 |
| Московский журнал | О. Никитин | 01.09.2001 |
В истории русской филологической науки имя Николая Николаевича Дурново занимает особое место. Страстный собиратель старины и талантливый лектор, он был одним из самых одаренных людей в ученом мире конца XIX — первой трети ХХ века.
Род Дурново, ведущий свое начало от «муж честна» Индриса (по крещении — Леонтия), который в 1353 году выехал воеводой в Чернигов «из немец, из Цесарские земли», — одного происхождения с родом Толстых. Отец Н.Н.Дурново сначала служил в армии, а затем, выйдя в отставку, занимался публицистикой1.
Николай Николаевич Дурново родился в Москве 23 октября (4 ноября) 1876 года. В 1895 году окончил 6-ю гимназию с серебряной медалью и поступил на историко-филологический факультет Московского университета. За сочинение «Повесть об Акире Премудром» он удостоился золотой медали, а после завершения курса обучения был оставлен на кафедре русского языка и литературы2.
С начала 1900-х годов начинают выходить работы Николая Дурново по славяно-русскому языкознанию, диалектологии, литературоведению, истории и палеографии. В 1902 году он избирается членом-корреспондентом Московского археологического общества, а позже становится приват-доцентом Московского университета; в 1910 году переводится на кафедру русского языка и словесности Харьковского университета.
В силу, может быть, простого незнания не принято считать Н.Н.Дурново историком древнерусской литературы и фольклора. Между тем именно эти области составляли предмет научных интересов молодого ученого. Его перу принадлежит обширная работа «К истории сказаний о животных в старинной русской литературе» (М., 1901). В начале 1900-х годов он издает ряд легендарных сочинений древнерусских книжников: «Приветство брачное» Сильвестра Медведева" (1904), «Легенда о заключенном бесе в византийской и старинной литературе» (1905), «Повесть о старце, просившем руки старшей дочери» (1905) и другие.
Дореволюционный период был самым плодотворным для Николая Николаевича. Он выпускает несколько хрестоматий по истории русского и украинского языков, участвует в работе Московской диалектологической комиссии (МДК); в 1914 году вместе с Д.Н.Ушаковым и Н.Н.Соколовым публикует «Диалектологическую карту русского языка в Европе». Особое внимание ученый уделяет проблемам истории русского языка. В его многочисленных курсах, читанных в Императорском Московском и Харьковском университетах, оттачивались методология и принципы будущих крупных трудов в этой сфере. Изучение истории языка, по Дурново, есть «изучение тех последовательных изменений, каким подвергался язык со времен своего возникновения, и притом — изменений, как общих всему языку, т. е. всем говорящим на этом языке, так и касающихся отдельных говоров языка, так как дробление языка на диалекты есть тоже факт истории языка"3.
Один из самых значительных трудов дореволюционного периода — «Очерк истории русского языка. Историческая морфология» (Харьков, 1913. Вып. 2), где подробно рассматривался генезис форм склонения и спряжения.
