Взрыв в Зимнем дворце, подвиг воинов Лейб-гвардии Финляндского полка и Террористические улицы

5 февраля 1880 года (17 февраля по н.ст.) произошёл взрыв в Зимнем дворце. В следующем году исполнится 140 лет с того рокового дня. О взрыве в Зимнем дворце, подвиге воинов Лейб-гвардии Финляндского полка и о том, как улицы русских городов были репрессированы, лишились своих древних имен и были обозваны в честь террориста…

Александр II, проводя либеральные реформы, хотел изменить жизнь России к лучшему. Но в такой стране уже не было бы почвы для революционного насилия. Желая навязать России свою злую волю, революционеры использовали террор, в том числе и взрывы.

Император всероссийский, Царь Польский и великий князь Финляндский Александр II

5 февраля 1880 года произошло очередное покушение — это было пятое покушение на государя императора Александра II, произведённое террористической организацией «Народная воля».

Подготовка к покушению началась с того, что активистка «Народной воли» Софья Перовская узнала, что в Зимнем дворце ремонтируются подвальные помещения, в частности, винный погреб, расположенный прямо под царской столовой, — подходящее место для того, чтобы заложить бомбу. Осуществлять операцию поручили одному из новых членов организации — Степану Халтурину.

Халтурин не был профессиональным столяром. Он не был способен не только изготовить качественную мебель, но даже нарисовать ее эскиз. Единственное на что у него хватало умения, так это покрывать деревянные предметы лаком. Всю остальную работу за него выполняли другие столяры, которые жалели его, понимая, что если профессиональная непригодность Халтурина обнаружится, то его просто выгонят с работы.

Как и большинство революционеров и террористов, Халтурин в жизни был никчемный, несостоявшийся человечишка. C ранних лет у него были все условия, чтобы прожить счастливую достойную жизнь в достатке. У его отца Н.Н. Халтурина в волостном правлении был объявлен капитал в 40 тысяч рублей. Огромные по тем временам деньги. С детства был склонен к тунеядству. Односельчане Халтурина позже вспоминали:

«Парень ходовый, замысловатый… Хозяйством отца, конечно, не интересовался. Книжки читал… На гармони любил играть. Играл хорошо. Прятал гармонь от отца всё в соломе. Ругался отец-то. Бога не знал… Безбожник был».

В 1874—1875 гг. Халтурин учился в Вятской земской учительской семинарии, но в 1875 г. был исключён за плохую успеваемость. Не сумев получить ни нормальную профессию, ни научиться какому-либо ремеслу, Халтурин с группой единомышленников пытался уехать в Америку и основать там коммуну. Но по пути в Москву у него украли паспорт, и он был вынужден остаться в Петербурге. Как и все неудачники, Халтурин обвинял в своих бедах кого угодно и прежде всего власть. Он был примечен народовольцами, в частности Г. В. Плехановым, который вовлек его в революционную деятельность. Сейчас трудно сказать, когда Халтурин решил убить Императора. По всей видимости, это было не его решение, а приказ вожаков «Народной воли». Изначально Халтурин «предполагал покончить с Александром Вторым при помощи топора». Но народоволец, А. Квятковский, «боясь, чтоб Царь не вырвал у Халтурина топорик, да не зарубил бы его самого, предложил лучше действовать динамитом».

Халтурин с поддельным паспортом под фамилией Батышкова устроился во дворец столяром-краснодеревщиком. Уже во дворце познакомился с одним из жандармов. Он стал ходить к нему домой, понравился его дочери и даже пообещал жениться на ней. Благодаря протекции будущего тестя Халтурину выделили в подвале маленькую комнатку, где он и стал жить. И небольшими партиями проносил в свою комнату отдыха взрывчатку.

Рядом с ним, в казарменных комнатах, жили солдаты лейб-гвардии Финляндского полка, нёсшие во дворце караульную службу. Днём Халтурин облицовывал стены царского винного погреба и здесь же хранил пачки динамита, которые приносил из города. Иногда он прятал динамит у себя в комнатке. Так он готовился с середины января и до февраля 1880 года. Оставалось только выбрать момент, когда бы царь оказался над винным погребом.

Однажды Халтурин оказался рядом с Александром II, когда вешал картину в кабинете императора. Среди его инструментов был тяжелый молоток с острым концом.

