 |
| Московский журнал | 01.11.1998 |
Просил у Господа прощенья,
Самоотверженности, сил,
Чтоб побороть те искушенья,
Что он с трудом переносил.
На нем лежало послушанье
Пришельцев, бедняков кормить,
Но к ним святого состраданья
Не мог в себе он возбудить.
Был полдень. В келье
полутемной
Вдруг свет лучистый воссиял
И уголок молитвы скромный
Струею теплою обдал.
И инок увидал в смятеньи
Христа в хитоне пред собой,
Он пал на землю в восхищеньи,
Исполнен радости святой.
То был Господь не в час
страданья,
Не в час распятья на кресте,
Не в час молитвы в Гефсиманьи
С следами крови на Лице, —
То был Господь, как Он являлся
Путь жизни людям указать,
Когда на гору поднимался
Святую проповедь сказать;
То был Господь, когда полями
На Пасху в град Иерусалим
Спокойно шел с учениками,
С толпой, грядущею за Ним.
Из глубины души смиренной
В восторге инок возгласил:
«Кто ж я, что Ты, Господь
вселенной,
Меня сегодня посетил?
О, дай всем сердцем
помолиться,
Упавши ниц перед Тобой,
И дай мне счастьем
насладиться,
Молитвой чистою — святой».
Но вдруг протяжный звон
раздался,
Несясь далеко по полям,
Им час полдневный
возвещался —
Раздачи хлеба беднякам.
Тот звон внезапное страданье
В душе монаха возбудил:
Ужель идти на послушанье?..
Оставить Господа нет сил!..
Но голос совести, смиренья
Шептал: «Ты долг свой
исполняй,
А все тревожные сомненья
На волю Господа отдай».
И он пошел туда, где ждали
Те, кто так часто голодал,
Кого мученья так терзали,
Что запах хлеба убивал.
Им ныне монастырь казался
Звездою райской, золотой,
А хлеб, что щедро
раздавался,
Казался Трапезой
Святой.
Окончил инок послушанье;
Обратно в келию спешит,
В душе тревога, ожиданье,
И сердце трепетно стучит.
Ушел ли Гость неоцененный,
Иль ждет его Он, может быть…
С надеждой тайною, священной
Спешит он дверь приотворить.
И что же? Дивное сиянье
Он снова в келье увидал,
И оправдалось ожиданье —
Господь опять пред ним стоял.
И Глас Божественный раздался:
«Зачем ты возроптал тогда?..
И если б в келье ты остался,
То Я ушел бы навсегда».
Для публикации мы выбрали редкое издание Марфо-Мариинской обители милосердия — стихотворение «Послушание», созданное в 1912 году и напечатанное под псевдонимом В.Г., под которым издавались стихи Валентины Гордеевой.
В истории Обители есть известные имена святых подвижников милосердия: настоятельница Обители Великая княгиня Елизавета Федоровна и ее келейница Варвара (Яковлева). Они прославлены Русской Православной Церковью в 1992 году. Хранят память прихожане Обители и о ее духовнике, протоиерее Митрофане Сребрянском (1870−1948), проповеднике добра и любви к бедным.
Менее знакомо имя казначеи Валентины Сергеевны Гордеевой (урожденной Ушаковой). С первых дней работы Обители Валентина Сергеевна была деятельной помощницей настоятельницы, а после гибели Великой княгини Елизаветы Федоровны в 1918 году в Алапаевске была избрана второй настоятельницей. Главные учреждения Обители, открытые Великой княгиней Елизаветой Федоровной, работали до 1926 года под руководством Валентины Сергеевны. Это больница, амбулатория, аптека, школа, столовая. Большинство учреждений были для бедных бесплатными даже в 1920-х годах, что являлось большой заслугой настоятельницы.
В 1926 году Обитель была закрыта, а ее духовенство, учредители, сестры милосердия высланы в разные города и республики. Валентина Сергеевна Гордеева умерла в Средней Азии 19 июля 1931 года, похоронена при храме Покрова в Туркестане.
О ней известно немного: родилась в 1863 году; в Обитель пришла вместе с Великой княгиней Елизаветой Федоровной. Как и августейшая настоятельница, была вдовой. Ее муж, действительный статский советник Николай Николаевич Гордеев, — дворянин Тульской губернии.
Среди москвичей есть ее крестники, хранящие иконы, написанные В.С.Гордеевой. Нам известны ее лирические стихи начала 1900-х годов. Стихотворение «Послушание» создано в Обители милосердия, где много лет эта подвижница следовала по пути добра и служения ближним.
Публикация и послесловие Л.Б. Максимовой
