Белый ангел

Путешествие по Сербии и Черногории

Царь-мученик

У подножия памятника русскому Государю всегда лежат живые цветы. Их приносят не только наши соотечественники, но и сербы, которые свято почитают Царя-мученика.
В 1925 году в сербской печати появилась необычная статья. В ней говорилось о видении одной пожилой сербке, которая потеряла на войне трех сыновей. Однажды после горячей молитвы за всех воинов, погибших в последней войне, женщина заснула и увидела во сне императора Николая II.
— Не горюй, — сказал он, — один твой сын жив. Он находится в России, где вместе со своими двумя братьями боролся за славянское дело. Ты не умрешь, — продолжал Царь-мученик, — пока не увидишь своего сына.
Прошло всего несколько месяцев, и счастливая мать обняла сына, вернувшегося из России. Об этом событии узнала вся страна. В сербский Синод потоком хлынули письма, в которых люди, чаще всего простые, сообщали о том, как горячо они любят русского Государя.
Через некоторое время лик Царя-мученика снова чудесным образом явился в этой стране. Произошло это так. Русского художника и академика живописи С. Колесникова, который жил в Сербии, пригласили в древний монастырь святого Наума на Охридском озере. Ему поручили расписать купол и стены храма, предоставив полную свободу в творчестве. Художник решил в пятнадцати овалах написать лики святых. Четырнадцать ликов были написаны сразу же, но пятнадцатый овал долго оставался пустым — какое-то необъяснимое чувство заставляло Колесникова повременить.
Однажды в сумерках он вошел в храм. Внизу было темно, и только купол освещали лучи заходящего солнца. Дивная игра света и теней делала все каким-то неземным, особенным. В этот момент художник увидел, что чистый овал ожил: из него глядел скорбный лик императора Николая II. Охваченный молитвенным порывом, Колесников начал, не нанося углем контуров чудного лика, писать сразу же кистью. Наступившая ночь прервала работу. Художник не мог спать, и, едва забрезжил рассвет, он был уже в храме и работал с таким вдохновением, какого у него давно не было. «Я писал без фотографии, — рассказывал позже Колесников. — В свое время я несколько раз близко видел Государя, давая ему объяснения на выставках. Образ его запечатлелся в моей памяти. Портрет-икону я снабдил надписью: «Всероссийский Император Николай II, принявший мученический венец за благоденствие и счастье славянства».
Вскоре в монастырь приехал командующий войсками Битольского военного округа генерал Ристич. Он долго смотрел на лик Царя-мученика, и по щекам его текли слезы. Обратившись к Колесникову, он тихо молвил: «Для нас, сербов, он есть и будет самый великий, самый почитаемый из всех святых».

Гимназисты

Православная гимназия в Ховрине — единственное среднее учебное заведение в Москве, где дети изучают сербский язык.
— Везде изучают романские и восточные языки, а мы — славянские, — говорит директор гимназии Игорь Алексеевич Бузин. — Сербский язык у нас преподает Илья Михайлович Числов, славист и переводчик. Он очень любит Сербию и ее народ, знает ее культуру, переводит на русский сербских прозаиков и поэтов.
— Я провожу уроки только на сербском языке, — добавляет Илья Михайлович. — О чем мы говорим в первую очередь? Конечно, о Сербии: об ее истории, культуре, обычаях, традициях. Ну и, конечно, об истории Сербской Православной Церкви и ее святых. Неудивительно поэтому, что наши дети знают сербский язык, и прежде всего разговорный, достаточно хорошо. В Сербии они чувствовали себя прекрасно — для них не существовало языкового барьера. Именно им, детям, лучше и быстрее удавалось коснуться сердечных струн сербов.
В городе Нови Сад мы были в гостях у епископа Бачского Иринея (он, кстати, возглавляет Отдел зарубежных связей Сербской Православной Церкви). После богослужения в кафедральном соборе епископ представил нас своей пастве и отдельно сказал несколько слов о детях. В ответ Наташа Егорочева, Юля Утенкова и Миша Катышев прочитали на языке оригинала гимн святителю Савве Сербскому, который знает каждый серб. Надо было видеть, какое умилительное впечатление произвело это на присутствующих. Мужчины и женщины обнимали наших детей, дарили им подарки.
В Сремских Карловцах мы посетили духовную семинарию. Ее воспитанники дали нам прекрасный духовный концерт. Игорь Алексеевич, подойдя к нашим детям, стал с ними о чем-то совещаться, после чего они вышли на сцену и рассказали собравшимся (разумеется, это был экспромт) житие святителя Саввы Сербского. Семинаристы наградили юных гостей дружными и громкими аплодисментами.

Вода жизни

Это случилось в 1711 году в одном из уединенных уголков обширной плодородной Бачской низменности. Крестьянин пас в поле овец. Был жаркий день, и он присел под дерево отдохнуть. Вдруг всю округу осиял необыкновенный свет, который был ярче солнечного, и мягкий женский голос произнес:
— Отныне этот луг будет местом исцеления Моего народа. Вода, которая здесь потечет, станет водой жизни.
Крестьянин пришел в священный ужас. Он забыл про овец и думал только о том, что все это значит. На другой день, отправляясь в поле, он взял с собой заступ и в том месте, где было видение, стал копать землю. Сразу же появилась вода, она все прибывала и прибывала и вскоре потекла маленьким ручейком. В течение нескольких дней крестьянин вырыл колодец, сделал для него сруб, а рядом поставил скамеечку.
Однажды сюда пришел слепой: когда он умылся этой водой, то прозрел. Быстро разнеслась весть о целебном источнике. К нему стало притекать множество людей. Глухие и немые, прокаженные и бесноватые, согбенные и хромые, испив воды, становились здоровыми.
Прошло почти три века. Уже в наши дни по благословению Святейшего Патриарха Сербского Павла на этом месте было решено основать монастырь. Вот эту великую святыню пригласил нас посетить епископ Бачский Ириней.
Бачская низменность — гладкая и ровная, как паперть. Автобус катится и катится по дороге, а глазу не за что зацепиться. Одно село осталось позади, второе, третье — все они похожи друг на друга как две капли воды. Поворот, еще один поворот, остановка.
Легкие железные ворота. Дорожка, выложенная каменными квадратными плитками. Маленький храм в честь Успения Божией Матери. Неподалеку, в каких-нибудь пятидесяти шагах, еще один храм — летний. Он открытый, у него нет ни одной двери: это, по сути дела, только алтарь — для священнослужителей, а сам храм — там, где молятся люди, — под открытым небом.
Ну, а где же святой источник? Он здесь, как и три века назад. Среди цветов и фруктовых деревьев возвышается большое мозаичное панно, изображающее национального героя сербского народа старого Юга и девять юговичей, о которых я расскажу чуть позже; у подножия панно — несколько кранов, можно подойти и утолить жажду целебной водой.
Монастырь делает свои первые шаги. Службы совершает местный приходской священник. Но в том, что обитель открывается именно в наши дни, есть глубокий духовный смысл.

Окошечко

В городе Нови Сад произошла одна из самых удивительных встреч за все время нашего путешествия. В храме Трех Святителей ко мне подошел священник. У него было типично русское открытое лицо, чистый красивый лоб, умные глаза смотрели остро и проницательно.
— Вы тоже из Москвы? — спросил я, увидев на нем нагрудной крест (сербские священники таких крестов не носят).
— Нет, я из Америки.
— А где служите?
— В одном из приходов Русской Православной Церкви.
— Патриархийной?
— Нет, Заграничной.
Наше знакомство с отцом Федором, как звали священника, продолжилось в Бачском епархиальном управлении, куда нас любезно пригласил епископ Ириней. В старинном добротном здании на втором этаже находится часовня Василия Великого. На северной стороне часовни — семь икон: Святителя Николая, святой царицы Александры, святителя Алексия, митрополита Московского, равноапостольной Ольги, Великой княгини Российской, мученицы Татианы, преподобной Марии Египетской и великомученицы Анастасии-узорешительницы — это небесные покровители и заступники всех членов Царской семьи.
В этой маленькой церковке служили и молились десятки, а может, и сотни русских людей, которые волею судеб оказались в свое время в Сербии.
— Когда мне исполнилось семь лет, — начал свой рассказ отец Федор, — я стал приходить в этот храм и помогать батюшке в алтаре. Мне это очень нравилось, и я старался не пропустить ни одной службы. Так продолжалось семь или восемь лет. А потом я с родителями уехал в Америку, и вот уже почти пятьдесят лет там живу. В Америке я закончил университет, прекрасно знаю английский язык. В этой заокеанской стране много хорошего: мы, русские, можем свободно исповедовать здесь свою веру, строить православные храмы, преподавать Закон Божий. Но в Америке нет и не может быть той духовной культуры, которую дает Православие. Американцы построили Вавилонскую башню цивилизации, а чем заканчивается такое строительство, мы прекрасно знаем из Священного Писания.
— У меня сегодня особенный день, — продолжил рассказчик, — я буду вспоминать о нем до конца моей жизни… Вернувшись в Сербию через полвека, я, можно сказать, вернулся на родину. Жаль, что не в Россию. Все мои мысли там, в России, с русским народом. Я ловлю каждую весточку оттуда, переживаю все, что там происходит, и молюсь, молюсь о России, о стране, где я мог бы родиться, но не родился, где мог бы собирать цветы на берегу тихого ручья, но не собираю, где мог бы радоваться со своими друзьями, но не радуюсь, где бы мог печалиться с ними, но не печалюсь, где мог бы умереть и быть похороненным в родной земле, но я умру совсем в другом месте и меня погребут в чужой земле…
Отец Федор замолчал, опустив голову, а мы стояли рядом, и никто не проронил ни слова, боясь нарушить тишину и то особое состояние души, которое овладело в эти минуты нашим собеседником… Наконец священник поднял голову и… улыбнулся!
— Я вспомнил сейчас одну интересную деталь: когда я прислуживал в алтаре, то всегда открывал для диакона или священника южную дверь. Но уловить момент, когда они пойдут в алтарь, было затруднительно. Тогда я соскоблил краску на стекле почти у самой дверной ручки и в это маленькое «окошечко» наблюдал за диаконом или за священником, чтобы вовремя открыть алтарную дверь. Посмотрите сюда: это «окошечко» сохранилось до сих пор, как бы дожидаясь моего возвращения.

Белый Ангел

Монастырь Милешево, расположенный в южной части Сербии, на берегу горной речки Милешевка, — один из самых древних монастырей страны. Он сооружен в XIII веке. Люди приезжают сюда со всего мира, и есть из-за чего.
Когда с благоговением переступишь порог храма и, пройдя вперед, поднимешь голову, то на правой стене, над гробницей святого короля Владислава, увидишь изумительную по красоте фреску. Она изображает Ангела в белом одеянии. Эта фреска напоминает нам о великом Евангельском событии, когда Ангел Господень, сошедший с небес, отвалил камень и возвестил женам-мироносицам о воскрешении Христа.
Чем больше смотришь на Белого Ангела (так зовут его в Югославии), тем больше убеждаешься в том, что это — шедевр средневековой фресковой живописи. Здесь все совершенно: и поворот головы Ангела, и его глаза, и асимметричный размах крыльев, и движение руки, и его легкая, изящная, как бы невесомая фигура. Отойдешь немножко назад или приблизишься к гробнице — взгляд Ангела с тобой, он держит тебя, и ты весь во власти сообщенной Ангелом неземной вести.
Белый Ангел стал духовным символом Югославии. Его изображение встретишь везде — и в гостинице, и в салоне междугороднего автобуса, и в студенческой аудитории, и в келии монаха, и в кабинете министра… Даже взяв в руки авиабилет, пассажир встречается с завораживающим взглядом Небесного посланника.
Почему Белый Ангел везде и всюду сопровождает каждого серба? Потому что он, Белый Ангел, возвещает воскресение Иисуса Христа, а значит, и воскресение каждого верующего серба, воскресение всей прекрасной Сербии.

Слободна вожня

На лобовом стекле нашего автобуса было написано «Слободна вожня». Это означало, что наш маршрут намечен лишь в общих чертах, а в деталях мы были свободны: захотели — свернули с основной трассы, чтобы познакомиться с очередной святыней Сербии, захотели — сделали короткую остановку в тенистом ущелье, чтобы сфотографировать шумный сверкающий водопад.
Очень часто нас поджидали сюрпризы. Например, когда мы приехали в монастырь Святителя Николая в селе Хопово, то нашли здесь мощи… великомученика Федора Тирона. А в окрестностях города Нови Пазар мы увидели самый древний храм на территории Сербии (он назван именем апостола Петра) и самый древний монастырь — святого великомученика Георгия Победоносца. Этот монастырь находится в восхитительном месте, на вершине пологого холма, на все четыре стороны света открывается захватывающая панорама: такое ощущение, что отсюда мы увидели сразу всю Сербию…
Монастырь Жича расположен в самом центре страны. И в стародавние времена, и в нынешнее время его несколько раз разрушали. В 1941 году фашистская авиация превратила монастырские постройки в руины. Сейчас в обители спасаются около пятидесяти монахинь.
А вот монастырь Студеница. Он — в горах. Прямо из автобуса мы прошли в храм. Совершалось всенощное бдение под двунадесятый праздник Воздвижения Честнаго Животворящего Креста Господня. Служба шла на церковнославянском языке, все было понятно, лишь в некоторых словах ударение слышалось не на том слоге, как у нас. Но в целом было впечатление, что мы находимся дома, в одном из русских монастырей. Уже на утрени мы освоились настолько, что иеромонах Антоний, который вел службу (кстати, он закончил Московскую духовную академию), благословил нас встать на клирос.
Обитель по праву гордится своими редчайшими святынями: при входе в храм, по правую руку, гробница преподобного Симеона мироточивого, отца святителя Саввы; она очень высокая и строгая на вид; внизу, у основания гробницы, широкий каменный желоб, в который собиралось миро от мощей святого. Но это было давно, в лучшие времена православной Сербии, а потом излияние мира прекратилось.
Не могли мы проехать и мимо монастыря «Печская Патриархия». В нем находится чудотворная Печская икона Божией Матери. История ее на редкость интересна и поучительна. Она была написана семнадцать лет спустя после Воскресения Христова. До V века святыня находилась в Иерусалиме, а затем византийский император Лев Великий перенес ее в Царьград. Опасаясь, что икона попадет в руки турок, христиане доставили ее в Херсон. Отсюда равноапостольный князь Владимир привез святыню в Киев. Осчастливив своим пребыванием и новгородцев, чудотворная икона вернулась в Иерусалим. Святитель Савва, прибыв в Святую Землю и получив в подарок святыню, принес ее в Сербию. Круг замкнулся: сама Божия Матерь, взяв русский и сербский народы под свой честной омофор, повелела хранить нам святое неразрывное единство перед лицом наглеющего зла.
В обители три больших храма, которые находятся под одной крышей (четвертый — совсем маленький — расположен отдельно). В них так много святынь, что перечислить их просто невозможно: назову в первую очередь гробницы с мощами сербских святителей Саввы II, Саввы III, Саввы IV, Никодима, Арсения, патриархов сербских Иоанникия и Ефрема, а также ковчег с главами святых мучеников Евстратия, Евгения, Мардария и Ореста.
Особо хочу остановиться на монастыре Црна река (Черная река), который приютился в тесном горном распадке. Здесь подвизался святой Петр Корежский. Трудно было найти более дикое и неприступное место, но то, что отталкивает людей мирских, привлекает монахов. Высоко над обрывом, в скале, угодник Божий нашел небольшую пещеру и стал в ней жить. Со временем тут образовалась обитель.
— Судьба наших и русских монастырей очень схожа, — сказал настоятель обители игумен Николай. — В безбожные титовские времена наша обитель была разорена и закрыта, а монахи рассеялись кто куда. Нормальная жизнь возобновилась совсем недавно. Устав у нас весьма строгий, и это идет всем на пользу. Приведу один пример: настоятели таких известных сербских монастырей, как Высоки Дечани и Сопочани, — бывшие наши насельники.
В маленьком скальном храме было полутемно, теплилось лишь несколько свечек. Чувствовалось, что храм очень благодатный, в нем хотелось остаться подольше.
— Многие паломники приезжают к нам специально для того, чтобы исцелиться, — сказал игумен. — Они остаются на всю ночь в храме — на ложе, которое находится под ракой преподобного. Во сне они и получают исцеление.
Когда все вышли из храма, я решил полежать на благодатном ложе. Нагнувшись, увидел, что кто-то меня опередил. Это был монах Киприан.
— Ложись мне под бок, — предложил он.
Я последовал его совету, и через несколько минут мы… уснули. Нас разбудил кто-то из братии.
— Вас зовут, — сказал он, — все уже уходят.
Как ни жалко было расставаться с целебным ложем, пришлось встать и бегом догонять группу. Скажу только, что через несколько часов я понял, что исцелился от одного своего недуга.
«Слободна вожня» привела нас в один из самых старинных и самобытных сербских монастырей — Грачаницу.
— Грачаница — это задужбина сербского короля Милутина, — пояснил Предраг. — Он был очень благочестивым правителем. «Сколько лет я буду царствовать, столько храмов и построю», — заявил он при вступлении на престол.
— Ну и сколько же построил?
— Сорок храмов!
Мы замолкли, ошеломленные.
— А что такое задужбина?
— Задужбина — это храм или монастырь, построенный кем-либо во спасение своей души. За-дуж-бина — за ду-шу.
— Значит, у короля Милутина было сорок задужбин?
— Выходит, так.
Покидая монастырь, мы обычно говорили:
— Хвала!
И слышали в ответ:
— Богу хвала!

Окончание следует