ЗЮЗИНСКИЕ ДРЕВНОСТИ

Когда тридцать лет назад поселилась я в поселке строителей на старом Каширском шоссе, мне и в голову не приходило, что эти земли в 1903 году зюзинское сельское общество отдало под строительство Павелецкой железной дороги. Все годы, прожитые там, я бегала на другую сторону Варшавского шоссе, в квартал, который окрестные жители называли поселком Волхонка-ЗИЛ, — то в баню, то на рынок, то в кино. И только со временем я узнала, что Волхонка (до 1858 года — Изютино) в старину была маленькой деревней все того же зюзинского сельского общества, стоявшей на обочине Серпуховской дороги. Именно около Изютино старую дорогу при реконструкции полтора столетия назад спрямили и пустили по новому маршруту — так появилось шоссе, названное Варшавским.
Нынешний московский район Зюзино расположен на месте исторического села, хотя по территории он несколько меньше земель зюзинского сельского общества. И этим Зюзино (Чермнева стана, а позже Зюзинской волости Московского уезда), и другим — Каменского стана, затем Богородского уезда, ныне же Раменского района Московской области — владел в старину Яков Васильевич Зюзин, но в начале XVII века, накануне Смуты, он продал села другим владельцам. Еще два владения Зюзиных неподалеку от Москвы тоже сменили со временем хозяина. Куда и как разметало зюзинскую семью — кто знает? Сведения о ней и ее бывших владениях я уже не один год разыскиваю и в архивах, и в старинных книгах, но о больших успехах пока говорить не приходится.
Когда новые московские районы и округа накануне 850-летия столицы стали выпускать представительские издания о своих территориях, немало нелепиц можно было прочесть на лакированных страницах. Ведь нельзя писать о городе, плохо представляя себе, каким он был прежде, как развивался. Все побуждало меня отправиться в путь к истокам, к изучению истории районов нынешнего Южного округа, жительницей которого я оказалась. В этот округ вошли и селения Зюзинской волости, располагавшиеся когда-то вдоль Серпуховской дороги и Варшавского шоссе: Верхние Котлы, Волхонка, Чертаново, Котляково, Красное, Бирюлево, Покровское, Городня с выселками, Аннино. Центральная часть прежней Зюзинской волости — это сегодняшний Юго-Западный административный округ.
В подземном археологическом музее, открытом под гостиницей «Москва», мое внимание привлекли, среди прочих предметов из подмосковных курганов, женские украшения. А в списке этих курганов значились и Зюзинские, но какие украшения найдены именно в них, на стенде не указывалось.
Необычные замысловатые узоры на маленьких пластинках некоторых серебряных семилопастных височных колец приковывали взгляд, они, казалось, что-то сообщали, звали в глубь Времени, к людям, которые нанесли эти орнаменты на пластинки, к тем женщинам, что некогда прикрепляли эти кольца к налобному ремешку, пытаясь и охранить себя, и украсить.
Захотелось непременно разузнать как можно больше о Зюзинской волости, о племенах, живших некогда на ее территории. В Институте археологии я ознакомилась с отчетами о раскопках подмосковных курганов за последние полвека. В Зюзине курганы копали в последний раз в 1966 году, а вообще в бывшей Зюзинской волости — в 1982-м, и случилось это близ Чертаново, в нынешнем Битцевском лесопарке; на Теплых Станах копали в 1979—1980 годах; а последние раскопки возле Коньково помечены 1958 годом. Напомню, в отчетах говорится о раскопках лишь за последние полвека, тогда как историки и археологи фиксировали, а иногда и исследовали подмосковные курганы еще с середины XIX века. Все имевшиеся на момент публикации сведения о последних собрал и классифицировал в 1947 году О. Н. Бадер в «Материалах к археологической карте Москвы и ее окрестностей». При этом он привел детальный перечень источников. В каждом сообщении подробно описано, что известно о курганах, где они расположены, а если раскапывались, то кем и когда; в иных случаях дается лишь краткое упоминание об имевшихся где-либо курганах (с точной ссылкой на источник). К сожалению, труд Бадера не завершен и археологическая карта Москвы до сих пор не издана. Но современные археологи в своих работах всегда ссылаются на Бадера, который, в свою очередь, опирался на фундаментальный труд М. А. Саблина «Список курганов Московской губернии» (1879). Многие из упоминавшихся в саблинском списке могильников позднее исчезли, распаханные или застроенные. Тут следует сказать, что некоторые могильники были обозначены на старой топографической карте окрестностей Москвы (двухверстке).
