 |
| Фонд «Возвращение» | Вадим Дормидонтов | 31.08.2018 |
Ровно 100 лет назад, в ночь на 1 сентября1918 г. в Петрограде по приказу Г. Зиновьева было расстреляно 900 заложников, Кронштадская ЧК добавила от себя еще 512 человек. Начался красный террор
+ + +
Формально «Красный террор» был объявлен Декретом СНК 5 сентября 1918 г. и объяснялся покушением 30 августа на В.И.Ленина в Москве и убийством М. Урицкого в Петрограде; но в действительности он начался раньше и был одним из главных средств захвата и удержания власти партией большевиков. Ещё до выхода Декрета, в ночь на 1 сентября по приказу Г. Зиновьева было расстреляно 900 заложников (главным образом, из числа дворян и интеллигенции), не имевших ни малейшего отношения к убийству М.Урицкого. Кронштадтская ЧК добавила от себя ещё 512, а 5 сентября в Астрахани был расстрелян весь Губком партии эсеров.
Дзержинский отдал приказ по всем местам заключения в Москве расстреливать людей без разбора, прямо по спискам. Эти казни большевики называли «искупительными жертвами» и «противозаразной прививкой».
Как писала газета «Правда»: «Пусть прольются реки крови! За одного павшего коммуниста своей жизнью заплатят тысячи наших врагов! Отныне гимном рабочего класса будет гимн ненависти и мести!»
С.Мельгунов в своей книге «Красный террор в России», не отрицая, что и со стороны «белых» имели место случаи проявления жестокости, указывает на принципиальную разницу этих явлений. Если у «белых» это была несанкционированная сверху частная инициатива отдельных озлобленных, (как правило, с патологическими наклонностями) лиц, то у «красных» — планомерная, открыто одобряемая властями государственная политика.
«Белые» не ставили своей задачей массовое уничтожение людей по социальному признаку, никто не собирался расстреливать всех рабочих или брать в заложники крестьян семьями; в то время как «красные» не скрывали своей цели — уничтожение целых социальных групп населения: дворянства, купечества, духовенства, состоятельного крестьянства, казачества…
Кроме того участников белого движения в нравственном плане очень тяготило то, что им приходится сражаться со своими соотечественниками. У большевиков такого комплекса не было: они воевали за счастье мирового пролетариата и все, кто не разделял их убеждений, заведомо были для них смертельными врагами.
Насилие, террор и жестокость издавна были непременными методами действия всех революционеров. Но если террористы-одиночки полагали, что ликвидация царствующих особ и отдельных государственных служащих может изменить ситуацию к лучшему (и даже были готовы ради этого рисковать собственной жизнью), то их большевистские последователи предпочли более безопасный для себя, но гораздо более действенный приём массового террора, да ещё и руками обманутого народа.
Теоретически идея эта вынашивалась ими давно. В вышедшем в 1848 г. «Манифесте коммунистической партии» было сказано: «Коммунисты открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путём насильственного ниспровержения всего существующего строя». А многоуважаемые авторы этого эпохального опуса ещё и уточнили: «Существует лишь одно средство сократить агонию старого общества и кровавые муки рождения нового — революционный террор».
Хотя верный ученик основоположников В. Ульянов и заявлял, что «каждый социал-демократ должен быть таким же якобинцем и террористом, как Робеспьер», он всё же считал более действенным террор с широким участием народных масс. В 1902 г. он писал: «Нисколько не отрицая террора, мы требуем работы над подготовкой таких форм насилия, в которых принимали бы участие широкие народные массы».
«Нам нужен настоящий, всенародный, действительно обновляющий страну террор, такой, каким прославила себя Великая Французская революция».
Для большевиков даже убийство было простительно, если оно служило достижению их целей. В связи с многочисленностью «случайных жертв» во время уличных боев 1905 г, партийные агитаторы разъясняли дружинникам, что «непроизвольное нарушение личной безопасности граждан (ранение или убийство), если это случилось в результате борьбы с правительством, не ставится в вину участникам партизанских действий».
Весьма показательно выглядит сравнение результатов «белого» и «красного» террора на примере Крыма. По подсчётам местных исследователей, за время пребывания там «белых» в 1919—1920 годах, пострадали несколько сотен человек (причём Врангель даже пытался передавать землю крестьянам и налаживать отношения с рабочими), а когда «красные», тесня армию «белых», захватили Севастополь, трупы, повешенных ими, болтались не только на фонарях и деревьях, но и на памятниках.