В то время приоритетной отраслью языкознания являлась диалектология, которая после известного курса А.И.Соболевского, работ А.А.Шахматова и других приобретала все более целенаправленный научный характер: от многочисленных разрозненных попыток этнографического характера с целью сбора и фиксации областных речений (XIX век) до фронтального описания и исследования говоров, составления диалектных атласов и карт. Все это находилось в центре внимания Н.Н.Дурново. Будучи страстным путешественником, он собрал уникальные материалы -прежде всего по великорусским говорам, издававшиеся Московской диалектологической комиссией в течение многих лет. «Когда основывался Кружок4, я лично еще не специализировался по изучению языка, как позднее. Главные мои интересы были направлены на изучение старинной литературы и устной словесности. В изучение языка я только начинал втягиваться, обрабатывая свои записи фольклорного характера, сделанные мною у себя в деревне — в Парфенках б. Рузского, теперь Воскресенского уезда Московской губ., затем в Калужской губ. Попутно с записями фольклорного материала я делал наблюдения и над разговорным языком. Но лингвистом стать тогда я не собирался; моя лингвистическая подготовка была очень слаба. В программе магистерских экзаменов, к которым я тогда готовился, стоял и русский язык, но профессор Р.Ф.Брандт5, дававший нам программу по русскому языку, ограничивал свои требования немногими старыми работами. В программе почти не было работ А.А.Шахматова, потому что проф. Брандт находил, что эти работы слишком трудны для усвоения. По общим вопросам языковедения и по сравнительной грамматике индоевропейских языков не требовалось ничего. Знакомство со славянскими языками, и то только с двумя, одним западным и одним южным, требовалось лишь практическое; сравнительная грамматика славянских языков не требовалась и не была нам известна даже в объеме университетского курса, так как такого курса в Университете не читалось. Понятно, что, готовясь к магистерскому экзамену, изучая народные говоры, работая над описанием старинных рукописей, я не мог довольствоваться той программой, какая была нам дана проф. Брандтом, и, конечно, читал работы Шахматова, которые боялся нам рекомендовать проф. Брандт, и др. работы по русскому, славянскому и общему языковедению, но все же моя лингвистическая подготовка оставалась очень слабой и несистематической, а в моих познаниях по сравнительной грамматике славянских и индоевропейских языков оставались большие пробелы, не совсем восполненные даже и до сих пор. Григорьев и Тарабрин6 были от лингвистики еще дальше меня. При таких условиях ясно, какое значение для Кружка с самого его возникновения имело присутствие в нем чистого лингвиста Н.Н.Соколова7 и слависта, уже тогда хорошо знакомого с сравнительной грамматикой славянских языков, Р.Р.Нахтигаля"8. Эти строки «Воспоминаний» Н.Н.Дурново, найденных нами в материалах юбилейного (1929) заседания Московской диалектологической комиссии в честь 25-летия со дня ее основания, замечательны тем, что раскрывают атмосферу научных поисков молодого поколения ученых 1900-х годов.
Приведем еще один отрывок: «Не помню точно, кому из нас первому, Григорьеву или мне, кажется, что Григорьеву, пришла в голову мысль организовать кружок9 для изучения русского языка. Я больше его чувствовал потребность поделиться своими мыслями, касающимися лингвистических вопросов, с другими, <> потому что в это время был занят печатаньем своей первой большой работы по диалектологии — Описания говора д. Парфенок10, — которая являлась как бы энциклопедией моих тогдашних знаний по языку. Попутно с этим шла подготовка к магистерским экзаменам, чтение лингвистических работ <> Хотелось высказаться, посоветоваться, поучиться, и я естественно искал такую среду, в которой можно было бы высказаться. Правда, Григорьев в этом случае много дать не мог. Его интересы были больше филологические: чисто лингвистической стороной дела он не интересовался. Когда несколько позднее в наш кружок вошел Д.Н.Ушаков и стал развивать мысль, что недурно бы расширить задачи нашего кружка, сделав его лингвистическим вообще, не ограничивая его только русским языком, Григорьев был недоволен; он предпочитал, чтобы кружок остался при чисто филологических заданиях. Зато Григорьева привлекали задачи организаторского типа. Ему хотелось поскорее создать четкую классификацию старинных письменных памятников по языку, добиться экономного разделения труда по приведению в известность диалектологического материала и т. д."11
Включившись в работу МДК, Н.Н.Дурново часто совершает экспедиционные поездки, издает программы для сбора сведений о говорах, занимается обработкой и систематизацией материалов, полученных Комиссией из разных губерний. В эти годы выходят в свет труды ученого, в известной мере подытожившие его деятельность на ниве собирательства: совместно с Д.Н.Ушаковым «Хрестоматия по великорусской диалектологии» (М., 1910; учебное пособие для вузов, к которому приложены образцы литературного произношения и карта), литографированные курсы «Записки по истории русского языка. 1. Фонетика и диалектология» (1912) и «Краткий очерк русской диалектологии» (1914). Тогда же издаются лекции Н.Н.Дурново по истории русского языка, многочисленные работы, посвященные разбору памятников славянской письменности.
