«КУРСКИЙ СОЛОВЕЙ»

Русская песня — простор русских небес, тоска степей, удаль ветра. Русская песня не знает рабства. Заставьте русскую душу излагать свои чувства по четвертям, когда ей удержу нет. И нет такого музыканта, который мог бы записать музыку русской души; нотной бумаги, нотных знаков не хватит. Несметные сокровища там таятся — только ключ знать, чтобы отворить сокровищницу.

Надежда Плевицкая

Для того чтобы представить себе роль Надежды Васильевны Плевицкой в нашей музыкальной культуре, достаточно назвать песни, которым она дала сценическую жизнь: «Раскинулось море широко», «По диким степям Забайкалья», «Ухарь-купец», «Помню, я еще молодушкой была», «Хаз-Булат удалой», «Есть на Волге утес», «Славное море — священный Байкал», «Когда я на почте служил ямщиком», «Всю-то я вселенную проехал», «Среди долины ровныя"… Треть, если не больше, своего репертуара Лидия Андреевна Русланова взяла у Плевицкой, только до поры до времени об этом избегали говорить. Надежда Васильевна была первой в плеяде певиц-«народниц», представленной именами Лидии Руслановой, Людмилы Зыкиной, Александры Стрельченко. Благодаря Плевицкой песни ее родной Курской губернии и так называемые фабрично-заводские зазвучали в залах консерваторий, Дворянских и Благородных собраний, в присутствии Высочайших особ…
Будущая звезда русской эстрады родилась в 1884 году в крестьянской семье в деревне Винниково под Курском. Сколько себя помнила Надя Винникова — Дежка, как ее ласково называли, — она всегда пела. Ибо вся нелегкая крестьянская жизнь проходила с песней. Пела мать, Акулина Фроловна, за прялкой, пели сестры за домашней работой, пели сельчане — в поле и на гуляньях. Дежка слушала, запоминала, вбирала в себя этот когда грустный, когда радостный песенный мир. Свое призвание она осознала очень рано и однажды убежала из дома, чтобы стать артисткой. Судьба привела ее сначала в один из гастролирующих по стране хоров, затем в балетную польскую труппу. Да, чтобы заработать на жизнь, певунье Дежке пришлось переквалифицироваться в балерины. Обучать ее взялся солист балета варшавских театров Эдмунд Мячеславович Плевицкий. Он полюбил девушку, и его чувства не остались без ответа. Вскоре в одном из писем к матери Дежка испросила благословения на брак. Благословение было получено, и девятнадцатилетняя Дежка Винникова стала Надеждой Плевицкой. В лице Эдмунда она обрела верного спутника жизни, друга и помощника. Когда молодожены начали работать самостоятельно, Плевицкий взял на себя административные обязанности — устраивал гастроли, подписывал контракты. Влюблен в свою молодую жену он был страстно и все одиннадцать лет совместной жизни находился при ней неотлучно.
После краха балетной труппы Плевицкие — попадают в петербургский загородный ресторан, отсюда — в легендарный московский «Яр». Супруги работали в одной программе: — Эдмунд исполнял русские пляски, Надежда пела. В «Яре» пришел первый громкий успех, а с ним и известность.
Осенью 1909 года во время Нижегородской ярмарки в городе наперебой говорили о том, что в здешний ресторан Наумова из московского «Яра» приглашена какая-то необычная певица, исполняющая только русские песни. Послушать ее к Наумову ходили многие. Как-то раз в ресторане ужинал приехавший в Нижний на гастроли Леонид Витальевич Собинов. В зале было по-ресторанному шумно. Но вот вывесили анонс с фамилией следующего выступающего — «Артистка Плевицкая», и вдруг наступила необычная тишина. Собинов удивленно отложил вилку. На эстраду между тем вышла стройная молодая женщина, черноглазая, с густыми черными волосами. Первые вступительные аккорды рояля — и под сводами увеселительного заведения поплыло протяжное, отнюдь не веселое:

Тихо тощая лошадка по пути бредет,
Гроб, рогожею покрытый, на санях везет,
На санях в худой шубенке мужичок сидит,
Понукает он лошадку, на нее кричит…

