Священномученик Петр Снежницкий

Священномученик Пётр Андреевич Снежницкий родился в 1880 году^[1]. Он обучался в Камышловском духовном училище, а в 1892 году поступил в Пермскую духовную семинарию, однако не окончил её. Пётр обладал хорошим голосом, поэтому его вскоре пригласили в качестве певчего в Екатеринбургский архиерейский хор. Затем, в ноябре 1897 года по протекции благочинного 3-го округа он был определен псаломщиком к Рождество-Богородицкой церкви села Шмаковского Ирбитского уезда. В июне следующего года Пётр Андреевич был посвящен в стихарь, а в 1903 году рукоположен в сан диакона к Ильинской церкви Березовского завода Екатеринбургского уезда.

Березовский завод^[2] находился в четырнадцати километрах от Екатеринбурга, при речке Березовке, от которой и получил название. Посёлок был известен на Урале своими золотыми промыслами: золотопромывательный завод был основан здесь еще в 1753 году. В начале 1765 года в посёлке открылся самостоятельный приход.

В Березовском отцу Петру пришлось перенести испытание: на него возвели ложное обвинение в неисполнении им своих обязанностей. Это произошло в то время, когда в городе был создан Березовский отдел Союза русского народа (СРН)^[3]. В годы первой русской революции 1905−1907 годов по всей стране стали возникать монархические организации, выступавшие за укрепление государственности, монархии, единства и целостности страны, самой многочисленной из которых стал СРН. Весной 1907 года в Березовском заводе был организован местный отдел СРН. По этому случаю Государь Император Николай II прислал членам Союза телеграмму. Обрадованные высочайшим вниманием, они решили отслужить молебен с крестным ходом от церкви до церковно-приходской школы, однако некоторые члены причта: священник, диакон и псаломщик, служившие в тот день, — по различным причинам не смогли принять в нём участие. В результате произошел конфликт между Березовским отделом СРН и этими членами причта. Священника, диакона и псаломщика обвинили в том, что они оскорбили религиозные и патриотические чувства верующих. Местное руководство Союза написало на них рапорт епископу Владимиру (Соколовскому-Автономову)^[21], который потребовал от священнослужителей прихода дать письменное разъяснение случившегося.

Священник объяснил свой отказ от участия в молебне тем, что в тот день служил с четырех часов утра литургию, затем совершал пасхальные молебны по домам, крестил младенцев и к вечеру находился в полном изнеможении. Ту же причину указал и псаломщик, пояснив, что даже не знал о молебне. Его вызвали в храм из дома, не объяснив цели вызова. Когда он отправил посланного узнать, для чего его вызывают, тот не вернулся. В результате псаломщик, по его словам, узнал о молебне и крестном ходе только на следующий день. Диакон Пётр Снежницкий дал такое объяснение своего отсутствия: «В прошении на имя Вашего Преосвященства члены Союза говорят, что я наотрез отказался от участия в крестном ходе для служения молебна в церковно-приходской школе 25 апреля. В видах установления истины должен объяснить, что я изъявлял согласие служить молебен в церкви, о чём и говорил приглашающим. Участвовать же в крестном ходе не мог, так как после перенесенного мной в феврале и марте месяцах текущего года катарального воспаления легких тогда ещё не вполне разрешившегося, мне врачом решительно было воспрещено петь в сыром и холодном воздухе и в пыльных помещениях. <…> Да [я] и при всем желании не имел и физической возможности служить, ибо после такого волнения у меня сделалось страшное сердцебиение, даже до горловых спазмов, так что я с великим трудом дошёл до дома…

Построенное на этом факте обвинение, что я не сочувствую Союзу, считаю несправедливым, так как при открытии местного отдела Союза русского народа я служил молебен в церкви совместно с[о] священником Вышегородским. Это было 18 марта, что, надеюсь, союзники отрицать не будут"^[4].

Но, несмотря на это объяснение, представленное членами причта, Владыка, во избежание дальнейших конфликтов, перевёл священнослужителей на другие приходы. Возможно, такое решение было связано с тем, что священник, отказавшийся принимать участие в молебне, в период смуты 1905−1907 годов каким-то образом оказался причастным к революционному движению. В деле он характеризовался так: «Неисправность и краснота о[тца].. хорошо известная и по Екатеринбургской службе..»^[5], на него даже было заведено дело о неблагонадежности.