В 1918 году Н.Н.Дурново уехал в Саратовский университет, где ему предложили должность профессора. Там преподавали видные русские филологи: Г. А.Ильинский, Н.К.Пиксанов и другие. Научная среда была вполне подходящая, да и более высокая ставка позволяла прокормить семью (два сына и дочь). Но осенью 1920 года в Поволжье начался голод, и Н.Н.Дурново вынужден был вернуться в Москву, где перебивался случайными заработками. Все же до своего отъезда в 1924 году за границу он успел опубликовать более 20 работ. Их направленность несколько изменилась, хотя по-прежнему в центре внимания автора находилась история русского языка и диалектология.
В 1924 году Н.Н.Дурново избирают членом-корреспондентом АН СССР. Вскоре он отбывает в командировку в Чехословакию и становится «невозвращенцем». В университете города Брно он читает курс истории русского языка, изданный впервые там же в 1927 году, публикует в журналах заметки и рецензии. Находясь в Чехословакии, ученый тесно общается с Р.О.Якобсоном и Н.С.Трубецким, знакомится с идеей евразийства — оригинального течения русской мысли, развивавшего тезис о самобытности, «особости» русской (славянской) культуры в сравнении с западноевропейской. Именно связь с «контрреволюционным заграничным центром» позднее была одной из причин ареста Н.Н.Дурново12.
Между тем семья по-прежнему оставалась в Москве. Поэтому, получив приглашение из Минска, Н.Н.Дурново соглашается, и в начале 1928 года его даже избирают академиком вновь созданной Белорусской Академии наук. Однако вскоре он вновь переезжает в Москву. Здесь ученый некоторое время сотрудничает с Московской диалектологической комиссией, но сменившаяся конъюнктура (переориентация деятельности комиссии в сторону социологизаторства) не позволила ему плодотворно трудиться. В начале 1930-х годов Н.Н.Дурново и В.В.Виноградов задумали труд, получивший позже название «История русского литературного языка XVII—XIX вв.еков». Арест и изъятие рукописей помешали Дурново закончить свою часть книги. Последнее значительное прижизненное его издание — «Чешско-русский словарь» (М., 1933).
В 1933 году Н.Н.Дурново арестовывают по так называемому делу «Российской национальной партии» и осуждают на 10 лет лагерей (та же участь постигла вскоре и двух его сыновей — Евгения и Андрея). Заключение он отбывал на Соловках, где в 1937 году был повторно осужден и 27 октября того же года расстрелян.
После смерти ученого его труды не забылись. Даже в годы гонений на историков русского языка — немарристов — они находились в центре внимания научной общественности. Первое переиздание сочинений Н.Н.Дурново в России и библиография (правда, с некоторыми опечатками и неполная) увидели свет в 1969 году13. Через три десятилетия вышел объемный том «Избранных работ по истории русского языка» (М., 2000). Тем не менее в многообразном наследии Н.Н.Дурново остается еще немало белых пятен. Так, важнейшие его работы по современному русскому языку, до сих пор не утратившие актуальности, сегодня почти неизвестны.
В заключение мы публикуем (впервые) два письма Н.Н.Дурново к своим коллегам по Московскому университету, характеризующие Николая Николаевича как человека.
Н.Н.Дурново — П.Н.Сакулину
Многоуважаемый Павел Никитич,
После разговора с Дм.Н.Ушаковым я нашел, что мне нет смысла соглашаться на должность доцента и тем доставлять неприятность одним и ставить в затруднительное положение другого, которые, может быть, и хотели бы мне помочь, но считают Дм.Н. более подходящим кандидатом. Поэтому я прошу Вас снять мою кандидатуру. В то же время я должен заметить, что если доцентура давала бы мне некоторое нравственное удовлетворение, так что я предпочел бы остаться доцентом в Москве, чем ехать профессором на лучшие условия в Казань или Харьков, то ассистентство меня вовсе не устраивает, а потому прошу мою кандидатуру на должность ассистента, если такая освободится, не выставлять.