«Под руководством Особого отдела 4-ой армии массовые расстрелы проходили во всех крупных городах Крыма. Всего до мая 1921 г. было уничтожено около 53 тыс.чел.» (С.В.Волков. Трагедия русского офицерства)
Особенно отличились в этой кровавой вакханалии Бела Кун и Розалия Землячка, которая стала первой женщиной, награждённой за эту бойню орденом Красного Знамени. «Фурия красного террора», как называли Землячку, имела вполне соответствующий её характеру партийный псевдоним «Демон» и сама признавалась, что «когда устаёт от бумажной работы, любит отдохнуть за пулемётом».
В.И.Ленин очень высоко ценил эти качества Р. Землячки, да и сам, не колеблясь, отдавал самые решительные распоряжения:
«Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям, буржуазным интеллигентам».
Телеграммы в Пензу:
9.8.18г. Провести беспощадный, массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев. Сомнительных запереть в концлагерь вне города.
11.8.18г. Повесить (непременно повесить, дабы всем видно было!) не менее 100 зажиточных крестьян. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ знал и трепетал. P. S. Найдите людей потвёрже.
Телеграмма в Саратов Уполномоченному Наркомпрода Пайкесу. 22.8.18г. Расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты.
А вот ответ Ленина на запрос Ф. Дзержинского 19.12.19 г. о том, что делать с захваченными в плен казаками: Расстрелять всех до одного! Позднее, в письме от 19.04.20 г., Ленин определяет уже общую тактику действий: «Задача органов ВЧК заключается в том, чтобы само слово „казачество“ исчезло из русского языка раз и навсегда. Советская власть должна беспощадно и повсеместно уничтожать и карать казачество как враждебный пролетариату класс».
Рекомендации в письме 15.5.22г. Д.И.Курскому, наркому юстиции, работавшему над проектом первого УК РСФСР: «По-моему, надо расширить применение расстрела ко всем видам деятельности меньшевиков, эсеров и т. п. Следует найти формулировку, ставящую эти деяния в связь с международной буржуазией и её борьбой с нами».
Из письма 17.05.22г: Суд должен не устранять террор, а обосновать и узаконить его принципиально.
Обратите внимание: Советская власть только на пятом году своего существования озаботилась созданием первого УК РСФСР, а до этого обходилась вообще без каких-либо юридических норм, руководствуясь исключительно революционным правосознанием. Действующим тогда трибуналам разрешалось не стеснять себя никакими судебными формальностями.
В отличие от его французского предшественника, фанатика революционного террора Робеспьера, мерявшего жертвы тысячами, Ленин засыпал страну миллионами трупов. Причём его беспощадность распространялась и на мирное население:
Распоряжение председателю Бакинской ЧК Тер-Габриэляну 3.6.18г: Приготовьте всё для сожжения Баку полностью и печатно объявите об этом" ().
Телеграмма в Свияжск Л.Д.Троцкому 10.9.18г.: Удивлён и встревожен замедлением операции против Казани. Нельзя жалеть города и откладывать дольше, необходимо беспощадное истребление.
Телеграмма в Реввоенсовет Кавказского фронта 28.2.20г.: Обдумайте манифест к населению, что мы перережем всех, если сожгут или испортят нефтяные промыслы, и, наоборот, даруем жизнь, если передадут в целости. (А.Г.Латышев «Рассекреченный Ленин» стр.156).
Может ли, после ознакомления с такими фактами, возникать какое-либо сомнение в идейно-политическом бешенстве вождя мирового пролетариата?! По размаху, тяжести и изощрённости преступлений Ленин был уникален и, безусловно, является одним из величайших в истории злодеев.
ВЧК была создана через месяц после октябрьского переворота решением Совнаркома от 7.12.17г. Руководить ею вызвался Ф.Э.Дзержинский. Уже в 1918 г. он стремительно раскинул по всей необъятной России кровавую сеть «Чрезвычаек» (губернских, уездных, городских, фабричных, волостных, сельских, транспортных, фронтовых, железнодорожных…), прибавив к ним «Военно-революционные трибуналы», «Особые отделы», «Чрезвычайные штабы», «Карательные отряды» и привлёк в ВЧК армию патологических и уголовных субъектов" (Роман Гуль). Чекистская мясорубка перемолола миллионы лучших людей России.
Ещё в 19 веке всемирно известный учёный-криминолог Ломброзо пришёл к выводу, что прирождённая преступность часто сливается с революционной деятельностью, открывая возможность удовлетворять противообщественные побуждения под видом заботы об общем благе.
