Искусство лицевого шитья

Лицевое шитье, то есть вышитые изображения персонажей и событий Священной истории, пришло на Русь из Византии. Им украшались предметы церковной утвари — хоругви, облачения, воздухи, покровцы. Ныне мы становимся свидетелями возрождения этого ремесла.

Лицевое шитье, то есть вышитые изображения персонажей и событий Священной истории, пришло на Русь из Византии. Им украшались предметы церковной утвари — хоругви, облачения, воздухи, покровцы. В технике лицевого шитья создавались плащаницы, пелены (вышитые иконы), походные иконостасы. Самые древние из византийских памятников, сохранившихся в наших музеях, относятся к XIV веку. Но уже с XI века известны образцы русского лицевого и орнаментального шитья. На основе византийской традиции Русь создавала свою собственную своеобразную школу. Изображение вышивалось разноцветными шелковыми и металлическими (серебряными, золотыми) нитями, в позднейшие времена широко использовались жемчуг и драгоценные камни. Существовало два способа шитья гладью: «в раскол» и «атласный шов». Металлические нити крепились поверху шелковыми (накладывались «в прикреп»), что создавало впечатление искусно обработанного металла. Впечатление усиливалось рельефностью изделия.
Наивысшего расцвета искусство лицевого шитья достигает в XV — первой половине XVI века. Сохранившиеся с тех времен образцы, создававшиеся в «светлицах» — боярских, великокняжеских и царских мастерских, где работали художники-знаменщики и вышивальщицы, отличаются умеренным использованием металла, высокой культурой цветовых решений, тонким чувством материала, изяществом рисунка, выразительностью и динамичностью композиции, необыкновенной одухотворенностью.
Со второй половины XVI века золото и серебро в шитье начинает преобладать, технические приемы усложняются, но мера соответствия художественных средств главной цели — отображению духовной реальности — еще сохраняется.
Произведения лицевого и орнаментального шитья, работа над которым была чрезвычайно трудоемкой, длительной и многосложной, высоко ценились в Древней Руси и бережно хранились. Шитые вещи использовались в богослужениях исключительно в праздничные дни.
Среди состоятельных граждан было принято заказывать вышитые образы и затем вкладывать, то есть дарить, их в храм или монастырь. В отличие от в основном безымянных живописных икон на шитых указывались имена дарителей, даты, название храма, повод для создания иконы (помин души и пожелание здравия, рождение наследника).
XVII столетие — время заката искусства лицевого шитья. Демонстрация технических возможностей использования металлической нити, эстетических эффектов становится самоцелью. Шитое произведение богато украшается драгоценными камнями, жемчугом, золотыми и серебряными дробницами (пластинками), проработка ликов приобретает схематичный, условный характер. Шитье утрачивает одухотворенность, живую содержательность и выразительность. В лучших произведениях того времени, вышедших из сольвычегодских мастерских «именитых людей» Строгановых, описанная тенденция выразилась достаточно отчетливо.
Все это в значительной мере связано с расцерковлением верхушки российского общества Петровской эпохи, начавшего танцевать менуэты и контрдансы на нескончаемых «ассамблеях», балах и маскарадах. А ведь именно представители знати были едва ли не единственными заказчиками шитых изделий. Теперь золотом, серебром, жемчугом и драгоценными камнями расшивали для них не иконы, а бальные наряды, поражавшие пышностью, роскошью, тяжелым великолепием… Искусство лицевого иконного шитья в России приходит в упадок и практически исчезает.
Что оно из себя представляло? Как и живописные, шитые иконы призваны обозначать первообраз, который существует в реальности иного рода, чем та, которую видит глаз. Однако технология и материал накладывали здесь свои ограничения. Как бы ни была тонка нить и мала длина стежка, они предполагают известный предел пластичности. Это ведет к неизбежному огрублению рисунка, особенно лика. Понятно, что техника шитья менее гибка, чем живопись. И, конечно, гораздо более трудоемка. Существует опасность впасть в механистичность и потерять видение образа в целом, причем в шитье это может повлечь последствия несравненно плачевней, чем в живописи, — вплоть до карикатурности изображения! Тем более, что в древнерусской глади исправление ошибок представляет значительную трудность: ведь каждый последующий стежок не просто продолжает, а закрепляет предыдущий. Необходимо «снайперское» попадание сразу в нужное место, нужным цветом.
Однако усилиями по преодолению материала достигается ряд существенных преимуществ вышитого образа. Объемность нитей, их сплетение друг с другом и с тканью основы вызывают преломление света, придающее изображению необычайную живость, теплоту и вибрирующую лучистость. Оно само начинает источать свет, создавая эффект, подобный голографическому.
В последнее десятилетие наблюдается подъем церковного искусства в целом. При многих храмах и монастырях организованы мастерские, где обучают древнерусскому шитью. Хочется надеяться, что древние традиции русского лицевого и орнаментального шитья будут развиваться и дальше.

Статья проиллюстрирована работами автора