Почта

Плач по утрачиваемому Отечеству — открытое письмо мирянина протоиерею Дмитрию Дудко.

седохомъ и плакахомъ (Пс. 136)

Дорогой батюшка отец Дмитрий, благословите!

Почему-то думаю, что плачу вместе с Вами и о ваших подопечных из газеты, духовником которой Вы являетесь, и об иных патриотах, у которых Родина оказалась на первом месте, а Христос, может быть, даже и не на втором.
Уже в первом номере 2000 года ваши духовные чада призывают сражаться за рай земной. Допускаю, что они в понятие земного рая вкладывают какие-то свои представления о нем. Но ведь что бы они под этим понятием ни подразумевали, земной рай всегда будет оставаться изобретением князя мира сего — средством, уводящим человека от своего Создателя. Так зачем же русским патриотам, пусть даже и невольно, призывать сражаться за отступление от Бога?
Стоит ли плакать из-за оплошности, возникшей в поиске образа? Придираться действительно было бы глупо, если бы подобные небрежности, похожие на эту, не кочевали из номера в номер, подводя читателей к вопросу: «А православные ли они, наши патриоты, если с регулярным постоянством искажают церковные понятия? Или быть патриотом — не обязательно быть православным? Но тогда это будет уже не русский патриот, а ведь наши патриоты считают себя русскими».
Видимо, патриоты наши не веруют, что не земными расчетами, а десницею Божиею управляется Россия. Потому и плач, что православная идеология, видимо, не коснулась наших патриотов. А без нее русский патриот походит на сегодняшнего Чубайса, который вот-вот скомандует: «За нашу Родину — огонь, огонь!»
Потому и плач, что наши очень талантливые и самозабвенно любящие свою Родину писатели-патриоты, имея вместо сердца — пламенный мотор, за Сталиным не видят не только Государя Николая Второго, но и Христа Спасителя.
Как же убог наш патриотизм! Естественно, речь идет не о тех, кто каждое 17 июля с хоругвями и иконами собираются на молебен у памятника героям Плевны. Это воины Христовы, это сама Святая Русь. Мы говорим о тех патриотах, которые внятно заявляют: «Я в Бога не верю, но он, Всеведающий, в меня верит, ибо знает, что я его не подводил и не подведу». Каково, а? Прямо под стать самодостаточности нашего наиизвестнейшего кинорежиссера.
Сегодня кто только не требует сформулировать национальную русскую идею. Но патриоты-то как раз хорошо знают, что русская идея давным-давно сформулирована: «Вера. Царь. Отечество». И они знают, что другой русской идеи и быть не может. А если кто-нибудь вдруг и отважится изобрести иную русскую идею — она будет только идеей, но уже не русской.
Так почему же общественность непременно хочет совсем иную идею назвать «русской»? Видимо, для того, чтобы окончательно предать забвению наши дорогие слова: «За Веру, Царя и Отечество» и чтобы Вера больше никогда не оказалась бы во главе.
Митрополит Антоний ярче других выразил смысл этой иерархии основных ценностей Святой Руси: «Народу нужно было это сочетание трех дорогих слов. Более всего ему нужно первое слово, как руководящее всею государственной жизнью. Второе слово ему нужно, как ограждение первого. Третье слово нужно, как носитель первых слов и только». Вот оно, наше земное русское Отечество, — оно только средство обретения Отечества Небесного! И никакого земного рая русский человек никогда не искал и, уж конечно, за него не сражался. Русские люди, начиная со святых благоверных князей страстотерпцев Бориса и Глеба и кончая Царем-Мучеником Николаем Александровичем, отдавали свои жизни только за Святую Русь. Как нулевка готовит ребенка к школе, так Святая Русь подготовляла русского человека к Царству Небесному. Вот за какое Отечество и сражались, и отдавали свою жизнь русские люди.
Почему же теперь «за нашу Родину — огонь, огонь», а не «за Веру, Царя и Отечество», как было прежде? «Не стало Царя — и развалилась иерархия наших основных ценностей», — не затрудняясь и сходу объяснит наш патриот-интеллигент. Однако это не так. Потому что сначала развалили иерархию, а потом уже сбросили Царя. Вот как об этом говорил замечательный духовный писатель нашего времени протоиерей Лев Лебедев: «Еще по инициативе Петра Первого понятие „отечество“ выносится на несвойственное ему первое место. „Служение России, служение отечеству — превыше всего“. Отсюда совершенно ясно, что если „передовые“ люди посчитают полезным для России свержение того или иного Государя, они имеют право это легко сделать — чего не сделаешь на благо Отечества, если оно оказывается высшей целью. Перенесенное таким образом на первое место понятие „отечество“ становится идеологическим идолом-истуканом. Идол требует жертв. И жертвы этому идолу приносились». Такое «отечество» перестает быть конкретным и ясным. Оно превращается сначала в «родину», а затем и вообще в «эту страну». Так зачем же патриоты способствуют этому?
И русское сердце, чуя неправду в происходящем, все чаще и чаще задает вопрос: «Восстановится ли Россия? Сохранился ли хоть один представитель Святой Руси? Можно ли сегодня увидеть такого?»
«Естественно, можно, — не задумываясь, отвечает церковный человек, — поезжайте на остров Залит и там увидите старца отца Николая». Но нам, в связи с разговором о патриотизме, хотелось бы увидеть не только одиноких праведников, а и узнать, сохранил ли Господь те 3000, которые не поклонились современному Ваалу-маммоне? Так есть ли они вообще? Оказалось, что есть, и их легко можно увидеть, если захотеть.
Когда умножился грех, стала преизобиловать благодать! Где? В нашем народе.
Когда на наших глазах в нескольких теплых и сытых храмах обеих столиц чистяковы, кочетковы, борисовы благополучно распространяют противное православной традиции учение, искажая Христа и этим уводя людей от Истины, в это самое время в кровавой Чечне, в голоде и холоде, избиваемые бандитами, наши мальчики, не учившиеся ни в каких семинариях, исповедуют Христа в духе первых христиан. Таково различие в понимании «Отечества» у русского народа и у так называемой интеллигенции.
Через Евгения Родионова, отказавшегося принять ислам, ставшего мучеником за Христа и приведшего ко Христу свою мать, через его товарищей по армии, через малоимущих наших братьев и сестер, посылающих нашим солдатам на войну от своей скудости последнее, что они имеют, мы узнали о скрытой, но неиссякаемой вере, хранящейся в русском народе в наше время, время всеобщего отступления. Вот как сегодня происходит настоящее, а не ложное исповедание Христа! И спустя более полувека, сегодня снова воскресают слова нашего апостола бессмертия человеческой души Федора Михайловича Достоевского: «Говорят, русский народ плохо знает Евангелие, не знает основных правил веры. Конечно, так, но Христа он знает и носит в своем сердце искони. В этом нет никакого сомнения. Как возможно истинное представление Христа без учения о вере? — Это другой вопрос. Но сердечное знание Христа и истинное представление о нем существует вполне. Оно передается из поколения в поколение и слилось с сердцами людей. Может быть, единственная любовь народа русского есть Христос, и он любит образ его по-своему, то есть до страдания. Названием же православного, то есть истиннее всех исповедующего Христа, он гордится более всего».
После этого слова любое другое было бы неуместным. Поэтому, дорогой батюшка отец Дмитрий, на этом я и заканчиваю. Но плач по отступающим патриотам продолжается.

Виктор Ваневский,
мирянин Русской Православной Церкви