 |
| Московский журнал | Л. Титова | 01.06.2003 |
В приходских школах Древней Руси обучали чтению, пению и письму. Поскольку
обучающие сами проходили ту же школу, дело образования всегда оставалось
на довольно невысоком уровне. Некоторое оживление наступило при царе
Алексее Михайловиче, а затем при Петре I — вводились новые предметы,
в том числе и классические языки. Правда, Петр смотрел на школу узко-утилитарно,
требуя, чтобы она готовила своих выпускников к определенному роду деятельности,
в особенности к государственной службе. Лишь в середине ХVIII века поняли,
что такой подход весьма мало способствует успеху просвещения. «Утилитарный
взгляд на образование стал сглаживаться, и в истории русского образования
начался поворот к новому, лучшему порядку, окончательное водворение
которого принадлежит, впрочем, уже настоящему (XIX. — Л. Т.) столетию"1.
Среди множества вопросов, поставленных освобождением крестьян от крепостной
зависимости, вопрос о развитии народного просвещения занимал далеко
не последнее место. В 1864 году было утверждено Положение о приходских
попечительствах и о церковноприходских школах, которым на духовенство
возлагалась миссия обучения крестьянских детей грамоте. В то же время
устраиваются и начальные училища министерства народного просвещения,
а с 1870 года увеличивается количество земских школ.
Идеологом православного воспитания выступил обер-прокурор Святейшего
Синода Константин Петрович Победоносцев, в письме на имя императора
Александра III от 22 марта 1881 года выразивший твердое убеждение, что
«в народном первоначальном образовании министерству народного просвещения
необходимо искать главной опоры в духовенстве и в церкви"2. Говоря об упадке начальной школы за границей, где «шарлатаны социализма» сумели
оторвать ее от церкви3, Константин Петрович делал все от него зависящее,
чтобы в русских детях утверждались прежде всего религиозные и нравственные
понятия. Его идеи нашли полное отражение в «Правилах о церковноприходских
школах», изданных 13 июня 1884 года. Впрочем, немалое значение в деле
передачи начального образования в руки духовенства имела и финансовая
сторона, поскольку церковноприходские школы обходились дешевле, хотя
и они, писал Победоносцев императору, «даже при бесплатном труде церковных
причтов», часто оказывались «не по силам малочисленному населению"4.
В отдаленных и малонаселенных местностях приходилось ограничиваться
школами грамоты с 2−3-месячным обучением, и в конце XIX столетия большинство
составляли именно они.
Для руководства церковными начальными школами Московской епархии в 1884
году был создан постоянный епархиальный училищный совет. Возглавил его
ректор Московской духовной семинарии протоиерей Николай. Но ни это обстоятельство,
ни центральное положение епархии не давало местным школам преимуществ
при распределении государственных средств. Между тем их состояние в предреволюционный период можно назвать более или менее удовлетворительным.
В 1884 году здесь действовало 846 учебных заведений, в которых обучались
41 871 мальчиков и 15 067 девочек5. По состоянию на тот же год церковных
школ в епархии числилось 23, год спустя их стало 38, в 1908 году — 686.
В это число входили 60 школ грамоты, 569 одноклассных, 33 двухклассных,
6 второклассных и 18 воскресных6.
В 1884 году на развитие подведомственных Синоду школ государство выделило
55 тыс. рублей, а в 1894 году — 700 тыс7. И все же ведущую роль в церковно-школьном
строительстве играло духовенство и благотворители. Из отчета Братства
просветителей Кирилла и Мефодия о денежных суммах, употребленных на дело образования, видно, что в начале января 1887 года в Братской кассе
числилось 39 927 рублей 35 копеек. Тогда же на нужды школы стали поступать
отчисления от церковных доходов и особый, так называемый кружечный сбор.
Синод на развитие образования в епархии направил 100 000 рублей, Ново-Иерусалимский
монастырь пожертвовал на 496 рублей больше, а вот министерство просвещения
в том году ограничило свою щедрость 590 рублями8. На этом фоне не менее,
если не более внушительными выглядят благотворительные взносы частных
лиц. Так, почетная гражданка Александра Кирилловна Колесова пожертвовала
9500 рублей на школу в селе Глинки Богородского уезда, а братья Ильины
на Сергиево-Рогожскую школу в Москве дали 10 000 рублей. Скончавшаяся
в самом конце ХIХ века Александра Ксенофонтовна Медведникова завещала
в пользу школ Московской епархии 100 000 рублей.