7 августа 1907 года отец Пётр был переведён к церкви Нижне-Баранчинского завода, где и продолжил своё служение. Вскоре отца Петра рукоположили в сан священника и определили на служение в Свято-Николаевскую церковь села Рычковского Верхотурского уезда, а в 1910 году он стал также законоучителем Рычковского начального училища. В 1913 году батюшка был награждён набедренником. Отец Пётр вёл образ жизни обычный для сельских пастырей. Все в деревне хорошо знали своего батюшку, регулярно общались с ним или в церкви, или при исполнении им треб, или просто при решении каких-либо вопросов. Вся жизнь священника проходила на виду у прихода, он был настоящим наставником для своих пасомых.

В феврале 1917 года отец Пётр был перемещён в село Шогрышское Ирбитского уезда, а вскоре стал служить священником в Иоанно-Предтеченской церкви села Больше-Трифоновском Ирбитского уезда. Церковь имела три престола: главный — святителя Николая Чудотворца, правый придельный

— Казанской иконы Божией Матери и левый — мучеников Флора и Лавра.

Испытанием веры для отца Петра стали революционная смута и гражданская война. Февральская революция 1917 года село практически не затронула, только видоизменила управление волостью: вместо старшины появилась Земская управа. Октябрьский переворот тоже сначала не внёс каких-либо коренных перемен в жизни населения, большевиков первое время не воспринимали всерьёз. Но когда они начали проводить мобилизацию в Красную армию и реквизиции, в районе начались волнения. Причём возмущение крестьян вызвала первая же попытка красных забрать для нужд армии трёх лошадей. В уезде было созвано собрание, на котором присутствовали представители от двенадцати волостей. Собрание постановило: «От всякой мобилизации отказать[ся], в случае насилия восстать всем. ни в коем случае не допускать частичных по волостям мобилизаций, а в случае объявления где-либо таковой, немедленно сообщить в другую волость, чтобы прийти на помощь соседям и избавиться от большевистской мобилизации… Добровольц[ам] Красной армии. ни в коем случае не давать ни хлеба, ни работы, так же и их семьям»^[6].

Кроме того, волостное собрание постановило создавать вооруженные группы из местных жителей для противодействия большевикам. До начала июня 1918 года обстановка в районе была относительно спокойной. Но когда линия фронта приблизилась к станции Егоршино и туда переместился штаб Красной армии, ситуация резко изменилась. К Егоршино стали стекаться разрозненные красноармейские и красногвардейские отряды, из которых шло формирование регулярных красноармейских войск. Эти отряды размещались по окрестным селам и деревням. Помимо этого, в районе активно действовали карательные части, которые подавляли сопротивление местного населения. Теперь крестьянам пришлось столкнуться с невиданным ранее террором и насилием. Около двух месяцев красные стояли в Егоршинском районе, удерживая станцию. Священник села Сарафанного Ирбитского уезда Флорентий Троицкий, переживший это время, позднее вспоминал: «Эти кровавые два месяца разбили мой дневной покой, расстроили мое здоровье и унесли добрую половину моей жизни. До могилы не забуду я это время и этих „товарищей“, мнимых защитников народных интересов»^[7].

В Ирбитском уезде многие священники покидали свои приходы, скрываясь в лесах и соседних селениях, или даже уезжали в другие места. Отец Пётр Снежницкий не оставил своего места служения, своих прихожан, за души которых он считал себя ответственным. А в районе уже шли массовые расстрелы заложников, зверские расправы с верующими, ограбления и осквернения храмов, большевики уничтожали даже целые сёла.

Сами красноармейцы по-иному воспринимали период террора над гражданами своей страны, они нисколько не смущались творимым насилием. Без зазрения совести красноармейцы грабили жителей, оскверняли храмы, расстреливали и убивали невинных людей. Священник Флорентий Троицкий в своих воспоминаниях, опубликованных в «Известиях Екатеринбургской Церкви», писал об этих зловещих днях:

«Говорят, что жители села Покровского, взятые большевиками силой на войну, раскрыли фронт и помогли белоармейцам без боя взять Режевский завод. Раздраженные неудачей красноармейские банды подвергли обстрелу из двух броневиков село Покровское, сожгли около ста домов, учиняя над жителями, подобно турецким башибузукам страшные зверства, разграбили и полуразрушили величественный Покровский храм. Вместе с церковными сосудами и крестами похищен из храма один из антиминсов.

<…>

7-го сентября около девяти часов утра (я. — Сост.) неожиданно вместе с сыном был схвачен отрядом венгров и оставлен под пулеметом в качестве заложника, пока не было обыскано все село. Обыск продолжался более трёх часов.

