Двухгодичная зона

Есть у меня один знакомый, редкостной души раздолбай. Учился он в университете, только учился так, что в итоге загремел в армию. Но загремел не просто так, а по «епархиальной линии». Хоть и не получалось у него с университетом ничего хорошего, для епархии он много чего хорошего сделал. Потому и направили его в часть, где с солдатами работает священник.

Вообще говоря, когда я собирался писать на тему «Церковь и армия», то думал, что из статьи получится стандартный панегирик на тему, «не было в части священника — была дедовщина, приехал батюшка — дедовщины не стало». Однако все оказалось не так просто.

Вроде бы споры по духовному окормлению солдат уже утихли. Отгремели дебаты о том, что армия у нас тоже многоконфессиональная и все пришли к выводу, что РПЦ не армию окормляет, а солдат. То есть не государственную структуру, а людей. Потому и солдат-иудей и мусульманин имеют право на «своего» священнослужителя. Однако поскольку православных в нашей армии больше, со стороны РПЦ идут основные усилия, что, кстати, заметно. Появились у нас уже и армейские храмы, и православные части. На первый взгляд никаких проблем. Однако вернемся к моему другу раздолбаю и его воинской службе.

Получил я недавно от него письмо, про то, что в часть действительно приезжает священник, раз в неделю по вторникам. Про братство во Христе рассказывает, про любовь к ближнему и прочие христианские добродетели. Только от этого дедовщина в части не прекращается. И кстати, очень странная там дедовщина. «Дедушки» «духов» бьют редко, в основном забирают у них все деньги, а потом «духи» еще у «дедушек» занимают свои же деньги, чтобы что-нибудь купить. Только не себе, а «дедам».

Дедовщина, вообще, как показывает практика, бывает качественно разная. В некоторых частях неуставные отношения не переходят норм человеческой морали и это, как правило, лучшие части. Есть подразделения, где дедовщины де-юре нет вообще, зато там процветает «уставщина», то же самое по сути своей явление, но названное по-другому. В этой статье я хочу поднять вопрос о той дедовщине, которая является во всех отношениях преступной. И такой дедовщины в нашей армии полно. Но вернемся к моему знакомому.

До христианских идеалов в его части, как говориться, далеко. А от побоев, «дедов» сдерживает не столько проповедь батюшки, сколько офицерский состав, который за «неуставные отношения» очень строго карает. В части, между тем, скоро обещали начать строительство церкви.

Ну, а теперь, я думаю, следует ответить на пару любимых вопросов русской интеллигенции — «кто виноват?» и «что делать?».

Армия у нас структура государственная. Та структура, которая это самое государство защищает. По логике вещей на армию должно идти много денег. На обустройство этой самой армии, на техническое её обеспечение и на привлечение кадров. Как-то беседовал я с одним американцем, который когда узнал, что от возможной службы я особой радости не испытываю, очень удивился. На ломаном русском он стал горячо доказывать мне, что армия — это карьера, это престиж, это деньги, в конце концов! В ответ я грустно улыбался. В нашей стране армии боятся, от неё «косят», и дело здесь не в том, что подавляющее большинство наших граждан — ярые антипатриоты. Просто табуреткой по башке получать не хочется. Родину защищать наши люди по большей части готовы, только «два года обязательной зоны» никому не улыбаются.

Отсюда вывод — армия сейчас находится в катастрофическом положении. И уже довольно давно. Дедовщина сейчас процветает именно из-за того, что рядовых, сержантов и прапорщиков наших вооруженных сил условно можно разделить на две категории: люди, которые, в общем-то, умные, но из-за своего раздолбайства, загремевшие в армию, и сельские «гарны парубки» у которых класса четыре образования, зато каждый кулак, как кувалда. И «умных» эти парубки не любят. В общем-то, это было бы не так страшно, если бы дело касалось только рядовых. «Хребтом» армии, её фундаментом являются не рядовые, а сержанты и прапорщики. А вот они и есть в нашей армии самые страшные «деды».

Офицерский состав так же не особо стремится решать проблему дедовщины. У офицеров своих проблем хватает. Например, как накормить семью, когда старший лейтенант в нашей армии со всеми надбавками получает 2100 рублей. А у нас еще и монетизация льгот прошла. По этому поводу младший офицерский состав начинает массово «делать ручкой» нашей армии и искать нормальную работу.