Ту же закономерность отмечал и русский писатель-гуманист В.Г.Короленко (после февральской революции его прочили в президенты будущей свободной России), с большой тревогой писавший о множестве антисоциальных и явно криминальных элементов, оказавшихся среди большевиков. Но именно такие «кадры», отпетые уголовники и авантюристы с садистскими наклонностями и были нужны власти для создания своей «опричнины». Эти изуверы, находясь в полной зависимости от своих новых хозяев, наделивших их почти неограниченной властью, были готовы выполнять любые, самые преступные распоряжения. Причём подобного рода субъекты занимали порой весьма высокие и ответственные посты.
Как говорил Наполеон Бонапарт: «Революция — это миллион новых вакансий»; и этим всегда спешат воспользоваться наиболее предприимчивые и беспринципные авантюристы, а порой и просто не вполне психически здоровые люди. Г. Котовский и Маруся Никифорова были шизоидно-истероидными типами, Павел Дыбенко и атаман Григорьев — дремучими алкоголиками, Бела Кун и Р. Землячка, М. Кедров и Г. Атарбеков — патологическими садистами, Б. Савинков — был наследственно психически нездоров, а Яков Блюмкин страдал галлюцинациями. Всем этим людям довелось жить в эпоху всероссийского кровопускания и они приняли в нём самое активное участие.
Россию и русских Дзержинский ненавидел с детства и вовсе не скрывал этого. В 1922 г, ничуть не смущаясь, заявил: «Будучи ещё ребёнком, я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей». И надо признать, что осуществлять свои мечты он начал весьма успешно: «Только с 1918 г. по 1922 г. органами ВЧК было уничтожено около 2 млн. чел, многие из которых были не просто убиты, а предварительно подвергнуты самым изощрённым пыткам (А.Тепляков. Процедура исполнения смертных приговоров).
Как отмечали многие, близко знавшие его люди Дзержинский производил впечатление человека одержимого, в нём было что-то жуткое. «Он подписывал небывало большое количество смертных приговоров, никогда не испытывая при этом ни жалости, ни колебаний» — вспоминал член Коллегии ВЧК Другов.
Вот как определял задачи своего ведомства железный Феликс: «ЧК — не суд, а страж революции. Она должна защищать революцию и уничтожать противников, даже если её меч случайно падёт на головы невинных».
Принципом деятельности ЧК было не устранение конкретных врагов, а поголовное уничтожение враждебных классов. Для определения вины у чекистов существовали свои, безошибочные методы: «Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый выступал делом или словом против советской власти. Первое, о чём его следует спросить: к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования и профессии. Эти вопросы и должны определить его судьбу» — писал заместитель председателя ВЧК Мартин Лацис.(Журнал «Красный террор» 1.11.18г.)
Личное участие в пытках и казнях стало обрядом посвящения в чекисты. Тогда в их профессиональном жаргоне появилось особо циничное выражение для обозначения расстрела — «свадьба» (надо полагать, имелось в виду венчание со смертью). Член Коллегии ВЧК Александр Эйдук даже не скрывал, что, убивая, он испытывает сексуальный экстаз. Комендант Полтавской губчека Гуров грандиозной попойкой отметил своеобразный рекорд — он лично расстрелял три тысячи человек. Главный харьковский чекист Саенко, прозванный «комендантом смерти», от своих палаческих изысков тронулся умом прямо на «рабочем месте», стал бросаться на своих, так что коллегам пришлось его пристрелить (случай далеко не единичный; у многих, хотя они были постоянно пьяны или накачаны наркотиками, не выдерживали нервы и они сходили с ума или кончали жизнь самоубийством).
В помощь ЧК широко привлекались «интернационалисты» — латышские стрелки Вацетиса, мадьяры и даже китайцы. Почти никто из них не знал русского языка; и, как правило, им поручали самую грязную работу.
К.Каутский называл вершиной мерзости деятельность железного Феликса, а П. Кропоткин считал, что «такие меры представляют собой возврат к худшим временам средневековья». О том же в своей газете «Новая жизнь» (пока её, по приказу Ленина, не прихлопнул Г. Зиновьев) писал и М. Горький: «Прикрываясь словами о воле народа, авантюристы, воры и профессиональные убийцы начали творить историю русской революции».
Иногда среди чекистов попадались и приличные люди, но крайне редко; и уходили они из жизни, как правило, не по своей воле.