Что касается курганных комплексов Зюзинской волости, то Бадер почти по каждому из них приводит данные, взятые им из разных источников. Оказывается, к примеру, что два из трех Теплостанских курганов находились на церковных землях села Троицкого, Бреховские представляли собой комплекс из восьми курганов, один из могильников возле села Черемушки располагался «между Домом агронома и лагерем Осоавиахима и в 1928 году состоял из 15 курганов, раскопы которых дали много вятических вещей первой половины ХII века», а Чертановских могильников известно было шесть, и один из них очутился «на территории крольчатника близ старой кузницы». Зато вот Ясеневскому курганному могильнику с «выбором места» повезло больше — он попал в лесную дачу г-жи Бутурлиной. Там же оказался и Красновский могильник, а Бирюлевский, состоявший из трех курганов, — «в угольной роще помещика Оболенского». Волхонковский могильник состоял из двух курганов, которые находились в версте от деревни Волхонки (прежде была деревней Изютиной), в «Старой роще», в пашне надела села Зюзина.
Не все из этих курганов раскапывались, и большинства их сейчас уже нет. Но все изученные археологические памятники позволяют сделать вывод, что на землях Подмосковья и, разумеется, в Москве жили вятичи. Весьма подробно рассказывается о них в книге Т. Н. Никольской «Земля вятичей». Ею же составлена карта расположения вятических курганных комплексов, по которой можно определить и границы самой земли вятичей, располагавшейся в бассейне верхней и средней Оки и Москвы-реки. Надо сказать, что если курганные комплексы около Зюзина, Черемушек, Конькова, Чертанова и других селений представлены на карте Никольской, то не иначе как упущением приходится считать то обстоятельство, что на ней никак не помечены курганы у Волхонки, Краснова, Брехова, Беляева, Теплых Станов, Битцы, Тропарева, Очакова, Никулина, Немчинова, Каменной плотины, Спасского, Сетуни, Давыдкова, Матвеевского, Зябликова, — все они были в свое время упомянуты Бадером.
По мнению ученых, курганные комплексы являются деревенскими кладбищами. Следовательно, близ каждой из упомянутых нами курганных групп существовало селение вятичей. А деревеньки были крошечные, две-три избы, во всяком случае, не более десяти. Вятичи жили большими семьями, в нескольких километрах одна от другой.
Около современных крупных сел отмечено по несколько курганных комплексов, из чего можно заключить, что поселений на земле вятичей было весьма много и пустынными вятические леса не выглядели. Более того, напрашивается вывод, что почти все нынешние населенные пункты описываемой нами местности существовали уже при вятичах, то есть в VIII—XIII вв.еках, и названия некоторых селений, возможно, сохранились с тех времен.
Славяне в бассейне реки Оки появились в VIII веке. Сначала с юго-запада расселились восточнославянские племена, а позже с запада пришли и вятичи. Датировать их появление XII веком, в соответствии с датировкой курганов, представляется ошибочным. О нравах и, в частности, погребальных обрядах вятичей в Лаврентьевской летописи говорится: «И Радимичи, и Вятичи, и Северъ одинъ обычай имяху: живяху в лесе, якоже [и] всякий зверь, ядуще все нечисто, [и] срамословье въ нихъ предъ отьцы и предъ снохами; браци не бываху въ нихъ, но игрища межю селы. Схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовская игрища, и ту умыкаху жены собе, съ нею же кто съвещашеся; имяху же по две и по три жены. Аще кто умряше, творяху трызно надъ нимъ, и посемъ творяху кладу велику, и взъложахутъ и на кладу мртвеца и сожьжаху, и посемъ, собравше кости, вложаху въ судину малу и поставяху на столпе на путехъ, еже творять Вятичи и ныне». Именно по причине сжигания покойников, не оставляющего следов в веках, присутствие вятичей на территории нынешнего Подмосковья до ХII века не обнаруживается археологами. Однако это не говорит о том, что их здесь в ту пору не было. Если бы вятичи не изменили свой изначальный погребальный обряд на курганный, то следов их существования на земле могло бы и вовсе не остаться.