Что касается сержантов и прапорщиков, то суммы их окладов я приводить не берусь. Настолько все грустно. Все это положение изрядно сдобрено «никакой» технической базой. Вообще говоря, наша армия в состоянии защитить нас сегодня, пожалуй, только от нападения вооруженных сил племени Мумба, обитающего в лесах Амазонки. Да, здесь со мной могут не согласиться, и сказать о наших масштабных воинских учениях, но не напоминает ли это очередные потемкинские деревни?

Так вот, при таком кадровом составе и материальном обеспечении армия и превращается в «двухгодичную зону».

Теперь перейдем ко второму вопросу — а что с этим делать? Как привлечь нормальных людей к воинской службе? Есть, конечно, радикальный, и, на мой взгляд, не такой уж плохой в сложившейся ситуации метод. Перевести армию на контрактную основу. Хотя, скорее всего, при нынешнем экономическом состоянии России это не удастся. Не хватит денег. Значит нужно работать с тем, что есть. Чтобы люди шли в армию, нужно, чтобы они перестали бояться этой самой армии.

А престиж армии можно поднять только при условии искоренения дедовщины. В этом в первую очередь должны быть заинтересованы сержанты, прапорщики и младшие офицеры. Когда «неуставные отношения» прекратятся, армия, будет восприниматься, как минимум, как хоть и неприятное, но нужное дело.

Что делается сейчас для устранения дедовщины? Слава Богу, в армию пустили священников. Это хоть немного, но снизило общий уровень агрессии. Возвращаясь к той самой, злополучной части, где служит мой знакомый. Когда я узнал, что там твориться возмущению моему не было предела. Как это так? Священник есть и тут же дедовщина! Вот они наивные православные стереотипы. Один умный человек очень емко ответил мне на все мои вопросы, он ухмыльнулся и сказал «ты еще не знаешь, какой там зоопарк творился до того, как туда батюшка приехал». Остается надеяться, что когда в части появится церковь, и будут проходить регулярные службы, дедовщины станет еще меньше. Однако в этой ситуации у меня, например, создается странное ощущение, что наше государство старается за счет Церкви «выйти из своих проблем в чистом фраке на белом коне». Зачем улучшать материальную базу армии? Не хлебом единым жив человек, мы солдатам проповедников подгоним! Это притом, что Церковь отделена от государства. Оцените, как говориться, всю пикантность ситуации.

Вообще, как верно отметил в одной из своих статей о. Андрей (Кураев) «Церковь сейчас маргинализируется», в дополнение могу сказать, что во многом это происходит из-за того, что государство словно бы пытается заткнуть Церковью свои проблемные, «маргинальные дыры». Логика, кстати очень простая. В вузах у нас все нормально, студенты поножовщины не устраивают, по почкам друг друга не лупят. И вообще там люди умные. К ним священников пускать не надо, а вот в армии или в зоне, а может в интернате для детей олигофренов проблем много. Насилие там всякое, дедовщина, денег на это все тратить не хочется, вот туда мы попов и запустим!

Не поймите меня неправильно, я ни в коей мере не против окормления зон и воинских частей, это дело нужное, а прибегая к христианской терминологии, благочестивое. Но, во-первых, чтобы в армию приходили нормальные люди с нормальной системой мотивации, а для нашей страны самой нормальной является православная, нужно пустить Церковь и в вузы и в школы, и в другие государственные структуры. Не для того, чтобы Церковь стала политической машиной, нет. Для того только, чтобы священники могли работать с людьми. В том числе, воспитывая в мужском населении России идеал православного воина и православного воинства, в котором дедовщины не может быть по определению.

А во-вторых, само государство должно приложить ряд усилий по обеспечению условий к достойной службе в армии. Все те же качественные реформы по повышению зарплат солдатам и офицерам, по улучшению технической базы, по поднятию престижа воинской службы. Только при таких совместных усилиях возможна сильная армия в России. А иначе мы так и останемся при «двухгодичной зоне», все отличие от настоящей тюрьмы, в которой будет только в том, что паханы в называются «дедами».