 |
| Православие.Ru | Протоиерей Андрей Ткачев | 13.03.2018 |
Книга псалмов заканчивается призывом хвалить Господа при помощи различных музыкальных инструментов. Ничего удивительного. По-еврейски вся книга псалмов носит имя «Книга хвалений». «Хвалите Его со звуком трубным, хвалите Его на псалтири и гуслях. Хвалите Его с тимпаном и ликами, хвалите Его на струнах и органе. Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах громогласных. Всё дышащее да хвалит Господа! Аллилуйя» (Пс 150).
Перед нами краткий перечень основных типов музыкальных инструментов. «Звук трубный» — это духовые. Псалтирь и гусли — это струнные. Звучные кимвалы — это ударные. Больше в принципе ничего и нет в области извлечения согласных звуков. Да, есть смешанные инструменты, такие как рояли или пианино. Они струнно-ударные, так как по струнам бегают не проворные пальцы, а ударяют молоточки. Но это лишь некое усложнение изначальной данности. А сама данность такова: ударные, струнные и духовые. Вот на этом всем и «пойте Богу нашему, пойте».
Все упомянутые виды или типы музыкальных инструментов присутствуют в человеке. Даны, так сказать, изначально, как неотъемлемые права на свободу совести, труд, отдых и прочие вещи, перечисляемые в каких-то исторических хартиях. У человека есть струны. Это голосовые связки. Их толщиной определяется густота и тональность звучания голоса. Их натянутостью или расслабленностью определяется то, что под старость делает голос треснувшим. Одним словом, струны у нас есть. То есть псалтирь и гусли — внутри нас. Что с кимвалом? Он тоже есть. Вообще, ударные — простейший вид музыкального инструмента. Струны дают мелодию. Ударные дают ритм. Гаечным ключом — о рельс, или деревянной колотушкой — о такую же деревянную чурку, — всё это звуки ударных инструментов. В нашем же теле это язык. Он бьётся о нёбо, о зубы и внутреннюю поверхность щёк, позволяя воздуху из лёгких звучать членораздельно. Попутно замечу, что только глубоко повреждённый в разуме человек мог придумать теорию о том, что человек возник ни с того ни с сего, как-то случайно, из мёртвой материи, эволюционируя. А вот — на тебе, разговаривает человек, поёт. Арии даже поёт, а не только на кухне — шлягер. И любой поющий человек развенчивает и убивает на корню идею эволюции. Как это может быть не очевидным?
Остаются духовые, и они тоже у нас есть. Это лёгкие, трахея, воздуховодные то есть пути, без которых разговора или пения не выйдет. Лёгкие — это органные мехи, нагнетающие воздух для произнесения осознанных звуков. Таким образом, в человеке органически собраны, соединены все главные виды музыкальных инструментов. И поскольку нет такого вероучительного положения, которое бы не соединялось с практическими выводами, нам нужно сделать практический вывод и из того, что человек — это всегда человек-оркестр.
Первое, навскидку, это то, что нет в Православной Церкви на службе музыкальных инструментов. Органа, гитары, мандолины, барабана и прочее. Нет. А почему? А потому что, раз уже есть всё в самом человеке — участнике богослужения, то ничего больше не надо. В какие ещё кимвалы бить, если есть язык, работающий, как кимвал? Зачем ещё орга́н, если лёгкие делают свою работу постоянно? И какие арфы с гитарами могут заменить сложнейшее устройство человеческого голоса с натянутыми струнами голосовых связок? Всё есть, и ничего не добавишь. Поющий человек — самое сложное музыкальное устройство. Есть у нас только колокол, но он снаружи звонит, созывая на службу, а не внутри храма.
Ещё важно то, что человек, воспринимаемый как музыкальный инструмент, должен отдать себя в руки Бога. В таком случае его жизнь способна зазвучать. Дух Святой — Музыкант искусный, а человек, как сказано, инструмент тонкий. В случае покорности человека Богу, Господь, словно водя пальцами по струнам, извлечёт из человека мелодию жизни. Жития святых — это так же партитуры, а не только иконы. Воля, память, воображение, ум и совесть вкупе с пятью телесными чувствами (слух, вкус, осязание, зрение, обоняние) составят, в случае святости, десятиструнную псалтирь, на которой и будет пропета Богу новая песнь.
Когда Давид говорит «воспойте Господу песнь нову», он менее всего говорит о новой мелодии, или аранжировке старого музыкального текста, или новом тексте для песни. Царь-пророк говорит о том, что человек сам должен стать лютней, колоколом, скрипкой. Одушевлённым инструментом. Пусть Бог играет на нём, и пусть эту музыку многие слышат. Слышал же Пифагор музыку, издаваемую вращающимися и движущимися светилами и планетами. Если бездушное небесное тело, вращаясь и двигаясь, звучит (а оно звучит!), то тем более разумный человек. Он, живя, звучит. Думая, говоря, совершая различные поступки, он звучит. И не говорим ли мы привычно, что жизнь его, или её, звучит, как песня?
На прощанье хотелось бы пожелать практически исполнять заповедь «пойте Богу нашему, пойте». Святейший Патриарх неоднократно указывал на необходимость общецерковного пения на службах. Начинать следует с Евхаристического канона. Далее — ектении, антифоны и так далее. Нужно выйти за скудные пределы одних лишь Верую и Отче наш, которые поются традиционно всеми. Нужно больше. Нужно вообще петь. Ведь если за праздничным столом никто не затянет общеизвестную песню или же если кто-то затянет, но никто не подхватит, то это явный признак умирания народа. Народ, переставший петь, это народ, стоящий на краю общей могилы.
Созданные как универсальные музыкальные инструменты, мы лишены в этом вопросе права выбора. Мы не можем не петь. Петь мы обязаны. И провожая к алтарю новую супружескую пару, и провожая до могилы одного из тех, кто ушёл отсюда раньше нас. И собирая урожай, и поздравляя юбиляра. Без сомнения, мы должны воспевать и имя Божие. Вся природа, не имеющая рта и языка, с завистью смотрит на человека. «Мне бы ваши уста, — шелестит дерево. — Ух, я бы запело. А так могу лишь качать ветвями во славу Создателя и давать приют птицам, умеющим петь вместо меня». Нечто подобное журчит ручей. Нечто подобное произносит медленно проплывающее по небу облако и пыхтит, ползущий в траве, муравей. Весь мир смотрит на человека с удивлением и надеждой. С надеждой, что человек начнёт молиться и оправдает существование мира. С удивлением, что до сих пор он делает это неохотно, кое-как.
Натяните струны, продуйте мехи и приготовьте кимвал. Выше стропила, плотники! Человек обязан воспевать Господа неба и земли. Для этого человек создан.