Плевицкая пела очень просто, как поют деревенские бабы, — тем пронзительнее оказалась изображенная ею сцена сельских похорон. Леонид Витальевич, взволновавшись, прошел к артистке за кулисы, представился. «Заставить смолкнуть такую аудиторию может только талант. Вы — талант», — заявил он и тут же предложил смущенной Надежде принять участие в большом благотворительном концерте, устраиваемом им в городской опере, где ожидалось выступление многих российских знаменитостей.
И Плевицкая оправдала ожидания Собинова, с блеском спев на академической сцене в одной программе с артистами Императорских театров! Приехав в Москву, Леонид Витальевич сразу же взялся за организацию большого сольного концерта своей протеже. Чуть позже в одном из интервью он говорил: «Возьмите Плевицкую… Разве это не яркий талант-самородок? Меня чрезвычайно радует ее успех, и я счастлив, что мне удалось уговорить Надежду Васильевну переменить шантан на концертную эстраду».
1910 год — год ее стремительного взлета. О ней с восторгом пишет вся российская пресса. Этому предшествовало выступление Плевицкой в Царском Селе в присутствии императора, о чем она рассказала в своих мемуарах:
«И вот распахнулась дверь, и я оказалась перед Государем. Я поклонилась низко и посмотрела прямо Ему в лицо, и встретила тихий свет лучистых глаз. Словно чудо случилось, страх мой прошел, я вдруг успокоилась. Он рукоплескал первый и горячо, и последний хлопок всегда был Его. Я пела много. Государь был слушатель внимательный и чуткий. Выбор песен был предоставлен мне, и я пела то, что было мне по душе. Спела я и песню революционную про мужика-горемыку, который попал в Сибирь за недоимки. Никто замечания мне не сделал. Он слушал меня, и я видела в царских глазах свет печальный. Когда Государя уже провожали, Он ступил ко мне и крепко и просто пожал мою руку:
— Спасибо вам, Надежда Васильевна. Я слушал вас сегодня с большим удовольствием. Мне говорили, что вы никогда не учились петь. И не учитесь. Оставайтесь такою, какая вы есть. Я много слышал ученых соловьев, но они пели для уха, а вы поете для сердца. Самая простая песня в вашей передаче становится значительной и проникает вот сюда.
Государь слегка улыбнулся и прижал руку к сердцу».
В том же 1910 году произошла встреча с Ф. И. Шаляпиным. Прославленный бас чрезвычайно заинтересовался Плевицкой, пригласил ее к себе домой, и Надежда Васильевна пропела ему весь свой репертуар.
«На прощанье Федор Великий охватил меня своей богатырской рукой, да так, что я затерялась где-то у него под мышкой. Сверху над моей головой поплыл его незабываемый бархатистый голос, мощный соборный орган:
— Помогай тебе Бог, родная Надюша. Пой свои песни, что от земли принесла, у меня таких нет, — я слобожанин, не деревенский.
И попросту, будто давно со мной дружен, он поцеловал меня».
Огромные гонорары Плевицкой вскоре позволили ей купить на родине большой участок земли, в том числе и знакомый с детства Мороскин лес, и начать строительство усадьбы. Сама владелица впоследствии называла свой винниковский особняк «домом-теремом из красного леса». Плевицкие приезжали в Винниково отдохнуть от бесчисленных гастрольных поездок. В «доме-тереме» все было добротно, все радовало глаз, утешало. Хозяйка здесь, впрочем, не только отдыхала, но и много репетировала, разучивала новые песни. Супруги наслаждались безоблачным счастьем, не зная, что этому счастью скоро наступит конец…
Однажды Надежду Васильевну пригласили на званый вечер, устраиваемый Великими княжнами. Здесь певице представили поручика кирасирского полка В. А. Шангина. После концерта Плевицкая подарила поручику самый красивый цветок из бесчисленных букетов, ей преподнесенных. Это была, что называется, любовь с первого взгляда. Надежде и Эдмунду Плевицким оставалось только одно — расстаться.
