Баян русской песни

Так после одного из концертов назвал Ф.И.Шаляпин Юрия Спиридоновича Морфесси:

«Он был очень красивый, плотный, держался прямо, иногда выступал в поддевке и в сапогах, а иногда в черкеске и во фраке. Любимец публики. Исполнение и экспрессия великолепны. Он умел в трехминутной песне или романсе поведать вам судьбу человеческую» (из воспоминаний певицы Ольги Янчевецкой в книге Б.А.Савченко «Кумиры забытой эстрады»).
Федор Иванович Шаляпин после одного из концертов назвал его Баяном русской песни. Этот эпитет подхватили затем граммофонные фирмы, издатели нот, и артиста впоследствии величали только так…
Юрий Спиридонович Морфесси — одессит. Он родился в 1882 году в семье мелкого служащего, выходца из Греции. Первые уроки пения мальчик получил в церковном хоре. Специально постановкой голоса с ним никто не занимался, но театром и музыкой он грезил с детства. Как это часто бывает, осуществить мечту помог случай.
Рассказывают, что однажды ясным солнечным днем юный Морфесси гулял в одесском Детском парке. Его внимание привлек голос уличного торговца-грека. За умеренную плату тот предлагал всем желающим на себе испробовать действие нового аппарата, «последнего достижения научной мысли» — фонографа. Недолго думая, юноша напел перед чудо-прибором пару романсов. Через несколько дней, проходя Николаевским бульваром, он увидел толпу, собравшуюся на звуки какой-то музыки. Морфесси подошел поближе и услышал те самые романсы в своем исполнении. Предприимчивый земляк вовсю торговал его голосом… Возмущенный Морфесси тут же категорически потребовал процентов, на что последовало мгновенное согласие…
Рассказывают еще, что начало творческой биографии Юрия Морфесси связано с именем «короля баритонов» ХХ века Маттиа Баттистини. В составе итальянской труппы тот часто гастролировал в России, выступал и на сцене оперного театра в Одессе. Юный певец-любитель и знаменитый итальянец встретились в гостиной одного из одесских меломанов. Баттистини сразу обратил внимание на незаурядные певческие данные молодого человека и посоветовал серьезно заняться голосом. Юрий начал брать частные уроки пения, собирался ехать для обучения вокалу в Италию, но так и не раздобыл достаточно денег.
Тем не менее начало карьере было положено. Юрия постоянно приглашали выступить в многочисленных любительских концертах и оперных постановках. Но влекла его не опера. Несмотря на то, что начинающему артисту удалось даже исполнить на сцене Одесского оперного театра партию Валентина в опере Ш. Гуно «Фауст», он в том же сезоне 1905/06 года поет и в театре-оперетте Ростова-на-Дону. Вместе с ним здесь работают уже признанные мастера «легкого жанра». После окончания сезона Юрия Морфесси вместе с некоторыми из них приглашают в Петербург, где под впечатлением творчества признанных звезд русского и цыганского романса тех лет он начинает выступать с романсовыми программами. Успех пришел практически сразу. О новом даровании быстро прослышали и в Москве. Так и повелось: выступив в петербургском «Буффе», Юрий Морфесси спешил в златоглавую, где его уже ждали в «Эрмитаже», «Летучей мыши», в знаменитом «Яре"… Он становится необыкновенно популярным. Многие композиторы считают за честь поместить на обложках своих только что опубликованных произведений посвящение: «Талантливому Артисту-Певцу, Баяну русской песни и романса Юрию Морфесси». Издатели наперебой добивались права на титульных листах свежих изданий помещать рекламу: «Репертуар известного исполнителя цыганских романсов, любимца публики Юрия Морфесси» — с перечислением его «коронных» номеров: «Эх, раз! Еще раз!», «Потому я тебя так безумно люблю», «Вы просите песен», «Дивно прекрасные, ласково властные», «Я помню вальса звук прелестный», «Ямщик, не гони лошадей», «Налей бокал», «Искорки пожара», «Уйди, совсем уйди», «Дайте мне радостей», «Забыли Вы"…
Не отставала от столиц и Одесса, забрасывавшая приглашениями ставшего знаменитым земляка. В своей книге «Серьезное и смешное» старейший артист советской эстрады А.Г.Алексеев вспоминает: «Самым сенсационным вечером в сезоне был концерт-спектакль в пользу недостаточных студентов. Он привлек публику совершенно необычной афишей. Среди других номеров было объявлено одно действие из оперетты Оффенбаха «Прекрасная Елена» в следующем составе: Елена — Елена Васильевна Грановская, Парис — Юрий Морфесси, Агамемнон — А.Г.Алексеев. Ахилла изображал чемпион мира по французской борьбе Иван Заикин. А Калхаса играл и пел чудесный писатель земли русской — Александр Иванович Куприн. По-настоящему, по-опереточному пели только Грановская и Морфесси; я только играл, без пения; Заикин только играл… чудовищными мускулами; а Александр Иванович, против ожидания, играл Калхаса с сочным юмором и с отсебятинами, полными тонкого остроумия».
Однажды Юрий Спиридонович удостоился чести петь в высочайшем присутствии и так понравился императору, что был приглашен в качестве гостя на царскую яхту — милость в те времена для артиста из ряда вон выходящая. Но не суждено было Юрию Морфесси стать гостем Его Императорского Величества — грянула война. В годы войны он дает благотворительные концерты, записывает пластинки с патриотическими песнями, занимается сбором средств на нужды фронта. А в 1917 году покидает Россию навсегда. Последнее его выступление на родной земле состоялось в Одессе. Родина большая кончалась, как и начиналась, родиной малой…
Баян русской песни объехал с концертами несколько стран, тщетно пытаясь найти постоянный заработок, и наконец оказывается в Париже: поет сначала на сценах маленьких кабаре, а затем в фешенебельном, только что открывшемся ресторане «Кавказ». В своих мемуарах Александр Вертинский упоминает его уже в связи с работой в парижском ресторане «Эрмитаж»: «Пел Юрий Морфесси — все еще жизнерадостный, хотя и поседевший».
Именно Юрий Морфесси, а не Петр Лещенко был первым исполнителем знаменитого танго О. Строка «Черные глаза», и именно в его интерпретации танго стало всемирно популярным.
Встречавшиеся в Париже с Юрием Морфесси в один голос утверждают, что немногие из эмигрантов переживали разлуку с родиной так трагически, как Юрий Спиридонович. Вспоминает знаменитый футболист А.П.Старостин (в книге «М.М.Яншин. Статьи, воспоминания, письма»): «Пел и … Юрий Спиридонович Морфесси, грек по происхождению, с белоснежной шевелюрой, розовощекий, с черными бровями под Станиславского. У него в свое время московские городские цыгане учились петь и таборные песни, и салонные цыганские романсы. Здесь же он пел по заказу иностранных туристов… Спев свой коронный романс «Зачем было влюбляться» и получив за исполнение от английского туриста сувенир, кажется, часы, Морфесси со вздохом показал нам коробочку… и грустно произнес: «Вот так мы здесь и живем». Они не скрывали своей ностальгии. Она читалась в их глазах, кричала словами романса «Тоска мне выжгла очи». Мы испытывали к ним чувство сострадания. Они были благодарны нам за понимание их душевного разлада. Свою трудную судьбу они воспринимали как расплату за вынужденную ошибку. И пели они не для иностранных посетителей в тот вечер, а для нас».
Тяжелая ностальгия, а также неудачи в личной жизни (его, когда-то неотразимого сердцееда, оставили одна за другой две жены) в конце концов сорвали Юрия Морфесси с насиженного места. После полутора десятков лет работы в Париже он вдруг отправляется скитаться по Европе. Там все то же — выступления в ресторанах, кабаре. Судьба забрасывает его в Югославию. В репертуаре пристально следившего за жизнью в СССР Морфесси появляются произведения Блантера, Дунаевского, Фомина, Прозоровского. Баян русской песни поет «Катюшу», «Вольный ветер», «Сердце» из кинофильма «Веселые ребята"… К «Сердцу» он даже написал дополнительный куплет:

