На земле Владимирской и Тверской

История, современный быт и образы русской провинции

ИРКОВО
Ирково расположено на возвышенном месте, состоит из одной улицы. Дома в основном окнами на юг. На другой стороне улицы — православный храм. Рядом обелиск воинам, погибшим в русско-турецкую войну, и другие памятные знаки. За храмом Святой пруд, вырытый, по преданию, в 1812 году русскими солдатами, квартировавшими здесь. На окраинах села — пруды, именуемые в народе Государев и Попов. Все навевает думы о прошлом. Здесь легко молиться Богу.
В городе Александрове живет уроженец села А.Н.Миронов. Много лет посвятил Александр Николаевич собиранию исторических сведений об Иркове, а главное, восстановлению села и его храма. В 1995—1997 годах он выпустил книгу в двух частях под названием «История села Ирково». Первая часть книги вышла в Александрове тиражом всего 500 экземпляров, а вторая — вдвое большим. Нижеприведенные сведения мы заимствовали из этой книги, а также почерпнули из общения с ее автором.
История села, как обоснованно считает А.Н.Миронов, насчитывает более 500 лет. Но первое упоминание о нем в письменных источниках относится к 1608 году. То было Смутное время. И жители села писали челобитную Лжедмитрию II: «Царю Государю и Великому Князю Дмитрею Ивановичю всеа Русии бьют челом и плачютца сироты твои Государевы, Переславского уезда твоей государевой клади села Иркова Веденья Пречистые Богородицы поп Архип (с прочими)… Приезжают, государь, к нам в село Ирково многие твои ратные загонные люди и твое царское богомолье церковь разорили и нас сирот твоих бьют и пытают разными пытками… Милостивый Царь Государь и Великий Князь Дмитрий Иванович всеа Русии, покажи милость, пожалуй нас сирот твоих, и вели нам дати своего Государева пристава, и не вели, Государь, своим ратным людям в свою Государеву кладь, в село Ирково… въезжати… чтобы мы сироты твои… вконец не погибли, и с женишками и с детишками напрасною голодною смертию с студа и с голоду не померли. Царь Государь Дмитрей Иванович всеа Русии, смилуйся пожалуй».
В Российском Государственном архиве древних актов хранится «Писцовая и межевая книга на дворцовое село Ирково…» (1675/1676), где сказано о храме: «…церковь древяна… строение блаженной памяти Великого Государя, Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всея Руси». Вдумаемся: сельская церковь «строение» не «приходских людей», не «помещиково», не «монастырское», а — «Великого Государя». Такое встречалось не часто. Но, с другой стороны, это неудивительно: Ирково было в 15 верстах от знаменитой Александровой слободы, где жил Грозный со своими опричниками. Поблизости от Иркова — село Спас-Шимохтино, где, по некоторым предположениям, был казнен по приказу Грозного его двоюродный брат князь Владимир Андреевич Старицкий со своим семейством.
Первый известный нам храм Иркова был посвящен Введению Божией Матери и имел придел святого Николая Чудотворца. На смену обветшавшему храму построили другой, затем третий, тоже деревянный…
Наконец в 1880 году был построен каменный храм с каменною же колокольнею. Есть легенда, что при строительстве жители села стояли в очереди с лукошками яиц, ожидая сдачи их для приготовления скрепляющего раствора.
Престолов было, как и прежде, два. Придел святого Николая располагался в трапезной. Храм — яркий образец сооружения в стиле русского национального романтизма. Заметим, что церкви окрестных сел построены, как правило, еще при крепостном праве в стиле ампир или барокко. Храм Введения — ровесник храма Христа Спасителя и своего рода памятник владимирским воинам, погибшим в русско-турецкую войну 1877−1878 годов.
С 1888-го по 1893 год в Иркове служил протоиерей Александр Цветаев, двоюродный дед поэтессы. В округе тогда было множество храмов, поэтому приход Введенской церкви состоял только из этого села, в котором в конце века было 196 жителей. Вот свидетельства о нравах села того времени:
«Строгие порядки, по рассказу моего отца, — пишет А.Н.Миронов, — были на богослужении в Ирковской церкви. Долгую службу не все дети спокойно могли простоять, отвлекались, слегка шалили. В тишине изредка раздавались звонкие пощечины: это кто-нибудь из стариков „учил молодежь“. Отец провинившегося ребенка посмотрит на него и продолжает молиться. За своих провинившихся детей не заступались, а дома непременно прибавляли ремешком».
За оскорбление родителей наказывались физически не только дети, но и взрослые. Оскорбление родителей считалось не проступком, а преступлением; уважение родителей, дедушек, бабушек воспитывалось у детей с раннего возраста.