Развязывание войны, в сущности, является одной из форм терроризма против своего народа. С июля 1917 г. Ленин делает всё возможное, чтобы вызвать Гражданскую войну, открыто декларируя призыв: «Превратим войну империалистическую в войну Гражданскую!» Когда же началась эта, самая страшная в истории России кровавая, братоубийственная война, Ленин благословил её: «Война, которая проповедуется нами сегодня, — священна! Это война Гражданская, война рабочего класса против его эксплуататоров».
Впрочем, какого благоразумия и гуманности можно было ожидать от этого политического безумца, провозгласившего: «Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем. Наша нравственность подчинена интересам классовой борьбы пролетариата». Или :"Этично всё, что служит укреплению и завершению коммунизма". Не напоминает ли это вам индульгенцию фюрера: «Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью!», выданную им немецким солдатам?
Г. В.Плеханов, старейший марксист и бывший наставник Ленина с разочарованием и горечью писал о некогда лучшем из своих учеников: «Мне страшно читать Ульянова. Его „Апрельские тезисы“ — это безумная попытка посеять анархическую смуту в русской Земле».
А вот ещё несколько высказываний фанатов безумных идей классового превосходства одних людей над другими:
«Для нас нет, и не может быть, старых устоев морали и гуманности, выдуманных буржуазией. Нам разрешено всё, ибо мы первые в мире подняли меч во имя раскрепощения от гнёта и рабства всех людей» (член коллегии ВЧК Мартин Лацис).
«Ради благополучия русского народа можно убить и миллионы людей» (А.Г.Железняков — легендарный матрос Железняк, получивший известность после разгона им в январе 1918 г. Учредительного собрания, которое он, будучи комендантом Таврического дворца, должен был охранять).
«Всех талантливых людей надо вырезать! Ни у кого не должно быть никаких преимуществ, а талант нарушает равенство» (Э.Я.Рахья — финский революционер, один из личных охранников Ленина, принимавший активное участие в октябрьском перевороте и Гражданской войне в России).
Глава Петроградского Совета Зиновьев, выступая на партконференции 18.9.1918г., заявил: «Мы должны повести за собой девяносто из ста миллионов человек, составляющих население Советской Республики. Остальным нам нечего сказать. Их нужно ликвидировать».
Испокон веку основным сословием в России являлись крестьяне (в 1914 г. в городах жило лишь 16−18% населения), в большинстве они были всегда и в армии. Эти кормильцы и защитники земли русской были чуждым для большевиков классом, который они считали лишь временным своим попутчиком и не собирались брать в светлое социалистическое будущее. По их мнению, крестьяне не были достойны новой жизни, так как представляли собой мелкобуржуазный класс с его частнособственнической психологией. На VIII съезде РКП (б) Ленин публично поклялся «скорее лечь костьми, чем разрешить крестьянам свободную торговлю хлебом».
А вот как определил стратегию поведения партии по отношению к крестьянству в своём выступлении на заседании ВЦИК 20 мая 1918 г. Я.М.Свердлов: «Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримых, враждебных лагеря, если мы сможем разжечь там гражданскую войну, только тогда можно будет сказать, что мы и по отношению к деревне сделали то, что смогли сделать для города». И они действительно сделали это.
Безумная практика непомерной продразвёрстки, лишавшая крестьян и их семьи какой-либо возможности выжить, оказалась ничем иным, как откровенным террором против самой многочисленной части населения страны. Грабежи и репрессии новой власти вынудили взять в руки оружие даже тех, кто вчера ещё об этом совершенно не помышлял. Насильственная коллективизация села оказалась Второй Гражданской войной: против неё выступили почти 2 млн. крестьян, заполыхали сотни восстаний.
Основной причиной голода 20-тых годов были не столько объективно сложившиеся обстоятельства, сколько намерение большевистской верхушки сосредоточить в своих руках весь хлеб, а значит и власть над всем населением России. Это была одна из самых кошмарных и кровавых страниц русской истории под названием «продовольственная диктатура».
Крестьяне вымирали целыми деревнями. Случаи людоедства перестали кого-либо удивлять. А чтобы обезумевший от голода народ не ринулся в города, рабоче-крестьянская Красная армия выставляет заградительные кордоны, получившие приказ стрелять в любого, кто попытается вырваться из окружения или приблизиться к железной дороге, в надежде выпросить корку хлеба у пассажиров проходящих поездов.
