К концу XVIII столетия положение Грузии становилось поистине трагичным. Тяжело больной царь Георгий XII не мог ни справляться с междоусобной борьбой своих вассалов, ни отражать нашествия вражеских орд.
Георгиевский трактат 1783 года давал ему уверенность, что русские вновь придут на помощь Грузии. Потому после получения очередного требования персидского шаха покориться его власти Георгий обратился за помощью к русскому Императору. Получив повеление Павла I оказать Грузии вооруженную поддержку, командующий войсками Кавказской линии генерал К.Ф.Кнорринг направил в Тифлис два егерских полка под общим командованием генерал-майора Ивана Петровича Лазарева.
В юности Лазарев в чине корнета лейб-гвардии Конного полка участвовал в русско-шведской войне 1789−1790 годов. После продолжил воинскую службу на юге России в Кубанском егерском корпусе. В Персидском походе 1796 года он блестяще проявил себя под Анапой и Дербентом. А когда Кубанский корпус преобразовали в 18-й егерский полк, Лазарев был назначен его шефом. Судьба Ивана Петровича была неразрывно связана с армейской жизнью. Незадолго до назначения в Грузию он потерял жену и малолетнюю дочь. Может быть, потому так привык к юноше Петру Котляревскому, вскорости ставшему его адъютантом.
Солдаты Лазарева форсированным маршем двигались из Моздока в Тифлис, преодолевая заснеженные перевалы. Трескучие морозы лишь ускоряли шаг егерей. Перейдя в тридцать шесть дней через Большой Кавказский хребет, войска Лазарева 25 ноября 1799 года вступили в Тифлис.
Грузины встречали русские войска в надежде, что они оградят их родину от дальнейших бед. Но самого Георгия XII беспокоило теперь иное — кто станет его наследником? За свое царствование он переменил нескольких жен, от каждой имел детей, которые теперь предъявляли права на будущую верховную власть. Несколько раз царевичи пытались вырваться из ослабевших отцовских рук и основать собственное царство.
Лазарев доложил главнокомандующему об интригах в царском дворце и получил от Кнорринга строжайший приказ — не вмешиваться во внутренние дела Грузии. Сношения с императорским двором Георгия XII возлагались на полномочного представителя России — чиновника Коваленского.
«Георгия окружали теперь два представителя России, совершенно различные по характеру и нравственным качествам, — писал известный русский историк Н.Ф.Дубровин. — Во главе войска, присланного на защиту царя, стоял генерал-майор Лазарев, человек прямой, открытый и честный. Коваленский, представитель политики и внутреннего управления, был человек честолюбивый и властолюбивый». Воспользовавшись беспорядком в государственном управлении Грузии и отсутствием в Тифлисе генерала Кнорринга, неограниченным доверием которого он пользовался, Коваленский задумал подчинить себе русских егерей.
Но Лазарев, поняв его намерения, ответил чиновнику, что подчиняется лишь главнокомандующему и Императору. Поняв, что замысел срывается, Коваленский начал чернить генерала в глазах Георгия XII. Казалось, план недоброжелателя увенчивается успехом — царь совершенно забыл о русских солдатах, присланных на его защиту, и теперь офицерам стало невозможно доставать для них провиант. Попытки Лазарева добиться аудиенции у царя ни к чему не приводили. На помощь русскому генералу пришел князь Г. Чавчавадзе, поведавший царю о действительных намерениях Коваленского. К тому времени и сам Георгий XII, наконец, стал понимать, в какую авантюру втягивает его полномочный представитель России. По просьбе царя Павел I отозвал Коваленского из Грузии.
Здоровье Георгия XII день ото дня ухудшалось, но его не переставало тревожить будущее страны. Именно потому он решил направить в Санкт-Петербург князя Чавчавадзе с чрезвычайной миссией — добиться решения Павла I о возобновлении Георгиевского трактата 1783 года и о присоединении Грузии к России. Пока он поджидал его возвращения, над страной снова нависла опасность.
Аварский хан Омар некогда заключил договор с грузинским царем об оплате услуг по удержанию буйных подданных хана от набегов на грузинские земли. Теперь он предложил царю продлить этот договор, но получил отказ. Царь считал, что опора на русские полки надежней, чем своеобразная гарантия дикой орды горцев.
Тогда Омар решил взять причитающееся ему силой. Соединившись с местными ханами, он в конце августа 1800 года подошел к границам Грузии. Здесь в лагерь хана прискакал сбежавший из Тифлиса царевич Александр, издавна стремившийся в своей борьбе за престол опереться на союз с Персией. Теперь он был готов искать союзника даже в аварском хане, которого уверял сейчас в слабости русских войск, находящихся в Тифлисе. В конце октября Омар перешел Алазань и вступил в грузинские земли. Аварские отряды не имели ни продовольствия, ни фуража, но хан рассчитывал достать его в долинах у грузинских крестьян.