Ольга Любатович, народоволка, хорошо знавшая Халтурина, позже рассказывала с его слов:

«Кто подумал бы, что тот же человек, встретив однажды один на один Александра II в его кабинете… не решился убить его сзади просто бывшим в руках молотком?.. Да, глубока и полна противоречий человеческая душа».

Далее Любатович продолжает:

«Считая Александра II величайшим преступником против народа, Халтурин невольно чувствовал обаяние его доброго, обходительного обращения с рабочими».

Исполнительный комитет торопил Халтурина, но он действовал наверняка и не спешил. Он прожил в Зимнем дворце уже несколько месяцев, за это время довольно хорошо и подробно изучил его план, и знал, что над погребом находится зал, где обычно обедает и ужинает вся царская семья. То, что при взрыве погибнут женщины, дети, слуги и солдаты, его не смущало. Халтурину нужно было лишь точно выбрать время взрыва, зная наверняка, что царь в столовой. Его сообщница Софья Перовская узнала от матери, что 5 февраля ожидалось прибытие в Санкт-Петербург герцога Гессенского, брата Императрицы Марии Александровны, супруги Императора Александра II. По сему случаю в Зимнем дворце намечался обед, на котором должны были присутствовать почти все члены Императорской Фамилии. Начало ужина было назначено на 6 часов.

Внедрившиеся в дворцовую прислугу, члены террористической организации «Народная воля» решили воспользоваться этим и устроить взрыв бомбы прямо под обеденным залом, где должна была собраться вся Августейшая Семья во главе с Царем-Освободителем.

К тому времени Халтурин уже успел накопить достаточный запас динамита. Взрыв назначили на шесть часов двадцать минут вечера, когда, как предполагалось, Александр II должен был находиться в столовой и вся царская семья уже будет сидеть за столом. Сам Халтурин поджег шнур и покинул дворец. Взрыв он услышал уже на улице.

Императора спасло то, что поезд ожидавшегося им гостя, принца Александра Гессенского, задержался на тридцать минут и соответственно на полчаса сдвинулся весь распорядок дня монарха. К тому же отец и сын Баттенбегские сначала пошли к императрице Марии Александровне, так как она из-за болезни оставалась в своих апартаментах. Обо всём этом дворцовый столяр, разумеется, не знал, и потому никаких поправок в свой план не внёс. Взрыв раздался, когда гости сидели у постели больной, император ждал своих гостей в соседнем кабинете, а цесаревич Александр и великие князья и княгини стояли в ожидании гостей в смежном со столовой зале. Поэтому Император и его высокие гости, принц Александр Гессен-Дармштадтский, брат императрицы, и его сын Александр Баттенберг, князь Болгарии, остались невредимы.

Столовая и соседняя с ней «Желтая гостиная» были совершенно разрушены, из подвала валил дым, но Александр, не потеряв самообладания, мгновенно бросился помогать раненым.

Александр Гессенский так вспоминал о тех страшных мгновениях:

«Пол поднялся, словно под влиянием землетрясения, газ в галерее погас, наступила совершенная темнота, а в воздухе распространился невыносимый запах пороха или динамита. В обеденном зале — прямо на накрытый стол — рухнула люстра».

Взрыв динамита разрушил перекрытие между цокольным и первым этажами. Полы дворцовой гауптвахты обрушились вниз (современный зал Эрмитажа № 26). Двойные кирпичные своды между первым и вторым этажами дворца выдержали удар взрывной волны. В бельэтаже никто не пострадал, но взрывом приподняло полы, выбило множество оконных стёкол, погас свет. В столовой или Жёлтой комнате Третьей запасной половины Зимнего дворца (современный зал Эрмитажа № 160, убранство не сохранилось) треснула стена, на накрытый стол упала люстра, всё засыпала извёстка и штукатурка.

Часто указывают фотографию, атрибутированную следующим образом:

Столовая Зимнего дворца после покушения на императора Александра II. 1879

Фотограф неизвестен. 18,7 24,7

ГА РФ. Ф.678. Оп.1. Д. 1084. Л.2

Но точность атрибутирования на этих фотографиях некоторые исследователи подвергают сомнению.

