Русская линия
Московский журнал Н. Вехов01.11.2000 

Пустозерский край
Северному форпосту России — 500 лет:

В Ильин день, 2 августа 1499 года трехтысячная рать под командованием князя С.Ф.Курбского, воевод П.Ф.Ушатого и В.И.Заболоцкого-Бражника выступила в сибирский поход. На речных судах двинулись с Кулоя. Проделав нелегкий путь, достигли низовий Печоры, «да тут осеневали и город зарубили». Так возник Пустозерск, первое русское поселение на Печоре и первый наш форпост в Арктике. В народе его называли Городок, имея в виду, что настоящим городом в Архангельской губернии являлся только Архангельск (собственно Город). Вся Нижняя Печора и тундры Русского Севера были присоединены к Московскому княжеству под наименованием Югорского царства.
От современного центра Ненецкого автономного округа — Нарьян-Мара — Пустозерск отстоит к югу на 25 километров. Его «зарубили» не на самой Печоре, а на полуострове, вдающемся в Пустое озеро, соединенное с рекой судоходным рукавом — «шаром». Протока впоследствии получила название Городской шар, озеро — Городецкое, а само поселение — Пустозерск, что отражало пустынность и бесплодность окружающего ландшафта.
Новое поселение было хорошо защищено от враждебных племен — кочевых самоедов (ненцев)-карачеев, совершавших набеги от западных склонов Полярного Урала: с трех сторон — вода, с четвертой — тундра, заливаемая в паводок рекой. Здесь возвели частокол. Стратегическое положение Пустозерского острога определило систему управления землями. Уже в 1502 году в низовьях Печоры создается волость с центром в «Пустозере», ставшим отправной точкой военных походов на восток. Чуть позже на пути из Европы в Сибирь («Мангазейский морской ход») в устье пролива Югорский Шар на острове Матвеев появилась таможенная застава.
С середины XVI века в острог начали назначать воевод — поначалу представителей обнищавших княжеских родов, что объясняется снижением роли Пустозерска после закрытия «Мангазейского морского хода» из-за появления других безопасных путей в Сибирь и обмеления Городецкого шара: к Пустозерску стало не подойти на судах. В результате он лишился доходов от транзитной торговли, тем не менее весь XVII век сохранял за собой статус уездного центра, где собирался ясак с самоедских племен.
Воеводы обеспечивали оборону, творили суд, отвечали за снабжение привозным хлебом и поддержание правопорядка не только в уезде, но и в приписанных к нему Усть-Цилемской и Ижемской слободах. Особо строго, опасаясь пожаров, они следили, «чтоб в Пустозерском же остроге и на посаде и в слободах в летнее время никакой человек изб и бань не топили, и к вечеру с огнем не сидели, а есть бы варили и хлебы пекли всякие люди в печах за острогом… А бани в остроге и на посаде у всяких людей до осени опечатать, и на хоромех для береженья велети ставити кади с водой».
В разные годы в Пустозерске воеводствовали: Семен Жеребцов (1616), Сергей Бороздин (1617 — 1619), Павел Иванович Окинеов (1619), Иван Кологривов (1620 — 1622), Гур Волынцев (1625), Федор Афанасьевич Карпов (1630), Афанасий Ощерин (1638 — 1639), Иван Неелов (1666 — 1673), смещенный с должности из-за своей алчности по челобитным крестьян. Последним воеводой был Григорий Шамшин, правивший до 1699 года, когда Петр I издал указ: «…в поморских уездных городах уездных крестьян нигде воеводам не ведать, а ведать во всех тех городах бурмистрам"1.
Самоеды к образованию Пустозерского острога и поселению здесь служилых государевых людей отнеслись враждебно. В те времена на Севере господствовало племя харючей («каменная самоядь рода Карачейского»), обитавшее в Сибири, за Уралом и граничившее по реке Кара с Московским государством. «Карачейская самоядь» нападала постоянно — отрядами численностью от нескольких десятков до нескольких сотен человек. Им было чем поживиться в Пустозерске, куда стекался ясак со всей Большеземельской тундры, простиравшейся от Печоры до Урала. В Городке хранилась ясачная казна и содержались аманаты — заложники. Нередко родственники аманатов поднимали целые восстания (например, в 1730 — 1731 годах). Набеги и бунты удалось прекратить только к 1749 году2.