Получив от Кнорринга подкрепление, Лазарев выступил из Тифлиса. Придя с отрядом в крепость Сигнах, он выслал Омару требование покинуть грузинские пределы. «Когда возвещения мои над вами не подействуют, — писал он, — неумолим пребуду». Зная, что силы русских невелики — всего 1222 штыков при 4 орудиях, — аварский хан не удостоил русского генерала ответом.
На следующий день к русским солдатам подошло трехтысячное грузинское ополчение во главе с царевичами Багратом и Иоанном. Но Лазарев не мог до конца положиться на его боеспособность — большая часть ополченцев была вооружена длинными кизиловыми дубинками.
В ночь на 7 ноября аварцы снялись с биваков и двинулись в обход отряда Лазарева, стоящего в версте от них. Русская разведка своевременно обнаружила движение неприятеля, сообщив об этом командиру отряда. Двигаясь параллельно аварцам, солдаты вышли на равнину реки Чорны, где на рассвете увидели биваки противника. Прозвучал выстрел. Это дозорный горцев, сидевший в старой башне, предупредил своих соплеменников о наступлении русских. В лагере горцев началось смятение.
Пока аварская конница переправлялась на противоположный берег Чорны, Лазарев развернул свой немногочисленный отряд в два каре. Между ними он поставил грузинских ополченцев. Охватывая русский фланг, аварская конница попыталась смять каре, но была отбита ружейным и артиллерийским огнем. Потеряв убитыми и ранеными до двух тысяч человек (среди раненых был и сам хан Омар), аварцы убрались из Грузии.
Потери отряда Лазарева были ничтожны — погиб один рядовой, офицер и солдат отделались ранениями. Победа на реке Чорне стала боевым крещением русских войск на Кавказе. Эриванский и Кабардинский полки (бывшие егерские) были награждены знаменами, на полотнищах которых вышиты слова: «С нами Бог. За взятие у аварского войска знамен на р. Чорне 7 ноября 1800 г.» Впоследствии боевая летопись этих полков будет овеяна громкой славой, но ветераны «кавказской гвардии» навсегда запомнили свою первую победу.
В сражении на реке Чорне заблистала звезда Петра Котляревского, одержавшего славные победы в 1812 году над войсками персидского шаха. Победы, без которых было немыслимо подписание Гюлистанского мирного трактата 1813 года. Лазарев был награжден командорским крестом ордена святого Иоанна Иерусалимского.
Жить Георгию XII оставалось считанные дни. Умирающий властитель Грузии с нетерпением ждал приезда князя Чавчавадзе с решением русского Императора. В эти же дни к генералу Лазареву явилось четверо грузинских священников, сообщивших, что царь назначил в завещании своим преемником старшего сына Давида от последней жены Марии. Хорошо зная о миссии, которую царь возложил на князя Чавчавадзе, генерал не мог этому верить. Он вошел в покои царя и, застав Георгия XII еще живым, спросил — верно ли то, что он сейчас услышал от представителей грузинского духовенства. Георгий покачал головой: «Властитель Грузинского царства не предаст своего брата — русского Императора».
20 декабря 1800 года Георгий XII — последний грузинский царь — окончил свои дни. Царевич Давид, ничего не зная о миссии князя Чавчавадзе, уже чувствовал себя полновластным повелителем Грузии. За четыре дня до кончины отца он объявил ближайшему окружению, что его вступление на престол утверждено самим Павлом I. На правах царя он приступил к государственным делам. Но каково же было изумление Давида, когда, рассматривая бумаги отца, он обнаружил копию письма русскому Императору с просьбой о принятии Грузии в состав России. «Батюшка нас зарезал!» — в отчаянии воскликнул он.
Но и сам Лазарев находился в затруднительном положении. Ранее объявить о принятии Грузии в состав России должен был сам Георгий XII после возвращения из Петербурга князя Чавчавадзе. Монарха не стало, и Лазареву пришлось брать всю ответственность на себя. Когда на первый прием к новому «царю Давиду» пришли вельможи Грузии, мало кто из них обратил внимание на егерей, незаметно вошедших во дворец. Все они ожидали, что Лазарев от имени русского Императора провозгласит Давида царем Грузии. Неожиданно командующий русскими войсками объявил, что русскому Императору неугодно назначать преемника на грузинский престол и царевич Давид, называясь им, берет на себя непомерную ответственность. Среди вельмож поднялся ропот. Но русские офицеры зорко наблюдали за ними и были готовы немедленно арестовать каждого, кто попытался бы оказать сопротивление. Выслушав Лазарева, вельможи разошлись по домам. Некоторые бросились поднимать народ на мятеж, но были немедленно арестованы егерями.
