С камнями в народном сознании связано много благочестивых преданий
и легенд. Особое место здесь занимает молитвенный камень преподобного
Серафима Саровского — свидетель пустынных подвигов старца, его неусыпной
молитвы.
Преподобный Серафим отошел ко Господу в ночь на 2 января 1833 года в Саровской пустыни. После его кончины принадлежавшие ему вещи согласно
издавна заведенному обычаю сначала поступили в так называемую рухальню,
а потом разошлись среди почитателей старца. Портрет преподобного взял
инок пустыни Гавриил, который «так дорожил им, что не хотел никому показывать».
Два кувшина — в них подвижник носил воду — были посланы господам Тепловым
в Таганрог. Топорик Серафима остался у одной из сестер Дивеевской общины
Параскевы Ивановны. Общине же передали две ряски ее духовного отца и волосы, дважды «выпадавшие в виде войлока с головы его после двух болезненных
его страданий». Одну из рясок впоследствии выпросила некая госпожа Мария
Колычева, а волосы хранились у дивеевской церковницы Ксении Васильевны
и у саровского старца отца Феодосия. Все эти подробности сообщаются
в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», составленной архимандритом,
впоследствии митрополитом Серафимом (Чичаговым), ныне канонизированным.
В «Летописи» указывается, что «камни, на которые старец для умерщвления
искушений врага восходил молиться в течение тысячи суток, перенесены
в Дивеевскую общину. Тот из них, на котором он стаивал днем в своей
келии, находится в прежнем своем виде в Преображенской церкви в Дивееве.
От другого из этих камней, на котором о. Серафим молился ночью пред
открытым небом, остался один обломок, потому что благочестивые посетители
Сарова, осматривая места, на которых о. Серафим подвизался, постоянно
отбивали от него части и увозили с собою. И этот остаток, имеющий около
аршина в диаметре, вскоре после кончины старца также перевезен в Дивеево
и положен в той же Преображенской церкви».
На место упомянутого «остатка» в 1890 году положили валун, похожий на Серафимов, — с двумя углублениями, будто бы протертыми коленями. Но и ему не суждено было сохраниться в революционных бурях, и с июля 1991
года у дороги из Сарова на Протяжку лежит уже третий камень.
Когда Саров, став закрытым городом Арзамас-16, сделался недоступен для
паломников, народ стихийно перенес почитание тамошней реликвии на камни
Большой и Maлый Медведи в лесах у поселка Лесозавод. Строго говоря,
почитали не сами камни, а память преподобного Серафима. Здесь уместно
вспомнить, что в предреволюционные годы на небольших валунчиках вырезали
изображения коленопреклоненного подвижника, предназначенные для посещавших
Саровскую пустынь и Серафимо-Дивеевский монастырь паломников.
Образ молящегося на камне саровского старца сделался популярным задолго
до его канонизации. Известный духовный писатель Евгений Николаевич Поселянин
в опубликованной в 1903 году статье «К вопросу об изображениях преподобного
Серафима Саровского» писал: «Изображение о. Серафима, кажется, самое
распространенное — именно моление на камне. Среди темно-зеленой гущи
леса он стоит на камне-скале с открытой головой, одетый в белый балахон,
с медным крестом <> с поднятыми к небу руками. Около камня
на земле часто изображается его топорик и мешочек с сухарями. Это изображение
старца едва ли не самое любимое почитателями старца. В большом виде
— в натуральный рост — например, в часовне над могилою старца или в часовне над Серафимовым источником изображение старца молящимся на камне
неотразимо действует на душу». В конце автор делает вывод: «Моление
на камне, полное значения и поэзии, должно стать непременно содержанием
икон старца».
Уже первые биографы преподобного с особым чувством описывали, как осенью
1794 года он из Саровской пустыни удалился в Дальнюю пустынку, где предался
продолжительному молению на огромном валуне. Святитель Серафим (Чичагов)
объясняет уход подвижника тем, что, «видя смирение старца Серафима,
дьявол воздвиг на него большое гонение, поднял в его душе мысленную
брань». Оказавшись «в тяжком душевном обстоянии», отец Серафим страху
не поддался, но все же предпочел уединиться и на гранитном камне взывал
«мытаревым гласом»: «Боже, милостив буди ми грешному». «Такого рода
молитвенный подвиг он нес по временам в течение тысячи суток», — подчеркивает
«Летопись», автор которой желает определить деяние Серафима именно как
столпничество. Об этом своем деянии преподобный рассказал лишь в конце
жизни и лишь некоторым из братий — в назидание. Когда же один из слушателей
недоуменно заметил о невозможности столь долгого моления на камне для
сил человеческих, старец ответил: «Святой Симеон Столпник сорок семь
лет стоял на столпе, а мои труды похожи ли на его подвиг?»
На православном Востоке почитаются два столпника по имени Симеон. Старший
из них (память 1 сентября), подвизавшийся в Антиохии Сирийской, провел
в молитве на столпе около 80 лет и скончался в 459 году, перешагнув
за столетний возраст. Однако большую известность получил преподобный
Симеон Младший Дивногорец (память 24 мая), который свой подвиг совершил
в окрестностях Антиохии на столпе высотой в 140 локтей. Он умер, по одним данным, в 596 году, по другим — в 592-м. Судя по всему, именно
Симеона Младшего и имел в виду преподобный Серафим.