До середины XVII века в Пустозерске не было постоянного воинского гарнизона: для охраны «от прихода воровской карачейской самояди и для караулов и посылок» там держали периодически меняемый караул стрельцов из Холмогор. Позднее в остроге учредили воинскую команду, куда набирали стрельцов «из вольных людей», «пустозерской новокрещеной самояди и из ссыльных людей». Всем служилым выдавалось хлебное жалование. Команда числилась восьмой ротой Архангелогородского полка. Стрельцы и солдаты собирали дань с югорских ненцев и доставляли «государеву ясачную казну» в столицу; вместе с кречетными помытчиками ловили охотничьих птиц — кречетов и соколов — для отправки их в Архангельск и Москву; сопровождали рудоискательные экспедиции. Гарнизон насчитывал порядка 110−120 человек. Большая часть все время находилась в разъездах по служебным делам, постоянно в остроге находилось не более 40−50 человек. Иногда командование предпринимало предупредительные походы против «самояди». В свободное от службы время ловили рыбу и охотились. Кое-кто имел свои дворы на летних промысловых участках Нижней Печоры — «жирах». Кроме того, занимались заготовкой дров (в январе 1744 года «куплены дрова для церковного отопления у солдат Ивана Батманова и Петра Попова по сажени, у Петра Олухова — три сажени… у капрала Григория Киприянова для церковного отопления — четыре сажени»), вязанием сетей, торговлей вином (в мае 1764 года «куплено у солдата Ивана Ильина Шабарина вина церковного одно ведро три осьмины»), другими хозяйственными работами. Солдаты Пустозерского гарнизона были довольно состоятельными людьми: так, в декабре 1763 года тот же солдат Иван Батманов, сын Емельянов, купил трех оленей, быка и важенок, за что заплатил 14 рублей 95 копеек3.
В 1665 году при воеводе Иване Неелове в Пустозерске заложили крепость. Строили ее два года — пустозерские и ижемские крестьяне и стрельцы. Служилые привлекались и к сооружению бревенчатой тюрьмы, нового казенного магазина для «государевых хлебных припасов» взамен старых «провиантских амбаров, пришедших в негодность за ветхостью». По описи 1670 года, в остроге, кроме съезжей и воеводской изб, крепости и тюрьмы, находились еще таможня, кружечный двор, постоялый двор, подворье Пинежского Красногорского монастыря (монастырь вел здесь лов красной рыбы — семги. — Н.В.), четыре церкви, жилые дома посадских людей, амбары купца Бородина — всего более ста построек.
Известен только один подробный план Городка, относящийся к XVII веку. Он приведен в книге голландца Н. Витсена «Северная и Восточная Татария», изданной в Амстердаме в 1692 году. Поселение в плане имело форму четырехугольника. Жилые дома стояли по берегу полуострова, обращенному к озеру. Поодаль — воеводская канцелярия, таможня, тюрьма и форт. В тюрьме находились «струб в земле, и паки около земли другой струб, и паки около всех общая ограда за четырьмя замками"4. Она была специально построена в 1670 году для содержания раскольников — Аввакума, Епифания, Лазаря и Федора. Форт имел чисто военное назначение. Видимо, именно в нем спасались жители злополучной зимой 1662/63 года, когда карачеи сожгли посадскую часть Пустозерска.
С появлением русского укрепления на Нижней Печоре сюда потянулись вольные люди. «Пустозеры» — так стали именоваться обитатели Городка. Население росло медленно. Пустозерская волость включала поселения оседлых зырян (коми) и кочевья «югорских самоедов». В 1574 году во «дворах тяглых беспашенных» Пустозерского посада жили пермяки и русские крестьяне — 52 двора, 89 человек. Были в волости и 92 двора оброчных крестьян. К концу XVI столетия в Пустозерске проживало уже около 2 тысяч человек.