Одна из столичных газет в это время писала: «Ну, умрут с голоду 35 млн.чел. (Это не опечатка!), но это умрут неграмотные, невежественные, ленивые, тупые, грязные люди. А на смену им придут новые, молодые, энергичные…». И там же: «Обвинение вождей революции в зверстве — ложь и клевета, ибо жестокость форм революции объясняется не зверством большевиков, а исключительно дикостью и жестокостью русского народа».
Главный идеолог партии Н. Бухарин (прозванный Лениным «золотое дитя революции» и которого ласково называл «наш Бухарчик» расстрелявший его впоследствии Сталин) разъяснял: «Пролетарское принуждение во всех его формах, включая расстрелы, является методом выработки нового коммунистического человека из человеческого материала капиталистической эпохи. Пусть погибнет две трети России, но оставшаяся треть будет жить счастливо».
Кроме того этот рафинированный интеллигент, необыкновенный эрудит и вообще, по отзывам окружающих, «милейший человек» сделал как-то ещё одно интересное заявление: «В революции побеждает тот, кто первым раскроит противнику череп».
Во время второй волны страшного голода начала 30-тых годов «народная власть», ради приобретения валюты, необходимой для коммунистического строительства, ежегодно отправляла за рубеж миллионы центнеров хлеба (только в 1931 г. вывезли 51,8 млн.ц.). И половины этого хватило бы, чтобы спасти от голодной смерти 7млн. погибших тогда людей. От продовольственной помощи международных благотворительных организации советская власть отказалась, объяснив это тем, что «не желает превращать население в хронических попрошаек».
Именно крестьяне составили большую часть из 15 млн. человек, погибших на фронтах Гражданской войны и умерших от свирепствовавших тогда эпидемий и голода. Последовавшие за этим беспощадное подавление крестьянских восстаний (с применением впервые в мире химического оружия против мирного населения) и кровавый беспредел раскулачивания и насильственной коллективизации нанесли крестьянству огромный урон. Из высланных крестьян погибла почти половина (ведь на сборы давалось 20 минут, а взять разрешалось только то, что можно было унести в руках). Великая Отечественная война и послевоенное нищенское существование под гнётом непомерных налогов окончательно добили это сословие.
Ленин ненавидел и громил Русскую Православную Церковь. 1 мая 1919 г. он пишет Дзержинскому: «Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Священников надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников и расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше! Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады».
19 декабря 1919 г. в день памяти святителя Николая-чудотворца, когда верующие считали для себя невозможным работать, большевики надумали провести субботник. Не ожидая высокой активности, Ленин отдаёт приказ: «Поставить на ноги всё ЧК и неявившихся „из-за Николы“ на субботник расстреливать» (А.Г.Латышев «Рассекреченный Ленин» стр.156).
Иногда обезумевшие богоборцы расстреливали даже Крестные ходы вместе с сопровождавшими их прихожанами. Так 15 февраля 1918 г. в Харькове, Туле, Воронеже и Шацке, во время празднования одного из двунадесятых православных праздников, были расстреляны Крестные ходы.
Гонения на православную веру в советской России, даже по сравнению с жестоким преследованием первых христиан в Древнем Риме, оказались более масштабными и изуверски изощрёнными.
Пастырей пытали, забивали их до смерти, не давали сутками спать, держали в ледяных карцерах, травили собаками и крысами, заживо зарывали в землю, топили в ямах с нечистотами и прорубях (устраивать духовным лицам «ледяное крещение» было излюбленной забавой «товарищей»), вешали вниз головой на вратах храма, распинали на кресте, снимали скальп, душили епитрахилями, протыкали раскалёнными шомполами, отдавали на растерзание уголовникам. Их принуждали доносить на своих прихожан, раскрывать тайну исповеди, клеветать друг на друга. Чекисты наполнили Церковь своими шпионами и осведомителями.
Не ограничиваясь преследованием иерархов и приходских священников, осатаневшие гонители веры полностью разрушали и монастыри, уничтожая живших в них настоятелей, монахов, монахинь и послушников. Когда приходили громить монастырь, в первую очередь сбрасывали колокола, чтобы нельзя было ударить в набат и призвать на помощь окрестное население.
Осенью 1918 г, когда с началом красного террора хлынул многотысячный поток заключённых, у новой власти родилась идея использовать святые обители в качестве тюрем и лагерей. Особенно подходящими для таких целей оказались расположенные не слишком далеко от главной резиденции ЧК на Лубянке московские храмы и монастыри.
