Наш рассказ мы начнем с отца Николая
Недачина, служившего в храме святителя Николая в селе Сосницы Гжатского уезда Смоленской
губернии с 1900 по 1918 год. Он родился 7 мая 1874 года в селе Белоручье Смоленского уезда той же губернии. Его отец, протоиерей Павел Васильевич
Недачин, был настоятелем здешнего храма во имя
Илии Пророка и благочинным округа; дед, Василий
Недачин, — дьяконом церкви города Сычевки
Смоленской епархии. Мать, Анна Филипповна,
славилась знанием приемов народного врачевания
и очень многим оказывала лечебную помощь: во двор
дома, в котором прошло детство Николая, то и дело
привозили больных. Своим семерым детям Павел
Васильевич и Анна Филипповна смогли дать хорошее
образование. Николая, младшего из сыновей, в 1886
году определили в Смоленское духовное училище;
после училища он в 1890 году поступил в Смоленскую
духовную семинарию, окончил ее в 1898 году и был
назначен преподавателем церковно-приходской
школы в селе Аселье Рославльского уезда1.
Некоторое время учитель Николай Недачин
колебался в выборе дальнейшего жизненного пути.
Последняя четверть XIX столетия — время, когда для
детей духовенства открылся широкий доступ к получению светского образования и занятию
выгодных государственных и коммерческих
должностей, в то время как стезя
вященнослужителя в небогатом сельском приходе
могла обеспечить лишь очень скромное
материальное и общественное положение. Поэтому
многие дети из семей духовенства начали избирать
для себя светскую карьеру. Не были исключением и дети Недачиных. Из шести братьев Николая только
один — Нил — пошел по стопам отца, сменив его в храме села Белоручье; Василий стал директором
одной из московских гимназий, Михаил — врачом,
Александр — служащим коммерческого банка, Павел —
учителем уездной гимназии.
После нескольких лет
раздумий Николай Недачин все же принял решение
посвятить себя пастырскому служению. 23 апреля 1900
года состоялся его брак с Еленой Городской,
выпускницей Смоленского епархиального женского
училища2. 7 мая 1900 года в надвратной
Одигитриевской церкви города Смоленска епископ
Смоленский и Дорогобужский Петр (Другов)
рукоположил его во диакона, а 14 мая того же года в Успенском кафедральном соборе — во иерея к храму
святителя Николая чудотворца села Сосницы
Гжатского уезда3.
В Сосницкой церкви проходило все дальнейшее
служение иерея Николая Недачина. Церковь имела
два престола — во имя святителя Николая (зимний
храм) и святых мучеников Флора и Лавра (летний) — и являлась одним из древнейших деревянных храмов
Смоленской губернии (1735). В ее приходе числилось 27
окрестных сел, прихожан насчитывалось около 4000
человек4. Приход был небогатый, но очень дружный,
о храме всегда заботились, священнику помогали.
Людей в храм ходило много. Здесь находилась
местночтимая икона святителя Николая — ростовая,
древнего письма, украшенная серебряной ризой,
пел хороший хор с регентом.
Много сил отдавал священник Николай Недачин
сосницкой церковноприходской школе. Основанная
прежним настоятелем Никольского храма иереем
Иоанном Крапухиным, она считалась образцовой: в ней обучалось более 100 детей, имелось общежитие
для тех из них, кому далеко было добираться сюда
из своих деревень. Помимо обычных для
церковноприходской школы предметов, здесь
обучали переплетному делу, садоводству и огородничеству. Хор из учащихся пел не только в своем храме — его знали в благочинии и часто
приглашали на праздники в соседние приходы.
Ежегодные епархиальные отчеты неизменно
отмечали усердие в преподавании и заботу об учениках иерея Николая Недачина, в 1916 году
удостоенного права ношения камилавки5. Кроме
того, сосницкий священник, унаследовавший от своей матери искусство врачевания, безмездно
лечил обращавшихся к нему крестьян, для которых
зачастую это была единственная возможность
получить медицинскую помощь, так как ближайшая
больница находилась в 30 километрах.
20 марта 1908 года от внезапной болезни умерла Елена
Дмитриевна. Заботы по воспитанию троих детей
всецело легли на иерея Николая. Помогали
родственники: спустя некоторое время в Сосницы
переселилась тетка по отцовской линии 60-летняя
Александра Недачина, на чьих руках дети остались
после гибели священника.
События 1917−1918 годов резко изменили жизнь
духовенства и поставили его перед
необходимостью нести пастырское служение в условиях противодействия со стороны властей. В ноябре 1918 года по губернии прокатилась волна
стихийных восстаний. Не миновала она и Гжатского
уезда. Волнения здесь продолжались несколько
дней и были жестоко подавлены. Карательная акция
затронула и духовенство, обвиненное в организации бунта6. 5 (18) ноября 1918 года отряд
латышских стрелков, проходя через Сосницы,
расстрелял настоятеля храма Николая Недачина,
второго священника Михаила Скворцова и учителя
сельской школы Павла Доронина.