8-го числа началось постепенное отступление через наше село на станцию Самоцвет всех красноармейских банд. Теснимые со всех сторон прибывшими войсками Сибирского правительства, храбрые «товарищи» поспешно бегут, совершая на пути расстрелы и убийства. Так, в деревне моего прихода Хайдук были расстреляны без всякой причины пять моих лучших прихожан. Вечная память этим хлеборобам!

Утром 8-го числа увели у меня единственную лошадь вместе со сбруей… Имущество у меня разграбили ещё раньше.

Во время совершения Божественной литургии, когда ещё Святые Дары стояли на престоле, в храм ворвались в шапках с винтовками и шашками три «товарища». Причём один с наведённым на меня револьвером, подойдя к раскрытым Царским вратам, грубо потребовал, чтобы я вышел к ним из алтаря.

Напрасно я просил их позволить мне закончить литургию, красные разбойники с бранью требовали, чтобы я вышел к ним. Подчиняясь грубой силе и опасаясь за Святые Дары, я вышел к «товарищам» и вместе с ними пошёл к выходным дверям, вручая мысленно дух свой Богу. «Молись, поп, в последний раз своему Богу, — сказали они.

Детишки мои, которые в то время были в храме, заплакали, а молящиеся с криком и воплями пали на колена. Все это, может быть, и послужило причиной тому, что ворвавшиеся в храм, ещё раз наведя на меня револьвер и обругав площадными словами, ушли из храма. В двенадцать часов дня несколько конных красноармейцев, взломав двери, въехали в храм на лошадях, разбили кружки, похитив из них мелочь, но святыни храма не тронули. Часа в два, в тот же день пришли ко мне на квартиру четыре красноармейских разбойника, чтобы меня повесить. Но меня уже не было дома. Я скрылся!

9-го числа узнал, что в ночь на 7-е сентября на станции Егоршино расстрелян священник села Больше-Трифоновского отец Пётр Снежницкий"^[8].

Отец Флорентий Троицкий описал кончину многих священников Ирбитского уезда, именно благодаря его записям известны имена пострадавших за веру. Отец Пётр действительно принял мученическую кончину 7/20 сентября 1918 года на станции Егоршино. Его арестовали за то, что он служил сорокоуст по убитому большевиками своему собрату священнику. При расстреле отца Петра только ранили, но добивать его палачи не стали и ещё живого зарыли в землю. Перед убийством ими был разграблен дом и всё имущество батюшки.

Священномученик Петр прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13−16 августа 2000 г. Определение Священного Синода от 17 июля 2002 года.

http://www.ekaterinburg-eparhia.ru/saints/snezhnickiy/

Собор Новомучеников и Исповедников Российских за Христа пострадавших

---

Примечания:

[1] Возможно, в 1879 году. Данные приводятся на основании сведений из «Справочной книжки Екатеринбургской епархии на 1915 год», в которой указан возраст священномученика.

[2] Ныне город Березовский.

[3] Союз русского народа — массовое общественно-политическое движение, возглавлявшееся представителями русской культурной и интеллектуальной элиты, возникшее для борьбы с революцией русских православных людей. Он был образован в 1905 году в рамках черносотенства. В руководство отделов Союза русского народа входили многие новомученики и исповедники Церкви Русской: Святейший Патриарх Тихон (Беллавин), митрополиты Серафим (Чичагов), Владимир (Богоявленский), Агафангел (Преображенский), Анатолий (Грисюк), архиепископ Андроник (Никольский), Гермоген (Долганов), протоиереи Иоанн Восторгов, Михаил Алабовский и другие. Известно, что святой праведный Иоанн Кронштадтский поддерживал Союз русского народа, лично освятил для него хоругви, передал на его нужды десять тысяч рублей. 15 октября 1907 года он был избран пожизненным почётным членом СРН. (Святые черносотенцы. Нравственный облик Союза русского народа. Режим доступа: http://www.srn.su/vdoc.asp/2007/03/22/06/. 22.03.2007).

[4] ГАСО. Ф. 6. Оп. 4. Д. 235. Л. 12−12 об.

[5] ГАСО. Ф. 6. Оп. 4. Д. 235. Л. 2.

[6] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 178. Л. 46.

[7] Известия Екатеринбургской Церкви. 1918. № 17−18. С. 349−350.

[8] Зауральский край. 1918. 6 нояб.