СТИХОТВОРЕНИЯ ИЗ КНИГИ «ГРОЗНЫЙ ГОД»

* * *
Русь истомилась в неволе,
В рабстве Орды Золотой.
На Куликовское поле
Едет Димитрий Донской.

Дрогнули рати Мамая,
Дон кровянит берега,
Пала Орда Золотая,
Свергнуто иго врага.

С той Куликовской победы
Много веков протекло.
Хлынули новые беды,
Новое горе пришло.

Снова от края до края
Грозно поднялся народ:
Веют знамена, сверкая,
Русь на Тевтона идет.

Всех презирая и грабя,
Вызвал он нас на ответЕ
Явится новый Ослябя,
Новый идет Пересвет.

* * *
Вся Русь молилась 8 июля.
Свеч восковых люблю мерцанье
И трепет гаснущих лампад,
Их переливное сиянье
На темных ризах царских врат.
Бегут огня живого блики
К решеткам дремлющих окон
И озаряют ярко лики
Старинных сумрачных икон.
И ароматный дым курений
Сквозь перелив живых огней
Проносит ряд святых видений
При блеске трепетных лучей.

* * *
Из тайги, тайги дремучей,
От Амура от реки
Молчаливой темной тучей
Шли на бой сибиряки.
С ними шла былая слава,
Беззаветна и грозна,
Через Вислу переправа
Забайкальцам не страшна.
Ни усталости, ни страха, —
Бьются ночь и бьются день,
Порыжелая папаха
Лихо сбита набекрень.
Эх, Сибирь, страна родная,
За тебя мы постоим,
Волнам Рейна и Дуная
Твой поклон передадим.
Нас сурово воспитала
Молчаливая тайга,
Бури грозного Байкала,
Ширь могучего Урала
И сибирские снега.
Дружно в бой
на вражьи станы
Всем идти пришла пора.
С нами слиты атаманы
Волги, Дона и Днепра.

ДОНЦАМ-СУВОРОВЦАМ
(Отрывок из письма)

<>Позвали вас, чтоб отдохнули
От трудной жизни боевой,
Вы повидали вражьи пули
И «чемоданов» дикий вой,

Свершали грозные налеты
На закаленного врага,
Видали прусские болота,
Прошли сыпучие снега,

Окопы брали пешим строем,
Рубили конницу с коня,
До Алленштейна мчались с боем
В потоках крови и огня.

Всего, всего вы повидали
Среди чужих немецких стран,
Одни геройски в поле пали,
Другие — лечатся от ран.

А вы все живы, все здоровы,
Усталость с отдыхом пройдет,
И снова полк, в налет готовый,
Отважно двинется вперед,

Охватит немца грозной лавой
В сверканьи пик со всех сторон,
И новый подвиг яркой славой
Украсит славный тихий Дон.

Не мало дней средь бранных споров
Вели вы трудное житье —
Недаром полк водил Суворов
И имя дал ему свое.

Я горд, что ваш ношу подарок —
Почетный, редкостный жетон,
Не блеском золота он ярок, —
А мне всего дороже он.

Я сердца трепетным биеньем
Следил за действием полка —
Примите с искренним почтеньем
Земной поклон от старика…

СИБИРЯКИ

Наш отец — сам Байкал,
Мать — седая тайна,
Братья, сестры — безбрежные дали.
Грозы, бури, снега
Нас, железных бойцов, воспитали.
На зверей по зимам мы бродили в лесах,
Ель — постель, и снега — одеяло.
Глубоко в рудниках
Нам и солнце лучом не сияло.
Что нам бой! Что война! Погрознее Иртыш
Да безлюдная тундра немая, —
Молчаливая тишь
И снега без конца и без края!

ГАЛИЧИНА

<>Высок и мягок мох пушистый,
В глуши беззвучна тишина,
Травой покрыта шелковистой
Ущелья дикого стена.
Чу, слышен серны осторожной
Пугливый бег по гребням скал…
Вот к небу взмыл орел тревожно
И в темном облаке пропал…
Рокочут взрывы над деревней,
Грохочут пушки по горам…
И, как свеча, пылает древний
Высокий деревянный храм…
Струится кровь… Разбиты хаты…
Все гибнет в битве и огне.
Молчат таинственно Карпаты,
Хранят былое в тишине…

В ПОЛЬШЕ

Орган на хорах зарыдал,
В пустом костеле плачут звуки.
О, сколько он перевидал!..
Здесь было все — позор и муки.

Пытали женщин. Кровь рекой
Сливались с пошлой песней стоны
Штыком пробить ковчег святой,
Исполосованы иконы.

Повсюду гадких оргий след.
Святой престол им был постелью
Живого места в храме нет,
В конюшню обратили келью.

Сожгли село. Народ ушел.
В плену священник и монахи
А органист с ума сошел,
Избегнув петли или плахи.

На хорах, как живая тень,
Старик безумный. Он играет
В безлюдном храме ночь и день
Орган надорванный рыдает.