Летописец отмечает западное происхождение племени: «…Радимичи бо и Вятичи отъ Ляховъ. Бяста бо два брата въ Лясехъ, Радимъ, а другий Вятъко; и пришедъша седоста, Радимъ на Съжю, прозвашася Радимичи, а Вятъко седе съ родомъ своимъ по Оце, отъ негоже прозвашася Вятичи».
«От ляхов» могло означать, что прежде племя обитало по соседству с ляшскими племенами. Это подтверждается основными чертами материальной культуры ранних вятичей (лепная посуда, жилища в виде прямоугольных полуземлянок, погребальный обряд трупосожжения), имевшей много общего с раннеславянской культурой типа Корчак (или пражского типа), известной на территории Припятского Полесья. Но существует и гипотеза о более западном, чем ляшское соседство, и куда более древнем происхождении вятичей. «Вятко», «Вятичи» в летописях писались с буквой «юс малый» и произносились с носовым звуком «ен» — «Вентко», «Вентичи», в чем можно усмотреть родственную связь с «венто» — древним названием славян, населявших в давние времена Европу. Тацит, как известно, называл славян «венедами». Отсюда же племенное имя вендов, сохранившееся во множестве европейских топонимов.
В IX веке вятичи платили дань могущественному Хазарскому каганату, что отмечено в летописи под 6367 (859) годом: «Имаху дань… Козаре… на Полянехъ, и на Северехъ, и на Вятичехъ; имаху по беле и веверице отъ дыма». Святослав освободил их от хазарской зависимости в 6472 (964) году, но через два года, уничтожив Хазарский каганат, он и сам наложил на вятичей дань. Св. Владимиру пришлось дважды с ними воевать, чтобы подтвердить право великого князя на поборы с них, и его победы были весьма нелегки, поскольку вятичи сидели в непроходимых лесах, что позволяло им дольше других сохранять относительную самостоятельность. Суздаль и Муром, сообщаясь с Киевской Русью, предпочитали обходить вятические леса стороной, почему, кстати, и называли летописцы Суздальскую землю Залесской. Владимир Мономах как об особом подвиге говорит о походе через вятичей в своем «Поучении», помещенном в Лаврентьевской летописи под 1096 годом: «А се вы поведаю, дети моя, трудъ свой, оже ся есмь тружалъ пути дея и ловы 13 летъ. Первое къ Ростову идохъ, сквозе Вятиче, посла мя отець, а самъ иде Курьску…»
На территорию вятичей претендовали не только киевские и черниговские, но и суздальские, смоленские, муромские, рязанские князья. Феодальные княжества то возникали, то исчезали, раздирая между собой землю вятичей на удельные, вотчинные владения. В XII веке летописи сообщают о появлении вятических городов, в которых развиваются ремесла и правят князья или посадники. В XIII веке на земле вятичей существовало несколько княжеств, в том числе и Московское, а в XIV, как известно, Москва начала великое собирание земель.
Но все эти бурные события, похоже, не самым заметным образом влияли на жизнь вятичей. Б. А. Рыбаков считал изготовление височных семилопастных колец одним из главных признаков, помогающим отличать вятичей от других. В статье «О двух культурах древнего феодализма» он пишет, что на протяжении XII-XIV веков форма колец постепенно менялась, причем одновременно на всей вятической территории. Около трех десятков вятических городов занимались производством украшений в ремесленных мастерских, и это создавало «устойчивость и традиционность местных вкусов на протяжении нескольких столетий».
