Иван Гаврилович Блинов родился 5 ноября 1872 года в небольшой, состоявшей
всего из 13 дворов деревне Кудашиха, что неподалеку от Городца, старинного
русского городка на Волге, основанного еще Юрием Долгоруким. В этих
краях издавна писали иконы, строили корабли, занимались резьбой и росписью
по дереву. Родители Ивана, Гаврила Андреевич и Любовь Клементьевна,
принадлежали к старообрядцам. Большую роль в воспитании мальчика сыграл
дед Клементий. И он, и Гаврила Андреевич были известными мастерами-иконописцами;
их работы хранятся ныне в Городецком краеведческом музее и в Русском
музее в Санкт-Петербурге.
К десяти годам Иван научился читать и писать. О первых опытах рисования
и создания книг он рассказал в «Автобиографии»: «В то время я страстно полюбил иконы и картины, и я решил во чтобы то ни стало
учиться писать и рисовать без помощи преподавателей, самоучкой. Первую
картину нарисовал — архангела Гавриила, с иконы. Вырисовал пером, чернилами.
И когда удалось кое-как нарисовать, тогда пришел в великую радость и первым долгом показал отцу и матери и дедушке. Они одобрили это мое
начинание, и с тех пор я окончательно решил учить искусство рисования
и писать книги».
С 14 лет Иван начинает зарабатывать своим ремеслом. «Я старался
найти какого-либо заказчика, который бы мне что ни есть платил, чтобы
оправдаться перед родителями, что, действительно, я делаю не пустое
какое дело. И вот нашел, однако, в с. Городце книготорговца, и он заказал
мне написать тетради-каноны… по 20 копеек за каждый. Но каждый такой
канон я писал почти целую неделю».
Сохранился большой, объемом в 219 листов, «Канонник» со следующей
пометой: «Сия книга…принадлежит д. Кудашихи крестьянину Ивану
Гавриловичу Блинову. Писал своею рукою в 1887 г.» Этот «Канонник»
является, судя по всему, его первой крупной работой.
Стремление совершенствования на избранном поприще приводит Блинова в книгописную мастерскую городецкого купца-коллекционера Григория Матвеевича
Прянишникова. «Сейчас со всей радостью отправляюсь к нему, взяв
с собой своей работы Апокалипсис, прихожу к нему в дом. Он меня принял
и спросил, что мне нужно от него. Я объяснил ему с величайшей робостью
свое дело и показал ему свою работу. Он же взял от меня и понес показать
своим мастерам. Где они рассматривали, дверь была со стеклом, и мне
все было видно, как они вместе с ним смотрели на мою работу и довольно
смеялись. На меня такой пришел стыд, что провалился бы сквозь пол от стыда и проклинал, что пошел к нему, т. е. к Прянишникову. Когда он вышел
и отдает мне мою книгу и говорит: „Иди домой и годика три попиши
дома. Тогда и приходи…“ С тем я пошел к себе в деревню и решил
бросить все это искусство. Придя домой, все свои принадлежности убрал,
чтобы их не видеть. Но в конце концов опять чрез короткое время страсть
к искусству взяла свое, и я снова принялся за это свое любимое занятие.
И так несколько раз оставлял и закаивался бросать это дело, но страшная
любовь, зародившаяся в душе моей, взяла свое, и я не в силах был больше
оставить это мое любимое занятие и решил во что бы то ни стало, но изучать
древнерусское искусство палеографии и живописи».