Об обстоятельствах убийства настоятеля и учителя сохранилось немало живых свидетельств7,
о кончине же священника Михаила Скворцова
таковых воспоминаний нет — факт его расстрела
восстанавливается на основании исследования
документов8. Произошло же вот что. Узнав о приближении к Сосницам карательного отряда,
многие местные жители решили уйти в лес и переждать там некоторое время. Прихожане
уговаривали настоятеля укрыться вместе с ними,
но он сказал, что ему бояться нечего, так как он никому ничего плохого не делал. Карательный
отряд на подступах к селу выстрелами рассел
толпу собравшихся. Латыши направились к священническому дому, обстреляли и его, вывели
священника и детей, повели к храму. Крестьяне
пытались просить за них, но безуспешно. Иерея
Николая расстреляли у церковной ограды на глазах
у детей. Здесь же убили вышедшего из храма Павла
Доронина9, затем храм сожгли. В дневнике Лидии
Недачиной, дочери священника, сохранилась
запись:
«5 ноября 1918 г. ст. ст. убили красногвардейцы
папу! Ужасно, ужасно трудный скорбный день!..
6 ноября папу похоронили на том месте, где и убили.
3 стрелковый латышский полк. Это был полк, который
убил наше сокровище, нашу жизнь».
Спустя некоторое время, когда солдаты ушли из деревни, прихожане перезахоронили тело убитого
настоятеля у алтаря церкви, на могиле поставили
крест.
Местная печать расправу над сосницкими
священниками и учителем представила как
наказание за подстрекательство к вооруженному
сопротивлению советской власти. 23 ноября 1918 года
в «Известиях Юхновского10 Совета рабочих,
крестьянских и красноармейских депутатов»
была помещена заметка «Расстрел
попов-мятежников»:
«За выступление против Советской власти в с.
Сосницах расстреляны участники
белогвардейского мятежа — два попа села Сосницы и учитель того же села Доронин. Церковь, школа и поповские хоромы сожжены. Среди населения
пострадавших нет».
Областная газета «Западная Коммуна» в номере за 26 ноября 1918 года излагала события
следующим образом:
«В Юхновском уезде благодаря кулацкой
агитации возникло восстание. Прибывшая
латышская воинская часть (из Калужской губернии),
лишний раз доказавшая свою преданность
Советской власти, быстро ликвидировала мятеж.
При усмирении кулаков погибло восемь товарищей
из продовольственной армии Западной Коммуны
<…> но за кровь товарищей продовольственников
и шести латышей коммунистов поплатились жизнью
десятки контрреволюционеров. В Сосницкой
волости расстреляны все главари бунта. В том
числе — три священника с крестом на груди,
стрелявшие в коммунистов».
Однако в скором времени эта газета вынуждена
была признать, что к гибели красноармейцев
«священники с крестом на груди» не имели
никакого отношения. В номере за 27 ноября она
поместила письмо бывшего руководителя
временного военно-революционного штаба
Юхновского уезда Цигельмана (орфография
оригинала сохранена):
«Товарищ Редактор.
В газете „Западная Коммуна“ от 26 ноября за N 277 помещена статья под заглавием
„Белогвардейский мятеж“, в которой указано,
что при усмирении кулацкой банды погибло 8
волонтеров-продовольственников и 6 латышей
коммунистов, что необходимо заметить следующее: 8
волонтеров-продовольственников вместе с 6-ю
коммунистами станции Темкино были посланы
узнать о положении в Сосницкой волости, которых и захватили белогвардейцы в плен и обрекли их расстрелу; благодаря же прибывшего подкрепления
белогвардейская банда была рассеяна и во время
бегства которой успели благополучно
освободиться наши пленники, после чего и выясняется, что при усмирении восстания потерь с нашей стороны не оказалось».
Воспоминания старожилов и немногие дошедшие до нашего времени архивные документы
свидетельствуют о необычайной сплоченности
общины Сосницкой церкви и высокой религиозной
настроенности крестьян волости. На месте
сожженного храма прихожане в течение двух
месяцев поставили новый, почти таких же размеров.
10 декабря 1918 года Сосницкий волостной исполком
принял решение выплатить из средств, собранных с населения, детям священника Николая Недачина
компенсацию за отобранную в Уездпромком лошадь11.
После 1918 года во вновь построенной сосницкой
церкви служил иеромонах Илия (Картавцев), живший
в выкопанной им самим землянке, дьяконом
по-прежнему оставался Василий Рослов (затем он станет в Сосницах священником), псаломщиками
были Тимофей Васильев и Павел Жуков. По воспоминаниям сельчан, в землянках за околицей
обитали еще несколько лиц духовного звания и монахинь, а также юродивый Филиппушка. Позднее в храме служили: дьякон Федор Крюков (впоследствии
- священник в селе Курашево) и псаломщик Алексей
Лебедев (1920-е годы), священник Гавриил Клитин (1930-е
годы)12.
