Герои России: две судьбы — отечество одно

Снайпер Галушкин

Николай Иванович Галушкин ни года рождения своего не знает, ни родителей — они, предполагает, погибли в гражданскую войну. А себя он начал помнить с того времени, когда был воспитанником детского приюта.
Из приюта он сбежал в июле 1926 года — захотелось в? жаркие страны?. Поездами — под вагонами — доехал до Черного моря, где его и подобрал путевой обходчик: отвел к себе домой, накормил. Больше года прожил у него Колька — пас скотину, пока не сдружился с Севой Смирновым, сыном учителей, направленных сюда, в черноморскую Головинку, из Вятской губернии. Поселился у них, поступил в школу. В 1932-м голодном году Смирновы засобирались в родные края. Колю отвезли в детский дом в Армавир — он сбежал и оттуда — обратно к Смирновым.
4 ноября прибыли в Вятку. Колю определили в детдом имени К.Е.Ворошилова. А через четыре года он оказался в Усть-Чепецкой детской трудовой колонии. Мальчонка был успешен во всем — в учебе, спорте, ремесле. Из колонии вышел с? корочками? киномеханика. ?Крутил кино? в Кирове, потом в Нолинске, где местный загс ему? от фонаря? выдал справку, будто он родился в 1922 году. Поэтому в октябре 1941-го Николая Галушкина призвали в армию.
Новый год встретили в Москве, из эшелона выгрузились в Наро-Фоминске. А уже 3 января — бой под деревней Огарыши. Почти всех их, новобранцев, положили на снег в открытом поле фашистские пулеметчики. Николай тогда чудом уцелел, но через месяц получил первое ранение, а вскоре и второе. Лишь в мае 1942 года вернулся в строй — попал в 50-ю дивизию. Был ранен еще четырежды. Победу встретил под Прагой. До выхода на пенсию в 1977 году работал в Кирово-Чепецке киномехаником и фотографом. А пенсионный срок Галушкину определила специальная комиссия, ?состарившая? его на пять лет, постановив, что родился он 1 июля 1917 годаѕ
Мы беседовали с Николаем Ивановичем в его новой двухкомнатной квартире, в которую ветеран переехал из деревянного дома на окраине Кирово-Чепецка. Он тут один: сыновья Валерий и Александр живут отдельно, жена Надежда Александровна — верная спутница на протяжении 55 лет — умерла в 1995 году.
Я много слышал и читал прежде о Галушкине, но теперь хотел узнать, как он стал снайпером — и не рядовым (на фронтах Великой Отечественной снайперов были тысячи), а таким, что немцы в? подметных письмах?-листовках зазывали его перейти к ним, суля золотые горы.
Оказалось, никто его? на снайпера? не учил. Еще пастушком Колька не расставался с рогаткой — охотился на дроздов, которых принимали по три копейки за пару. А в вятском детдоме познакомился с малокалиберной винтовкой. Стрелять из нее ему приходилось последним, потому что после него? яблочко? на мишенях превращалось просто в дыру.
Свой личный счет Николай Галушкин открыл, находясь уже в 50-й дивизии. И счет этот быстро рос. По просьбе снайпера каждый раз с ним на? охоту? посылали солдата-?счетчика?, чтобы все было по-честному. Награды не заставили себя ждать: осенью 1942 года — медаль? За отвагу?, немного позже (когда Галушкин со своими ребятами еще и? языка? привел) — орден Боевого Красного Знамени.
Слух о смелом и смекалистом снайпере дошел до командования. 3 января 1943 года в числе двадцати четырех отличившихся красноармейцев его пригласили в штаб фронта — на станцию Балабаново под Малоярославцем. Сели на поставленные в два ряда стулья, напротив — стол под красным сукном. Вдруг команда: ?Встать! Смирно?! Входят И.С.Конев, Н.А.Булганин, штабные офицеры, с ними — представители Монголии. Коневу, Булганину и Галушкину вручили высшие монгольские награды — ордена Красного Знамени первой степени.
— Конев попросил меня задержаться. Поинтересовался, откуда я, где наловчился так стрелять. И предлагает направить меня в военное училище — мол, проявил командирские способности. Отвечаю: ?Товарищ генерал, извините, но я уже в академию поступил?. — ?В какую академию? — ?Да в ту, где сражаются наши братья и сестры, родину защищая?. — ?Молодец?! — только и сказал Конев. А приезжаю в свою часть — следом депеша: присвоить рядовому Галушкину звание младшего лейтенанта.
В феврале 50-ю дивизию бросили на Сталинград, но окруженная там армия Паулюса уже сдалась. Маршем двинулись к Северному Донцу. Николай Галушкин был в числе тринадцати бойцов, первыми с ходу по льду перешедших на правый берег, к деревне Татьяновке. Только начали ее огибать, разбившись на две группы, — немцы открыли огонь. Хорошо, что подоспели основные силы — находившаяся на высоте деревня стала выгодным плацдармом. Дважды противник пытался сбросить наших в Донец — безуспешно. Двадцати бойцам, особо себя проявившим при взятии Татьяновки, прямо на позициях вручили партбилеты — без всяких заявлений. Среди них был и Галушкин.