Приветил Ивана, заказав ему ряд книг, другой городецкий купец и коллекционер
— Петр Алексеевич Овчинников. Именно Овчинникову принадлежат пророческие
слова, обращенные к молодому каллиграфу: «Ты будешь замечательный
писец и рисовальщик, так писали прежде для царей». С 1894 по 1907
год Блинов переписал и оформил для Овчинникова 25 книг, в том числе
«Изборник Святослава 1073 года». Общее число книг, изготовленных
им в этот период, назвать трудно. Много их пропало бесследно. Например,
полностью разошлось после смерти владельца собрание Николая Порфирьевича
Никифорова, нижегородского коллекционера. У его сына, Петра Николаевича,
из завершенных работ И. Г. Блинова сохранились только «Повесть
о Петре и Февронии Муромских» и два «Синодика», а из незавершенных — тетрадь из «Изборника Святослава 1073 года»,
несколько листов «Поучения о святой Троице папы Сильвестра»,
а также черновик титульного листа «Андриатиса» — сборника
произведений святителя Иоанна Златоуста. Особенно замечателен лицевой
список «Повести о Петре и Февронии Муромских». Это произведение
было очень популярно на Руси, и Блинов по заказам разных лиц изготовил
семь его списков. Текст «Повести…» он разбивает на отдельные
сюжетно законченные части, каждая из которых открывается миниатюрой,
иллюстрирующей расположенный под ней рассказ. В экземпляре Никифорова
41 из 43 миниатюр выполнены акварелью и гуашью на пропитанной клеем
тонкой белой ткани (шелке?). Цветовая гамми сдержанна и спокойна: коричнево-буро-зеленые
тона, твореное золото. Эффект серебра достигается благодаря отражающим
свойствам ткани. С поразительным мастерством выписаны одеяния преподобных
князя Петра и княгини Февронии.
Работая на Г. М. Прянишникова, П. А. Овчинникова, Н. П. Никифорова,
Иван Гаврилович получил возможность изучать древнерусские книги из их богатейших собраний. В 90-х годах XIX века И. Г. Блинов — уже признанный
мастер-каллиграф. Рукописная книга его работы «Канон Честному Кресту»
(заказ Г. М. Прянишникова) выставляется в 1899 году в Петербурге на палеографической выставке. Эта лицевая рукопись на 13 листах большого
формата с фронтисписом имеет целый ряд особенностей в своем оформлении:
большое число растительных заставок, характерных для XI—XVI вв.еков; разнообразные
инициалы и концовки, строки вязи, написанные золотом, киноварью и чернилами;
несколько образцов полуустава и скорописи. Переплет изготовлен из обтянутых
кожей досок — с тиснением в стиле XVII века и с двумя латунными застежками.
Автограф в конце гласит: «Писал сей Канон Нижегородской губернии
Балахонского уезда Большепесошнинской волости деревни Кудашихи крестьянин
Иван Гаврилов Блинов. А что обрящете неисправно — дело моего невежества,
простите Господа ради, Богу нашему слава ныне, и присно, и во веки веков.
Аминь».
В созданный Блиновым в 1900 году по заказу П.А. Овчинникова лицевой
Канонник вошли «Канон Честному и Животворящему Кресту», «Канон
на Рождество Христово», «Канон на Крещение Господне»
и каноны на другие двунадесятые праздники — всего десять. Каждый открывается
миниатюрой, нанесенной красками с добавлением золота и отделенной от текстовой части завесой из розового шелка. Тексты открываются многоцветными
геометрическими и растительными заставками, а также тератологическими,
геометрическими и растительными инициалами. Заголовки сделаны киноварной
вязью. Эта книга после смерти П. А. Овчинникова попала в Городецкий
краеведческий музей.
В конце XIX — начале XX веков из мастерской Блинова выходят «Житие
Василия Нового», «Жизнь и убиение царевича Димитрия»,
«Повесть о разорении Рязани Батыем», «Сказание о Мамаевом
побоище», «Сказание о Михаиле Черниговском и его боярине Феодоре»,
«Житие Евфросина Псковского» и другие работы, причем некоторые
в нескольких экземплярах. В них Иван Гаврилович на редкость гармонично
сочетал талант миниатюриста и каллиграфа. В 1905—1906 годах по заданию
нижегородской думы он ведет в библиотеках Казанского университета и Казанской же Духовной академии подготовительную работу к созданию лицевого
списка «Иудейской войны», завершенного в 1909 году с таким
постскриптумом: «Написася сия книги Иосифа Маттафея Флавия в лето
от сотворения мира 7417-е (1909) с древлеписменной рукописи XVI века,
находящейся в городе Казани в библиотеке при Духовной Академии… Миниатюрных
и заставочных украшений не имеется в ней. Здесь же по любви написах
картины, и заставки, и заглавные буквы».
