то время, когда эти самые комуняги на глазах у всего народа спешно приватизировали всякую собственность в России! Такие «специалисты» по русской жизни могут много дров наломать. А некоторые из «зарубежников» готовы не просто молиться с нами, но и приехать учить русских в России. А чему учить-то?

В Церкви в России довольно строгое отношение к духовной жизни верных, соблюдения покаянной практики, постов и пр. А по доходящим до нас сведениям в РПЦЗ практикуется множество послаблений в обычной жизни, несоблюдение постов в среду и пятницу, уменьшение поста перед причастием и многое другое. В России даже примерно не представляют уровня духовной жизни в Зарубежной Церкви, реального уровня, а не презентационную особую чистоту РПЦЗ, о которой трубят на каждом шагу некоторые её апологеты. Чистоту Церкви определяют не публицисты, а исповедники. А кто отважится сказать, где их сейчас больше, за рубежом или в России? Хотя ответ для всех очевиден. Кстати, не случайно самая ревностная часть РПЦЗ — недавние выходцы из России. Да, кое-кто из ревнителей веры нас покинул, но основная масса верующих, готовых к исповедническому подвигу — в России, в господствующей церкви.

+ + +

Русская Православная Церковь Московского Патриархата на сегодняшний день свободна и целостна, а Зарубежная? Нам предлагают принять в общение фактически расколотую церковь, ведь так называемый «витальевский раскол» не только не уврачёван, но перекинулся и на российскую почву. А что если это заразное заболевание даст корни и в нашей, ныне целостной Церкви? Такая перспектива не может нас не пугать.

Есть у нас и идеологические «страхи». Мы ныне живём в реально свободной стране, любые проблемы общественной и церковной жизни свободно обсуждаются в прессе, а что там, за кордоном? Очень многие вопросы там дерзают обсуждать только на кухне. Рассказывают, что как-то в беседе бывший Предстоятель РПЦЗ митрополит Виталий сказал буквально следующее: «…никто не сомневается, что правительство США масонское, но если я сегодня заявлю об этом открыто, завтра меня не будет». Сможем ли мы, привыкшие за последние 15 лет практически всё называть своими именами, говорить с зарубежниками на «одном языке», без эзоповских умолчаний? Сможем ли понять друг друга? Ведь абсолютное большинство российских архиереев постсоветские, психологически свободные, а старшие по возрасту, архиереи советской поры, имеют бесценный опыт противостояния самой что ни на есть богопротивной власти. А зарубежные клирики и архиереи? Наших архиереев старшего возраста регулярно упрекают в сотрудничестве с КГБ, при каждом удобном и неудобном случае со знанием знатоков называя их агентурными кличками. Но ведь не сами они себе эти клички присвоили! Так, наверное, кгбэшники их в своих документах называли? Мы не знаем, какими псевдонимами называют зарубежных архиереев в своих оперативных документах сотрудники ЦРУ или ФБР, да и узнали бы вдруг, разве посмел бы кто-нибудь в Русской Православной Церкви дерзнуть их использовать в публицистике?

Есть тут и такой немаловажный аспект. Современные православные верующие в России, за редчайшим исключением — убежденные монархисты. Проведи социологический опрос в любом нашем приходе о предпочтительном государственном строе, и несомненно абсолютное большинство верующих ответят — самодержавная монархия. Так ли в приходах РПЦЗ? По слухам, монархистов там осталось 15−20%. И ничего удивительного в этом нет: белоэмиграция была в основном демократическая, а долгая жизнь в странах развитой демократии только отдалила их от русского монархизма. Входя в общение с многочисленными православными демократами, мы рискуем втянуться в длительные и бесплотные идеологические споры, которых у нас и так достаточно.