Кордегардия, где погибли солдаты лейб-гвардии Финляндского полка, располагалась в том самом помещении, где теперь зал № 26; заминированная столярка была точно под ним, в полуподвальном помещении. На этой фотографии видны все выходящие в большой двор Зимнего дворца окна помещений, связанных с историей взрыва:

— во II этаже — окна тогдашней столовой и соседних комнат, где должен был, по расчёту убийцы, находиться (но не находился) Царь.

— в I этаже — окна залов 26 (Пятый Пазырык) и 25 (сейчас там служебное помещение), где было помещение караула.

— в полуподвале: три полукруглые окошка, за которыми находились каморки, выделенные дворцовой обслуге, и среди них роковая столярка, справа — сохранившийся вход, через который и был постепенно пронесён во дворец динамит.

В статье Н.Н. Никулина «К истории экстремизма в России» (в сб. «Из истории мирового искусства и культуры», СПб: 2003) приводятся схемы, согласно которым взрывом пробило пол кордегардии между двумя пилонами в середине зала и нынешней витриной с мумией пазырыкского вождя. Изображение в разрезе, где красным контуром отмечены области наибольших разрушений:

А вот участок 26-го зала, то самое место, где когда-то из-под пола ударил смертельный взрыв.

В результате взрыва погибли 11 человек, около восьмидесяти было ранено, в основном солдат лейб-гвардии Финляндского полка и лакеев. Они лежали окровавленные, обгоревшие, искалеченные, разорванные на куски…

Простые русские люди. Тот самый русский народ, во имя которого якобы и совершали свои покушения террористы.

В книге «Казнён неопознанным..», посвященной Степану Халтурину (автор — Герман Нагаев), можно найти разговор Халтурина с одним из руководителей «Народной воли» Андреем Желябовым после неудачного покушения на царя:

«Степан, голубчик, успокойся, — обнял его Желябов. — Этот взрыв в Зимнем дворце потряс весь Петербург. Это событие поднимет престиж „Народной воли“. К нам придут тысячи новых бойцов! Взрыв в царском логове — первый удар по самодержавию! Твой подвиг будет жить в веках».

Халтурин поначалу возражает: «Какой же это подвиг? Вместо деспота я убил невинных людей..» Но потом быстро успокаивается и обещает в следующий раз, что называется, «охулки на руку не положить».

Подготовка следующего теракта велась около года. Тщательно проследив маршруты царских выездов, народовольцы по возможному пути следования самодержца, на Малой Садовой улице, сняли лавку для торговли сыром. Из помещения лавки был сделан под мостовую подкоп и заложена мина. Но в намеченный террористами день Царь поехал другим путём, где его ждали метальщики бомб. Взрывом первой бомбы, брошенной Николаем Рысаковым, была повреждена царская карета, ранено несколько охранников и прохожих, но Александр II уцелел. Тогда другой метальщик, Иван Гриневицкий, подойдя вплотную к царю, бросил ему под ноги бомбу, от взрыва которой оба получили смертельные ранения. Александр II скончался через несколько часов. Вопреки надеждам революционеров общественное мнение осудило цареубийц. Однако террористические методы борьбы уже были приняты на вооружение — как одно из самых лёгких и действенных средств.

После убийства императора, в котором участвовал и Халтурин, он «за особые заслуги» был введён в исполком «Народной воли». А 22 марта 1882 года Степан Халтурин вместе с Н. Желваковым был повешен за участие в убийстве Одесского военного прокурора генерала В. Стрельникова.

По свидетельству очевидца:

Чахоточного, больного Халтурина должны были поддерживать. Слишком много выпивший для бодрости палач долго возился, надевая на него петлю, и несколько раз поправлял ее. Благодаря его неумелости, Халтурин страшно долго мучился, прежде чем быть окончательно задушен. Полицмейстер, присутствовавший при казни, отвернулся, чтобы не видеть его судорог, а офицеру, распоряжавшемуся процедурой, сделалось дурно.

Имя террориста Степана Халтурина другой террорист В.И. Ленин назвал среди имен виднейших деятелей эпохи:

«Они проявили величайшее самопожертвование и своими героическими террористическими методами борьбы вызвали удивление всего мира. Несомненно, эти жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствовали — прямо или косвенно — революционному воспитанию русского народа».

