Уважаемая редакция!
Вижу, что на страницах вашего журнала делятся с читателями пережитым самые разные люди. Позвольте же сделать это и одной из старейших жительниц прихода московского Обыденного храма святого пророка Илии Анне Петровне Соколовой, прожившей долгую, трудную, но достойную жизнь.
Старинный дом во 2-м Обыденском переулке, в котором я родилась и провела детство, был построен (или куплен) моим дедушкой священником Андреем Ивановичем Соколовым. Нижняя часть дома была кирпичная, верх — деревянный. В саду дедушка посадил яблони, рябину, кусты сирени. Напротив, через переулок на горке стояла — да и сейчас стоит — церковь пророка Ильи, Обыденная по первоначальной постройке, давшая название трем соседним переулкам.
Восьми лет меня отдали в опытно-показательную школу N 32 имени Лепешинского (МОПШ), находившуюся рядом с нашим домом в здании бывшей женской гимназии Констан, которую когда-то окончили мои тети. В этой школе учились дети видных партийных и государственных работников: Орджоникидзе, Андреева, Горкина, Осинского (Оболенского), Смилги, Медведева, Микояна, Куйбышева, Жданова и других. Физику преподавал у нас А. В. Перышкин — автор знаменитого учебника, рисование — известный художник А. М. Герасимов, пение — композитор А. И. Потоцкий, родную речь — заслуженный артист республики А. С. Киселев, географию — М. М. Шмелев, математику — А. А. Стрижевский.
Со слов родни, мой дедушка Андрей Иванович Соколов воспитывался у графа Шувалова. В молодые годы он работал редактором газеты «Русские ведомости». Его предки служили при дворе царя Ивана Грозного сокольничими, за что и получили фамилию Соколовы. Бабушка, Анна Михайловна, в девичестве Озерецковская (из поляков), была образованным человеком. Вместе с мужем они учили детей в школе, открытой в их же доме на третьем этаже. Семья жила на втором этаже. В ней было десять детей, не считая еще приемных и умерших в детстве, — мои дяди и тети. Папу моего, Петра Андреевича, все они очень любили за мягкий веселый характер. Большая дружба связывала его с братом Михаилом. На фотографии, подаренной папе, дядя Миша написал: «Моему горячо любимому брату, самому лучшему из всех людей мира, чемпиону бокса, охотнику и следопыту, футболисту, лыжнику и всех прочих видов спорта. Знатоку, никогда не унывающему, вечно веселому (…) Петру Соколову от брата и товарища. Поручик М. Соколов. 7/8 1917 г.»
Отец прекрасно пел, у него был тенор, за который его часто называли «вторым Собиновым» и даже приглашали в театр Зимина — нынешний Театр оперетты. Когда во время первой мировой войны между боями наступало затишье, австрийцы из окопов кричали, чтобы папа им спел, и он исполнял — для них и для своих — оперные арии.
Всех мальчиков, сыновей дедушки, отдавали в высшее военное Александровское училище, а девочки учились в консерватории. Преподавателем у старшей из них, Лидии Андреевны Соколовой, был сам Сергей Васильевич Рахманинов.
Как уже говорилось выше, наша семья проживала на втором этаже. На первом была богадельня, где призревали старичков и старушек (помню некую престарелую княжну Варвару и бравого гусара Нарышкина с огромными усами). На третьем этаже находилась также упомянутая выше церковноприходская школа для детей неимущих родителей. Стараясь разнообразить жизнь этих детей, дедушка и бабушка сочиняли для них детские оперы и помогали их ставить. Некоторые из ее выпускников церковноприходской школы впоследствии стали известными людьми — например, Александр Титов, композитор, автор песни «Москва, Москва моя, Москва моя красавица», поэт Тихон Голодный (или Холодный).
После 1917 года во время гражданской войны папа, служивший тогда начальником разведки в штабе Буденного, познакомился с молоденькой и очень красивой девушкой-казачкой, состоявшей при том же штабе телеграфисткой. Это была моя мама Анна Степановна Миронова. После гражданской войны родители вернулись в Москву. Наша строгая бабушка сказала, что без венчания не признает их брака, и они обвенчались в Обыденской церкви, где потом крестили меня, а впоследствии и мою дочь Юлию.
В 1941 году я окончила школу. Мне очень хотелось учиться музыке в студии Смирнова-Сокольского, но началась война. Папа, хотя ему было уже 52 года, ушел на фронт добровольцем, а мы с мамой остались ждать его.
В то время молодежь бредила подвигами Чкалова, Ляпидевского, Осипенко, Гризодубовой. Думая о том, чем помочь Родине в трудный час, я в итоге решила пойти в Московский авиационный институт, хотя особой склонности к техническим дисциплинам в себе не ощущала.
Начались суровые тыловые будни. Как и все, мы с мамой дежурили на крыше нашего дома, чтобы гасить зажигательные бомбы, я участвовала в разборке завалов после бомбежек. Однажды мы чудом оказались в бомбоубежище, когда угловой дом между 3-м Обыденским и Курсовым переулками был разрушен попавшей в него бомбой. В один из таких дней умерла бабушка Анна Михайловна. Ее похоронили на Даниловском кладбище. Дедушка Андрей Иванович умер за несколько лет до войны в Задонске, где он служил после революции, вынужденный покинуть Москву (причина мне неизвестна).
В 1943 году мой папа, перенесший ранения и контузию, вернулся домой. Я тогда училась в МАИ, затем меня мобилизовали на работу в Министерство иностранных дел, находившееся еще на площади Воровского, позже занималась составлением списков ВСЕВОБУЧа на крупных предприятиях — «Станколит», «Твердые сплавы» и других, одновременно ездила с сокурсниками на Волоколамские оборонительные рубежи ставить противотанковые ежи.
Меня наградили медалями «За оборону Москвы», «За защиту Москвы» и другими — всего семь медалей.
В 1948 году я начала работать в Комитете радиовещания — сначала в немецкой, а потом в музыкальной редакции. Однажды мне представили высокого широкоплечего красивого человека, югослава, родом из Любляны, — бывшего дипломата, посла в ЮАР и Сирии. Мы поженились и прожили вместе пятьдесят счастливых лет. В 1989 году мой муж умер. Похоронила я его на родине в Любляне, на прекрасном, чистом и тихом кладбище.
Царство небесное всем, кого помню и люблю.
Публикацию подготовил священник Николай Скурат, клирик Обыденного храма святого Илии пророка