С началом первой мировой войны поручик Шангин отправился на фронт. Плевицкая поехала за ним, став сестрой милосердия. На фронте ей пришлось воочию увидеть все ужасы войны, даже принимать участие в боях.
В январе 1915 года сестра милосердия Надежда Плевицкая узнала, что поручик В. А. Шангин пал смертью храбрых. В том же 1915 году умерла ее горячо любимая мать. Плевицкая осталась совершенно одна, ошеломленная свалившимися на нее бедами. И все же смогла вернуться на сцену.
О том, как она пережила революцию, свидетельств почти нет. Далее известно, например, что осенью 1920 года на Перекопе состоялся ее концерт — «во рву, на участке офицерского батальона». Знаменитая артистка прибыла в расположение корниловских частей во время затишья на фронте. По такому случаю мгновенно соорудили некое подобие эстрады, которую даже украсили гирляндами. Личный состав, командование, приглашенные бурно приветствовали гостью. Она появилась в сопровождении командира полка генерал-майора Николая Владимировича Скоблина. Оркестр грянул встречу, после чего начался концерт. В числе прочего Плевицкая исполнила и знаменитого «Ухаря-купца», принятого, как и везде, на «ура». Спустя несколько дней она вновь пела на передовой.
В 1921 году остатки разбитой белой армии эвакуировались в Турцию. Вместе с ними навсегда покинула Россию и Надежда Плевицкая. Теперь ее повсюду сопровождал Н. В. Скоблин. Там же, в Турции, в Галлиполи, они обвенчались. Посаженым отцом на их свадьбе был генерал Кутепов. После этого Николай Владимирович и Надежда Васильевна прожили в любви и согласии семнадцать лет — вплоть до трагического финала.
В начале 1920-х годов Надежда Васильевна предпринимает гастрольные поездки по Европе. Она выступает в Германии, Югославии, Румынии, Болгарии, Франции — в основном перед соотечественниками, разбросанными революцией кто куда. Руководящая должность в белоэмигрантской организации — Русском Общевоинском союзе — не мешала Н. В. Скоблину следовать за женой в качестве ее театрального администратора. В 1926 году в США Плевицкая встречалась с С. В. Рахманиновым, Ф. И. Шаляпиным, С. Т. Коненковым, М. М. Фокиным, А. И. Зилоти. С голоса певицы Рахманинов записал песню, слышанную Надеждой Васильевной от старой крестьянки Курской губернии, — «Бели-лицы, румяницы вы мои». Композитор обработал ее, оркестровал и включил в свой опус 41 — цикл «Три русские песни» для хора и оркестра.
В 1930 году супруги поселились недалеко от Парижа в местечке Озуар-ла-Феррьер. В двухэтажном домике за высокой решеткой оживали милые сердцу воспоминания. На стенах небольшой гостиной и в столовой висели портреты: Надежда Васильевна в молодости, Николай Владимирович в разные годы и в разных званиях, а также два портрета с дарственными надписями: «Моему родному Жаворонку, Надежде Васильевне Плевицкой, сердечно любящий ее Федор Шаляпин» и «Здоровья, счастья, успеха дорогой Надежде Васильевне. С. Рахманинов».
Около дома размещалось «хозяйство»: крохотный курятник, огородная грядка. За цементной оградой грустили три березки…
Всю правду о случившемся через семь лет ныне ведает один только Бог. Факты таковы. В 1937 году во Франции начали исчезать высокопоставленные русские офицеры из числа белой эмиграции: уходили из дома, со службы и не возвращались. Однажды пропал и Н. В. Скоблин. Так вот, именно супругов Скоблиных французское правосудие обвинило в том, что они содействовали ГПУ в похищении видных деятелей белого движения. 15 декабря 1938 года русскоязычная парижская пресса сообщила об осуждении Н. В. Плевицкой на 20 лет каторжных работ. Н. В. Скоблин так и не был найден — он сгинул бесследно.
Через два года Надежда Васильевна Плевицкая, которую последний русский император называл «курский соловей», заболев, тихо угасла во французской тюрьме.