+ + +

Если наши страхи связаны, в основном с проблемами духовными и идеологическими, то наших зарубежных единоверцев на самом деле больше всего пугают вопросы имущественные. За годы, проведенные вдали от Родины, они самостоятельно, без всякой помощи, построили себе в разных странах православные храмы, устроили монастыри и духовные школы, создали и поддерживают целую церковную структуру. Что верно, то верно, верующие РПЦЗ гораздо больше нас ценят свои храмы, построенные, как правило, вскладчину самими прихожанами, тогда как Церковь в России получила большинство своих храмов, хоть и в полуразрушенном состоянии, но всё же — от государства, да и восстановление разрушенных зданий чаще всего проходило либо на средства спонсоров, либо за государственный счет. Неудивительно, что зарубежники опасаются, что из Москвы понаедут новые хозяева и попрут их, сирых, из своих любимых храмов. Но страх этот какой-то уж очень наивный, хотя недавний печальный пример с монастырем в Иерихоне и подтверждает их опасения. Мне до сих пор непонятно, зачем понадобилось ОВЦС принимать от Арафата такой «дар», явно «данайский». Не исключено, что это была и спецоперация, проведенная с целью подрыва взаимного доверия нашей и зарубежной Церкви. Но ведь во всех прочих странах пребывания РПЦЗ не арафаты распоряжаются имуществом, а законы. А они всегда будут на стороне тех, кто строил храмы и их поддерживает. Самое же главное — архиереи и клирики РПЦЗ остаются на своих местах, никакого административного объединения готовящееся соглашение не предусматривает. Но даже если в каком-то отдалённом будущем этот вопрос и встанет, наверняка на зарубежных епархиях и приходах останутся зарубежные архиереи и клирики, кому понадобится разрушать наложенную структуру?

К слову говоря, если раньше, в советские времена, желающих послужить за кордоном у нас было хоть отбавляй, то теперь положение изменилось. Опросы среди учащихся Московских и Петербургских духовных школ говорят о том, что очень мало кого привлекает перспектива служения за рубежом — там и настоящих верующих, ревнующих о вере, о своём спасении, немного, да и доходы не сравнить с российскими, особенно в крупных городах.

Пугают некоторых за рубежом якобы имеющиеся в Русской Православной Церкви экуменизм и так называемое «сергианство». Что тут сказать? Да бабьи это страхи. Вступив в евхаристическое общение с РПЦ МП, Зарубежная Церковь не экуменизм получает, а возвращается в мировое Православие, которое и врата адовы не одолеют (Мф.16, 18). И это куда важней отдельных, подчеркиваю, единичных случаев, излишней «политкорректности» в отношении католиков или протестантов.

А как может помешать церковной жизни зарубежного прихода так называемое «сергианство»? Их что, московские синодалы заставят ещё более лояльно относиться к власти стран пребывания? Да куда уж больше, и так члены РПЦЗ Америку превозносят дальше некуда! А напали США на Сербию, что, РПЦЗ обструкцию американским властям объявила? Нет, пискнули по-тихому. Или разговор идет об отношении к российской власти? Так, если бы к ней относились хотя бы не хуже, чем к американской, и с лихвой достаточно будет.

+ + +

Сильны ли перечисленные страхи? Сильны. А насколько они реальны? Не слишком. Если вернуться к примеру с разлученными супругами, то очевидно, что какие бы страхи не останавливали их, если они найдут в себе силы преодолеть страхи и восстановить законный брак, совершится благое дело, и печальна судьба обоих, если победит предвзятость и недоверие, а правильнее сказать — неверие в милость Божью. Нам заповедано НАДЕЯТЬСЯ, надеяться на попечение Господа о полагающихся на Его любовь.

И не будет нам оправданий, если упустим мы нынешнее, поистине благодатное время для восстановления разделённых. Сейчас и Президент и Патриарх благоволят воссоединению Церкви. Президент Владимир Путин — потому что сам провозгласил курс на преодоление последствий Гражданской войны, а Патриарх Алексий II помимо заботы о пастве, возложенной на него Богом, имеет ещё и личные мотивы: он сам из эмигрантской семьи, для него вопрос воссоединения особенно важен.

Заменим же наши сомнения надеждой на милость Божью, чтобы восторжествовала правда, а милость и мир и любовь умножились!