Оказавшись после этого в Москве, Блинов обращается с прошением на имя
директора Румянцевского музея: «Имею честь покорнейше просить…
выписать для моих занятий в Отделении рукописей вверенного Вам Музея
Годуновскую рукописную псалтырь 1591 года из Костромского Ипатьевского
монастыря. Просит крестьянин Иван Гаврилович Блинов». Он досконально
изучает хранилища Исторического музея и Третьяковской галереи, посещает
в библиотеку Троице-Сергиевой Лавры. Образцом для него становятся рукописные
книги, созданные в кремлевских мастерских в XVI — начале XVII веков,
в частности, Лицевой летописный свод.
Основательно освоив манеру и технику различных школ, И. Г. Блинов берется
теперь и за восстановление книжных раритетов, приобретаемых нижегородскими
ценителями древностей. «Скитский Патерик» XVI века (из собрания
П. А. Овчинникова) — яркое доказательство его таланта реставратора.
Итогом работы Блинова стала возрожденная книга, в полной мере передающая
дух эпохи Ивана Грозного.
В списке «Творений Мефодия Патарского» XVI века, приобретенном
П. А. Овчинниковым в 1900 году, недоставало 27 листов в начале и нескольких
в конце. Их восполнение Овчинников поручил Блинову. Тот не только великолепно
воспроизвел почерк первой трети XVI века, но и поместил в начале книги
характерные для того времени выходную миниатюру с изображением Мефодия
Патарского и заставку.
Еще одно интереснейшее приобретение Овчинникова — Евангелие-апракос
XIV века, в котором не хватало первого листа. И опять коллекционер обратился
к И. Г. Блинову. Иван Гаврилович подобрал подходящий лист пергамента,
искусно «состарил» его и мастерски воспроизвел древнерусское
уставное письмо.
Работы И. Г. Блинова — это неповторимые авторские шедевры. Признанием
его заслуг стало приглашение в 1906 году на VII Всероссийский археологический
съезд, проходивший во Владимире.
В 1900-х годах И. Г. Блинов познакомился с художником Дмитрием Семеновичем
Стеллецким, вместе с которым трудился над «Словом о полку Игореве».
В 1908 году он получил такое послание: «Многоуважаемый Иван Гаврилович.
Сердечно благодарен Вам за присылку пробного листа. Он великолепен и мне лучшего ничего не нужно. Я рассчитываю кончить тут свою работу месяца
через два и тогда приеду к Вам в Городец. Душевно Ваш Дм. Стеллецкий».
Жене Вере Павловне Блинов сообщал: «Дома по вечерам пишу художнику,
и он ко мне ходит каждый вечер и сидит со мной часа по три». К началу января 1911 года напряженный совместный труд (текст — И. Г. Блинова,
иллюстрации — Д. С. Стеллецкого) был окончен. Книгу приобрела и до сих
пор хранит Третьяковская галерея.
В тот период раскрылись новые грани дарования Ивана Гавриловича. Вместе
с А. И. Савиновым он расписывает церковь в усадьбе известного помещика-сахарозаводчика
и мецената П. И. Харитоненко, находившейся в Харьковской губернии («зарисовал
вязи в стиле XIV века в шейке главы церкви и надписи на стенописании.
Церковь эта сложена из белого камня… Вид имеет Новгородских храмов
XVI века»), затем создает два настенных листа (лубка) очень большого
размера (75,5×275 см) с изображением Мамаева побоища. Специалисты отозвались
о них как о своеобразнейших произведениях, композиция которых выстроена
не по правилам профессионального искусства, а по законам декоративного
народного творчества. В 1916 году И. Г. Блинов сделал рисунки трех статутов
к новому ордену Святой княгини Ольги. «Статуты эти выполнил в лучшем
виде, за что был представлен Комиссией к награде, за что и получил Андреевскую
золотую медаль».