Расположенный в глухомани, Пустозерск на протяжении многих лет являлся местом ссылки и заключения. Здесь провели пятнадцать лет и в апреле 1682 года были сожжены в срубе Аввакум, Епифаний, Лазарь и Федор. В 1677 году сюда доставили еще одного именитого ссыльного — боярина Артамона Сергеевича Матвеева, хранителя царской печати и «государевых посольских дел оберегателя» при государе Алексее Михайловиче. Сюда же в 1691 году попал и великий канцлер Василий Васильевич Голицын, заклятый враг Матвеева и фаворит царевны Софьи. По иронии судьбы он жил в бывшей избе Матвеева. В 1710 году Голицына перевели в Пинежский волок, где он и скончался. Помимо знатных ссыльных, в Пустозерске содержались и безвестные участники крестьянских восстаний Степана Разина и Кондратия Булавина.
25 января 1780 года указом императрицы Екатерины II Пустозерский уезд был упразднен, а его территория отошла к Мезенскому уезду. Посад оскудел: осталось только 47 домов; зато вокруг выросло 17 деревень, насчитывавших всего около 500 душ крестьян. В начале XVII века в Пустозерске были «три деревянные церкви, из казенного строения имелись канцелярия, винный и провиантский магазин, пороховой амбар и два питейных дома; жилых домов — 47, жителей мужского пола — 80"5. Пустозерск первой половины XIX века довольно колоритно описан исследователем Русского Севера Василием Николаевичем Латкиным: «Скучна была эта дорога: кругом мелкие озера, местами песчаные, довольно высокие бугры; на них изредка одиноко и группами листвени (лиственницы. — Н.В.), редко стройные, а более уродливые"6. Число жилых домов к тому времени сократилось до 21. Путешествовавший здесь через 60 лет академик А. Шренк говорит уже только о двух церквах и о ветхом здании упраздненной воеводской канцелярии, в котором хранился архив, впоследствии сгоревший.
В 1681 году здесь в Пустозерске возвели соборный храм во имя Преображения Господня; при храме имелись две приходские церкви — Введенская и Никольская. Царским указом к ним были приписаны местные рыболовные тони, «краснорыбная тоня» в Болванской губе Баренцева моря и обширные сенокосные угодья. Церковные описи, ведущиеся с 1776 года, в конце XVIII века насчитывают в Пустозерске пять храмов: соборный Преображенский пятиглавый, построенный на месте одноименного прежнего; придельная церковь соборного храма во имя святителей Александрийских Афанасия и Кирилла; церковь в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы; Никольская церковь; кладбищенская церковь во имя святого великомученика Георгия (все деревянные). К 1890 году, как отмечает посетивший Пустозерск священник И. Зуев, все они либо сгнили, либо были разобраны и перевезены в другие поселения (например, Георгиевская церковь, перевезенная в 1847 году в село Куя), либо сгорели (Никольская церковь)7. В начале 1900-х годов в Пустозерске оставалось только две деревянные церкви — трехпрестольная в честь Пресвятой Богородицы (приходская), возведенная на месте утраченной одноименной, и летняя Преображенская. На тот момент во Введенском приделе церкви Пресвятой Богородицы еще сохранялись ценнейшие реликвии — икона Божией Матери XIV века, чудесно уцелевшая во время пожара, и икона Божией Матери, подаренная во времена пребывания здесь князя В.В.Голицына8. Приход насчитывал чуть более 300 человек, в церковноприходской школе обучалось 10 детей.
В XVI веке Пустозерск являлся важным торговым центром Крайнего Севера. Через него шла меновая торговля с «самоядью». Отсюда торговцы-перекупщики отправлялись в тысячекилометровые путешествия «за Камень» — за Урал, в низовья Оби и Енисея. По царской грамоте 1607 года, они «ходят Печорою рекою на судах с великие товары, а с Печоры на Усу реку (правый, самый крупный приток Печоры. — Н.В.) под Камень в Роговой городок, и тут они осеняют (зимуют. — Н.В.), а как дорога станет, к ним приезжают пустозерская менная самоядь, их знакомые и други, и та озерная самоядь у тех торговых людей наймаютца и товары их возят за Камень по тундрам к ясашной и кунной самояди, которая приходит с нашим ясаком на Обдор (Обдорск, ныне Салехард. — Н.В.) и в Казым"9.