Ничто не вечно под луною,
Нельзя всю жизнь быть молодым,
И вместе с первой сединою
Все развеется, как дым,
Сном золотым.
Но эти дни былого счастья
Нас будут вечно озарять,
Как светлый луч среди ненастья,
Заставляя повторять
Опять, опять:
Сердце, ты не мечтало о покое,
Сердце, как хорошо было любить,
Сердце, как хорошо, что ты такое,
Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить.

Все это не случайно. Ностальгия не оставляла Юрия Спиридоновича до конца его жизни. Известный певец К.Т.Сокольский, с которым Юрий Морфесси находился в дружеских отношениях, вспоминал: «В одном письме Морфесси написал мне: «Соколенок! Скучаю по России, только там меня бы поняли по-настоящему. Артист, оторванный от своей родной земли, он как бы без корня — ему нечем питать свое творчество, и потому он душевно пуст, живя старым запасом. А на сколько его хватит?..»
А вот выдержка из письма болгарского композитора, аранжировщика, пианиста и дирижера Е.Е.Комарова известному коллекционеру М. Мангушеву: «В последний раз я виделся с Юрием Спиридоновичем на встрече Нового 1943 года у меня на дому. Он, как никогда, был в ударе и пел с большим чувством. Было тяжелое время оккупации… Морфесси пел и плакал. Он очень страдал на чужбине, но как-то не мог вернуться в Союз. Публику приводили в восторг и такие романсы, как «Вам девятнадцать лет» Прозоровского, «Куколки» (не помню, чьи слова, но музыка была Юрия Спиридоновича, а возможно, что и слова его), «Как много девушек хороших» Дунаевского…»
После войны Морфесси возвращается в Париж, но уже практически не выступает. Болезни, тяжкое разочарование в последнем браке, гложущая тоска по России отнимают последние силы. В 1957 году больной и покинутый всеми Юрий Спиридонович Морфесси, Баян русской песни, окончил свои дни. Он умер гражданином России, так и не приняв никакого другого гражданства.