В иконографии обоих столпников так много сходства, что порой их изображения
почти неразличимы. На датируемой VI—VII вв.еками серебряной пластине,
найденной в Сирии и ныне хранящейся в Лувре, указывается, что она создана
«в благодарение Богу и святому Симеону», но какому — Старшему или Младшему
— определить невозможно. Столпник представлен стоящим с раскрытой книгой
внутри невысокого ограждения наверху колонны, обвитой гигантским змеем;
к колонне ведет многоступенчатая лестница. Голова Симеона, названного
в надписи святым, тем не менее нимбом еще не окружена, как видим впоследствии
на медальонах для паломников.
Эволюция иконографии преподобного Симеона Дивногорца довольно отчетливо
прослеживается по грузинским фрескам и каменным рельефам ХI-ХIII веков.
Что особенно замечательно, в Западной Грузии до сих пор сохранились
каменные столпы в виде башенок (пиргов), возведенные в V-VI и ХI-ХII
веках. А в Мартвили некий столпник подвизался еще в первой половине
XIX века, будучи современником преподобного Серафима.
На Руси же столпничество широкого распространения не получило. Древняя
Русь знает только двух столпников, и оба жили в XII веке. Святитель
Кирилл Туровский прежде своего возведения в сан архипастыря был монахом
в Туровском Борисо-Глебском монастыре, где, не удовольствовавшись жизнью
обычных иноков, первым из русских подвизался на столпе. Преподобный
Никита Переславский заведовал сбором податей в своем родном городе Переславле-Залесском
и, помраченный бесом корыстолюбия, крепко притеснял слабых и бедных.
Но однажды услышанное в церкви чтение из книги Исайи-пророка так потрясло
его, что он не мог уснуть всю ночь. Утром Никита думал встряхнуться
и пригласил приятелей к себе на пирушку, но когда его жена стала готовить
обед, то увидела в сосуде с водой кровь, а потом и расчлененное человеческое
тело. «Горе мне, много согрешившему», — сказал Никита и, навсегда покинув
свой дом, попросился, спасения души ради, в Никитский монастырь. В этом
монастыре он и затворился на столпе, молясь в веригах и каменной шапке
о своих грехах.
Народ чувствовал силу столпников и живо откликался на их подвиги. Еще
в ХVIII веке в Никитском монастыре можно было видеть, как богомольцы,
обходя вокруг столпа Никиты, для большего отождествления себя с ним
надевали его вериги и каменную шапку. Симеон Старший и Симеон Дивногорец
изображались в Новгороде на так называемых таблетках — небольших иконах,
написанных на туго пролевкашенной паволоке. На фресках новгородской
церкви Спаса Преображения, исполненных Феофаном Греком в 1378 году,
также изображены столпники. На датированной 1465 годом иконе из Антониевого
Дымского монастыря (близ Тихвина) преподобный Симеон Дивногорец представлен
на столпе, имеющем арочный проем, к которому ведет трехступенчатая лестница;
со столпа спускаются на веревках корзина и кувшин.
Особый интерес к столпничеству возникает на Русском Севере в конце XV
века. Свидетельство тому — включение образов столпников в состав иконостасов,
имевших развернутые варианты Деисусного чина, и появление житийных икон
преподобного Симеона Дивногорца: во второй половине XVI века икона этого
святого стала xpaмовой в церкви Симеона Столпника в Великом Устюге.
Хорошо знавший святоотеческие творения и житийную литературу преподобный
Серафим Саровский, конечно, стремился подражать древним столпникам,
но не по одной лишь форме, а прежде всего по существу, используя и совершенствуя
их духовный опыт. Его же собственный духовный опыт — явление исключительное,
даже если не соглашаться с утверждением иеромонаха Иоанна (Кологривова),
высказанным им в «Очерках по истории русской святости», что «этот подвиг
столпничества, осуществленный в ХIХ веке, — единственный в своем роде».
История знает немало случаев, когда камень становился памятником утверждения
христианства. Одним из них доныне служит так называемый Еллингенский
камень, поставленный королем Харальдом Синезубым, принявшим крещение
в 960 году. В память об этом событии король повелел на одной из сторон
монолита в форме неправильной пирамиды изобразить распятого Христа,
а по периметру сделать надпись: «Конунг Харальд велел поставить этот
камень после своего отца Горма и своей матери Тиры. Он подчинил себе
всю Данию и Норвегию и окрестил датчан». Еще совсем недавно в Белоруссии,
в пределах древнего Полоцкого княжества, можно было видеть несколько
огромных валунов с изображениями крестов и надписями, содержавшими упоминание
о некоем Борисе, что и дало повод назвать их Борисовыми. Сейчас принято
считать, что они имели культовое значение для прежнего языческого населения,
а крест и надписи на них появились около 1128 года в связи с христианизацией
края.
В этом смысле, несмотря на физическое уничтожение, по-прежнему цел и
«жив» молитвенный камень преподобного Серафима Саровского — прежде всего
в памяти народной.
