 |
| Русский вестник | А. Василенко | 10.02.2006 |
Все, чего достиг К. А. Тон, он обязан своему таланту, исключительному трудолюбию и Божиему промыслу, по которому судьба возлюбила его и в критические моменты устраивала ему встречи с людьми, сумевшими оценить его дарование.
Мальчику еще не исполнилось и девяти лет, как родители определили его в Академию художеств. Здесь сразу две удачи. Его любимым преподавателем стал прекрасный русский архитектор А. Н. Воронихин (1759−1814), строитель величественного Казанского собора в Петербурге. Кроме того, когда у К. А. Тона началась специализация, в Академии ввели преподавание математики, что позволило будущему строителю верно определить направленность своих научных интересов. Предшествующие поколения архитекторов полагались в основном на интуицию да на верный глаз, Константин Андреевич решил обрести умение делать точный расчет.
Дарование у мальчика не замедлило сказаться. Окончил он Академию художеств в 1815 году с золотой медалью. Затем ему пришлось пережить сложный период. К. А. Тон мечтал продолжить образование за границей на стипендию Академии. Однако вместо того пришлось устроиться в Комитет для лучшего устройства всех строений и гидравлических работ в Петербурге, где работа отнимала много времени и сводилась в основном к проверке смет.
Другой, может быть, погряз бы в мелочах и сломался. Но Константин Андреевич показал характер и, используя каждую свободную минуту, продолжал представлять свои работы в Академию художеств по тем программам, которые предлагались к очередным экзаменам. Этим самым он создал для себя вначале иллюзорную возможность поездки для учебы за границу. 3 декабря 1818 года академический совет отметил? рвение К. А. Тона к усовершенствованию себя в архитектуре? и постановил записать его в число пенсионеров, отправляющихся за границу, да только через три года и при условиях? естли он до того времени будет с равным старанием заниматься своим художеством и естли в то время достойных к отправлению в чужие края пенсионеров будет менее положенного числа, то на замещенную вакансию предоставить преимущественно сему художнику?.
Иными словами, шанс был практически нулевой. И в такие критические минуты талантливым людям, которые должны просиять над миром, неожиданно приходит помощь. На К. А. Тона обратил внимание назначенный в 1817 году новый президент Академии художеств А. Н. Оленин (1763−1843). Подростком он получил воспитание в доме своей знаменитой родственницы Е. Р. Дашковой, которая возглавляла в свое время Российскую академию наук. А. Н. Оленин был человеком всецело преданным искусству. У него в доме в столице и на даче — Приютино под Петербургом — собирался кружок писателей, художников, музыкантов, которым радушный хозяин создавал все условия для общения и творчества. Гостями А. Н. Оленина были: И. А. Крылов, А. С. Пушкин, М. И. Глинка, А. Мицкевич. Современному читателю А. Н. Оленин известен как отец Анны Алексеевны Олениной, которую А. С. Пушкин мечтал сделать своей женой и которой посвятил ряд лирических стихотворений, в том числе? Не пой, красавица, при мне…?
Видно, А. Н. Оленину крепко полюбился К. А. Тон, раз он не через три года, а в 1819 году добился его отправки за границу на учебу. Известны многие восхищенные высказывания А. Н. Оленина о К. А. Тоне, но, пожалуй, наиболее полно обрисовывает те качества человека и художника, которые президент Академии художеств ценил в будущем строителе храма Христа Спасителя, следующее: ?его познания, его вкус — и его бескорыстие?!
За границей К. А. Тон сумел взять как профессионал по максимуму благодаря своей способности к творческому синтезу и дару находить неожиданные решения. Там были заложены основы его безукоризненного строительного мастерства. Для этого он тщательно изучал в Италии строительное дело древних римлян, а затем по собственной инициативе ездил в Париж и прослушал там недавно введенный в Политехническом институте курс строительного искусства. Он ставил целью улучшить традиционные приемы, найденные опытным путем, соединив их с математическим расчетом. В 1840 году, когда Константин Андреевич уже проявил свое умение во многих постройках, ?Библиотека для чтения? следующим образом разъяснила читателям его манеру работы:
?Изучив, как строили римляне, он упростил производство работ до невероятности, он облегчил ход их от затруднительной многосложности. Тон всегда шел путями легчайшими; незнание заменял знанием механики, силу, без толку грубо употребленную, употреблением силы рассчитанной?.
У К. А. Тона более экономичный способ строительства вовсе не влиял на прочность сооружения, как происходит нередко сейчас. Напротив, его строения отличались повышенной надежностью. Он заслужил репутацию строителя, у которого не было аварий. В журнале? Странник? писали по этому поводу: ?Никогда, ни с одной его постройкою, не случалось несчастья, как это бывает часто и у первоклассных архитекторов. Достаточно бывало ему взглянуть на постороннюю постройку, чтобы сразу заметить ее достоинства и недостатки?.
Там же за границей у Константина Андреевича сложился свой взгляд на задачи искусства. Взгляд этот нашел отражение не в теоретических статьях, а в проектах и постройках. Судя по ним, К. А. Тон выше всего ставил умение художника творчески работать в разных манерах и стилях в зависимости от поставленной задачи. В духе модных тогда романтических воззрений о свободе творчества художника он искал новые формы в церковном зодчестве, и в то же время работал как строгий классицист, реставрируя дворец цезарей в Риме на Палатинском холме и храм Фортуны в Пренесте. Поиски молодого архитектора получили признание итальянских коллег — его избрали членом Флорентийской и Римской академии. Отзывы о талантливом русском в итальянской прессе попали на глаза Николаю 1 и определили дальнейшую судьбу зодчего. 18 февраля 1828 года Государь высочайше повелел причислить К. А. Тона к кабинету Его Величества с содержанием в 3 тысячи рулей.
