Искусство Людмилы Николаевны Алексеевой — пластика танца, культура движения. Она привнесла сюда свой особый колорит. То, что называлось в начале века «школой Алексеевой», живо и сегодня. Как говорил ее концертмейстер А.В.Родионов, «гимнастика Алексеевой — это чудо, которое стебель здоровья венчает цветком танца».
Родилась Л.Н.Алексеева 16 апреля 1890 года в Одессе. Отец, Николай Фомич, — военный в чине полковника, мать — педагог. Семья, в которой было четыре дочери — Наталья, Нина, Людмила, Евгения, — жила сначала в Батуме, а потом переехала в Зарайск. Здесь в 1907 году Людмила закончила гимназию с золотой медалью.
С детства ее постоянно тянуло танцевать, прыгать, скакать, за что и прозвали ее Бишкой — от французского «бишет» (маленькая лань). В Зарайске она участвует в любительских спектаклях, устраивавшихся семьей Голубкиных. Ставшая потом известным скульптором Анна Семеновна Голубкина рекомендовала Людмилу в московскую Школу пластики Э.И.Рабенек. Алексеева учится здесь два года, участвуя во всех школьных гастролях в России и за рубежом — в Лондоне, Берлине, Мюнхене, Нюрнберге, Будапеште. Параллельно она посещает историко-философский факультет Высших женских курсов.
С 1913 года начинается самостоятельная педагогическая и режиссерская деятельность Алексеевой. Одновременно вырабатывается ее собственная система тренировки (новые упражнения, этюды) тела и взгляд на искусство танца. Менялись только вывески, но не суть: «Студия танца Л. Алексеевой», «Мастерская искусства движения», «Студия гармонической гимнастики и танца», «Школа-лаборатория художественной гимнастики». Один из своих номеров — «Гибнущие птицы» (Шопен. Этюд ор. 10, № 12) — она посвящает А.С.Голубкиной, ее скульптуре «Птицы»: «Бегут, как безумные, преследуемые чем-то зловещим, мрачной тучей; бегут, летят в отчаянной надежде, в последнем порыве — и нет дороги: обрыв ли, пропасть, море, скалы, ничто, но дороги нет…» В Пролеткульте она создает свою первую постановку — «Мрак. Порыв. Марсельеза».
«Послеоктябрьское десятилетие ознаменовалось открытием различных школ, студий, мастерских. Эти новые школы были объединены их отрицательным отношением к классическому балету… Некоторые проделали очень интересную эволюцию. Они начинали чувствовать, что эксперименты без прочной профессиональной базы обречены на неуспех и быстротечны. Постепенно в этих студиях начинал осваиваться классический характерный танец, делались небезуспешные попытки соединения классики и приемов так называемого свободного танца…"1 Алексеева тоже проделала подобный путь. К танцу она шла от гимнастики, значительно опередив зарубежные школы «новой культуры движения».
В 1923 году журнал «Зрелища» писал: «Из всех многочисленных студий и балетных школ, выступавших за последнее время со своими отчетными работами, наиболее отрадное впечатление произвели работы Л. Алексеевой». Тогда она преподавала в Театральном техникуме имени Луначарского, ставившем целью «образование универсального артиста балета, могущего применить свои способности в любых жанрах хореографического искусства». В 1927 году в связи с тяжелым материальным положением техникума отделение танцев было расформировано.
В 1928 году в здании Камерного театра состоялся показ программы Л.Н.Алексеевой, сопровождаемый диспутом о художественном физическом воспитании. В 1934 году Алексеева по приглашению тогдашнего директора Дома ученых М.Ф.Андреевой пришла работать в Дом и проработала там до конца жизни. В эти годы она создала изумительную миниатюру «Интермеццо» на музыку Шумана из «Венского карнавала» («Плащи»), посвященную В.Ф.Комиссаржевской. Большая постановка Алексеевой — пантомимические сцены к опере Глюка «Орфей», созданные в 1940 году для Театра-оперы И.С.Козловского, — к сожалению, не была осуществлена из-за начавшейся войны. Этюд на музыку Баха был последним сочинением Л.Н.Алексеевой. Написанный в 1964 году, он посвящался 400-летию Микеланджело.
Л.Н.Алексеева вела занятия с женщинами — гармонической гимнастикой, с детьми — игровой. На протяжении многих лет, выезжая в Евпаторию, она тренировала детей, больных костным туберкулезом, и ее методы давали блестящие оздоровительные результаты. Она всегда оставалась добрым и обаятельным человеком. Ее ученица Галина Зеликова вспоминает: «Людмила Николаевна обладала удивительным свойством притягивать к себе людей. К ней тянулись, ее любили, на нее нельзя было обижаться, даже когда она делала замечание; все говорилось в такой манере, таким тоном, с юмором, что от замечаний получали удовольствие. Людмила Николаевна, несмотря на всю занятость, умела находить время, чтобы уделить внимание своим ученицам, сказать им что-то приятное, ласковое, доброе».
Концертмейстер и соратник Л.Н.Алексеевой Андрей Владимирович Родионов — талантливый пианист, композитор, поэт — пришел в студию Алексеевой в 1927 году и проработал с ней вместе более тридцати лет. На его собственные произведения и интерпретации классики ею было создано немало этюдов. В сущности, Родионов посвятил делу Алексеевой всю жизнь и никогда не жалел об этом. Играл он так, что танцовщик, не зная упражнения, мог его исполнить.
Умерла Людмила Николаевна Алексеева 18 ноября 1964 года, похоронена на Ваганьковском кладбище. Современные школы танца продолжают использовать ее идеи и методы, сплавляющие воедино музыку и движение.
1. Эльяш Н. Образы танца. М., 1970. С. 167.
