Адмирал и сенатор Семен Афанасьевич Пустошкин (1759−1846) за свою многолетнюю
(при четырех императорах!) службу получил ордена Белого Орла, Св. Владимира
2-й, Св. Анны 1-й и Св. Георгия 4-й степени, а также удостоился бронзовой
медали за 1812 год.
Родился он в сельце Чернецове Боровицкого уезда Новгородской губернии.
Предки Семена Афанасьевича принадлежали к старинному русскому роду,
но их слава заключалась не в богатстве и знатности, а в верном служении
Отчизне. В часовне сельца Чернецова хранился полковой образ Казанской
Божией Матери, полученный в 1620 году в знак благодарной памяти при
увольнении с поста командира полка Мокеем Ивановичем, прапрадедом С.
А. Пустопткина.
Море влекло к себе уже отца нашего героя — Афанасия Федоровича, в юности
начинавшего «учеником корабельной архитектуры». Однако в 1719
году при спуске на воду фрегата «Руаль» он, упав с палубы,
сломал ногу. Император Петр, лично знавший юношу и проявлявший о нем
отеческую заботу, приказал отнести его в дом князя Меншикова и там оказать
медицинскую помощь. После 18 месяцев лечения Афанасий Федорович с подаренными
Светлейшим двумя сотнями рублей в кармане уехал в деревню, где женился
на дочери помещика Лупандина Евдокии Макарьевне, от которой затем имел
четырех сыновей.
В 1773 году Семен Афанасьевич, постигнув азы обычного в те времена домашнего
воспитания, поступил в Морской Шляхетский корпус. В последующем он прошел
путь от гардемарина до адмирала, плавая на различных кораблях, в частности
и на «Марсе» под началом знаменитого Ф. Ф. Ушакова.
Случай, о котором мы хотим рассказать, произошел в 1786 году. Семен
Афанасьевич служил на Черном море в должности командира пинки (малого
корабля), как вдруг в мае ему было приказано принять командование над
фрегатом «Пчела» и следовать в порты Средиземноморья. Странность
заключалась в том, что в это плавание фрегат вышел под купеческим флагом
и с грузом сугубо мирных товаров — пшена и парусины, принадлежавших
купцу Масленникову. В инструкции, полученной Пустошкиным от Черноморского
Адмиралтейского Правления, среди прочих пунктов был и такой: «При
входе в Царьград и другие порты пушечной пальбы отнюдь не производить,
а к тому как амуничных, так мундирных и оружейных вещей не оказывать,
и во всем себя и команду содержать по купеческому обряду».
Суть здесь состояла в следующем. Согласно Кючук-Кайнарджийскому договору
1774 года Турция обязывалась предоставлять русским купеческим судам
свободу плавания по Черному и Средиземному морям и защиту нашего флага.
Однако на деле все обстояло несколько иначе. Два корабля, принадлежавшие
петербургской торговой компании князя Несвицкого, графа Головкина и купца Маковкина, захватили алжирские пираты. Россия потребовала объяснений
от турецкого правительства, но Порта с ответом не торопилась. Поэтому
перед Пустошкиным поставили задачу: выяснить, насколько намеренно действовали
алжирцы и покровительствовала ли им Турция. Дело было небезопасное,
а между тем по условиям договора через Дарданеллы запрещалось проходить
судам, имевшим на вооружении более двенадцати пушек. Решили к этим двенадцати
присовокупить еще восемь орудий, но при заходе в Константинополь содержать
их в замаскированном виде.
1 июля Пустошкин на «Пчеле», среди 45 членов команды которой
вряд ли хоть один обладал сколько-нибудь отчетливым представлением о торговых операциях, прибыл в столицу Порты. Булгаков, русский посланник
при дворе султана, вручил ему новое секретное предписание: по выходе
из Дарданелл установить спрятанные пушки на местах, где они будут полностью
соответствовать своему назначению, а численность команды удвоить за счет нанятых греческих матросов. Далее обследовать все порты архипелага,
под видом купеческой заинтересованности собирая сведения о турецких
укреплениях и силе их гарнизонов. При следовании Мессинским проливом
удостовериться в безопасности движения по нему наших судов; алжирских
и тунисских корсаров, от которых здесь исходила главная угроза, не провоцировать,
но в случае нападения защищаться.
Таким образом, фрегат «Пчела» явился первым в истории русского
флота кораблем ОСНАЗ — особого назначения (выражаясь современным языком).
В соответствии с инструкцией Пустошкин побывал на островах Тенедос,
Лемнос, Митилен, Хиос, Тино, Наксос и Парос, посетил города Корон, Модон,
Наварин и многие другие. Так и не встретив пиратов, «Пчела»
достигла Марселя, где в качестве купеческого судна, должна была выдержать
40-суточный карантин.
В разговорах с другими капитанами Пустошкин осторожно наводит справки
об алжирских разбойниках и узнает, что те действительно проявляли интерес
к русскому «купцу», расспрашивая, откуда и куда он движется,
и, судя по всему, имели намерение его захватить. Пустошкин пишет подробное
донесение нашему посланнику при французском дворе Симолину, а в ожидании
ответа сдает пшено с парусиной и закупает водку и сахар. От Симолина
поступает очередная секретная директива, в силу которой Пустошкин, временно
оставив «Пчелу», уже по суше направляется в Тулон и внимательно
осматривает расположенную там французскую базу — гавань, порт, док,
адмиралтейство и, главное, строящийся линейный корабль.
В этой «экскурсии» Пустошкина сопровождал не кто иной, как
Наполеон Бонапарт — в ту пору поручик артиллерии. Он любезно предложил
русскому гостю услуги гида и вдоволь нахвастался военно-морской мощью
Франции. Болтун, как известно, находка для шпиона… Будущий покоритель
Европы до того полюбил новоявленного приятеля, что на прощание пожелал
непременно сделать ему подарок — две камышовые трости. Правда, тогдашние
материальные затруднения не позволили поручику Бонапарту оплатить свой
дар в полном объеме, и нашему «купцу» пришлось добавить из собственного кошелька.
Подаренные Наполеоном трости Пустошкин хранил до самой своей кончины.