В БСЭ о Халтурине сказано следующее:

Халтурин Степан Николаевич [21.12.1856 (2.1.1857), деревня Халевинская (позднее Верхние Журавли) Орловского уезда Вятской губернии, ныне Халтуринский район Кировской области, — 22.3(3.4).1882, Одесса], русский рабочий, революционер. Из крестьян. В 1871 окончил Орловское уездное училище, в 1874—75 учился в Вятском техническом училище, приобрёл профессию столяра-краснодеревщика. Осенью 1875 переехал в Петербург, работал на различных промышленных предприятиях, установил связи с революционными народниками (Г. В. Плехановым и др.), вёл пропаганду в рабочих кружках, заведовал подпольной общегородской рабочей библиотекой, участвовал в подготовке Казанской демонстрации 1876 и демонстрации на похоронах жертв взрыва на Патронном заводе 9 декабря 1877. С октября 1877 на нелегальном положении. Вместе с В. П. Обнорским организовал и возглавил «Северный союз русских рабочих», разработал его программу. Участвовал в подготовке и проведении стачек на заводах Петербурга в 1978—79. Осенью 1879 примкнул к «Народной воле», под именем Степана Батышкова поступил столяром в Зимний дворец с целью покушения на Александра II. 5 февраля 1880 произвёл взрыв во дворце, но царь остался жив. После убийства народовольцами Александра II 1 марта 1881 Халтурин вошёл в Исполнительный комитет «Народной воли», вёл пропаганду среди московских рабочих. По заданию Исполнительного комитета Халтурин вместе с Н. А. Желваковым 18 марта 1882 убил в Одессе военного прокурора генерала В. С. Стрельникова. При аресте назвался Степановым, под этой фамилией приговорён Одесским военно-окружным судом к смертной казни и повешен.

Нюанс: при советской власти в честь террориста Халтурина называли улицы. Однако же при этом террориста Халтурина не реабилитировали де-юре. То есть он до сих пор является террористом, казнённым по приговору суда.

Однако на территории России и по сей день есть улицы, названные в честь Халтурина: переулок Халтуринский в Ростове-на-Дону, Халтуринская улица в Москве, улицы Халтурина в Егорьевске Московской области, в Казани, в Кирове, в Омске, в Стерлитамаке, в Тюмени, в Уфе, в Геленджике, в Екатеринбурге, в Ижевске, в Кемерово, в Кургане, в Курске, в Мурманске, в Новосибирске, в Перми, в Петродворце, в Рязани, в Саранске, в Саратове, в Спасске-Дальнем, в Судогде, в Твери, в Туле, в Ульяновске, в Хабаровске, в Чебоксарах, в Якутске…

По сути дела, улицы российских городов оказались репрессированными: их лишили их имён, присвоив им позорную фамилию террориста.

Впрочем, в Рязани всё же переименовали часть улицы Халтурина в Спортивную. Но не всю. Видимо, рязанские власти одобряют терроризм и убийство героев русско-турецкой войны?

А чём же Степан Халтурин лучше кровавых террористов Романа Шухевича или Шамиля Басаева?

Может, тогда уж не стоит мелочиться, и заодно называть улицы в России в честь Шамиля Басаева?

Удивительно, но мы знаем всё о террористах, убивших царя. Их биографии легко можно найти в интернете. Но мы практически ничего не знаем об их жертвах. Забыты имена первых жертв революционного терроризма — солдат Лейб-гвардии Финляндского полка, которые покоятся на Смоленском кладбище. Люди, имён которых толком почти никто не знает.

Лейб-Гвардии Финляндский полк 1872−1881

… В тот день караул в Императорской резиденции несли члены Лейб-Гвардии Финляндского полка. Несколько пудов динамита, воспламененные Степаном Халтуриным рванули в 18.35.

Разрушительное действие взрыва не распространилось далее главной гауптвахты, примыкавшей к столовой и принявшей на себя основную силу взрыва.

В это время едва только произошла смена постов. Чудовищная сила взрыва, почти полностью разрушила караульное помещение, где находилось более 60-ти солдат и унтер-офицеров Финляндского полка. Было повреждено газовое освещение дворца, что вызвало сильнейший пожар. В результате этого бесчеловечного террористического акта пострадало 54 человека из состава караула. Из них 10 солдат было убито на месте и еще один скончался от полученных ран в лазарете вечером того же дня. Все погибшие были героями недавно закончившейся войны с Турцией за освобождение Болгарии.

