Московская ветвь рода Волковых

В Московской области в 28 километрах от Клина, в живописном месте на берегу реки Нудоли сохранился усадебный дом дворян Волковых. Род этот замечателен во многих отношениях. Его история прослеживается с начала XVI века. Волковы («славные и храбрые Волки"1) ведут свое происхождение от Григория Михайловича Волка, выехавшего из Литвы на военную службу с сыновьями Федором и Андреем в годы правления царя Василия III (1505−1533)2. Их потомки — участники Полоцкого и Казанского походов 1544 года, многих войн и сражений XVII и XVIII столетий.
Григорий Волк принадлежал к польскому рыцарскому роду Трубы. На гербе в серебряном поле щита — три черные трубы в золотой оправе (торжественными звуками сопровождавшие шествие героев), соединенные устьями, дворянские шлем и корона с пятью страусовыми перьями3. В дальнейшем Волковы к трем трубам добавили внизу изображение перстня.
Существовало две ветви рода Волковых: младшая — московская и старшая — петербургская. Нас здесь интересует первая, к которой принадлежала Мария Аполлоновна Волкова (1786−1859), яркая представительница «грибоедовской Москвы». К сожалению, до нас не дошло ни одного ее портрета, хотя в роду был известный художник-миниатюрист Петр Аполлонович Волков.
Родители М.А.Волковой — Аполлон4 Андреевич Волков (1739−1806) и Маргарита Александровна, рожденная Кошелева. Отец вместе с братьями Александром и Алексеем в молодости служил в Семеновском полку, содействовал возведению на престол императрицы Екатерины II. Тетки Марии Аполлоновны — Анна и Екатерина — вырастили и воспитали целую плеяду известных в российской истории личностей. Первая, будучи замужем за Николаем Ерофеевичем Муравьевым, приходилась матерью Николаю Николаевичу — основателю известной школы колонновожатых и бабкой целому «муравейнику» — Александру, Николаю, Михаилу и Андрею Николаевичам. Вторая была женой А.А.Саблукова. Ее сын, Николай Александрович Саблуков, оставил интереснейшие записки о временах правления императора Павла I, а также о заговоре и цареубийстве 1801 года. Внуки же — А.П. и Е.П.Бакунины-Полторацкие — являлись ближайшими друзьями А.С.Пушкина.
Вот в каком родственном окружении выросла Мария Аполлоновна Волкова — коренная москвичка, изобразившая разорение столицы французами в 1812 году в своих письмах к В.И.Ланской — ценнейшем литературном памятнике эпохи. «О М.А.Волковой, скончавшейся в девицах еще не так давно в Москве, в 1859 году на 74 году жизни, можно сказать только то, что эта личность была в той же степени замечательна и по своей образованности, и по своему уму, и по своему характеру, в какой она осталась малоизвестной большинству современного общества… Зато ее переписка дает все необходимое для характеристики этого лица. Москву, ее общество, нравы… после отечественной войны и накануне 20-х годов увековечил Грибоедов в своей комедии «Горе от ума». Это грибоедовская Москва отчасти уже исчезнувшая"5.
Если в пушкинском Онегине современники узнавали Д.В.Веневитинова, П.Я.Чаадаева, П.А.Вяземского, то образ прямого и независимого в суждениях Чацкого как будто был списан с М.А.Волковой. Она «была своего рода Чацким, Чацким без «горя от ума», это была натура, стоявшая гораздо выше окружающей ее среды и сохранившая в то же время самую нежную и невзыскательную привязанность к своему обществу; ее высокий ум и в той же степени высокое чувство уживались мирно и делали из нее, так сказать, московского Чацкого, который осуждает, но вместе с тем и любит; зато в действительной жизни она могла занять такое почетное место, что даже у нас, где личность приобретает весьма редко общественное обаяние без невыгоды для себя, Волкова была в тридцатых годах любимицей Москвы и в то же время пользовалась уважением свыше"6.