Призванные объединить общество на истинно русских началах — православия
и народности, церковные братства пользовались покровительством членов
императорской фамилии, что в немалой степени помогло им внести значительный
вклад в дело народного образования. Великий князь Сергей Александрович
в 1888 году стал почетным членом Кирилло-Мефодиевского братства, а в 1893 году — почетным покровителем всех церковноприходских школ, находящихся
в ведении Московской епархии. В 1900 году император Николай II, императрица
Александра Федоровна, великий князь Сергей Александрович и великая княгиня
Елизавета Федоровна посетили Никито-Романовскую школу. 10 октября 1909
года императорская семья приняла участие в торжествах по случаю 25-летия
церковноприходских школ, проходивших в храме Христа Спасителя.
Определяя необходимый уровень подготовки учителей для начальной школы,
правительство исходило из соображения, что простому народу следует давать
минимум знаний, воспитывая детей преимущественно «в духе истин религии,
уважения к правам собственности и соблюдения коренных начал общественного
порядка». В опубликованном накануне первой мировой войны «Докладе о женской учительской семинарии» подобные представления выражены с предельной
откровенностью: «Не следует давать больших знаний, так как эти знания
отвлекают людей от того круга, в который их поставила судьба, и побуждают
искать себе лучшего положения, что влечет за собой значительное общественное
зло, угрожающее нарушением общественных отношений"9.
Наилучшим образом такое воспитание могли обеспечить именно простые священнослужители.
Однако потребность в профессионально подготовленных преподавательских
кадрах все ощутимее давала себя знать, и это обусловило создание сети
церковных учительских школ. 11 октября 1909 года на собрании Покровского
благотворительного общества вспомоществования учащимся и учившим в церковных
школах Московской епархии прозвучали следующие цифры: в 1908/09 учебном
году на 32 032 учеников церковноприходских школ приходилось 1121 учителей,
получивших образование в духовных семинариях и епархиальных женских
училищах10.
Внимание будущих педагогов акцентировали на следующих дисциплинах: «Предметы
в учебном заведении суть: чтение и письмо, катехизис и Священная история,
учение о Богослужении, краткая история церкви Вселенской. Русская история
в кратких рассказах, грамматика российская, славянская, первая и вторая
части арифметики, география, начальные правила словесности, церковное
пение, черчение и рисование рукодельных узоров"11. Объем педагогики,
введенной в курс обучения с 1867 года, не выходил за пределы кратких
наставлений и советов. Так, вдова священника и профессора Московской
духовной академии Анна Левицкая, выпускница Екатерининского института,
свою деятельность в Московском Филаретовском епархиальном женском училище
осуществляла «в рассуждении физического воспитания детей <> как
воспитывала своих детей"12. Практическую подготовку старшие воспитанницы
получали, занимаясь с ученицами младших классов.
С 1884 года для подготовки учителей начали создавать церковно-учительские
и второклассные учительские школы. Свидетельство об окончании второклассной
школы давало выпускникам право преподавать в школах грамоты. Поступали
во второклассные школы в возрасте от 13 до 17 лет после вступительных
экзаменов в объеме церковно-приходского образования. В церковно-учительские
школы принимались юноши и девушки, окончившие школы второклассные, и в них добавочный класс, называвшийся старшим, завершал приготовление
выпускников к учительской деятельности. В этом старшем классе преподавались
русский язык со словесностью и историей литературы, русская и всеобщая
история, всеобщая и русская география, арифметика, основы геометрии,
рисование, черчение; проходили также теорию словесности, «землеметрию»,
курс дидактики, знакомились с правилами школьной гигиены. В женских
школах прививали навыки к рукоделию. В Московской епархии на рубеже
XIX-XX веков действовали шесть церковно-учительских школ: Спасо-Преображенская
— в Богородском уезде, Аббакумовская — в Верейском, Холмская — в Рузском,
Нехорошевская — в Серпуховском, Чашниковская — в Московском, Ветлинская
— в Клинском.
Энергичным идеологом, защитником и практиком приходской школы был Сергей
Александрович Рачинский — религиозный мыслитель, до 1867 года — профессор
ботаники в Московском университете, автор статьи «Древние классические
языки в школе», друг К. П. Победоносцева. Рачинский проповедовал, что
учитель должен прежде всего воспитывать, а не механически пичкать ученика
знаниями. На первом месте для него стояли православие и народность,
и это как нельзя лучше вписывалось в культурную жизнь России второй
половины XIX века, когда происходили такие события, как празднование
500-летия Тихвинской иконы Божией Матери, 100-летия со дня смерти святителя
Тихона Задонского, 1000-летия памяти Кирилла и Мефодия, освящение храма
Христа Спасителя, торжества по случаю 900-летия принятия христианства
на Руси.