Найденные в зюзинских курганах в 1949 и 1950 годах височные кольца являются медными и серебряными. В некоторых случаях они имеют орнамент, как это видно из отчета о раскопках одного из женских погребений:
«На правом виске — два височных семилопастных кольца большого размера из серебра, содержащего очень малый процент меди. Одно из колец имеет на средней лопасти так называемый книжный орнамент. Переплетающиеся эллипсы дают букву „О“ — начертание, характерное для XIII в., на других лопастях изображен крест с загнутыми концами.
Кольцо с „книжным орнаментом“ было найдено и в раскопках А. В. Арциховского в Царицыно, но техника исполнения орнамента в том и другом случае различается. В царицынском кольце он прочерчен, в зюзинском — нанесен зубчатым колесиком.
На левом виске найдены также два височных кольца, одно высокопробного серебра, но с другим орнаментом. Другое височное кольцо обыкновенное, характерное для всех вятических погребений…»
Серебряное височное кольцо «с другим орнаментом» Б. А. Рыбаков относит ко второй половине XII — началу XIII века, подробно рассматривая его в своем исследовании о ремеслах Древней Руси. Знаки на лопастях он сравнивает с символами русской вышивки, и они, по его мнению, полностью совпадают. В тех и других дана символика плодородия. На центральной лопасти знак плодородия представлен в виде «ромба с крючками»: ромб поделен на четыре части, а от углов в разные стороны отходят изгибающиеся отростки. Это символ «засеянного поля». На двух соседних лопастях видим такие же ромбические знаки, но меньшего размера, и каждый угол ромба снабжен изображением длинного креста. Следующая пара содержит знак креста с пересеченными перекладинами концами. Это типичная четырехчастная схема распространения блага во все стороны света. На самых верхних лопастях изображена свастика — знак огня; в данном случае она не может означать солнце, так как солнечные кольца с лучами находятся рядом, над ней и между двух концов дужки-небосвода. В очень сложном, но устойчивом изображении системы волнистых, зигзаговых и изогнутых полос угадывается желание мастеров показать двухслойную природу небесных вод. Нижние полосы завершаются внизу треугольниками, устремленными к лопастям, то есть к тем местам на височном кольце, которые несут на себе знаки земного плодородия. Посреди водяных линий в середине щитка изображено нечто вроде змеи, что хорошо увязывается с символикой воды. В целом это височное кольцо, отвечающее стандарту второй половины XII — начала XIII века, может быть расшифровано так:
1. Солнце изображено дважды — в позиции утренней и вечерней зари. Косые насечки подчеркивают движение светила.
2. Верхняя кромка щитка — «верхнее небо», «хляби небесные».
3. Низ щитка, примыкающий к основаниям лопастей, — «среднее небо»: тучи, облака, дождь, капли.
4. Секирообразные лопасти, обращенные вниз, — земля. В ряде случаев мастер помещал на средней лопасти тонкогравированные знаки плодородия и плодовитости. На кольце, которое мы видим на рисунке, этой теме посвящено пять лопастей.
Знак свастики, рассматриваемый в данном случае как знак огня, а не как знак солнца, к соседним знакам плодородия имеет самое прямое отношение. Ведь вятичи вели земледелие не только на старопахотных землях, но и на расчищенных лесных участках, выжигаемых огнем. Подсечное земледелие, освоение новых пространств должны были приобрести бурный характер именно в середине XII века, когда Юрий Долгорукий отовсюду призывал поселенцев в свою Ростово-Суздальскую землю (и в свою домениальную Москву). Знаки свастики встречены не только в зюзинских, но и в других подмосковных курганах.
Изучая височные украшения, надо помнить, что они были своего рода микрокосмом, частью «картины мира», или макрокосма, которую представлял собой женский наряд в целом. Особое внимание к этому виду украшений объясняется, во-первых, заметностью данной детали убора, ибо кто же, глядя на лицо женщины, не увидит и его. Во-вторых, такие нарядные височные кольца, по всей вероятности, являлись принадлежностью свадебного наряда, а в этом случае заклинательная символика была обязательной.