В этой истории была ещё одна трагическая подробность. Несмотря на страшное опустошение, произведённое в рядах караула, на трупы товарищей, на собственные раны и увечья, уцелевшие часовые оставались все на своих местах.

Те, кто должны были сменить их, лежали под развалинами мертвые или тяжело раненные.

И часовые стояли в февральский мороз, не покидая своих постов.

И даже по прибытии вызванной смены от Лейб-гвардии Преображенского полка не уступали прибывшим своих мест, пока не были сменены своим разводящим ефрейтором, который тоже был ранен при взрыве.

Раненые Финляндцы выходили и выползали из разрушенного помещения и становились на свои места.

— Что Государь? — спросил караульный начальник штабс-капитан Иелита фон Вольский.

— Господь хранит Царскую Семью. Никто не пострадал. Войди они в столовую минутой раньше — никого не осталось бы в живых. Государь приказал узнать, что у вас?

— Сейчас окончили проверку. Убито одиннадцать, ранено пятьдесят три. Как видите, больше половины караула нет. Караульный унтер-офицер, фельдфебель Дмитриев так растерзан взрывом, что мы узнали его только по фельдфебельским нашивкам. Знаменщик тяжело ранен.

В ворота, в сумрак слабо освещенного дворцового двора, входила рота Лейб-Гвардии Преображенского полка, вызванная по тревоге на смену Финляндцам.

Морозный пар стоял от дыхания над прибывшей ротой. Караулы сменились. Надо было сменять часовых.

К Иелита фон Вольскому подошел начальник Преображенского караула.

— Как нам быть, капитан? Ваши не сдают постов. Говорят, без разводящего или караульного унтер-офицера сдать не могут.

— Они совершенно правы… Оба разводящие убиты. Караульный унтер-офицер тоже убит… Остается мне идти и самому сменить посты.

Штабс-капитан Иелита фон Вольский вынул саблю из ножен, стал рядом с ефрейтором Преображенского полка, разводящим нового караула, и пошел сменять посты кругом дворца. Закоченевшие часовые, увидев, что все исполняется согласно уставу, сдавали посты. Когда возвращались на двор, там уже были лазаретные линейки и пожарные дроги, раненых и убитых сносили к ним. Часовой у знамени, рядовой Абакумов, не сдал своего поста Преображенскому часовому, а знаменщик, старший унтер-офицер Теличкин, весь в крови, тяжело раненный, держал знамя и отказался передать его Преображенскому унтер-офицеру.

Пришел дежурный по караулам полковник Строев.

— Почему не сдаешь. знамени? Тебе же трудно… Он донесёт знамя до дворца Августейшего Великого Князя Константина Николаевича, — сказал он.

— Ваше Высокоблагородие, — отвечал Теличкин, — негоже, чтобы знамя наше нёс знаменщик чужого полка.

Строев посмотрел на знаменщика. Слёзы показались на его глазах. Лицо знаменщика было смертельно бледным, покрытым синяками и кровоподтеками. Он едва держался на ногах.

— Да ты сам-то донесешь ли? — спросил Строев.

— Должен донести, — твёрдо ответил Теличкин, — и донесу.

Лишь по счастливой случайности сам Александр II и члены Императорской Фамилии не пострадали.

6 февраля 1880 года была отслужена панихида в храме Зимнего дворца по невинно убиенным солдатам Императорской Гвардии. Обращаясь к офицерам, Александр Николаевич сказал: «Благодарю вас финляндцы… Вы как всегда с честью исполнили свой долг. Я не забуду оставшихся в живых и обеспечу семейства несчастных жертв».

Именным Указом Императора все находившиеся в этом карауле солдаты были представлены к наградам, денежным выплатам и прочим поощрениям. Этим же Указом Александр II повелел «зачислить на вечный пансион» семьи убитых гвардейцев.

7 февраля, несмотря на сильный мороз и опасность нового покушения, Государь поехал на Смоленское кладбище на похороны.

Подле кладбищенской церкви были выстроены роты и эскадроны от всех гвардейских частей. Плакучие ивы и березы были покрыты серебряной кисеей инея. По ним с карканьем перелетали вороны и сбивали иней на землю. Все кладбище было черно от множества народа, пришедшего помолиться за невинно пострадавших Финляндцев. В морозном воздухе было тихо. Ярко блестело негреющее февральское солнце.

