Когда Донецкий угольный бассейн был захвачен врагом, страну обеспечивал углем Кузбасс. Газета «Правда» в 1942 году писала: «Во время войны уголь — не просто топливо. Это танки, это самолеты, это оружие, это снаряды. Производство вооружения и боеприпасов лишь завершается на сборочных конвейерах военных заводов, а начинается оно в угольных лавах, в забоях шахт». С 1940 по 1945 год добыча угля в Кузбассе увеличилась на 24,2%, коксующихся углей — на 119,2%. Численность рабочих выросла с 44 до 71 тысячи.
Как это было достигнуто? Ведь в первые месяцы войны из Кузбасса в ряды Красной Армии ушло 11 856 шахтеров. Даже если учитывать группы населения, обычно не занятые на шахтах, — пенсионеры, подростки, женщины, а также эвакуированных, трудмобилизованных из соседних областей и республик Средней Азии, ответа мы все равно не получим.
В значительной степени шахты обеспечивались рабочей силой за счет так называемого спецконтингента — заключенных и трудпоселенцев. Они привлекались и в предвоенные годы, но во время войны состав спецконтингента значительно расширился, включив в себя не только заключенных и «указников» — ссыльных, освобожденных из тюрем и лагерей без права выезда с определенной территории, но и депортированных в Сибирь из европейских районов страны немцев, а также военнопленных — тех же немцев, венгров, румын, японцев. В конце 1943 года на шахтах треста «Прокопьевскуголь» удельный вес заключенных доходил до 46%.
Трудмобилизованные лица немецкой национальности организовывались в специальные отряды, участковые колонны, сменные отделения. Начальники отрядов — работники НКВД (а позднее — офицеры Красной Армии) — получали статус заместителя управляющего трестом. Размещались мобилизованные в казармах-бараках, огороженных забором или колючей проволокой. Их жизнь была строго регламентирована. На работу и с работы — строем. Выход из зоны — только по увольнительным запискам. Продолжительность рабочего дня, нормы выработки и оплата труда устанавливались те же, что и для вольнонаемных. За нарушение режима и невыполнение норм выработки начальник отряда мог объявить выговор и даже подвергнуть аресту. Арестованных направляли на самые тяжелые работы внутри зоны, где продолжительность рабочего дня достигала 12 часов при сокращении нормы питания на 50%.
Ядром системы воспитательно-трудовых учреждений Кузбасса являлся Сиблаг НКВД с управлением в Мариинске. Включал он в себя 11 подразделений: 9 сельскохозяйственных, промышленный, лесозаготовительный, а также центральный госпиталь. Кроме этого, на территории области было 4 лагерных пункта, 2 промышленные колонии, 15 районных комендатур с 398 трудовыми поселками и 10 инспекций исправительных работ.
Заключенные о начале войны узнали из выступления по радио В.М.Молотова. Т.М.Хитарова, находившаяся тогда в лагере в поселке Яя, позже писала: «Мы все время ощущали свою кровную связь с родиной, мы были ее детьми, и мы хотели отстаивать ее в одном строю со всеми. Начальника лагеря завалили сотнями заявлений, мы просились на фронт. Но все было напрасно…» Действительно, подобные просьбы удовлетворялись лишь в исключительных случаях.
Производственная деятельность лагерей была переориентирована на нужды фронта. Заключенные обслуживали Гурьевский металлургический и Беловский цинковый заводы, Салаирский рудник, строили промышленные и гражданские объекты, занимались заготовкой древесины. Лыжи, специальную тару, приклады к винтовкам и автоматам делали заключенные Тайгинской промышленной исправительно-трудовой колонии.
Особо следует отметить труд женщин-заключенных — швей исправительно-трудовой колонии № 1 (сейчас это — Яйская швейная фабрика). С началом войны колония сразу была переведена с пошива вещевого довольствия для заключенных на пошив армейского обмундирования. В первый же год фабрика дала фронту 493 874 гимнастерки. Всего же за время войны она изготовила 15 405 тысяч двубортных курток, шинелей, телогреек, брюк, ватных шаровар, гимнастерок, нательных рубах, кальсон, пилоток, шапок-ушанок и чехлов для фляг. Шили здесь и полушубки, меховые унты и рукавицы для летчиков. В 1943 году ввели в эксплуатацию пимокатный цех мощностью до 100 тысяч пар валенок в год. Были также организованы стирка и ремонт армейского обмундирования.
Земельные угодья Сиблага на начало 1942 года составляли 92 239,9 гектара, поголовье свиней — 28 547, а поголовье крупного рогатого скота — 6636 голов. Поля и фермы обслуживались 272 тракторами, 63 комбайнами, 66 автомобилями. Существовала сеть ремонтно-механических мастерских. Подразделения Сиблага давали фронту мясо, сало, сливочное масло, овощи, картофель, сушеные овощи (сухаты). Несмотря на войну, велась селекционная работа. Выпускник Херсонского сельскохозяйственного института Павел Калинович Хоменко был направлен вольнонаемным зоотехником в Сусловское отделение Сиблага (ныне Мариинский район). Скрещивая хряков берширской сальной породы со свиноматками крупной белой породы, он получил новую, более продуктивную — Кемеровскую сальную. Окончательно порода «доводилась» в Новоивановском отделении Юргинского совхоза Сиблага, где селекцией руководил заключенный Федор Дмитриевич Фадеев, работавший до ареста начальником организационно-производственного отдела Наркомата совхозов Казахской ССР.
Т.М.Хитарова пишет и о проводившихся в лагерях подписках на Государственный заем. Скромные месячные оклады шли в Фонд обороны.
В войну лагерям самим пришлось обеспечивать себя всем необходимым. Здесь производили стекло, бумагу, вату, юфть, хром, веревки, шпатаг, суровые нитки, бочки, ложки, брички, тележки, сани, клей, мыло, мебель, жестяные изделия. Действовали вязальные, корзинные, керамические цеха, участки по выпуску кирпича, пуговиц, гребешков. Разрабатывались залежи торфа — в основном осужденными на большие сроки.
Вряд ли следует говорить, какими усилиями все это достигалось. Швеи Яйской фабрики работали в две смены по 11 часов, моторы отключались только на один час перерыва. Что ж, так в годы войны работала вся страна. В лагерях организовывалось трудовое соревнование с торжественным награждением победителей. Проводились слеты лучших строителей, растениеводов и так далее.
Имелась культбригада, возобновились радиотрансляции…
Нет, идиллии не было. Лагеря есть лагеря. Но люди, лишенные гражданских прав, в тяжелую годину выполнили свой долг перед Родиной.