В переписке перед нами предстает человек широкой души и глубокой искренней веры. «Сама Мария Аполлоновна не была хороша собой, но зато привлекала к себе всех своею любезностью, образованием и чрезвычайно добрым сердцем"7. Письма М.А.Волковой — настоящая летопись московской жизни 1812−1818 годов. Здесь множество живых выразительных портретов: Ф.В.Ростопчин, М.И.Кутузов, П.Ш.Багратион, П.Х.Витгенштейн… Большей патриотки, нежели она, трудно себе представить. После Бородинского сражения она пишет В.И.Ланской в Санкт-Петербург: «Что сказать тебе, с чего начать, надо придумать новые выражения, чтобы изобразить, что мы выстрадали в последние две недели… Я убеждена, что судьба Москвы произвела на тебя глубокое впечатление, но не могут твои чувства равняться с чувствами лиц, живших в нашем родном городе в последнее время перед его падением, видевших его постепенное разрушение и наконец гибель от адского могущества чудовищ, наполняющих наше отечество"8. Письмо от 30 сентября из Тамбова: «Наш милый, родной город, некогда приют мира и счастья, представляет лишь груды пепла… Не успевшие бежать из города до вступления врагов постоянно подвергаются ужасным пыткам. Они лишены способов существования, одежду у них отобрали и беспрестанно заставляют их работать, обращаясь с ними варварски… Все наши церкви обращены в конюшни. Наполеон, иначе сатана, начал с того, что сжег дома с их службами, а лошадей поставил в церкви. Знаешь ли, что, несмотря на отвращение, которое я чувствую к нему, мне становится страшно за него ввиду совершаемых им святотатств. Нельзя было вообразить ничего подобного; нигде в истории не встречаешь похожего на то, что совершается в наше время"9. 22 октября М.А.Волкова с восторгом пишет: «Французы оставили Москву… Мы все обрадовались, как будто тяжкое бремя свалилось с плеч. Намедни три беглых крестьянина, разоренные, как и мы, пристали ко мне на улице и не дали мне покою, пока я не подтвердила им, что истинно в Москве не осталось ни одного француза. В церквах снова молятся усердно и произносят особые молитвы за нашу милую Москву, которой участь заботит каждого русского. Не выразишь чувства, испытанного нами нынче, когда после обедни начали молиться о восстановлении города, прося Бога ниспослать благословение на древнюю столицу нашего несчастного отечества… О! Как дорога и священна родная Земля! Как глубока и сильна наша привязанность к ней! Как может человек за горсть золота продать благосостояние отечества, могилы предков, кровь братьев, словом все, что так дорого каждому существу, одаренному душой и разумом"10.

В 1813 году М.А.Волкова вернулась в Москву. Ее родной брат Николай Аполлонович состоял в действующей армии адъютантом графа Э. Сен-При в заграничных походах 1813−1814 годов. Правнучка М.А.Волковой М.С.Волкова в предисловии к опубликованной ею в 1912 году семейной переписке сообщала: «28 февраля 1814 года Сен-При взял штурмом Реймс, за что был награжден орденом Георгия 2-й степени. Между тем сам Наполеон, разбив пруссаков, из Суассона повернул на Реймс и неожиданно обрушился на отряд гр. Сен-При… В самом начале боя ядро поразило плечо (Сен-При), раздробило руку и сбросило с лошади, он сильно расшибся и лишился сознания"11. Молодой адъютант вынес с поля боя своего командира, за что был награжден Георгиевским крестом. Запись о сражении под Реймсом, смертельной ране Сен-При и отличии Волкова занесена на мраморные доски во внутренних проходах храма Христа Спасителя…» Брат говорит, что невозможно передать, до какой степени это грустное событие огорчило весь корпус. Сен-При оплакивают как отца… О своем подвиге не говорит ни слова, приятно видеть такую скромность в 19-летнем мальчике… К стыду нашего века надо признать, что редко можно встретить людей, подобных Сен-При. Дай Бог, чтоб наш Николенька наследовал его добродетели"12.
М.Гершензон в своей книге «Грибоедовская Москва» делает предположение:"13 мая 1814 года поздно вечером, не предупредив родных, приехал домой прямо из только что занятого русскими Парижа 19-летний Николай, брат той Волковой, чьи письма к В.И.Ланской имел в руках Л.Н.Толстой во время своей работы над «Войной и миром»; приезд Николеньки Волкова, описанный в этих письмах, без сомнения, и подал ему мысль изобразить сходный приезд Николеньки Ростова"13.
После возвращения на родину Н.А.Волков вышел в отставку и занялся сельским хозяйством, затем основал Горенскую бумагопрядильную мануфактуру под Москвой, изделия которой широко славились. Как московский уездный предводитель дворянства в 1858 году участвовал в подготовке реформы по освобождению крестьян. Женатый на Екатерине Андреевне Оболенской, Николай Аполлонович оставил многочисленное потомство.
Мария Аполлоновна имела еще двух братьев: Сергея, женатого на Д.Ю.Виельгорской, и Михаила — на баронессе У.О.Гюбш. Двоюродным братом Марии Аполлоновны был любимец всей Москвы Александр Александрович Волков — полицмейстер города, исполнявший свою должность в течение 28 лет и заслуживший самую искреннюю признательность москвичей. «Делать добро или по крайней мере угождать всякому по возможности было во всю его жизнь беспрестанным и любимым его упражнением. Он любил негу, удовольствие, был, что иные называют, Сибаритом, другие Эпикурейцем, и со всем тем, сколько раз случалось ближним его быть свидетелями, как он, бывало, охотно и безропотно вставал из-за стола или отказывал себе в нужном для здоровья его отдохновении, чтобы идти выслушивать скучного просителя, чтобы ехать со двора хлопотать за человека, вовсе ему незнакомого, только потому, что дело его было право и что он напрасно претерпевал угнетения"14. «Волков имел в обхождении своем какую-то особенную ласку, радушие и ловкость, которые тотчас сближали с ним всякого… Посему не должно удивляться, ежели живши столь долго в Москве безвыездно, он имел счастие снискать всеобщее уважение и любовь. За оказываемые им услуги не требовал он возмездия и не жаловался на неблагодарность других; но зато сам никогда не забывал сделанного ему добра"15. А.А.Волков был женат на Софье Александровне Римской- Корсаковой и имел четырех сыновей и пять дочерей.
