Третья ветвь рода Лепешкиных

В июльском и августовском номерах нашего журнала за 1998 год была напечатана статья Л.А.Верховской «Доброхотно дающего любит Бог» — о московском купеческом роде Лепешкиных. В ней описана жизнь двух сыновей Лонгина Кузьмича Лепешкина — Василия и

В июльском и августовском номерах «Московского журнала. История Государства Российского» за 1998 год была напечатана статья Л.А.Верховской «Доброхотно дающего любит Бог» — о московском купеческом роде Лепешкиных. В ней описана жизнь двух сыновей Лонгина Кузьмича Лепешкина — Василия и Семена — и их потомков. Однако у Лонгина Кузьмича был еще один сын — Иван. О нем в статье не говорится, что представляется существенным пробелом в родословной именитых купцов. Тем более что ивановская ветвь оказалась отнюдь не захудалой…
Почему Л.А.Верховская, работавшая с архивными материалами, не обнаружила документов, связанных с Иваном? Возможно, потому, что его судьба сложилась совершенно иначе, нежели судьба Василия и Семена. Год рождения и год смерти Ивана неизвестны. Он был младшим; в отличие от своих удачливых братьев так и не смог основать своего дела, быстро разорился и покончил жизнь самоубийством. Немудрено, что в благочестивой семье избегали упоминать о несчастном.
Трагедия Ивана, по некоторым сведениям, объясняется его алкоголизмом. Он был женат. Жена Мария умерла раньше мужа, после самоубийства которого на попечении дяди, Семена Лонгиновича, оказались три дочери Ивана — Вера, Наталья и Ольга. У Семена Лонгиновича хватало своих детей, и поэтому он постарался поскорее сбыть племянниц с рук.
Старшая, Вера, девушка исключительной красоты, к сожалению, унаследовала от отца страсть к спиртному. Жизнь ее так и не сложилась. Она несколько раз выходила замуж, а потом опять возвращалась к дяде.
Среднюю, некрасивую и горбатенькую Наталью, поместили в приют на Татарской улице, находившийся где-то неподалеку от нынешнего Бахрушинского музея. По воспоминаниям родственников, это была тихая, добрая женщина, которая кормилась вязаньем и щипаньем корпии для больниц.
Вера и Наталья умерли бездетными.
Младшую, Ольгу (родилась в 1839 году), в 18 лет выдали за Афиногена Демьяновича Брушлинского (1816 — 1899), бывшего старше ее на 23 года. Он происходил из еврейской семьи австрийского происхождения, которая, переехав из Австрии в Одессу, занималась здесь торговлей. Перебравшись в Москву, Афиноген Демьянович был приписан к мещанскому сословию и начал зарабатывать на жизнь чем придется — продавал средства для подсинивания белья, варил мыло. Однако дела шли скверно и Брушлинские не выбирались из нищеты. У них родилось восемь детей, в живых осталось шестеро: три сына (Константин, Борис и Сергей) и три дочери (Мария, Анна и Александра).
В начале 80-х годов Афиноген Демьянович устроился смотрителем шоссейных дорог в подмосковный город Бронницы. Здесь Ольга Ивановна заразилась от дочери Анны сыпным тифом и умерла в 1885 году.
Старшая дочь Ольги Ивановны и Афиногена Демьяновича Мария (1859 — 1942) была личностью незаурядной. Получив начальное образование и вынужденная оставить учебу, чтобы помогать семье, она работала в швейной мастерской и одновременно готовилась к сдаче экзаменов на звание народной учительницы. В 1880 году Мария получила диплом и начала преподавать в Пятницкой приходской школе в Москве, параллельно посещая Московские Тихомировские педагогические курсы. Жалованье Марии Афиногеновны составляло 20 рублей в месяц. В 1892 году ее пригласили в подмосковную усадьбу Суханово, владельцы которой — князь Петр Дмитриевич и княгиня Ольга Петровна Волконские — в память о своем трагически погибшем единственном сыне Дмитрии решили основать Дмитриевскую начальную школу. Марии Афиногеновне предлагалось организовать учебный процесс.
Под школу отвели один из флигелей усадьбы. Здесь бесплатно обучались дети из окрестных сел и деревень — Боброво, Лопатино, Потапово. Мария Афиногеновна преподавала почти все предметы (Закон Божий вели приходские священники — сначала отец Николай Глаголевский, затем отец Аркадий Машков; церковнославянский язык и церковное пение — псаломщик Сергей Соловьев), а также заботилась о ремонте, закупке дров и книг, убирала территорию вокруг школы, следила за могилой сына Волконских Дмитрия Петровича. «Нормированного» рабочего дня не было: окончив занятия, Мария Афиногеновна затевала с детьми воспитательные игры, прогулки.