Придворный архитектор с успехом выполнял все возможные работы по своей специальности: строил новые сооружения и занимался реставрацией, возводил здания самого разного назначения: церкви, дворцы, театры, доходные дома, вокзалы, крепости. Причем, это были не заурядные строения, а такие, которые сразу становились достопримечательностями городов. В одной Москве он построил несколько общеизвестных сооружений, в частности, Большой кремлевский дворец, Малый театр, Петербургский вокзал, колокольню Симонова монастыря и, наконец, храм Христа Спасителя. С художественной точки зрения храм Христа Спасителя представлял образец нового направления в архитектуре, которое называлось по-разному: ?русско-византийский стиль?, ?возрождение древнерусского зодчества?, ?русский стиль?. Что же это было за художественное явление?
Оно возникло в сфере церковного зодчества — наиболее почетной отрасли архитектурного дела. Соборы и церкви воплощают духовную, вечную сторону человеческого существования. Они же наиболее надежные хранители национальной памяти. Поэтому подъем национального самосознания русского народа в 19 веке не мог не вызвать обращение именно к этому, самому подлинному источнику национальной культуры.
В России в начале 19 века господствовал классицизм, но в умах уже зарождалась идея о необходимости обращения к наследию древней Руси. А. Н. Оленин еще в 20-х годах собирал для Академии художеств планы, фасады и разрезы старинных церквей Киева, Москвы и Новгорода. Эти чертежи делались пенсионерами Академии художеств Н. Ефимовым и художником Ф. Г. Солнцевым. Последний объездил помимо Нижнего Новгорода Владимир, Юрьев-Польский, Псков.
Император Николай 1 любил искусство, был знаком с эволюцией в архитектуре и предчувствовал потребность в выходе за рамки классицизма. Он говорил:
?Что это все хотят строить в римском стиле; у нас, в Москве есть много прекрасных зданий, совершенно в русском вкусе?.
Нужен был архитектор, который бы не только взял на себя смелость отказаться от привычных классических канонов, но еще и сумел бы создать произведение искусства, не уступавшее классическим образцам. Одаренность К. А. Тона, высокий уровень его подготовки позволили ему открыть новые пути, когда для этого предоставился случай.
Около 1835 года понадобилось построить приходскую церковь Святой Екатерины вместо прежней, обветшавшей. Император Николай 1 лично рассматривал предложенные проекты, но всеми оставался недоволен. Тогда, по воспоминаниям Ф. Г. Солнцева, А. Н. Оленин показал К. А. Тону рисунки церквей допетровского периода и посоветовал ему при создании проекта руководствоваться ими.
Дар великого зодчего позволил К. А. Тону создать такие цельные сооружения, в которых на новом уровне технического развития была воссоздана традиция русских православных храмов. ?Художественная газета? писала в 1841 году: ?Древнее русское зодчество воскресает в церквях с золотыми маковицами и, под рукою искусного художника, получает характер самобытный, русский, Тоновский?.
Архитектор И. И. Свиязев — первый помощник при постройке храма Христа Спасителя — дал, хотя и восторженное, но точное описание? тоновского стиля?. Это был незаурядный человек, выкупленный Академией художеств из крепостной неволи. И. И. Свиязев показал себя не только хорошим практиком, но и написал учебник по архитектуре, который имел два издания — в 1833 и 1839−1841 годах. Он полагал, что К. А. Тон? очистил? — обогатил — древние архитектурные формы влиянием новейшей образованности?. И. И. Свиязев отмечал в постройках К. А. Тона? необыкновенную легкость стен, гармонию и общую связь в частях, простоту и непринужденность линий и более всего свободу и простор?. По его мнению, тоновский стиль? к стилю древних русских памятников имеет точно такое же отношение, как стихи Пушкина к Песне о полку Игоря…?
Сравнение К. А. Тона с А. С. Пушкиным отражает то восхищение, которое вызывали постройки архитектора в? русском стиле? у современников. За проект храма Христа Спасителя искусствовед А. Т. Жуковский в труде? О художественных архитектурных произведениях?, изданном в Петербурге в 1855 году, поставил К. А. Тона выше итальянца Аристотеля Фиораванти — строителя Успенского собора в Кремле. Он, в частности, утверждал: ?Г-н Тон превзошел Аристотеля; сравнивая эти два произведения (Успенский собор и храм Христа Спасителя — А. В.), поставленные судьбою одно на виду другого, вы удивитесь гениальности г-на Тона и отдадите ему предпочтение не только перед Аристотелем Фиораванти или перед известным русским архитектором Петром Милонегом… но и перед всеми знаменитыми итальянцами… Разработанные им формы русского зодчества, в которых, под маскою грубости и штукатурки, он открыл нежность и грандиозность, скрывающиеся от других под оболочкою предубеждений?.
Люди без искусствоведческих и идеологических предубеждений всегда воспринимали постройки К. А. Тона именно так — с восторгом и изумлением перед талантом мастера.