— А полк ниже по течению переправился. За рекой — деревня Сидоровка, а в ней, как оказалось, подразделение 333-й немецкой дивизии, которая противостояла нам под Москвой. И фрицы, наблюдаем, вольно так себя чувствуютѕ ?Надо навести порядок?, — говорит комполка нам, снайперам. Надо так надо. Тайно выкопали на берегу? колодцы? и вшестером пробрались в них июньской ночью. Ждем. Я с грузином Саджая впереди, другие поодаль по сторонам. Заранее обговорили все мелочи, как действовать. В пятом часу выходит из дома фриц, садится покурить. Саджая берет его в перекрестье. Чуть погодя подъезжает мотоциклист с пакетом — этого я беру. Два выстрела — двое готовеньких. Командир ихний дверь распахивает — с двух стволов его укладываем. Даю сигнал — мои снайпера зажигательными пулями запалили крыши склада боеприпасов и конюшни. Фрицы бегают вокруг, а мы по ним работаемѕ В итоге 34 убитых, 8 раненых — это позднее пленные подтвердили.
Этот факт не прошел мимо командующего Юго-Западным фронтом Р.Я.Малиновского. Вызвал он к себе Галушкина, подивился, что тот вовсе не богатырского сложения, и на прощанье заявил: ?Быть тебе, лейтенант, Героем?! Однако вскоре тот с ранением в живот угодил в госпиталь, а когда возвратился в часть, был награжденѕ орденом Ленина. Хотя команда была — оформить документы на присвоение звания Героя Советского Союза.
Не стал лейтенант Галушкин Героем и после того, как 17 июля 1943 года со товарищи захватил в плен немецкий танк. В тот день, едва стихла артподготовка, дивизия успешно форсировала Северный Донец. Пехота погнала немцев с высот, чтобы не били по нашим танкам, готовившимся к броску.
— Мы залегли в высокой траве, поджидая их. И вдруг из перелеска выползает танк со свастикой. Пушкари хотели подбить, я остановил: это же кусок железа, чего его бояться. Танк принялся искать лазейку, где бы проскочить, — мы и запрыгнули на него сзади. Я смотровую щель закрыл, а Саджая по люку стучит. Вылезли три фрица, руки вверх. Стало быть, для них — войне капут. Привели танк к штабу — комдив Лебеденко аж слез не сдержал…
Да, высшая боевая награда не однажды обходила Николая Ивановича Галушкина. Награда сверхзаслуженная. У многих ли на счету 418 уничтоженных фашистов, в том числе 17 снайперов (двоим из которых удалось его ранить, но это были их последние выстрелы), три взятых в плен? языка? и захваченный вражеский танк? Дело в том, что дивизию вскоре расформировали — куда-то упорхнули и наградные документы.
Однако обещали — и по окончании войны, когда Галушкина с оркестром провожали? на гражданку?, и к 50-летию Победы ожидался соответствующий указ. Ожидался, да не вышел. Потребовалось вмешательство всех тех, кто понимал несправедливость происходящего. Указ все же был опубликован 21 июня 1995 года. А 23 февраля 1996 года в День защитника Отечества на торжественном собрании в городе Кирове лейтенанту в отставке Николаю Ивановичу Галушкину была вручена Звезда Героя России.

?Любой на моем месте поступил бы так же?

Биография Сергея Ожегова поначалу складывалась вполне? мирно?: родился в Кирово-Чепецке в рабочей семье, ходил в детсад, учился в школе, в ПТУ-6, получил профессию электрогазосварщика, работал на химкомбинате. 24 ноября 1997 года призвался в армию. Сначала была? учебка? в поселке Кряж под Самарой, где проходил солдатскую науку — бегать, ползать, копать, стрелять. Затем — Тоцкое-4 Оренбургской области, 27-я мотострелковая дивизия, служба в должности заместителя командира взвода. А в сентябре 1999 года, фактически за месяц до увольнения в запас, — командировка в Дагестан. ?Дембеля? восприняли ее по-разному: кто-то дал себя? насильно? увезти родителям, кто-то попросту сбежал. Но большинство, как Сергей, сказали: ?Надо — значит, надо?. Тем более что командир батальона майор Морозов, уже повоевавший в? горячих точках?, просил: уж потерпите, ?старики?, помогите — мне одному с? молодыми? там трудно придетсяѕ
Полк снялся и через пару недель со всем имуществом и техникой прибыл в Дагестан. В чистом поле у поселка Кочубей поставили БМП боевым порядком. Спали прямо у своих машин.
— Настроение было приподнятое. Хотелось доказать, что мы не хуже тех, кто уже стоял на блок-постах. Если до этого в части и случались вспышки? дедовщины?, то здесь — ?хлеба горбушку и ту пополам?.