М.А.Брушлинская горячо восприняла начавшие распространяться тогда идеи «светлого социалистического будущего человечества» (на дне ее сундука хранились «Манифест Коммунистической партии» и революционные прокламации, вклеенные в общую тетрадь). Еще работая в Пятницкой приходской школе, Мария Брушлинская входила в круг «демократически» настроенной молодежи. В 90-е годы ее захватили идеи Л.Н.Толстого — она покупала все его брошюры и даже однажды ездила в Ясную Поляну (однако осталось неизвестным, состоялась ли ее встреча с Толстым). Немудрено, что «дух просветительства» обуял и М.А.Брушлинскую. Несмотря на плохое здоровье, она обходила окрестные села и деревни — читала крестьянам книги и газеты, проводила беседы, разъясняла важность и необходимость образования; с 1887 года хлопотала об открытии в Суханове «народных чтений», которые начались в 1899 году: «Житие святого Николая Чудотворца», «Золотая рыбка», рассказы из русской истории и басни Крылова в сопровождении картинок «волшебного фонаря» на самодельном экране.
В 1918 году занятия прервались, а на следующий год начальная Дмитриевская школа превратилась в Сухановскую школу 1-й ступени (о созданной там же Сухановской школе 2-й ступени см. «Московский журнал. История Государства Российского». 1999, № 10). М.А.Брушлинская по-прежнему преподавала. Однако возраст брал свое — ей шел седьмой десяток. В 1924 году, проработав в Сухановской школе более 30 лет, она решила уйти на пенсию.
Переехав в Москву, М.А.Брушлинская поселилась с семьей своей сестры Анны Афиногеновны в небольшом флигеле № 7 на Садовой-Кудринской улице, где прожила последние 18 лет своей жизни.
Александра Афиногеновна Брушлинская (1870 — 1942), окончив педагогические курсы, тоже стала учительницей и тоже работала в Сухановской школе — с 1896 года до начала 20-х годов, затем вместе с Марией Афиногеновной уехала в Москву. Умерли сестры в один год. Ни та, ни другая никогда не были замужем и не имели детей.
Анна Афиногеновна Брушлинская, в замужестве Герасимова (1867 — 1952), училась в 4-й женской гимназии в Москве, в Мерзляковском переулке, — училась прекрасно, «шла на золотую медаль», но на выпускном экзамене прочитала запрещенное в то время стихотворение А.К.Толстого «Колодники» (возможно, сказалось влияние старшей сестры) и медали лишилась. В 1886 году Анна вышла замуж за учителя словесности Александра Герасимовича Герасимова — человека весьма своеобразного. Кроме занятий словесностью, он серьезно интересовался геологией, ботаникой, астрономией, географией, зоологией; в 1901 году издал книгу стихов и прозы со странноватым названием «Рожок-сам-гудок». Небольшая эта книжка интересна прежде всего тем, что напечатана без «ятей», «ижиц» и «твердых знаков», — автор «отменил» их задолго до орфографической реформы 1917 — 1918 годов (в полемике вокруг которой книжка послужила одним из аргументов «реформаторов»). Герасимов приводит здесь, в числе прочего, новый перевод «Слова о полку Игореве», считая, что, «возможно, граф (Мусин-Пушкин. — Б.Я.) передал оригинал не со всею точностию».
У супругов Герасимовых было 9 детей, трое из которых под влиянием отца связали свою жизнь с изучением Земли, ее флоры и фауны. Так, Петр Александрович Герасимов (1906 — 1998) стал одним из ведущих палеонтологов России, в его честь названы 12 новых видов и 1 новый род ископаемых беспозвоночных мезозоя и палеозоя; Борис Александрович (1901 — 1975) — энтомологом, автором многих книг и статей о насекомых; Дмитрий Александрович (1895 — 1942) — специалистом по флоре болот, также опубликовавшим ряд статей и книгу на эту тему.
Скажем теперь и о сыновьях Афиногена Демьяновича и Ольги Ивановны Брушлинских.
Старший, Константин Афиногенович (1861 — 1940), окончил частный пансион для бедных на Большой Татарской улице в Москве. Учиться он не хотел, занятия прогуливал, так что сестре Марии стоило немалых усилий не дать ему сбиться с пути истинного: Константин стал кадровым военным, окончил Академию Генерального штаба, служил в Варшаве под началом генерала Крюкова, строителя крепости Иван-город, и незадолго до революции вышел в отставку в чине генерал-прокурора. Константин Афиногенович был женат на дочери своего начальника дворянке Ольге Дмитриевне Крюковой, окончившей Институт благородных девиц и — с золотой медалью — Московскую консерваторию по классу вокала (ее фамилия выбита на доске медалистов в Малом зале Консерватории рядом с фамилией «Нежданова»). Ольгу Дмитриевну приглашали в Большой театр, но муж запретил ей продолжать карьеру певицы.
Борис Афиногенович (1877 — 1955) окончил гимназию, затем медицинский факультет Московского университета и долгие годы занимал должность главного врача города Коломны. В период русско-японской войны как студент-медик был мобилизован в качестве военврача в Маньчжурию.
Сергей Афиногенович (1879 — 1959), младший, окончил прогимназию, затем физико-математическое отделение Московского университета (кафедра почвоведения), Петровско-Разумовскую академию (ныне Тимирязевскую) и стал агрономом.

При работе над статьей автор опирался на воспоминания Н.А.Титаевой, праправнучки И.Л.Лепешкина, и П.А.Герасимова; использованы личные бумаги М.А.Брушлинской. Фотографии взяты из семейного архива П.А.Герасимова.