* * *
Отражением душевного состояния Ивана Гавриловича в годы революции и гражданской войны стала «Молитва во дни нестроений и смуты в родной
земле», переписанная им с издания 1906 года в собственной редакции
и начинавшаяся так: «Господи Боже сил! Призри милостивым оком Твоим
на зело страждущую страну нашу, в ней же за беззакония наши умножишася
нестроения, и раздоры, и междоусобия. Ты, Господи, веси беду нашу, веси
озлобления, слышиши стенания неповинных младенцев, сирот и вдовиц».
В работах 1917−1920 годов — «Акафисте Серафиму Саровскому»,
«Мудрости Менандра Мудрого», «Кратком нравоучении»,
«Слове на рождество Богородицы», «Житии Анастасии Узорешительницы»
— выплеснулась сердечная боль мастера о «Руси уходящей». То же можно сказать и по поводу его живописного полотна на тему евангельской
притчи. «Картина „Симоне Ионин, любиши ли мя“ написана
мною в 1919 г. в самое трудное время, и в материальном отношении ужасно
нуждался. Помощи никакой не было, выйти из этого положения не представлялось
возможным. Вот я и решился написать эту картину. Имея сильную любовь
к Иисусу Христу и Петру Апостолу. Самый сюжет взял с евангельского текста,
который внезапно нарисовался в моей голове во время пребывания в храме
за службой. Пришедши домой, взял холст, купленный мною и заготовленный
лет 10 назад, и начал рисовать, и в течение трех месяцев окончил совсем»
(см. «Московский журнал. N 9. 3003).
Став в марте 1919 года членом Ученой коллегии Российского Исторического
музея, И. Г. Блинов специально для этого музея иллюстрирует «Повесть
о горе и злосчастии», «Повесть о Савве Грудцине» и «Повесть
о Фроле Скобееве». Хранителю рукописей Румянцевского музея Г. П.
Георгиевскому он помогает приобрести и перевезти в Москву коллекции
рукописных книг Г. М. Прянишникова и П. А. Овчинникова, о чем свидетельствует
сохранившийся мандат: «Государственным Румянцевским музеем командируется
сотрудник музея тов. Блинов в г. Городец Нижегородской губернии для
сопровождения транспорта рукописей Румянцевского Музея, направляемых
в Москву в книгохранилище Музея. Румянцевский Музей просит все Советские
учреждения и лиц, от коих будет зависеть, оказать тов. Блинову свое
содействие».
В течение пяти лет (1920−1925) Блинов — директор Городецкого краеведческого
музея, затем — лектор и оформитель в клубе, редактор колхозной газеты,
учитель в колонии… Периодически Иван Гаврилович возвращается к созданию
книг, но этим ему не удается поправить ни свое материальное положение,
ни сомнительную, с точки зрения властей, репутацию. О последних годах
художника можно судить по письмам — его и к нему. В 1935 году нижегородский
краевед Федор Павлович Хитровский уведомлял А. М. Горького: «Есть
в Городце Блинов — старец-писец древних книг. Знаток палеографии. Историю
письма знает так тонко, что без запинки изображает и определяет периоды
древней письменности. Переписал за свою жизнь до 200 книг. Биография
Блинова настолько интересна, что я ее записал». Неожиданно получив
от Г. П. Георгиевского заказ на новую книгу для Румянцевского музея
(«Слово о полку Игореве») взволнованный до глубины души Блинов
отвечает: «Дорогой и любезный друг мой Григорий Петрович! Во-первых,
не могу выразить той радости, какую Вы мне прислали. Я окончательно
был уверен, что Вас нет в живых. Друг ты мой великий! Григорий Петрович!
Я давно бы написал Вам о своем житье-бытье, но меня уверили, что Вы не жив. Желательно с Вами поговорить лично. Эту работу, какую Вы предлагаете,
я с полным удовольствием берусь и рассчитываю выполнить. Только не знаю,
какие взять сюжеты из «Слова о полку Игореве» и какой размер
и для чего это нужно. Это хорошо бы с Вашим советом… Сейчас спешно
пишу краткий ответ, я очень взволнован и рад Вашему письмецу (я Вас
не видал 20 лет)».
Однако последний блиновский список «Слова о полку Игореве»
остался незавершенным (ныне находится в Городецком краеведческом музее):
Иван Гаврилович умер в 1944 году.
