Не стоит зона без праведника

Памяти митрополита Корнилия (Якобса)

Своя «Матрёна», свой «луч света в тёмном царстве» наличествовали что в Соловках, что Маутхаузене, что Тайшете.

Человеку не по силам смоделировать полновесный Ад, это полномочие было пожаловано Создателем падшему ангелу — до такого умения далеко даже Генриху Гиммлеру или Н.И. Ежову. Тем более И.А. Серову, главчекисту оттепельных лет после ХХ съезда. ГУЛАГ помощнее лучшего проявителя помогал своим «постояльцам» увидеть самих себя, а другим узнать другого.

Контингент 11 — ОЛП Дубравлага, поселок Явас, МАССР, где мне довелось бытовать в конце 50-х, состоял при мне из максимум 2.000 з/к. Контингент, делился на этносы, поколения, мировоззрения, в коем была и доля настоящих уголовников (сознательно «схлопотавших» политическую статью), а также военных преступников времён оккупации, и небольшой группы бериевских пытателей. Подлинно хороших, совестливых, самоотрешённых людей было много, куда больше нежели людей вызывающих отторжение.

В бараках, рабочей зоне, столовой, на прогулках люди группировались по самым пёстрым и часто несовместимым параметрам. Что общего между литовским сопротивленцем, иеговистом, прочитавшим наизнанку Энгельса юным ревизионистом, или душегубом белорусом отправившем собственноручно в лучший мир сотню-другую иудеев? Общения, хотя бы малого, между бессарабским националистом и адвентистом седьмого дня — никакого, но как-то так и обходились. На 2.000 человек представителей русской национальности не более 1/10-ой. Это был некий макет населения СССР, так что общей мерки добра/зла- тут ищи свищи.

Введение это — к тому, что 19 апреля 2018 года преставился ко Господу митрополит Эстонский и Таллиннский Корнилий (Якобс), он же отец Вячеслав.

У меня в зоне было немало друзей, и «западников», и франкоязычных, и марксистов, много было с ними весёлых споров и чаепития. Велика моя благодарность Небу за то, что «совместил» меня в Явасе с белоэмигрантом из военной дворянской семьи на 9 лет меня старше, священником Вячеславом Якобсом. Меня родители привезли в СССР в 1948 г., а к нему в Таллин Советы нежданно прибыли в 1940ом.

Ленинградская духовная семинария, потом академия, рукоположение, первое назначение на приход в Вологду. Там молодой священник счёл за благо организовать у себя кружок молодых прихожан и вместе читать-обсуждать два раза в неделю Бердяева, Соловьёва и Флоренского. Отцу Вячеславу впаяли 10 лет по 58−10, агитация и пропаганда как есть!

Нас с ним в лагере породнили и происхождение, и эмигрантское прошлое, и неприятие Советов. В моменты безнадёги только отец Вячеслав умел почти бессловесно взбодрить. Он меня исповедовал, тайно причащал. А эти воспоминания у меня навсегда в душе. Я вышел из зоны до него и старался слать ему бандероли. Дружба наша продолжилась и после лагеря, приезжал я к отцу Вячеславу на приход в Нымме, Таллиннском пригороде. На протяжении каждого нашего ужина во дворе стояла известно чья чёрная Волга. И в новый Таллин в 2001 и несколько раз потом, мы приезжали к нему вместе с Ксенией. Он нас возил в Пюхтицы. А в 2014 мы ездили к нему на 90-летие. Это была наша последняя встреча.

К отцу Вячеславу на зоне относились все с нескрываемым уважением. И это на фоне герметических людских группировок, от бывших урок, до отрядных надзирателей и начальника режима. Он всегда оставался собой, с кроткой полуулыбкой, небесного цвета взглядом, которого хватало для обращения к нему на «Вы», и никогда грубого, тем более по-хамски.

И эстонские власти, и местные православные его глубоко чтили, любили и в русской Нарве.

Владыке Корнилию, отцу Вячеславу — Царствие Небесное, общение с ним было предчувствием Оного.

Н.Кривошеин, Париж