«Щедрот божественных не помнить я не смею»

Очерк служения отца Александра Хотовицкого

11 февраля 1872 года в городе Кременецке в семье протоиерея Александра, ректора Волынской семинарии, родился сын, которого тоже нарекли Александром. Родители с детства привили мальчику любовь к молитве, благочестие и трудолюбие. Будущий протопресвитер получил блестящее образование. Он закончил сначала Волынскую семинарию, потом — Санкт-Петербургскую академию, в 1895 году стал магистром. Желая деятельного служения, еще студентом академии Александр Хотовицкий подал прошение о направлении его в далекую Алеутскую и Северо-Американскую миссию. Просьба была удовлетворена — его назначили вторым псаломщиком в Свято-Никольский приход Нью-Йорка.
В 1896 году в Нью-Йорке состоялось бракосочетание А.А.Хотовицкого с воспитанницей петербургского Павловского института Марией Владимировной Щербухиной, которая на всю жизнь стала ему верным другом и помощницей. «В уютном доме твоем, — так писал Хотовицкому священник Туркевич, — у тебя и достойнейшей супруги твоей всегда царят мир и любовь, простота, задушевность и благожелательность… Для всех — это истинно-русская, благочестивая, укладная семья, родной, теплый угол, где всегда отдыхаешь душой, находишь приют и привет, самое широкое радушие и гостеприимство, совет, поддержку и помощь, одобрение и новые силы для доброго делания за веру и Русь православную…»
Уже через пять месяцев после приезда в Америку Александр Хотовицкий был рукоположен во пресвитера епископом Алеутским Николаем (Зиоровым), который объяснил, почему он остановил свой выбор на 24-летнем псаломщике: «Я увидел, что ты имеешь ту искру Божию, которая всякое служение делает воистину делом Божиим и без которой всякое звание превращается в бездушное и мертвящее ремесло…» Владыка не ошибся в молодом пастыре.
Существует мнение, что миссионерствовать в цивилизованных странах легче, чем среди туземцев на Крайнем Севере. Но вот что писал сто лет назад сам Александр Хотовицкий: «В Америке — при отсутствии суровых зим и усовершенствованных путях сообщения — случаи замерзания едва ли возможны. Но не страшнейшая ли здесь свирепствует зима холодного неверия и тупого равнодушия к религии, когда мертвеют не тела, а души?!» Через восемнадцать лет архиепископ Платон в своем прощальном слове к отцу Александру скажет: «Но, люди! Будьте справедливы, не судите по внешней, видимой стороне вещей, а вдумайтесь в то, что составляет самое сердце, самую суть миссионерского дела… Можно с математической точностью предвидеть, как тебя, исполненного святой идейности, бескорыстной любви и самую жизнь забывающего в самоотвержении, встретят с гнетущею подозрительностью те самые люди, к которым ты спешишь в вагоне, снабженном всеми усовершенствованиями просвещенного ХХ столетия, представлять в мельчайших подробностях косые и суровые взгляды этих тобою уже любимых братий, их недоброжелательство, упорство даже в допущении тебя в их среду, слепое их противодействие твоим самым искренним словам, часто свирепое озлобление, ни на чем не основанное, но доходящее — мало-мало чуть ни до посягновения на твою жизнь — о, это такая мука, такая скорбь души…»
После отъезда в Россию настоятеля нью-йоркского Свято-Никольского прихода Евтихия Балановича отец Александр был назначен на его место и сразу же решил начать строительство нового кафедрального собора. По благословению епископа Тихона, будущего Патриарха Московского и всея Руси, он купил землю на 97-й авеню. Чтобы собрать средства на сооружение собора, ему пришлось не только объехать православные общины Нового Света, но и побывать в России. Государь Николай II первым пожертвовал от себя 5000 рублей «на это важное и необходимое дело».