Известия о происшедших в Тифлисе переменах с запозданием дошли до Санкт-Петербурга, и Павел I не стал разбираться в грузинских делах, назначив преемником Георгия XII царевича Давида. Генерал Кнорринг, не желая создавать для Грузии особого управления, снова прислал в Тифлис Коваленского. Пока все эти решения доходили до Тифлиса, жизнь Павла I трагически оборвалась…
В Санкт-Петербурге собралось расширенное заседание Комитета министров. Вместе с молодым Императором Александром I оно должно было решить — принимать ли Грузию в состав Российского государства. Александр I, словно предчувствуя последствия этого шага, несколько раз откладывал подписание Манифеста. Наконец решение было принято. Во всех церквах Тифлиса был зачитан Манифест, провозглашавший присоединение Грузии к Российской державе. К удивлению грузинской знати, население края с облегчением встретило известие — ни персы, ни турки уже не могли угрожать их крову и жизни.
Для осуществления местного управления в Грузию был назначен князь Павел Дмитриевич Цицианов. Новый главноначальствующий понимал необходимость оградить Грузию от готовящихся мятежей знати. Именно потому он принял решение выслать в глубь России представителей династии Багратидов. Эту чрезвычайную политическую задачу он возложил на генерала Лазарева.
В кратчайший срок и без особого шума Иван Петрович проводил из Тифлиса всех родственников покойного грузинского царя. Оставалась лишь его последняя жена — царица Мария. В отличие от избалованных придворных жен она славилась не только своей красотой, но и ловкостью в верховой езде и умением обращаться с оружием. Немногие знали о ее странном знакомстве с таинственным человеком, манерами напоминающим абрека.
Мария привыкла к вниманию русских офицеров, но гордость ее страдала, что Лазарев не интересовался ею как женщиной, зато не раз советовал покинуть Тифлис. Мария отказывалась, ссылаясь на плохое здоровье, чего, впрочем, не было заметно по ее цветущей красоте. Лазарев предлагал ей ехать верхом или в коляске, наконец, предложил отправиться хоть в носилках — царица была непреклонна. Князь Цицианов вызвал Лазарева. Разговор был короток:
— Вам известно, генерал, что ваша знакомая собирается бежать из Тифлиса?
— Куда ей бежать? Мы за ней всегда следим.
— Об этом давно говорит весь город.
В тот же вечер Лазарев окружил дом, в котором жила Мария, ротой егерей и, войдя в ее покои, приказал готовиться к отъезду.
— Чтобы к рассвету вас не было здесь, — добавил генерал, — это приказ главноначальствующего.
— Дайте мне отдохнуть, — умоляюще сказала царица, — завтра увидим, как быть дальше.
Утром 18 апреля 1803 года, придя с офицерами к Марии, Лазарев застал царицу и ее старшую дочь Тамару сидящими на больших тюфяках и закутанными в одеяла.
— Вы готовы?- спросил Иван Петрович.
— Я больна, — еле слышно сказала царица.
Генерал резко повернулся и вышел на галерею дома, во дворе которого стояли егеря.
— Берите ее с тюфяками, — крикнул он им, — и несите вниз.
Несколько офицеров вошли в комнату и приблизились к Марии. Но не успели они приподнять ее ложе, как увидели в руках женщин кинжалы.
— Да у них кинжалы, — закричал один офицер, — егеря, сюда!
Несколько солдат бросились в дом. Вместе с ними вошел и Лазарев.
— Зачем егерей? — сказал он, подходя к Марии.
Она по-прежнему сидела закутанная в платок, но, увидев генерала, приподнялась.
— Посмотрите, какой у меня жар! — ярко вспыхнув, сказала царица. — Как можно со мной так поступать? Посмотрите, — повторила она и протянула ему левую руку. В то же мгновение ее кинжал вонзился в бок генерала. Мария повернула кинжал и выдернула его. Лазарев, сделав несколько шагов к двери, свалился на пороге.
— Брось кинжал! — растерянно кричали офицеры.
— Разве так с ними надо? — вдруг спокойно сказал полицмейстер Сургунов.
Сдернув со своей головы папаху, он схватился ею за лезвие и вырвал кинжал из рук Марии. Тамара замахнулась кинжалом на полицмейстера, но тот грубо оттолкнул ее прямо на царицу… Оружие снова было в руках Марии. Теперь она с яростью размахивала им, не допуская к себе офицеров и угрожая заколоть себя.
— Брось, я тебе говорю, — проговорил Сургунов, выбивая кинжал из ее рук.
К дому подали дрожки. Уже не церемонясь, офицеры тщательно обыскали обеих женщин. Тамара подала им маленький перочинный ножик со словами:
— Возьмите. Для вас он тоже опасен.
Услышав об убийстве, жители Тифлиса замерли в ужасе. У многих еще были свежи в памяти воспоминания о нашествии персидских орд Аги-Магомеда, по приказу которого за убийство одного персиянина вырезали сотни грузин. Что же может сделать русский главноначальствующий за убийство командующего своими войсками?
Они еще не знали, что судьба России — не мстить народам, а спасать их.