11 гробов с прибитыми к крышкам гвардейскими тесаками и кепи с черными султанами были сплошь завалены венками и цветами. Торжественно было отпевание солдат. Когда понесли гробы к открытым могилам, Государь зарыдал.

— Кажется, — сказал он, — что мы ещё там… на войне, в окопах под Плевной.

Гробы на полотенцах опускали в могилы. Пушечные громы и залпы ружей полыхали над Смоленским полем. Государь долго стоял над могилами и потом пошёл, опустив голову, к саням и первый раз, сопровождаемый конвоем, поехал в Зимний Дворец.

Бывшие на похоронах долго не расходились. Прусский генерал фон Швейниц подошел к командиру Финляндского полка полковнику Тернеру и сказал:

— Я имею вам сообщить. Я получил из Берлина телеграмму. По получении от меня подробного описания взрыва в Зимнем Дворце и того, как вёл себя при этом караул вверенного вам полка, император Вильгельм I отдал по армии приказ, в котором указал караульную службу нести так, как нёс её Русский Гвардейский Финляндский полк при взрыве дворца 5-го февраля 1880-го года. Я думаю, вам будет приятно это услышать.

После торжественного погребения был объявлен сбор пожертвований и конкурс на установку памятника героям. Деньги, поступившие со всей России составили более 100 тыс. золотых рублей. В конкурсе на проект памятника приняли участие архитекторы Ф.А.Зигеберг, Н.А.Махаев и Н.В.Султанова.

И каждое Рождество мой отец заказывал панихиду по рядовым лейб-гвардии Финляндского полка. Мой отец тоже служил в том полку. А день ангела часового, товарища моего отца, приходился на Рождество.

— Тогда тебя ещё не было на свете, — рассказывал мне отец. — В ту ночь на дворцовый караул надо было идти мне. Меня всегда ставили у дверей в столовую императора. Но твоя мать сильно хворала, и меня отпустили из казармы. Меня заменил товарищ. Он погиб при взрыве.

Отец водил меня на Смоленское кладбище к гранитной пирамиде с уральскими камнями, с чугунными ружьями, барабанами, кепи, к гранитной пирамиде солдат лейб-гвардии Финляндского полка, погибших при взрыве в Зимнем дворце. На граните золотыми литерами были выбиты их имена.

Но теперь я не помню имени товарища моего отца, и я не знаю, что с пирамидой на Смоленском кладбище…

Точно смотрю я, прижимая к холодному стеклу лоб, а в глазах колыхает метель.

(И.Лукаш)

В советское время памятник, как и большинство захоронений на Смоленском кладбище, подвергся разорению и обезличиванию.

В июле 1989 года надписи с именами чинов Лейб-Гвардии Финляндского полка были восстановлены историко-патриотическим объединением «Русское Знамя». С этого времени над памятником взяли шефство патриотические и монархические организации Санкт-Петербурга (Петербургский Монархический Центр, Российский Христианско-Монархический Союз, Военно-исторический клуб «Лейб-Гвардии Финляндский полк» и другие). А летом 1997 года стараниями Санкт-Петербургского отдела РИСО на памятнике героям-финляндцам был установлен и освящен православный крест.

Мы все потенциальные жертвы до сих пор — ведь терроризм актуален и в наши дни. И каждый из нас может в любой момент оказаться в их положении — выполняя свой долг или просто спеша по своим ежедневным делам. Почему же тогда мы не относимся бережно к их именам, а, говоря о тех страшных событиях, упоминаем, как правило, только имена их убийц?

Доблестные финляндцы — герои войны за освобождение Болгарии, потерявшие своего полкового командира генерала Лаврова в бою при Горном Дубняке и заслужившие знак отличия на шапки за сражение при Филиппополе. Храбрые русские солдаты, до конца выполнившие свой солдатский долг! Вот их имена:

фельдфебель Кирилл Дмитриев

унтер-офицер Ефим Белонин

горнист Иван Антонов

ефрейтор Тихон Феоктистов

ефрейтор Борис Лелецкий

рядовой Фёдор Соловьёв

рядовой Владимир Шукшин

рядовой Данила Сенин

рядовой Ардалион Захаров

рядовой Григорий Журавлёв

рядовой Семён Кошелев

Вечная память воинам, павшим за Веру, Царя и Отечество!

https://tverdyi-znak.livejournal.com/3 865 585.html