Хотовицкого ждала в России удивительная встреча. О ней отец Александр напишет в своем дневнике и скажет в слове на смерть всероссийского батюшки Иоанна Кронштадтского. «…На утро я был в церкви. Здесь отец Иоанн признал меня, взял мою сборную книгу и на заглавном листе написал: «Господи, благослови книгу сию сборную и дело, на которое она дана, благословением вседейственным и всещедрым и привлекай сердца верных рабов Твоих к иерею-миссионеру, да расположатся все в его пользу или, вернее, в пользу дела Божия. Кронштадтский протоиерей Иоанн Сергиев. Жертвую двести руб. 27 марта, 1990».
Отец Александр вспоминал: «С книгою этой прошел я святую Русь, и везде эта надпись открывала сердца людския, везде упоминание о благословении отца Иоанна на это святое дело раскрывало кошельки и, таким образом, отец Иоанн был в строгом смысле создателем и нашего храма в Нью-Йорке…»
Два года возводился собор в Нью-Йорке. В его торжественном освящении в ноябре 1902 года приняли участие более 20 священнослужителей. В храме, вместимостью 900 человек, стояли две тысячи, более тысячи молились снаружи. С трепетом внимали все словам будущего Патриарха Тихона: «В православной вере стойте, родные предания держите, храм Божий любите. Вы род избранный, люди взятые в удел, чтобы возвещать окружающим нас инославным чудный свет православия». Таким образом, нью-йоркский собор святителя Николая был воздвигнут трудами и попечением четырех русских святых: царственного мученика Николая II, отца Иоанна Кронштадтского, святителя Тихона и недавно причисленного к лику святых Александра Хотовицкого. В летопись храма была внесена запись: «Основан и создан сей кафедральный собор в городе Нью-Йорке, в Северной Америке, иждивением, заботами и трудами виднейшего кафедрального протоиерея отца Александра Хотовицкого в лето от Рождества Христова 1902-е».
Не меньше сил отец Александр отдавал созиданию «внутренней храмины души» своих пасомых. Сердечной болью и грустью наполнены его «Думы миссионера»: «Смешны были бы сожаления о том, что между краянами нет таких глубоко религиозных людей, как в России, ибо, разбирая условия здешней жизни, пришлось бы восклицать: почему Америка не Россия?! Но разве не дико и в Америке слышать такое заявление: «Я православный христианин, но для «бизнеса» должен держаться унии?» Или, что может быть горше такого оправдания: «Не пришли в церковь, ибо собирался дождь». И если последний случится, вместо обычных 60−80 чел. придет 15… И как возжечь огонь веры в тех, которых лишь 2−3 часа на неделю видишь? Впрочем, таких счастливых пастырей, имеющих один приход, очень немного. Обычно у каждого есть по 2−3 прихода. Многому ли может священник поучить народ, проповедуя раз в месяц за литургией?! Пускай пастырь обладает красноречием Златоуста, он ничего не сделает, ибо физически лишен возможности проявлять настойчивость сего св. отца в научении народа. А ведь цель нашей, как и всякой миссии — не только поддерживать, а и распространять православие…»
Но отец Александр не впадает в грех уныния: «Конечно, мы бедны, — мы очень бедны… Но что бы это было за «миссионерство» от избытка? …Какое чувство радости можем испытать мы, видя, как при этой скудости постепенно обогащается наша миссия паствою, как украшаются грады и веси ея благолепными храмами, как расширяется ея благовествование по далеким пространствам, приводя в ограду овчую и заблудших и новых овец… Господь помогает нам — видимо, заметно».
Батюшка обладал незаурядным организаторским талантом и «красноречием Златоуста» — уникальным даром проповедника. Он участвовал в создании епархиального православного общества взаимопомощи: был его казначеем, первым секретарем и председателем. Общество помогало австрийским и карпатским русинам, македонским славянам, русским воинам в Маньчжурии и военнопленным в японских лагерях.
С открытием нового собора начался переход карпатских русин из унии в православие. Отец Александр ездил по городам Америки, укрепляя новообращенных. На собрания, проводимые после богослужений, приходили тысячи людей. Ксендзы часто настраивали униатов против православных священников. Вот что вспоминает кафедральный протоиерей отец Букетов: «…Отца Хотовицкого в Бэйонне едва не убили. Туда приехал он вечером один… Навстречу ему показалась огромная толпа. По близорукости отец Хотовицкий принял ее за толпу православных, вышедших ему навстречу, и доверчиво приблизился к ней.
— Вы Хотовицкий? — обратились к нему с вопросом.
— Я…
Тогда один из вожаков вдруг ударил отца Александра по лицу кулаком. Как он не разбил ему очки и не ослепил его?! Отец Александр только вскрикнул и без чувств упал на землю. Это и спасло его. А разъяренной толпе показалось, что он убит, и она в страхе разбежалась. Подошли православные и привели его в чувство».
Несмотря на препятствия, трудами и заботами отца Александра было основано 12 приходов на Восточном побережье Америки: в Филадельфии, Саунт-Реворе, Пассаике, Юнкерсе и других городах. Он был главным редактором и одним из основных авторов выходившего на русском и английском языках журнала «Американский Православный Вестник». Отец Александр публиковал в нем не только статьи богословского содержания, но и дневниковые размышления, стихи.
Святитель Тихон, под чьим омофором отец Александр совершал свое пастырское служение в Америке с 1898 по 1907 год, подвел итог его десятилетней деятельности: «Со своей стороны, как начальник твой, могу свидетельствовать, что ты оправдал доверие и чаяния, которые возлагались на тебя при твоем посвящении». По отзывам современников, отец Александр являл собой пример жертвенного служения Богу и ближним: «От природы аристократ, чрезвычайно умный и образованный, с тонким юмором, в проповедничестве — стихия, в литературе — незаурядный публицист и поэт, для своих пасомых — идеальный пастырь, для нас, иереев, — хоть и молодой, но уже умудренный опытом, всегда отзывчивый и благожелательный друг и советник, а для всех русских людей — неизменно гостеприимный хозяин, — таков был отец Хотовицкий».
Служение отца Александра в Америке закончилось ровно через восемнадцать лет — 26 февраля 1914 года. Господь, приготовляя его к будущей Голгофе, даровал ему редкую возможность еще при жизни пожать плоды трудов своих. И сегодня невозможно равнодушно читать слова любви и благодарности, сказанные при прощании американской паствой своему пастырю: «Ту самую боль, какую только можно вообразить и какую, кажется, должен бы пережить человек, если бы от него отделяли не только части тела, но и души, испытывает и вся Американская Православная Русь, навеки прощаясь с тобою… Забудет ли когда-нибудь Американская Православная Русь тебя, славнейшего из пастырей ея?! Нет! Никогда! Ты вечно будешь жить в истории Американской Руси, в благодарных сердцах верных сынов ея, в своих великих трудах по участию в создании Церкви Православной Американской, которая, верим, на Страшном Суде будет ходатайствовать пред Праведным Судьей — да украсит Он славную главу ея любимейшего сына нетленным венцом…» В нью-йоркском храме, возведенном трудами протопресвитера Александра Хотовицкого, каждый раз на службах поминается батюшка. В левом приделе висит его поясная икона, есть и памятная табличка.
Только через три года отец Александр попал на родину: с 1914 по 1917 год он служил в Финляндии, в Гельсиндорфе, под началом будущего Патриарха Сергия (Старогородского). Немало было положено трудов по ограждению православной паствы, в основном корел, от прозелитической экспансии лютеран.
В августе 1917 года протоиерей Александр был переведен в Москву и назначен ключарем храма Христа Спасителя. В труднейшие для России годы он был одним из ближайших помощников святителя Тихона по управлению Московской епархией, участником Поместного Собора 1917−1918 годов, на заседаниях которого много раз выступал со словами боли и заботы о Церкви. Обращаясь к пастве, он призывал не устраняться от выборов в Учредительное собрание: «Похоже на то, как если бы в руках строителей какого-либо здания кипела работа по изготовлению чертежей, проектов и так далее для наилучшего сооружения, и они спокойно смотрели бы в то же время, как кирпич за кирпичом вражеской рукой это же здание разрушается».
В 1918 году при храме Христа Спасителя под духовным окормлением настоятеля протоиерея Николая Арсеньева и ключаря Александра Хотовицкого было учреждено братство. Оно обратилось с воззванием к православному народу: «Русские люди! Храм Христа Спасителя — краса Москвы, гордость России, радость Православной Церкви — обречен на медленное разрушение. Ему, этому славному памятнику великих подвигов русских богатырей, положивших душу свою за родную землю и святую веру православную, отказано в государственной поддержке. Русские люди! Ужели отдадите вы чудесный храм Спасителя на посмеяние? Ужели правду утверждают гонители Святой Церкви, будто русские люди уже не нуждаются в святынях — храмах, таинствах, богослужениях, будто все это пережитки и суеверия? Отзовитесь, богомольцы! Отзовитесь, все как один! Встаньте на страже своих святынь! Щедрые жертвы богатых да сплетутся в добром порыве с драгоценными грошиками верующей бедноты. Сердце России, Москва! Сбереги свою святыню, свой храм Спас златоглавый!»
Дважды, в мае 1920 и в ноябре 1921 года, Александр Хотовицкий был арестован: его обвиняли в нарушении декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви — в преподавании Закона Божия детям. Когда началась кампания по изъятию церковных ценностей, отец Александр строго соблюдал указание патриарха Тихона. В храме Христа Спасителя собирали средства для голодающих, но при этом старались сохранить святыни собора. На квартире батюшки проходили заседания служителей и мирян, где был составлен проект резолюции приходского совета, в котором от властей требовали гарантии, что пожертвования будут действительно употреблены на спасение голодающих, и выражался протест против травли в прессе епископов, священников, верующих людей.
Власти восприняли эти требования как вызов. 27 ноября 1922 года в Москве открылся второй процесс против 118 священнослужителей и мирян. Одним из главных обвиняемых был протоиерей Александр Хотовицкий. На допросах он держался спокойно, старался выгородить других, но виноватым себя тоже не признавал: «Я полагаю, что нет контрреволюционности в том, чтобы просить о замене церковных ценностей соответствующим металлом». На судебном заседании известный прокурор Вышинский просил суд приговорить 13 обвиняемых, в том числе и отца Александра, к смертной казни. 11 декабря обвиняемым дали последнее слово. Батюшка пытался защитить собратьев: «Прошу обратить внимание на тех, которые были у меня на квартире: одни из них старики, а другие — совсем молодые и ни в чем не виновные…»
Через два дня был оглашен приговор. Протоиереи Сергей Успенский и Александр Хотовицкий и игуменья Вера (Побединская) были приговорены к лишению свободы сроком на 10 лет с конфискацией имущества и поражением в правах на 5 лет. Остальные обвиняемые получили меньшие сроки. Ходатайство о помиловании, поданное отцом Александром, президиум ВЦИК отклонил.
В октябре 1923 года протоиерей Александр Хотовицкий был амнистирован, но на свободе оставался недолго. Начальник 6-го отдела ОГПУ Е. Тучков составил список из 13 человек, которых он рекомендовал подвергнуть административной ссылке. Отцу Александру он дал такую характеристику: «Поп-проповедник с высшим образованием, очень активный, резок и пользуется влиянием на тихоновцев. Настроен антисоветски». На этот раз батюшка был отправлен на трехлетнее поселение в Туруханский край.
Любовь и преданность духовных детей помогли отцу Александру перенести ссылку, и хотя здоровье его было подорвано — духовно он окреп. Письма его излучали свет и теплоту. Вот одно из них — духовным дочерям Тане и Вере: «Здравствуйте, дорогие мои деточки, чижики мои хорошие! Последняя почта перед перерывом, до конца ноября! Это уже наверное. Как же мне не воспользоваться ею и не послать моим медвежаткам сердечный привет, благословение, благодарность за все: как не передать родительского завещания и не расцеловать их! Будьте же здоровы и Богу милы, дети мои! Да хранит вас Христос Спаситель на всех путях ваших! Берегите Его, Его слова, Его заветы в жизни своей, проводите их в деятельность вашу, в отношения ваши к родным, к ближним вашим, к тем, кто руководит вами и кого призваны вы радовать вашей жизнью, лаской, приветом, молитвой, поддержкой…» В 1925 году 19-летние Таня Чиж и Вера Овсянникова поехали в далекий Туруханский край к своему дорогому батюшке проведать и поддержать его. На обороте фотографии, где снят батюшка и его духовная дочь на фоне северного погоста, карандашом написано: «Какая я счастливая!»
Девушки берегли письма, стихи, поздравления любимого пастыря. Сохранили они и бесценный труд отца Александра «О молитве Иисусовой. Сказание о ней святых отцов Церкви и старческие советы подвижников Божиих». Как злободневно звучат его слова: «Мирская жизнь, построенная на угождении страстям, лишает человека цельности. Страсти тянут его в разные стороны и разрывают его душу на части. «Как на весах, колеблется помысел предающегося сластолюбию», — говорит преподобный Марк Подвижник. В миру эта расколотость души, создающая в человеке постоянное единоборство самых противоположных мыслей, желаний, настроений, считается почти достоинством. Это именуют сложностью натуры, этим хвастаются, это выставляют напоказ…»
По возвращении из ссылки в Москву в сане протопресвитера отец Александр Хотовицкий стал помогать заместителю местоблюстителя Митрополита Сергия. В 30-е годы он служил настоятелем храма Ризоположения на Донской улице. Прихожанин этого храма А.Б.Свинцицкий вспоминает: «Я присутствовал в 1936 — 1937 годах много раз на службе отца Александра. Высокий, седой священник, тонкие черты лица, чрезвычайно интеллигентная внешность. Седые подстриженные волосы, небольшая бородка, очень добрые серые глаза, высокий, громкий тенор голоса, четкие вдохновенные возгласы… У отца Александра было много прихожан, очень чтивших его… И сегодня помню глаза отца Александра: казалось, что его взгляд проникает в твое сердце и ласкает тебя. Это ощущение было у меня, когда я видел святого Патриарха Тихона при встрече его с духовенством у храма Неопалимая Купина (1924 г.). Так же и глаза отца Александра, светящийся в них свет говорят о его святости».
Осенью 1937 года Александр Хотовицкий был арестован последний раз. Место его погребения неизвестно, но он всегда смиренно и благодарно относился ко всему, что Господь посылал ему на жизненном пути:

Пусть это жизни осень, пусть…
Пусть близится зима,
пусть дней осталось мало, —
Мне осени мила
мечтательная грусть,
Мне солнышко светить
не перестало…
Пусть бремя долгих лет
я за собой влачу,
Пусть я клонюсь к земле,
пусть голова белее,
Щедрот божественных
не помнить я не смею
И быть неблагодарным
не хочу…
Пусть дерева к зиме
утратился наряд,
Плоды оборваны и
листья поопали…
От жизни уходя,
я оглянусь назад
И дней своих
благословлю закат
За радости земли
и за ее печали!

1931 год

Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 1994 году протопресвитер Александр Хотовицкий причислен к лику святых.
Кротость и смирение стяжавый, любовь Христову пастве своей показал еси в годину огненных искушений Церкви Российской и яко пастырь добрый душу свою за Него положил еси, молися о нас, священномучениче Александре, просвети души наша.
(Тропарь, глас 6)

Автор выражает благодарность отцу Александру, настоятелю храма Святителя Николая в Нью-Йорке, Зое Степановне Саблиной и Стефану Викторовичу Саблину, приславшему материалы из Америки, Нине Григорьевне Овсянниковой, предоставившей письма и стихи отца Александра Хотовицкого.