В период с 1918 по 1921 г.г. в монастырях: Ивановском, Новоспасском, Предтеченском, Андреевском, Даниловском, Рождественском, Покровском, Андроньевском были устроены лагеря (иногда там же производились и казни приговорённых). Следственные тюрьмы и исправительные лагеря появились в московских храмах на: Ордынке, Лубянке, Сретенке, Арбате, Пресне, Шаболовке, Пречистенке, Краснопрудной ул. и даже на Варварке (почти у самого Кремля), а также в Лианозово, Владыкино, Кожухово, Ростокино и на Ходынском поле. Разумеется, не пустовали и старые московские тюрьмы: Бутырская, Таганская, Новинская, Лефортовская и «Матросская тишина». Пригодились и подмосковные монастыри в Звенигороде, Сергиевом Посаде, Крюково и Орехово-Зуево. В общей сложности, в Москве и её окрестностях насчитывалось более полусотни такого рода заведений, в числе которых были и специальные лагеря для верующих.
Со временем эти лагеря стали закрывать и строить капитальные, но уже в местах более отдалённых. Строительство шло ударными темпами, так что к середине 20-тых годов имелось уже 132 концлагеря, 26 из которых находились в Сибири. Власти издевательски именовали их исправительно-трудовыми, а народ называл истребительно-трудовыми.
Наибольшую известность приобрёл Соловецкий лагерь особого назначения СЛОН, созданный в 1923 г. на территории Соловецкого монастыря; а позднее, уже в 30-тых годах, поползли зловещие слухи о другой достопримечательности — Сухановке, разместившейся в подмосковном Свято-Екатерининском монастыре. Это была особая пыточная тюрьма (местные палачи использовали там более полусотни изуверски изощрённых способов пыток), имевшая собственный крематорий, и из недр которой почти никто не возвращался живым.
Лозунг советского времени «Сталин — это Ленин сегодня!» (который придумал Л. Каменев), по сути своей, был совершенно справедлив. Сталин действительно довёл до логического конца заветы своего учителя и явил миру образцы политического бандитизма, которых не знала история. Уже не являются тайной множество документов, от которых стынет кровь и шевелятся волосы. К примеру, открыто опубликованы подписанные лично Сталиным и другими, наиболее близкими ему, членами Политбюро расстрельные списки на 44 тысячи человек.
Только за два года (с 1937 г. по 1938 г.) И.В.Сталин — подписал 357 списков, В.М.Молотов — 372, Л.М.Каганович — 188, К.Е.Ворошилов — 185, А.А.Жданов — 176… Разница в количестве объясняется тем, что они не всегда собирались в полном составе. Впрочем, это не мешало делу, так как достаточно было подписи двух лиц, а, если это был сам И.В.Сталин, — то и одной. Рекордным по количеству был список на 3.167 человек, подписанный Сталиным и Молотовым 12 ноября 1938 г.
Любопытно, что тов. Каганович отличался при этом особой манерой: он не просто, как все прочие, ставил свою подпись, но и добавлял ещё иногда (видимо, от переполнявших его чувств) эмоциональное: «Приветствую!».
А наш будущий министр иностранных дел В.М.Молотов (подписавший расстрельных списков даже больше, чем Сталин), нередко прибавлял к своей подписи матерную брань в адрес осуждённых.
Этот благообразный серийный убийца в золотом пенсне незадолго до смерти заявил в беседе со своим биографом Ф. Чуевым:"Я считаю, что мы поступили правильно, пойдя в репрессиях на некоторые излишества (а ведь у самого жена была в лагере!). Может быть, немного переборщили; но я уверен, что всё это было допустимо ради главного — удержать власть".
Разумеется, в списках этих оказывались наиболее выдающиеся представители нашего общества, цвет нации; с другими, рангом пониже, разбирались их подручные (не царское это дело). Что же касается революционеров вообще, то Сталин убил их гораздо больше, чем все русские цари вместе взятые. Постоянная борьба с соперниками (действительными и мнимыми) и теми, кто мог представлять хотя бы малейшую угрозу его единоличной власти, была главной составляющей патологического самоутверждения Сталина.
В развязанное Сталиным на пути к личной власти кровавое побоище были вовлечены не только государственные деятели (в 1938 г. из 28 членов тогдашнего Правительства Республики — Совета Народных комиссаров было репрессировано 20 человек), но и политики самого высокого ранга, и широко известные представители культуры, науки и техники, и легендарные, неоднократно награждённые полководцы Гражданской войны (из 108 членов Реввоенсовета Республики — высшего военного органа страны в результате репрессий в живых осталось только 10).