Для причта Сосницкого храма то было время
исповедничества. Священников Гавриила Клитина и Федора Крюкова расстреляли в конце 1930-х годов,
псаломщика Тимофея Васильева осуждили в 1930 году,
репрессировали и иеромонаха Илию (Картавцева)13. В конце 1930-х годов храм закрыди. Судьба последнего
служившего в нем священника Василия Рослова
неизвестна.
В Великую Отечественную войну через Сосницы
восемь месяцев проходила линия обороны
советских войск. Несмотря на то, что храм был
очень удобным ориентиром для немецкой
артиллерии, наши воины не решились его
уничтожить, однако и от артобстрелов противника
не смогли уберечь: и храм, и село немцы стерли с лица земли. В настоящее время здесь находится
кладбище, на котором хоронят жителей окрестных
деревень. В 1999 году на месте погребения
священника Николая Недачина установили крест.
- См.: Смоленские епархиальные ведомости. 1888. С. 519;
1891. С. 594; 1897. С. 728; 1898. С.623; 1900. С. 187.
- Елена Дмитриевна Городская (1880−1908) также
происходила из духовного сословия Смоленской
губернии. Ее отец Дмитрий Городский (1840−1890) был
преподавателем Смоленского духовного училища.
Дед по отцовской линии — дьякон церкви с. Покинич
Рославльского уезда Климентий Городский, прадед
- протоиерей той же церкви Стефан Полубинский
(1800−1864). Дед по материнской линии — протоиерей
Михаил Грибоедов, большую часть жизни
прослуживший в с. Подсосонки Юхновского уезда, в конце жизни служивший в г. Смоленске.
- См.: Смоленские епархиальные ведомости. 1900. С. 187;
С. 513.
- См.: Краткое описание церквей Смоленской
епархии / сост. свящ. Александр Санковский. Вып. 1.
Смоленск, 1898. С. 225−226; Архив Института истории
материальной культуры. Ф. 4. Д. 842.
- См.: Смоленские епархиальные ведомости. 1897. С.
735−737; 1900. С. 1162−1169; 1916. С. 256; 463; 467; 478−479; 519; 521.
- См.: Степанов П.С.Борьба за укрепление Советской
власти в Смоленской губернии в 1917—1920 гг. Смоленск,
1957. С. 75−77.
- Воспоминания Лидии Николаевны Недачиной (1903−1995),
дочери священника; Полины (Пелагии) Степановны
Недачиной (1903−2003), жены его старшего сына; Марии
Степановны Павловой (1911−2001), жительницы села
Сосницы, а также других родственников и жителей
с. Сосницы и близлежащих деревень.
- Сделать заключение о расстреле в это же время в Сосницах священника Михаила Скворцова позволяют
следующие данные:
1) ко времени октябрьского переворота он служил в Сосницах (см., например: Смоленские епархиальные
ведомости. 1914. N 7. С. 119);
2) имя священника Смоленской епархии Михаила
Скворцова упоминается в списках пострадавших за Веру и Церковь Делегации Высшего Церковного
Управления для защиты пред правительством
имущественных и иных прав Православной Церкви
(см. далее);
3) в заметке, помещенной в «Известиях
Юхновского Совета…» (см. далее) сообщается о расстреле двух священников села Сосницы и учителя Доронина.
- Павел Иванович Доронин служил в Сосницах с 1892 г.
псаломщиком и учителем церковно-приходской
школы. После того, как в 1918 году школа перешла в ведение Наркомпроса, продолжал работать в ней
учителем (см: Краткое описание церквей
Смоленской епархии. С. 225−226; Известия Гжатского
Совета Крестьянских, Рабоч. и Красноарм.
Депутатов. 1918. 1 сентября (N 50). С. 3−4). К сожалению, не имеется достаточных данных, чтобы определить,
продолжал ли он в это время исполнять должность
псаломщика (формально, по новым советским
законам, церковное служение было несовместимо с преподаванием в светской школе).
- В 1918 г. с. Сосницы относилось к Юхновскому уезду.
- Государственный Архив Калужской области (ГАКО).
Ф. 1290, оп. 1, ед. хр. 1, л. 71.
- ГАКО. Ф. 1290, оп. 2, ед. хр. 1, л. 54; ед. хр. 2, л. 150; ед. хр.
3, л. 117 об., 118, 119.
- По праву памяти. Книга памяти жертв
политических репрессий. Смоленский мартиролог.
Т. 1. Смоленск, 2001; Электронная картотека жертв
политических репрессий Смоленской области 1917 —
1953 гг. (представлена на официальном
интернет-сайте Администрации Смоленской
области).