Со временем «пустозеры» начали скупать у самоедов и сами разводить оленей. Принадлежащие богатым русским хозяевам оленьи стада — в несколько десятков тысяч голов — паслись на Колгуеве, в Большеземельской тундре, у Югорского Шара и на Вайгаче. Общее поголовье в 1910-х годах составляло примерно 500 тысяч10. Промысловые угодья (рыбные тони, оленьи пастбища, места охоты на морского зверя) считались фамильными и переходили по наследству. В XVI — XVII веках «пустозеры» ходили на Грумант (Шпицберген) — столь далеко простирался ареал их хозяйственной деятельности. К концу XIX — началу ХХ века он охватывал всю Большеземельскую тундру — от Печоры до Урала, а также включал острова Колгуев, Матвеев, Долгий, Вайгач и Новая Земля.
В 1880 — 1890-х годах Пустозерская волость в промыслово-торговом отношении «лидировала» на всей территории Печорского уезда. По данным уездного исправника, тогда промыслами занимались около 2300 жителей Нижней Печоры. На этот регион Архангельской губернии приходилось более половины общего вылова рыбы.
До начала 1890-х годов, как отмечалось выше, Пустозерская волость входила в Печорский уезд, центром которого являлось старинное русское село Усть-Цильма. Когда началось освоение северных окраин Архангельской губернии, упраздненный ранее уезд был восстановлен, но к тому времени Пустозерск уже окончательно запустел. Художник А.А.Борисов, побывавший в Городке в 1898 году, писал: «Тяжелое впечатление производит Пустозерск. Это (вместе с селением Куей) последние проблески жизни оседлой, хотя убогой и тяжелой, но все же скроенной по известной нам мерке. Есть церковь довольно большая, но новая. В былое время было их много; часть их погнила, другие сгорели, и ничто больше не напоминает о тех временах, когда в Пустозерске томились знаменитые ссыльные XVIII столетия"11. Отзыв посетившего Печорский уезд в 1903 году архиепископа Архангельского и Холмогорского Иоанникия еще безрадостнее: «В настоящее время Пустозерск представляет собой невзрачную деревню в 25 дворов, разбросанную около болотины"12.
Печальная судьба Пустозерска была во многом обусловлена его оторванностью от остальной России. До конца XIX века сюда добирались сначала Московским трактом, далее по реке Сухоне до Холмогор, потом тайболой (болотистый лес. — Н.В.) через Пинежский волок на Мезень, от Мезени — на Печору. Выезжали обычно в начале осени, чтобы миновать водную часть пути до ледостава, а тайболу пройти уже на санях, когда замерзнут болота. Путешествие обычно длилось три месяца. Только в 1880-х годах Товарищество «Архангельско-Мурманское срочное пароходство» организовало грузо-почтово-пассажирскую линию, связавшую губернский центр с Печорой.
Некогда судоходная протока — Городецкий шар — из Пустого озера в Печору заилилась и в первой половине XIX века почти что пересохла. Озеро постепенно утрачивало рыбохозяйственное значение. «Пустозеры» оказались вынужденными уходить на промыслы аж в Печорскую губу и даже восточнее. Но все поселения так или иначе были привязаны к основной транспортной артерии — Печоре. На исходе ХIХ века по берегам Малой и Большой Печоры и на островах появляются деревни и села: Устье, Андег, Оксино, Великовисочное, Тельвиска, Пылемец, Куя, Екуша, Никитцы, Лабожко, Бедово, Голубково, Нарыта, Сошка. В самых крупных (Великовисочном, Оксине, Тельвиске) проживало по 100 и более жителей и действовали церковноприходские школы. В Великовисочном даже было открыто училище, в котором обучалось около 40 детей. Возникали и новые приходы. К началу 1900-х годов известны церкви: в Андеге (Куйский приход), в Куе (сюда, о чем уже говорилось, из Пустозерска была перенесена церковь Великомученика Георгия); Богоявленская церковь в Тельвиске (Тельвисочный самоедский приход), церковь во имя Святого Николая Чудотворца в Оксине (Оксинский приход), церковь в Великовисочном (Великовисочный приход). Все они входили в Третье благочиние Печорского уезда Архангельской епархии13.