Иногда партийную элиту расстреливали чуть ли ни целыми съездами. Из 1956 делегатов проходившего в январе 1934 г. XVII съезда ВКП (б), (как бы в насмешку, названного «Съездом победителей») было репрессировано 1108 чел, а из 109 избранных на этом съезде членов и кандидатов в члены союзного ЦК — в живых остался 41 человек. Украинский ЦК вырезали почти весь: там из 102 человек уцелели только трое. Заговорщиков и «врагов народа» всюду оказалось так много и они занимали положение столь высокое, что становилось непонятным, зачем они хотели захватить власть, которая и без того была в их руках?
Сталин сделал то, что не смогли сделать ни Ленин, ни Троцкий: он создал полностью управляемую партию и личную опричнину ГПУ- НКВД.
Вряд ли кто-либо обращал внимание на неприметное трёхэтажное здание в конце Никольской улицы, где с начала 30-тых годов располагалась Военная коллегия Верховного Суда СССР. По её собственным отчётам, с 1934 по 1955 г.г. там было осуждено 47.549 человек, к большей части которых была применена (как тогда говорили) «высшая мера социальной защиты».
Председатель коллегии В.В.Ульрих, будучи в звании генерал-полковника юстиции, не имел никакого юридического образования, но как бывший чекист любил иногда вспомнить боевую молодость и собственноручно привести приговор в исполнение (так он лично расстрелял наркома юстиции Н. Крыленко и нач-ка РазведУпра РККА Я. Берзина). С 1926 по 1948 г.г. В. Ульрих подписал около 30 тыс. смертных приговоров, затрачивая на рассмотрение каждого дела не более 15 мин. В 1951 г. с почётом похоронен на Новодевичьем кладбище.
Расстреливали там же в подвалах, кровь откачивали насосами, а трупы отвозили в Донской крематорий. Здесь убили: писателей И. Бабеля, Б. Пильняка, С. Третьякова и Бруно Ясенского, режиссёра В. Мейерхольда, учёных Н. Кондратьева, Е. Поливанова, Г. Лангемака и Р. Самойловича, членов Политбюро С. Косиора, В. Чубаря, Н. Бухарина, Г. Зиновьева, А. Рыкова и Л. Каменева, полный состав Правительства Монголии (35 министров), 25 союзных и 19 республиканских наркомов, нескольких маршалов, 13 командармов, 43 комкора, 85 комбригов, около 100 известных профессоров и более трёхсот директоров крупнейших предприятий и многих других. Среди казнённых были и женщины, виновные только в том, что оказались жёнами, сёстрами или матерями «врагов народа».
В соответствии с Постановлением Политбюро от 5.07.37г, жёны осуждённых и их дети старше 15 лет автоматически получали 10 лет лагерей, а детям младшего возраста меняли фамилии и отправляли их в отдалённые интернаты. Как впоследствии очень убедительно разъяснял В.М.Молотов: «Жён и детей репрессированных нельзя было оставлять на свободе, так как они стали бы жаловаться, доказывать невиновность своих мужей и отцов и таким образом могли посеять сомнения в справедливости их наказания».
28−29 июля 1938 г. Коллегия поставила, своего рода, рекорд, приговорив и расстреляв за два дня 30 человек высшего комсостава: 9 командармов, 1 флагмана флота 1-го ранга, 2 флагманов флота 2-го ранга, 3 армейских комиссаров, 9 комкоров и 6 комдивов. Видимо, не напрасно это здание получило в народе мрачное прозвище «расстрельный дом».
В начале 1990-тых годов возникла идея, создать в помещении Коллегии и её подвалах общедоступный Мемориальный музей и восстановить стоявшую ранее рядом небольшую церквушку Троица в полях с тем, чтобы там регулярно проводились поминальные службы за упокой убиенных жертв. Но человеческое беспамятство и корыстолюбие не дали осуществиться этим планам: прямо перед домом появился ультрасовременный бутик «Наутилус». Если торговать предметами роскоши на костях своих убитых предков считается нормой жизни, — то всё в порядке: бизнесмены получили ещё одну лакомую торговую площадку в самом центре города, а коммунисты воспользовались этим обстоятельством, чтобы в очередной раз спрятать концы в воду.
Авторитарная система не может существовать без принуждения, а террор — самое надёжное средство, позволяющее держать в повиновении страну. Ликвидация отдельных оппонентов со временем превратилась в практику сплошных ликвидаций. Это было похоже на сход лавины, которая не выбирает жертв, это была уже акция всеобщего устрашения.