Спустя еще неделю двигались уже по Чечне по направлению к Гудермесу. К вечеру после команды остановиться сначала брались за лопаты — вкапывали? бээмпэшки? по башни в землю, рыли укрытия для себя, и только тогда уже — отдых. А все же была перед сном и гитара у костеркаѕ
В Чечне — самый разгар боевых действий. Но это дальше, за Тереком, а до Терека — относительно безопасная зона. Слева — часть внутренних войск, справа — десантно-штурмовая бригада. И вот наконец — Терек.
Вызвав к себе старшего сержанта Ожегова, комбат приказал ему с группой из семи-восьми человек устроить блок-пост.
— Мы стали прямо на мосту, так что нашу БМП никак не объехать. Без конца подходили женщины, просто слезами нас окатывали. Октябрь ведь, холодно, а они в одних халатах, вокруг каждой куча ребятишек. Пропустите, мол, солдатики-сыночки, нам до дома недалеко — одеться бы да что-то покушать. Так жалко их было, но у нас же приказ…
За Тереком полку предстояли так называемые зачистки населенных пунктов. Перед очередным селом разбивались на группы по три человека — ?дембель? и двое? молодых?. БМП становились под удобным углом: сверкни где-то вспышка выстрела — тут же из всех стволов ударят.
— Во дворе одного бойца оставляешь, со вторым входишь в дом. Проверяем каждый уголок, осматриваем подвал — нет ли оружия, боеприпасов. Не раз нам в спину стреляли… А насчет мародерства комбат предупредил еще в Дагестане: увижу или услышу, что кто-то чего-то прихватил у местных жителей или ссильничал, — без суда застрелю и спишу на боевые потери…
Вышли к Терскому хребту. Впереди — горный склон, поросший деревьями. Для выяснения обстановки комбат, взяв с собой старшего сержанта Ожегова и отделение разведвзвода, отправился к соседям-десантникам посовещаться. Но совещания не получилось — попали под прицельный минометный огонь. Видимо, поблизости скрывался наводчик. Не спасали даже окопы — мины ложились точно в них.
— Крики, стоныѕ И страшнее всего то, что ты не видишь противника, а он тебя видит как на ладони. Комбат всегда говорил, что родился в рубашке. Действительно: ему только полу бушлата осколком пробило. А один из разведчиков погиб — это первая смерть на моих глазах. Погиб из-за того, что на нем не было бронежилета. После этого мы без бронежилетов даже спать не ложились.
Из последнего своего боя Сергей Ожегов, наверное, так никогда и не выйдет, хотя рассказывает о нем спокойно, без надрыва.
— Разведка донесла: по пути движения нашей 6-й роты в горах, в? зеленке? — ?волчьи ямы?, выкопанные, скорее всего, пленными: чеченец вкалывать не станетѕ Цепочкой двинулись в лес. И так получилось, что мы этих ям не заметили! Я с двумя молодыми солдатами оказался впереди. Оглянулся, вижу — бежит младший лейтенант, меня на год-два, может, постарше, командует: за мной! Догнал его, а молодые где-то отстали. Вернулись мы по хребту, подобрались к ямам метров на двадцать. Слышу оттуда: ?Аллах Акбар?! — и огонь по нашим. Какие-то затылки мелькают — может, чеченцы, а может, арабы-наемники. Лупанули мы по ним — разрядили почти весь боекомплект, по одному магазину к автоматам осталось. Не знаю, сколько времени прошло, но вдруг все стихло. Спустились в ямы, а там уже бойцы третьего взвода орудуют. Это надо видеть: целая система ходов под землей, настоящие жилые комнаты. Костер, еще горячие лепешки, банки из-под консервов… Не заметь этих ям младший лейтенант, — много бы наших полегло. А сколько мы их положили — не знаю. Убитых и раненых они успели унести. Но крови там было!.. Я после этого шок пережил — ребята чаем отпаивалиѕ
В конце октября старший сержант Сергей Ожегов через Моздок, Оренбург, Тоцкое ехал домой. Телеграмму подать не успел. 4 ноября вышел из автобуса в родном Кирово-Чепецке. Заглянул в магазин купить коробку конфет и бутылку вина — выпить дома за возвращение. И увидел мать: тоже что-то покупает! У той сумка из рук вывалилась — сразу в слезы. Обнялись прямо посреди торгового залаѕ
А вина, конечно, дома выпили — с отцом Анатолием Александровичем, с мамой Людмилой Владимировной, с двумя сестренками, бабушкой.
Постепенно попривык к мирной жизни, устроился на работу. Съездил в Казань к товарищу, а в обратном поезде встретил парней в камуфляже — из тех? молодых?, что воевали рядом с ним. Они и поведали, что младший лейтенант, с которым Сергей принял бой у? волчьих ям?, погиб в Грозном и посмертно удостоен звания Героя России…
— А как ты узнал, что и тебе присвоено это звание?
— Позвонили из военкомата. Я, конечно, серьезно к этому не отнесся: любой на моем месте поступил бы так же. Хотя комбат еще там, у? волчьих ям?, сказал, что представит меня к Герою.
В мае 2000 года был подписан указ о награждении звездой Героя России старшего сержанта запаса Сергея Ожегова — ?за героизм и мужество, проявленные в ходе боевых действий в Чечне?.