Готовый к услугам
Николай Дурново.
Москва, Б. Афанасьевский,
д. 7, кв. 12, тел.: 2−49−72.
19 окт. 1917 г. 14
Н.Н.Дурново — М.Н.Сперанскому
П.Н.Сакулин сообщил мне, что Вы и он на факультетском заседании 17 октября предложили мою кандидатуру вместе с кандидатурой Дм.Н.Ушакова на должность доцента по кафедре русского языка и литературы. Я считаю крайне неудобным для себя ввиду наших товарищеских отношений выступать конкурентом Дм. Н., тем более, что признаю за ним старшинство, если не по ученой степени и продолжительности преподавания в Университете (я с 1904 г., а Дм.Н. с 1907), то по времени окончания Университета, и большую педагогическую опытность. Ввиду этого, несмотря на свое бедственное матерьяльное положение, я прошу снять мою кандидатуру и не подвергать меня баллотировке. Вместе с тем я прошу не выставлять моей кандидатуры и на должность ассистента, если такая освободится, так как последняя не создает мне таких условий, при которых я бы мог успешно заниматься наукой и университетским преподаванием.
Ваш Николай Дурново.
Москва, Б. Афанасьевский пер., д. 7, кв. 12.
19 окт. 1917 г.
Р.S. Письмо с заявлением об отказе послано мною и проф. А.А.Грушке15. НД
1. Подробнее о генеалогии рода Дурново см.: Калиткин Н.Н., Калиткина Е.Н. Предок Толстых и Дурново — чех? // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1993. Т.52. № 4. С.69−71.
2Из архивной справки, приводимой в статье: Ашнин Ф.Д., Алпатов В.М. Николай Николаевич Дурново // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1993. Т.52. № 4. С. 55.
3Дурново Н.Н. Лекции по истории русского языка, читанные осенью 1907−8 академ. г. в И[мператорском] М[осковском] университете. Б. м. и г. Литогр. изд. С. 7.
4Речь идет о Московском лингвистическом кружке (см. далее).
5Брандт Роман Федорович (1853−1920) — известный русский филолог-славист и педагог, член-корреспондент Императорской АН.
6Григорьев Александр Дмитриевич и Тарабрин Иван Мемнонович входили в число основателей Московской диалектологической комиссии.
7Соколов Николай Николаевич (1875−1923) — русский диалектолог и педагог, один из основателей Московской диалектологической комиссии.
8Архив РАН. Ф.502, оп.3, ед.хр.71, л.7−8.
9Первое заседание Московского лингвистического кружка состоялось в сентябре 1901 г. (Архив РАН. Ф.502, оп.3, ед.хр.71, л.2−5). Позднее кружок был преобразован в Московскую диалектологическую комиссию.
10Дурново Н.Н. Описание говора деревни Парфенок Рузского уезда Московской губернии // Русский филологический вестник. 1900. Т.44. № 3−4; 1901. Т.45. № 1−2; 1901. Т.46. № 3−4; 1902. Т.47. № 1−2; 1903. Т.49. № 1−2; 1903. Т.50. № 3−4.
11Архив РАН. Ф.502, оп.3, ед.хр.71, л.6.
12 См. подробнее: Робинсон М.А., Петровский Л.П. Н.Н.Дурново и Н.С.Трубецкой: проблема евразийства в контексте «Дела славистов» (по материалам ОГПУ — НКВД) // Славяноведение. 1992. № 4. С.68−82.
13Дурново Н.Н. Введение в историю русского языка. М., 1969.
14Архив РАН. Ф.502, оп.1, ед.хр.85, л.206−207. Автограф.
15Там же. Л.208−209. Автограф.