Расстрелянные священники, лучшие представители научной и культурной интеллигенции, боевые офицеры, рабочие, юные гимназистки и юнкера, закопанные заживо донские казаки, отравленные газами тамбовские крестьяне, умершие от голода и холода раскулаченные младенцы, десятки тысяч невинно убитых людей, лежащие во рвах Бутова и Левашёвской пустоши, сотни тысяч мужчин и женщин, сгинувшие от непосильного труда в концлагерях ГУЛАГа, миллионы наших солдат, погибшие в Великой Отечественной войне, — всё это результат внедрения в жизнь «единственно верного в мире» Ленинско-Сталинского учения.
За время действия самой беспощадной испанской инквизиции было уничтожено 10 220 еретиков; а опричнина Ивана Грозного за 7 лет своего существования погубила около 6000 человек (главным образом из боярской оппозиции). Подобные потери выглядят просто крохами, по сравнению с разгулом сталинского террора.
Согласно справке 1-го Спецотдела МВД СССР от 11.12.53г, за период с 1921 г. по 1953 г, по политическим мотивам, судебным (а чаще внесудебным) порядком было осуждено — 6.427.023 чел. (из низ казнено — 862.983 чел.). Таким образом, за эти 32 года официально убивали 27 тыс.чел. в год. Но это они поскромничали — реальные цифры значительно больше.
Даже такой верный слуга большевистского режима и высокопоставленный чекист, как генерал П. Судоплатов, признал: «Сознательно или бессознательно, но мы позволили втянуть себя в работу колоссального механизма репрессий, и каждый из нас обязан покаяться за страдания невинных. Масштабы этих репрессий ужасают меня».
Не обошлось без террора и в сфере национальной политики. Вот какими методами собирались обеспечивать целостность Советской империи коммунисты: «Мы будем уничтожать каждого, кто своими действиями и мыслями (!) покушается на единство социалистического государства, хотя бы он был старым большевиком. Мы будем беспощадно уничтожать весь его род, всю его семью. За уничтожение всех врагов до конца, их самих и их рода!» (из тоста И.В.Сталина, на торжественном обеде 7 ноября 1937 года). И это говорит бывший нарком по делам национальностей первого Правительства РСФСР.
В период с 1920 по 1952 г. г. было проведено более 50-ти депортаций различных (чем-либо провинившихся перед Сталиным) народов. Всего было выслано около 6 млн.чел. Насильственному переселению подверглись: немцы Поволжья, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаровцы, крымские татары, турки-месхетинцы, греки, курды, финны-ингерманландцы, корейцы и ряд других этнических групп. Он посеял рознь между народами на многие десятилетия вперёд, возбуждая подобными действиями чувства протеста и мести всем русским. Многие сегодняшние межнациональные проблемы являются прямым следствием его «дальновидной» политики.
Никто не предлагает плевать в своё прошлое, но, сопереживая прошедшему, необходимо произвести его тщательный анализ, — дабы избежать повторения в будущем. Издевательство над одним человеком уголовно наказуемо, а многолетнее издевательство над целым народом осталось не только безнаказанным, но даже и толком неназванным, хотя давно известно, что ничто так не развращает общество, как наказание невиновного или избавление от заслуженной кары очевидного преступника.
Агрессивность — это проявление патологического сознания, террор — это всегда безумие, пробуждение звериного в человеке — что неизбежно делает следующее поколение ещё более жестоким. Люди, выросшие не только в покорности, но в условиях радостного славословия тирании, надругательства над справедливостью и потери истинных понятий о чести и достоинстве, не могли не оказаться ущербными и морально потерянными.
Уничтожение миллионов граждан России, культурной и научной элиты нации, её веками накопленного генетического фонда отбросило нас в развитии на много десятилетий назад!
Происходившая тогда «селекция» нашего народа, даёт о себе знать ещё и сейчас. Появление бездуховного, сосредоточенного лишь на обеспечении своего личного благополучия общества — прямое следствие массового уничтожения лучших представителей нашего народа.
И в завершение, мне кажется, было бы уместно вспомнить обращённые к нам слова известной правозащитницы Л.К.Чуковской: «Память — драгоценный дар человека. Без неё не может быть ни совести, ни чести, ни работы ума. Дать прошедшему зарасти бурьяном путаницы и недомолвок — это преступление. Больше всего нам нужен сейчас разбор нашей истории, бередящий память и совесть. Нет, не об отмщении идёт разговор. Речь не об уголовном, а об общественном суде. Пусть из гибели невинных вырастет не новая казнь, а ясная мысль».