Как определить в сегодняшнем городском пейзаже, где находились курганы? Воспользуемся описанием в уже не раз упоминавшемся нами отчете:
«Курганная группа „Зюзино I“ находится при въезде в село Зюзино в 146 м к востоку от шоссе из Москвы в Узкое. Она состоит из 22 курганов, расположенных на пересеченной местности на высоком правом берегу Котловки. Территория, занятая группой, еще недавно была покрыта сплошь лесом, ныне вырубленным. Речка, возможно, прежде многоводная, теперь почти совсем пересохла.
Курганы полушарной формы в настоящее время сильно распаханы, т. к. территория используется под огороды. Возможно, что прежде курганов в группе было больше и некоторые из них в настоящее время уничтожены.
Самый большой курган этой группы (диаметром 18 м, высотой 2,3 м) был использован во время Отечественной войны для устройства огневой точки, на вершине его до сих пор врыт металлический колпак укрытия…»
На фотографии с места раскопа одного из курганов просматривается русло речки, а за ней вдали домики и щеточка редкого леска. С фотографией и описанием пошла я к старожилам села. Благодаря воспоминаниям Евгения Михайловича Князева сложилась такая картина. Домики — это цветочный комбинат за речкой Котловкой, а на месте редкого лесочка сейчас — Нахимовский проспект. Деревья на правом берегу Котловки жители Зюзина вырубили в войну на дрова. Позднее там специально высаживали сосны. Мощеная булыжником улица села, уходя в зюзинский лес, превращалась в грунтовую дорогу, которая вела на Узкое. А при въезде в село начиналось кладбище при церкви. В селе его называли «Грачами».
Думается, именно об этой курганной группе сообщил М. А. Саблин в 1879 году в «Списке курганов Московской губернии». Им указаны курганы «при с. Зюзине на земле г. Балашовых в даче Грачах».
Кстати, место в Грачах действительно уникальное. Название за ним сохраняется не одно столетие, хотя строений никаких там нет. Еще в 1684 году, как сообщают старинные источники, здесь была «заповедная роща сосновая, что словет Грачевник на речке Котле». А находилась роща на пустоши Ягутино, на которой все переписи и ревизии отмечали два дворовых места и которая с начала XVII века входила в зюзинскую вотчину.
Неподалеку от села, ближе к лесу, археологи наблюдали в 1949 году и другие курганные группы; «Зюзино II» (в 150 метрах к югу, по дороге на деревню Деревлево, семь курганов, из которых полностью сохранились только два, остальные раскопаны при рытье оборонительных сооружений) и «Зюзино III» (два крупных кургана в 200 метрах к юго-западу от зюзинской церкви). Эти курганы не раскапывались после упоминания о них в отчете, а сейчас там уже стоят дома. Однако Евгений Михайлович Князев помог уточнить и относящиеся к ним сведения. По его словам, курганы, что близ дороги в Деревлево, были на Поташовом поле (на месте нынешнего завода на улице Обручева, у конечной остановки троллейбуса 49-го маршрута), а о двух крупных курганах в селе всегда думали, что это просто кучи земли, образовавшиеся после того, как выкопали Медовый пруд (ныне на улице Перекопской).
В 1966 году археологи раскапывали курганы в Зюзинской лесопарковой зоне Москворецкого района (село тогда уже вошло в черту города). Первая группа из четырех курганов находилась, как говорится в отчете этой экспедиции, «в смешанном лесу в 250−300 м от жилмассива и автобусной остановки». Все четыре кургана были раскопаны.
Тогда же зафиксировали еще одну группу из девяти курганов, расположенную в смешанном лесу в 0,75 километра от села Зюзино и в 70 метрах влево от дороги в санаторий «Узкое». Запись гласит: «Курганы заросли лесом», — по этой причине, видимо, археологи их не тронули. Так и стоят они в лесу до сих пор, неподалеку от той же грунтовой дороги.
Как отмечено в «Списке…» Саблина, «2 кургана находятся в „Старой роще“ при дер. Волхонка в пашне надела крестьян села Зюзина». Об этих курганах иных сведений не сохранилось. Вероятно, они давно уже распаханы.

Все упоминаемые в статье данные об археологических раскопках взяты из архива Института археологии АН РФ, сотрудникам которого автор выражает глубокую признательность.