СЕРБИЯ

О, Сербия! Ты доблести полна,
Ты на Балканах луч во мгле тумана,
Великолепная и гордая страна
Потомков Сильного Душана.

Вновь поле Косово воскресло пред тобой
В развалинах дымящихся конаков,
Где твой народ ведет неравный бой,
Бьет легионы австрияков.

Полураздетые, разутые войска
Врага могучего разбили, —
Еще тверда кровавая рука,
Еще народ полуголодный в силе!

Еще бесстрашен и велик
С ружьем на гребне грозного окопа
В пороховом дыму седой старик —
Король, каких не видела Европа.

И встанет из развалин твой Белград.
Заплещет флаг в горах Калимегдана,
И подвиги твоих героев воскресят
Былую Сербию Великого Душана.

НА РОДИНЕ

Опять в своих полях! Родимая сторонка!
Старик-отец, нахохлившись, сидит,
По грязи тащится уныло лошаденка,
Телега в колеях и рытвинах скрипит.
Покойно на душе.
Там встретит мать родная,
Ребятки подбегут. Зардеется жена
Межу проехали. Полоска озимая
А вот и мельница отцовская видна.
Какая тишина. Грачей отлетных стая,
Собравшись в теплый край,
кружится в тишине.
А там? На грозные окопы налетая,
Мы понеслись под пулями, в огне
Бежали, падали,
вокруг рвались шрапнели,
Строчил, как швейная машина, пулемет
Штыком упорного германца одолели
На полк кресты прислали за лихой налет.
Припомнились и Сан, и Висла, и Карпаты,
И рев гранат, и рукопашный бой.
И все прошло, как сон!
Опять родные хаты,
Колодец у двора и ветлы над рекой.

* * *
Я в монастырь ушел. Но нет, не за стенами
Святой обители свершаю подвиг свой,
Глубоко вдохновлен священными псалмами,
Молясь на паперти и днем и в час ночной.

Как схимник, я от мира отрешился,
Забыл про счастие и радость на земле;
Я с головой в пучину жизни погрузился
И мир души нашел в пылающем котле.

Изнежен я и слаб. В окопы огневые
Идти нет сил. Я лишний буду там,
Но семьи тех борцов, подвалы их сырые
Передо мной стоят, как искупленья храм.

И я пошел к разрушенным лачугам,
И хлеб несу голодным матерям,
И всех зову: идите, друг за другом
К отворенным страданьями дверям!

Идите же! Несите свой излишек,
Души своей раскройте мощь и ширьЕ
Спасайте матерей, оставленных детишек —
Служите Богу там. Там храм и монастырь!

ГРЕЗЫ НА БОСФОРЕ

Моря Черного волна
В ночь глухую злобно плещет;
Побледневшая луна
В красном сумраке трепещет.

Пулемет вдали трещит,
Заглушая вой снарядаЕ
Прибивает кто-то щит
Над вратами Царя-града.

Все сильнее хлещет вал,
Дым навис багровой тучей;
Над Босфором зазвучал
Где-то колокол певучий.

Утро. Меркнет серп луны.
Пали тюрьмы. Цепи пали.
Из-за каменной стены
Песни воли рвутся к далиЕ

Море ожило окрест —
Реют вымпелы России,
И блестит на солнце крест
Над громадою Софии.

ПОЧАЕВСКАЯ ЛАВРА

Там, на далекой Волыни,
Лавра стоит одиноко.
Все поклонялись святыне,
Веруя в чудо глубоко.

Там просвещения семя
Свято хранилось веками.
Было тяжелое время,
Храм осквернялся врагами.

Стены разбиты бывали
И окровавлены долы,
Варвары край разоряли,
Храмом владели монголы.

Грозные годы забыты,
Люди живут беззаботно,
Куполы золотом крыты,
Рать богомольцев несчетна.

Грозы опять разразились,
Храм чудотворной иконы
Снова разбить — появились
Новые орды — тевтоны.

Там, на далекой Волыни,
Снова во вражеском стане
Гибнет святыня, — и ныне
Губят ее христиане.

ВЕЛИКАЯ ГОДОВЩИНА

Сегодня — год войны жестокой,
Досель неслыханной войны,
Из бездны дремлющей, глубокой,
Поднявшей мощь родной страны.
Те силы грозные, что спали,
Таясь в народной глубине,
Неудержимые восстали,
Подобно яростной волне.

Давно потухнувшим вулканом
Дремала Русь, — и вот над ней,
Над вековым ее туманом
Сверкают молнии огней.
Все поднялось в защиту права
Отец и сын, сестра и брат,
И огнедышащая лава
Спаяла камень и булат.

И нет в сказаньях древних хартий
Того, чем ныне Русь полна:
Сдружились люди разных партий,
Слились чужие племена,
Воскресли силы неземные,
Забыть покой и мирный сон:
У всех один завет — Россия,
У всех единый враг — Тевтон.