Весной, сразу после паводка, вниз по Печоре от Якшинской пристани до устья шли большие купеческие караваны. Владельцами были чердынцы — братья Алины, потомки староверов. С начала 1880-х годов здесь начали курсировать буксирные пароходы, принадлежащие также чердынским предпринимателям Черных и Суслову14. Осенью же, перед ледоставом, купцы снаряжали и отправляли на юг баржи, полные выменянной на товары соленой рыбы: от 32 до 80 тонн семги и порядка 350 — 370 тонн прочей. К концу 1910-х годов общий годовой объем продаваемой скупщикам рыбы доходил уже до 4000 тонн. Последний раз караван чердынских торговцев посетил Пустозерскую волость в 1917 году15.
Наиболее крепкими купцами и промышленниками Пустозерска были представители старинных местных фамилий — Шалашовых, Дитятевых, Сазоновых, Хабаровых, Павловых, Сумароковых, Кожевиных. Им принадлежали большая часть поголовья оленей, промысловые суда, рыболовные участки (тони), лесные и морские охотничьи угодья в районе Югорского Шара, на острове Колгуев и по берегу Баренцева моря.
На рубеже XIX — ХХ веков произошел всплеск интереса к Русскому Северу вообще и к Архангельской губернии, быту и традициям населяющих ее народов в частности. «Пустозеры» неизменно принимали участие в проводимых в стране и за рубежом мероприятиях, посвященных Северу. Так, на организованную в августе 1910 года Архангельским обществом изучения Русского Севера выставку наибольшее число экспонатов прислал крестьянин Пустозерской волости И.И.Хабаров; а на Берлинской кустарной выставке 1913 года всеобщее восхищение вызвала коллекция ковров и самоедских кукол, собранная печорским промышленником Сумароковым16.
В 1820-х годах начали принимать православие ненцы (самоеды), что повлекло активизацию миссионерской и пастырской деятельности Русской Православной Церкви в этом регионе. Архангельская епархия ежегодно посылала в самоедские поселения и кочевья священников, пароходами и с оленьими караванами совершавших многомесячные поездки на Колгуев, по Большеземельской тундре, на Югорский Шар и Вайгач. В местах сезонных промыслов появились две церкви: во имя Всемилостивейшего Спаса — на острове Колгуев и Никольская — в селении Хабарово на Югорском Шаре, а также две часовни на Варандее.
В истории миссионерской деятельности Русской Православной Церкви среди самоедского населения есть одна малоизвестная страница, связанная именно с Пустозерским краем. Речь пойдет об упомянутой выше колгуевской церкви Всемилостивейшего Спаса. В 1875 году крестьянин-промышленник из селения Великовисочное Пустозерской волости Алексей Васильевич Дитятев, имевший на Колгуеве стадо в 15 000 голов оленей и до этого в течение 40 лет промышлявший здесь, пожертвовал средства на постройку церкви. Она была срублена в Тельвисочном приходе, затем разобрана и в таком виде перевезена по морю на Колгуев. 16 августа 1875 года ее установили на территории будущего поселка Бугрино. Это был первый православный храм в Русской Арктике. 18 августа церковь во имя Всемилостивейшего Спаса освятил отец Михаил Кононов из села Тельвиски, настоятель Большеземельской (самоедской) Богоявленской церкви.
В 1999 году в Архангельской области отмечался 500-летний юбилей Пустозерска. Юбилей оказался печальным. Что осталось от нашего многовекового северного форпоста? Ямы на месте жилых домов. Повсюду заросли крапивы. Высокий берег озера, где когда-то первопроходцы «осеневали и город зарубили», подмывается и обрушивается, — год за годом осыпается в воду культурный слой. На месте бывшего Городка сиротливо стоит памятный знак Пустозерску, воздвигнутый энтузиастами в 1964 году… Неужели так и закончится «летописный свиток сказания о Пустозерске»?

Каталог Православное Христианство.Ру Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика