 |
| Московский журнал | Н. Коростелев | 01.05.1999 |
Начало истории медицинского факультета Императорского Московского университета (ИМУ) — 1-го Московского медицинского института — Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова — 1758 год, когда были прочитаны первые лекции. Основан же ИМУ в 1755 году. Доброе предзнаменование было в том, что университет и Факультет появились в Елисаветинское время, воссиявшее на смену беззастенчиво теснившей все русское бироновщине.
За долгую его историю многие люди способствовали становлению и развитию Факультета: государственные деятели, администраторы, меценаты, замечательные ученые и врачи-практики. Но хочется с особой благодарностью вспомнить профессоров, отличавшихся истинным милосердием, бессребреничеством, рассматривавших свою педагогическую деятельность как высокое служение русской медицине, порою под тяжким прессом «немецкого элемента».
Прежде всего нужно назвать профессора Семена Герасимовича Зыбелина (1735−1802), более 36 лет преподававшего физиологию, семиотику, патологию, общую терапию, анатомию, хирургию, врачебное веществословие с демонстрацией фармацевто-химического изготовления лекарств, клиническую медицину, химию, историю медицинской материи. Энциклопедист-медик, действительный член Императорской Российской академии, Зыбелин заложил основы профилактического направления. Он был первым отечественным педиатром, первым начал читать лекции по-русски. В его «Словах» ставились принципиальные проблемы охраны здоровья народа. 15 лет без всякой оплаты Зыбелин работал врачом при Университетской больнице. Рискуя жизнью, в 1771 году участвовал в борьбе с чумой. На надгробном его памятнике начертано:
По сердцу и уму се
истинный мудрец,
Он славы не искал,
но был наук красою,
Любовь ко ближнему
была его душою,
Из тихих дней его
она сплела венец
Для муз Отечества,
который не увянет, —
Зыбелин вечно жить
своею пользой станет.
Огромная библиотека Зыбелина, пожертвованная любезному университету, и рукописи погибли во время Московского пожара. Сохранились труды: «Слово о причинах внутреннего союза частей между собою и о происходящей из того крепости в теле человеческом», «Слово о пользе прививальной оспы и о преимуществе оной перед естественною, с моральными и физическими возражениями против неправомыслящих», «Слово о вреде, проистекающем от содержания себя в теплоте излишней», «Слово о правильном воспитании с младенчества в рассуждении тела, служащем к размножению в обществе народа» и другие. Многие их положения, касающиеся закаливания, гигиены жилища и питания, звучат вполне современно и сейчас.
Славою замечательного врача пользовался профессор Федор Герасимович Политковский (1753−1809). Он окончил Факультет в 1778 году, затем учился за рубежом. В 1791 году создал при ИМУ Музей естественной истории. Преподавал различные предметы, оставил труды: «Об образовании гноя», «Наука сохранять свое здоровье, или руководство к гигиене» и прочие. В 1796 году Ф.Г.Политковский произнес актовую речь «Слово о связи истории натуральной с физикой, химией и врачебным искусством», которая способствовала формированию естественно- научных основ отечественной медицины, он был первым деканом Факультета. Заветом для последующих поколений остались его слова: «Безмен рассуждений должен быть при Вас. Взвешивайте на оном все теории и делопроизводство других. Сосите мед и оставляйте яд. Впрочем, молитесь Господу и трудитесь. Он есть врач и душ и телес; помогает и врачам и больным. Его только благословением и врач счастлив и больные выздоровляют».
Жизнь и трагическая кончина доктора Матвея Яковлевича Мудрова (1772−1831) — трогательная глава летописи Академии. Родился он в семье бедного, но весьма образованного вологодского священника. Провожая сына в университет, отец благословил его небольшим медным крестом, подарил старую фаянсовую чашку с отбитой ручкой, 25 копеек медью и дал наставление: «Вот, друг мой, все, что могу тебе уделить, ступай учись, служи, сохраняй во всем порядок, будь прилежен к добрым делам». Всю свою жизнь Матвей Яковлевич следовал сим родительским словам.
На Факультете ему по достоинству прочили славу «медицинского Ломоносова». Окончив университет с золотой медалью, как лучший выпускник он был направлен для совершенствования за границу, где изучал хирургию и терапию, акушерство и офтальмологию, инфекционные болезни, а кроме того, и постановку дела в самых различных учреждениях, имевших касательство к медицине. За недостатком средств жил впроголодь, пешком перебирался из города в город. Всегда была с ним книга — привычка не терять ни минуты сохранилась до кончины.
В торжественном собрании Императорского Московского университета «Медицины Доктором, Общей Терапии и Военной Медицины Профессором, Университетской для Питомцев Больницы и Клинического института Врачом, Обществ Императорского испытателей Натуры и Медико-Физического Ординарным Членом, Виленского Врачебного и Геттингенского Акушерского Сочленом, Парижских Академий Врачебной и Обществ Академического Наук и Искусств и Гальванического Корреспондентом Матвеем Мудровым» было произнесено «Слово о пользе и предметах военной гигиены, или науки сохранять здравие военнослужащих». Его справедливо называют «основоположником военной гигиены», «отцом русской терапевтической школы», «основоположником отечественной внутренней медицины», «первым психотерапевтом». Добавлю: он был одним из первых талантливых ученых-администраторов, деканом Факультета в 1813—1815, 1819−1820, 1825−1827, 1828−1830 годы, восстанавливал Факультет после раззора 1812 года. В 1819 году утвержден директором Клинического института при ИМУ. О его способностях такой строжайший судья, как Н.И.Пирогов, говорил: «Да, Матвей Яковлевич молодец, гений! Чудо, не профессор! Читает божественно!»
С именем Мудрова связывают начало практики ведения истории болезни. Бывало, приходит пациент, а Мудров достает тщательно хранимую лет двадцать его историю болезни, которая помогает разобраться в недуге и точнее назначить лечение. Когда не было лекций, Мудров отправлялся к неимущим пациентам. С собой в экипаж забирал корзинки с лекарствами, пищей, винцом, почитавшимся лечебным. Усаживался — и тотчас перед глазами книга, чтобы ни минуты не терять. О доброте Матвея Яковлевича есть множество свидетельств. Вот получил он гонорар от богатого пациента и видит, что у слуги того пальцы из опорок вылезают, — отдает ему на сапоги все полученные деньги. В доме Мудрова всегда были приживалки, пропитание у него даже бродячие собаки находили. А в университете, если провинится студент, ведет его Матвей Яковлевич в отдельную комнату и приказывает читать Священное писание или ученую книгу. Всех называл на «ты», добавляя при этом «голубчик», что звучало как-то особенно тепло.
Матвея Яковлевича считали первым медицинским светилом в Москве. Л.Н.Толстой писал о болезни Наташи Ростовой: «…Метавье и Феллер не поняли, а Фриц понял, и Мудров еще лучше определил болезнь». В то время существовало присловие: «Немцы — доктора, русские — лекари». И только для Мудрова и Мухина делали исключение: величали их докторами.
Этот добрейший человек, борясь с холерой, заразился и умер.
Ефрем Осипович Мухин (1766−1850) был деканом в 1816—1818, 1820−1825 годы. Профессорскую должность он занял уже в зрелые лета (1813). Родился в дворянской семье старинного рода, первое образование получил в Харьковском коллегиуме, потом была Елизаветградская медико-хирургическая школа. Участвовал в русско-турецкой войне. В 1795 году Мухин поступил на медицинский факультет ИМУ. Сел он на студенческую скамью уже подготовленным медиком-практиком, свободно читающим по-немецки, по-французски, по-итальянски. Учителями были С.Г.Зыбелин, Ф.Г.Политковский. Работал в разных лечебных учреждениях, преподавал во многих учебных заведениях, занимал высокие административные должности. Был профессором ИМУ и Московской медико-хирургической академии (1809−1816), которую покинул вместе с М.Я.Мудровым, не вынеся неприязни начальства и «немецкой профессуры». (Притеснение русских ученых было делом привычным. В Санкт-Петербурге, например, Император Николай I вынужден был даже сказать лейб-медику — немцу Рюлю, чтобы он не загораживал дорогу талантливейшему русскому хирургу и анатому И.В.Буяльскому.)
В ИМУ Мухин преподавал анатомию, физиологию, судебную медицину, медицинскую полицию. Ученые труды касались проблем анатомии, хирургии, гигиены, медицинской полиции. Активно участвовал в борьбе с холерой и оспой.
Очень добрый человек, он жертвовал значительные суммы на дела милосердные. Один из его учеников сказал: «С этой любовью к труду и с этой любовью к науке равнялось в нем одно только чувство — любовь к Отчизне. Мухин был русским в душе врачом». М.П.Погодин отмечал, что «Мухину Россия обязана Пироговым». Это Мухин посоветовал отцу Пирогова послать сына в университет, когда тому было всего 14 лет, а после окончания курса пригласил Николая Пирогова в Профессорский институт в Дерпте (Юрьев, Тарту).
«Вспомним, что в стенах Московского университета учил незабвенный Ф.И.Иноземцев. Это был учитель в высоком, идеальном значении слова. Как ученый он был верен своему призванию и убеждениям; как профессор обладал даром энергичного слова и владел тайною пользоваться юностью, восприимчивостью и никогда не закрытыми для таланта симпатиями своих слушателей», — писал о Федоре Ивановиче Иноземцеве (1802−1868) Н.В.Склифосовский. Когда студент Федор Иноземцев был еще в начале 3-го курса медицинского факультета Императорского Харьковского университета, ему дозволили произвести операцию по отсечению больному голени, за ней последовали и другие успешные операции. Затем Иноземцев становится слушателем Профессорского института. Там вместе с ним учились Николай Пирогов, Алексей Филомафитский, положивший начало экспериментальной физиологии в ИМУ, Григорий Сокольский, много сделавший для развития отечественной терапии.
Усердно изучая все медицинские науки, Иноземцев отдает приоритет хирургии и занимается проблемами медицинского образования. В 1835 году Ф.И.Иноземцев становится профессором медицинского факультета. Это был идеальный профессор и высоконравственный человек, беззаветно преданный русской медицине и Отечеству. Недаром учившиеся у него С.П.Боткин, И.М.Сеченов, Н.В.Склифосовский и другие оставили о нем самые восторженные воспоминания.
Ф.И.Иноземцев реформировал медицинское образование. Прежде всего его стараниями в ИМУ открываются факультетские и госпитальные клиники, совершенствуются практические занятия.
Вот одно из воспоминаний о лекторском даре Иноземцева будущего профессора А.Н.Маклакова: «Как сейчас вижу это умное подвижное лицо, эти горящие глаза, слышу это живое, блестящее, серьезное изложение, в котором слышалась искренность, чувствовалось увлечение. Лекции эти захватывали слушателей и водворяли среди них такую тишину, какой не всегда можно достигнуть внешними мерами». Он обладал даром безошибочно распознавать таланты. Из беспутного студента А.И.Бабухина создал выдающегося ученого. В студенте И.М.Сеченове разглядел будущего великого физиолога.
Получая крупные гонорары, он умер чуть ли не бедняком, так как все раздавал нуждающимся студентам и больным. И.М.Сеченов вспоминал: «Хорошее впечатление от всей его фигуры и речей усиливалось крайне ласковым и участливым отношением его к больным, для которых у него не было другого имени, как дружок или мой милый». Иноземцев впервые применил эфирный ингаляционный наркоз, изучил его действия. Он внес значительный вклад в хирургию, урологию, терапию, психотерапию, в изучение инфекционных болезней.
Будучи общественным деятелем большого масштаба, Иноземцев участвовал в работе Медицинского совета Министерства внутренних дел, многих комитетов, комиссий, был инициатором съезда русских естествоиспытателей и врачей, создал «Московскую медицинскую газету», содействовал основанию Общества русских врачей. Русскую медицину «он первый назвал… по имени. Деятельность его в области нашей медицины оставила по себе широкий след не только по умственному влиянию его, как ученого, но и по нравственному, как человека… От него мы услыхали в первый раз новое тогда для нас словосочетание: Русская наука, Русская медицина. Смысл его уже был не тот, с которым случалось нам его слышать от других, немецких учителей наших», — так писал его ученик профессор С.А.Смирнов. Нетрудно представить, каким наскокам подвергался Иноземцев со стороны иноземных врачей и аптекарей.
Он был «пахарем», подготовившим почву для «золотого века» Факультета, когда русская медицина получила мировое признание. Другим «пахарем» был Алексей Иванович Полунин (1820−1888). Талантливостью, яркостью речи, внешностью он был наделен не столь щедро, как Иноземцев. Но их объединяли патриотизм, беззаветная любовь к Факультету (был деканом в 1863—1878 годы), стремление совершенствовать русскую науку и подготовку врачей. Полунин стоял у истоков клинико-анатомического направления в медицине, вел большую научно-общественную работу, был президентом Московского физико-медицинского общества, в течение восьми лет редактировал издававшийся на его личные средства «Московский врачебный журнал».
Воспреемником великого Пирогова называют Николая Васильевича Склифосовского (1836−1904) за его вклад в развитие хирургии, в том числе военно-полевой. Он получил блестящую подготовку как хирург, практическую закалку дало участие в войнах. На Факультете он был профессором, директором факультетской клиники, деканом. Автор 85 фундаментальных научных трудов, пионер полостной хирургии, способствовал разработке и внедрению принципов асептики и антисептики. Имя Н.В.Склифосовского носят многие операции. Он сыграл важнейшую роль в создании Клинического городка на Девичьем поле. Был Председателем знаменитого XII Международного съезда врачей, на котором весь мир признал достоинства русской медицины.
Среди светил «золотого века» — Григорий Антонович Захарьин (1829−1894). Благодаря ему появились специальные курсы педиатрии, гинекологии, неврологии; были организованы клиники — детская, препедевтическая, гинекологическая, кожно-венерологическая, глазная, болезней уха, горла и носа. Он много сделал для становления бактериологии, климатологии, бальнеологии, курортологии. Велики его заслуги в области изыскания новых лекарственных средств. Д.Д.Плетнев называл Захарьина «величайшим психотерапевтом своей эпохи». Вот к нему на прием приходит грубый купец, со смаком рассказывающий о своих похождениях. Профессор кричит, стучит палкой — испуганный купец клянется, что выполнит все предписания врача и прекратит разгульную жизнь. Следом входит в кабинет дама — и Захарьин уже совершенно другой: само изящество, говорит на блестящем французском, безропотно выслушивает жалобы дамы, приводя ее в восторг. Стиль его бесед с больными вызывал восхищение у известного французского врача Юшара.
А.П.Чехов говорил, что в литературе у нас Лев Толстой, а в медицине — Григорий Захарьин. Кроме того, он был еще и замечательный лектор и щедрейший жертвователь.
Назовем здесь также имена таких выдающихся профессоров, как гистолог, физиолог, бактериолог А.И.Бабухин (1827−1891), гигиенист Ф.Ф.Эрисман (1842−1915), гинеколог В.Ф.Снегирев (1847−1916), педиатр Н.Ф.Филатов (1847−1902), патолог А.Б.Фохт (1848−1930), невропатолог и психиатр А.Я.Кожевников (1836−1902), психиатр С.С.Корсаков (1854−1900), микробиолог Г. Н.Габричевский (1860−1907), терапевт А.А.Остроумов (1844−1908).
Концом «золотого века» условно можно считать 1911 год (массовый «исход» профессуры в знак протеста против деятельности министра народного просвещения Л.А.Кассо). Потом первая мировая война, гражданская война, разруха… В 1930 году Факультет преобразуется в 1-й Московский медицинский институт, с честью выдержавший испытание Великой Отечественной войной.
Сменялись поколения ученых. Ко многим из них приложим эпитет «выдающийся». И все же выделю Николая Ниловича Бурденко (1876−1946) — величайшего хирурга и общественного деятеля. Никто за всю историю русской медицины не удостаивался такого количества самых высоких государственных наград, как академик, первый Президент Академии медицинских наук Н.Н.Бурденко. Это был величайший труженик. Его рабочий день начинался в 8 утра, а заканчивался в… 4 часа следующего утра. Во время войны, лишенный слуха и речи, потерявший способность самостоятельно передвигаться, шестидесятипятилетний Бурденко только силой воли вернул себе речь и подвижность и смог снова делать сложнейшие операции, писать ученые труды.
В 1990 году Институт преобразован в Академию. И по праву. В Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова — второй в мире после Сорбонны — работает немало высочайших профессионалов, больших ученых, людей, беззаветно служащих России и ее народу.