Однако расцвет церковных школ оказался недолгим. Не получавшие достаточной
материальной помощи, они скоро перестали удовлетворять образовательные
потребности населения. Низкая оплата труда приводила к оттоку преподавательских
кадров. В начале XX века падение интереса к учительским школам особенно
проявилось в уездах, где родители предпочитали отдавать детей в ремесленные
заводские школы, гарантировавшие более обеспеченное будущее. В результате
в 1902 году уже упоминавшуюся нами Чашниковскую школу окончил всего
лишь один человек. Шли в церковные школы разве что представители беднейших
слоев населения, которых привлекала дешевизна обучения и надежда затем
продолжить образование в другом учебном заведении. Из окончивших в 1908
году церковные школы трехсот человек только сто десять сразу заняли
учительские вакансии, а остальные либо предпочли поучиться еще где-нибудь,
либо занялись никак не связанной с учительством деятельностью13.
Кроме того, церковная школа не выдерживала конкуренции со школой земской,
где отрабатывали новые методики преподавания, старались расширить горизонты
получаемого детьми образования и добивались более высокого уровня подготовки
учителей. К тому же платили земства учителям на порядок больше, чем
епархии. Цифры, приведенные на заседании Училищного совета в 1900 году,
гласят, что, например, законоучитель в земской школе получал 50−60 рублей
в год и 60 рублей доплачивало ему губернское земство, тогда как в церковноприходской
школе законоучитель независимо от выслуги лет получал ежегодно лишь
40 рублей.
В начале 1900-х годов Московская городская дума поставила вопрос о необходимости
давать воспитанникам учительских семинарий «систематические научные
изложения педагогики в связи с общим ходом истории и народной культуры.
Без расширения круга знаний учащего персонала как вообще, так и в частности,
в педагогическом отношении дальнейшее развитие начальных народных училищ
невозможно"14. Таким образом, если в 1870-х годах от преподавателя начального
училища требовалось, по словам окружного инспектора Московского учебного
округа А. А. Блерова, «знание не дальше простых дробей"15, то в начале
XX века от него уже ждали осведомленности в области психологии, логики,
русской литературы, математики. На должность учителя принимались не иначе как дошедшие до VIII класса гимназисты или выпускники учительской
семинарии. А среди педагогов Московского округа и вовсе преобладали
люди, имеющие среднее образование. В 1904 году из 2560 преподавателей
начальных народных училищ Московской губернии педагогическое образование
имели 25,3%, а 60% обладали аттестатом об окончании среднего учебного
заведения. В 1905 году число профессионально подготовленных учителей
здесь достигло 92%. Возросли требования к их специальной подготовке:
учитель начальной школы должен был разбираться в детской психологии
и учитывать возрастные особенности своих подопечных. В школе стали использоваться
географические карты, появились небольшие библиотеки. Учебный процесс
разнообразили конкурсы чтецов, творческих работ учащихся. Например,
в Спас-Клепиковской второклассной школе, где с 1909 по 1912 год обучался
Сергей Есенин, все дети писали стихи, которые затем читались и обсуждались
на уроках. По окончании учебного года лучших учеников отмечали грамотами
и наградами.
1Знаменский П. В. Духовные школы в России до реформы 1808 года. СПб.,
2001. С. 18.
2Русское православие: вехи истории. М., 1989. С. 366.
3Победоносцев К. П. Плоды демократии в начальной школе // Тайный правитель
России. М., 2001. С. 496.
4Эвенчик С. Л. Победоносцев и дворянско-крепостническая линия самодержавия
в пореформенной России // Ученые записки Московского государственного
педагогического института им. В. И. Ленина. 1969. С. 318.
5ЦИАМ Ф. 17., оп. 97, ед. хр. 544.
6За четверть века. К истории церковно-приходских школ Московской епархии.
М., 1910.
7Тебиев Б. К. На рубеже веков. М., 1996. С. 26.
8За четверть века…
9Клюжев И. С. Доклад о женской учительской семинарии. М., 1913. С. 2.
10За четверть века…
11Московское Филаретовское епархиальное женское училище. Историческое
изложение его судьбы в пятидесятилетний период 1832—1882 гг. М., 1883.
С. 1−2.
12Там же. С. 73−74.
13За четверть века…
14Щепкин М. П. Управление городскими училищами в Москве. М., 1905. С.
26.
15ЦИАМ. Ф. 459, оп. 4, ед. хр. 5670, л. 7.