Сама Мария Аполлоновна так и не вышла замуж и посвятила свою жизнь воспитанию племянников, а также дочери своей подруги В.И.Ланской — Анастасии Перфильевой. Она была фрейлиной императрицы Марии Федоровны, ее ум ценил и любил с ней беседовать император Николай I. В дружеских отношениях с М.А.Волковой состояли П.А.Вяземский, братья М. и И. Виельгорские, дядя А.С.Пушкина — Василий Львович Пушкин. Дружила она и с родителями будущей жены Л.Н.Толстого Андреем Евстафьевичем Берсом и Любовью Исленьевой. 13 октября 1863 года А.Е.Берс, поглощенный поисками материалов для «Войны и мира», извещает писателя: «Тебе кланяются Перфильевы. Настасья Сергеевна, узнавши о том, что ты намерен наградить нас романом эпохи 12-го года, предложила мне послать тебе письма Марьи Аполлоновны Волковой, которые она писала Ланской в 1812, 1813. Теперь читаю эти письма 1814 года. Для меня они интересны в высшей степени. Она говорит в своих письмах о лицах, которых она знала в молодости, а я всех их под старость"16.
При пожаре Москвы у Волковых сгорел дом, и они чаще стали бывать в своем имении Высокое в Клинском уезде, купленном в 1793 году родителями Марии Аполлоновны. Деревянный двухэтажный дом с портиком из четырех колонн упрощенного тосканского ордера сохранил в общих чертах свой первоначальный облик до наших дней. Как считают специалисты, основное здание было сооружено в 1813 году. Одноэтажные флигеля построены позднее — в 1823—1826 годы. Вот как выглядела усадьба в XIX веке: «Усадебный дом в Высоком большой, просторный, в два этажа с ампирным портиком, два десятка комнат с залой, умещающей в себе маскарады и балы на много персон и благотворительные концерты… При доме громадное дворовое место… Здесь рядом флигеля-особняки и службы, конюшня, каретные сараи, помещения для дворни семейной и холостой… В доме множество крепостной прислуги, кучера и мальчишки-форейторы, прачки, кухарки и горничные. В доме, кроме своих, живут какие-то старушки-приживалы"17.
А вот современное описание: «К югу от главного дома с площадки-террасы раскрывается великолепная панорама заречных далей. Романтичен «английский» парк усадьбы, преимущественно с лиственными насаждениями, разбитый на склонах возвышенности вдоль береговой линии р. Нудоли… Высокое является одним из немногих сохранившихся в Подмосковье архитектурных ансамблей эпохи русского классицизма, выстроенных целиком из дерева"18. К дому ведет прекрасная липовая аллея, по обе стороны дома растут огромные лиственницы. Сады Высокого были знамениты в округе. Из письма М.А.Волковой к В.И.Ланской от 18 августа 1817 года: «Мы живем как в Калабрии или Сицилии. Шпанских вишень пропасть. Их множество увезли за границу, здесь мы их едим, варим, маринуем и все-таки не знаем, куда их девать"19. В Высокое часто приезжали гости из Москвы. Здесь проходили литературные и музыкальные вечера: хозяйка прекрасно пела и играла на фортепьяно, обладала актерским дарованием.
Но все в прошлом. Сегодня «рядом с небольшими уютными постройками усадьбы возведен пятиэтажный корпус дома отдыха, нарушивший масштаб памятников зодчества и парка"20. Вот уже более десяти лет усадьба пустует и стремительно разрушается…

1. Долгоруков П.В. Российская родословная книга. СПб., 1857. Ч.4. С. 347.
2. Ельчанинов И.Н. Материалы для генеалогии Ярославского дворянства. Ярославль, 1913. С. 292.
3. Дворянские роды Российской империи. М., 1993. Т.2. С. 125.
4. Имя Аполлон довольно распространено в роду Волковых. Считалось, что Аполлон покровительствовал не только искусствам, но и волкам.
5. Письма М.А.Волковой к В.И.Ланской (1812−1818) // Вестник Европы. 1874. Т.4. С.573−574.
6. Там же. С. 575.
7. Там же. С. 577.
8. Там же. С. 596.
9. Там же. С. 598.
10. Там же. С.602−603.
11. Отголоски 1812−1813 годов в письмах к Маргарите Александровне Волковой. М., 1912. С. 14.
12. Письма М.А.Волковой… Указ.соч. С. 15.
13. Гершензон М. Грибоедовская Москва. М., 1914. С. 41.
14. Биография А.А.Волкова // Московский телеграф. 1833. Ч.51. № 12. С. 527.
15. Там же. С. 529.
16. Розанова С.Л. Толстой и пушкинская Россия. М., 2000. С. 210.
17. Декабристы и их время. М., 1932. Т.2. С. 292.
18. Либсон В.Я. По берегам Истры и ее притоков. М., 1974. С.28−29.
19. Письма М.А.Волковой… Указ.соч. С. 670.
20. Либсон В.Я. Указ.соч. С. 29.