В людях

О судьбах детей, отданных из деревень в учение городским ремесленникам.

Cудьбы детей, отданных из деревень «в люди» — в учение городским мастерам-ремесленникам, их нелегкая доля весьма живо и обстоятельно отображены русской литературой и реалистической живописью (взять хотя бы чеховские рассказы «Ванька»,"Спать хочется", картины В.Г.Перова «Тройка» и В.Е.Маковского «Свидание»). Гораздо менее известны, так сказать, «договорно-правовые основы» обучения ремеслу в России XVIII — XIX веков, характерные черты которых тем интереснее проследить по сохранившимся архивным документам1.
Прежде всего из этих документов следует, что отдача ребенка мастеру всегда сопровождалась заключением договора («условий», «контракта»). Писались они, как и при всякой сделке, на гербовой бумаге, иногда с регистрацией «где следует по договору». Строго установленная форма отсутствовала. Фиксировались дата, имена мастера и ученика, продолжительность обучения, условия содержания ученика, взаимные обязательства сторон (среди них, например, «не забирать» и «не отсылать» ребенка ранее указанного срока), оговаривалась «квалификация» ученика по окончании учения.
Договор жестко закреплял ребенка, как правило, крепостного, за новым хозяином. Срок варьировался от шести месяцев до семи лет. Насколько была распространена практика отдачи детей «в люди», можно судить по найденным в архивах документам князей С.М. и М.М. Голицыных: за период с 1779 по 1860 год они отдали в учение двадцать крепостных и дворовых.
Дальше речь пойдет о портновском ремесле — «мужском или женском, какое у самого (учителя. — Е.П.) имеется». Обучали снимать мерки, шить, кроить фраки, мундиры, дамские платья, салопы и шубы «лучшего фасона», изготавливались головные уборы — чепчики, шляпы и прочее — «согласно знанию самой мастерицы». Претензии хозяев сильно разнились. Были категорические заявления: «От меня, хозяина, решительно ничего не требовать» — в смысле затрат на пищу, баню и «портомойное дело». Один соглашался учить бесплатно, другой требовал оплаты в натуральном выражении (ржаная мука, гречневые и другие крупы), третий — деньгами: харчевые, «за мытье белья по 10 руб. да за ученье 20 руб. в год или 1,80 руб. в месяц»; или: «50 руб. за три года или по 20 руб. в год, если не весьма будет понятен к учению"… Вносились в договоры и требования к мастерам (мастерицам) — например, такого рода: по окончании учения «наградить его (ученика. — Е.П.) приличною одеждою»; или: «одеть прилично, дать шесть рублей серебром и законный аттестат».
Если ученик по истечении условленного срока оставался у хозяина еще на какое-то время по причине, как писалось, «недостаточно знающий» или «обучиться не успел», — все дальнейшие расходы нес исключительно мастер.
Своеобразно формулировалась воспитательная сторона дела: «Жить ему, ученику, честно и добропорядочно, и притом находиться в полном повиновении; в случае же каких шалостей наказывать, смотря по мере вины…» «Без спроса со двора не отлучаться, за шалости, леность и нерадение к мастерству… законом дозволенными мерами наказать…» «Исправлять его наказанием, но не увечить…»
Бывший ученик портного, а затем и сам мастер портновского дела В.А.Резанов пишет в своей книге: «Контракт — дело важное, он связывает судьбу ученика с делами хозяина, но исполнение контракта не всегда оправдывается. Если бы их не заставляли носить воду, колоть дрова и выполнять другие подобные работы, о которых не упоминается в контрактах, портное (так у автора. — Е.П.) дело процветало бы на Руси"2.
Однако, как известно, и воду носить, и дрова колоть, и многое другое, «не упоминаемое в контрактах», учеников делать заставляли. К тому же многие мастера были из рук вон плохими специалистами и еще худшими педагогами; мастера же «справные» не очень-то охотно делились «фирменными» секретами своей профессии.
Учитывая возраст учеников (6 — 12 лет), их внезапную перенесенность из патриархального деревенского быта родной семьи в совершенно чуждый быт семьи «хозяйской», городской, который кого сразу подавлял, а кого быстро развращал, мы не очень удивимся весьма низкой эффективности подобного рода обучения. Тот же В.А.Резанов в упомянутой книге смог привести всего единственный на своей памяти (кроме собственного) случай успешной карьеры одного из многочисленных Ванек Жуковых (да и то речь идет о выпускнике частной ремесленной школы графини С.В.Строгановой) — карьеру Алексея Лестного, который умудрился-таки сносно освоить рисование, затем приемы утонченной кройки и шитья и стать известным петербургским портным…

1Отдел письменных источников Государственного Исторического музея. Ф.14.
2Резанов В.А. Взгляд на ход портного мастерства. СПб., 1847.