Отношения мужа и жены, часто описываемые в литературе как отношения изверга к несчастной, нигде в волости не замечались. Ссоры бывали, но избиение жены мужем встречалось как исключение: в деревне был один, от силы два мужика, которые в пьяном виде били жену. Такие мужья презирались всеми взрослыми и даже детьми. Про них слагали частушки и вечерами распевали под окнами этих горемык.
Весь тяжелый физический труд выполнялся только мужчинами. Если жена сделает тяжелую мужскую работу, мужика засмеет вся деревня. Если муж становился вдовцом, он нередко падал духом, хозяйство разваливалось. Бытовала пословица: «Лучше семь раз сгореть, чем овдоветь». Измены супругов в здешних краях не были приняты, тем более, что хоть и по сватовству женились до революции, но выбирали супруга по взаимному влечению.
Но нравы ослабевали, испытывая воздействие города. Стали появляться на селе школьные учителя, «нетерпимые к религии».
Первое время после революции в храме продолжали служить Богу. Здесь сохранялся большой, на два клироса, хор, в котором пели и дети. В 1924 году было последнее венчание, но записи в метрической книге уже не вели.
Около 1926 года храм закрыли. После коллективизации главный алтарь использовали под склад зерна, а трапезную — под свинарник. В 1974 году при директоре совхоза «Андреевский» В.С.Горине были разобраны, по его словам, «в целях безопасности» (?!) колокольня и трапезная с приделом святого Николая.
После закрытия храма на колокольне остался колокол весом 12 пудов 5 фунтов. Он теперь служил иной цели: утром и после полудня извещал колхозников о начале работы. За несколько месяцев до разрушения колокольни он внезапно сорвался и разбился на три части, издав жалобный стон. Один из жителей села спрятал части колокола и бережно сохранил их.
А другой ирковец разобрал на кирпичи часть алтарной кладки. Бог ему судья.
В 1956 году в Иркове закрыли школу. Последний класс осенью 55-го состоял только из двух, кстати примерных, учеников, прозванных деревенскими острословами «Сашка да Машка». Это выражение докатилось до районного начальства и, возможно, сыграло «роковую» роль в закрытии школы. Через пару лет подросли для учения еще с десяток ребятишек, но их уже приходилось возить на телеге за несколько километров. «Все укрупнялось и все ломалось…»
На сегодня в селе осталось три постоянных жителя — женщины старше 70 лет. Но в выходные дни оно, расположенное вблизи от шоссе Александров — Кольчугино, заметно оживает. Выросли дачи.
В 1986 году в местной газете была опубликована статья А.Н.Миронова «Село Ирково» об истории села. Многие бывшие ирковцы, переехавшие кто в Александров, кто на центральные усадьбы совхозов, вспомнили о своей малой родине. Стали проводить ежегодные встречи земляков и приводить в порядок храм, кладбище, пруды. В 1989 году храм был поставлен на государственную охрану. Но наступил «рынок» и начавшаяся было реставрация совсем остановилась. Куда только не обращался Миронов… Только в 1996 году областная администрация выделила 30 миллионов рублей для частичной консервации церкви.
«Я мучительно думал, а что же дальше? Так и будет стоять храм с дырявым куполом и ржавым крестом? А что если самому подрядить рабочих? Были в моей жизни случаи, когда брался за трудные, на первый взгляд невыполнимые житейские проблемы, и — получалось. А здесь в таком деле и Бог поможет».
…Глава акционерного общества «Реставратор» Михаил Евгеньевич Агафушин оказался обаятельным и отзывчивым человеком. И подчиненные у него — квалифицированные и старательные. «Рабочие говорили: „Всего за „лимон“ сделаем вычинку кирпичной кладки купольного барабана, оконных проемов в нем, побелим. Совсем другой вид будет“. Согласился. Сделали. Потом снова говорят: „За один „лимон“ покроем имеющимся кровельным железом крышу алтарной части церкви…“ Согласился… А потом уж как старому знакомому за три миллиона сделали еще внутри церкви вычинку свода алтаря и оконных проемов в нем, отремонтировали двери…»
25 августа 1996 года состоялся первый молебен, который провел благочинный церквей Александровско-Киржачского округа протоиерей Борис Толкачев. Было около 60 молящихся. Начались и панихиды на кладбище. В храме заканчивают побелку и делают иконостас. Трудности с отоплением: есть только железная печка (для весенней и осенней погоды, но не зимней).
…Звонит к службе колокол (пока единственный). Спешат в храм прихожане, пока немногочисленные. На Русской земле возгорается еще один огонек Православия.

Храм в лесу
Город Кимры — районный центр Тверской области, лежащий на берегах Волги, в 130 километрах к северу от Москвы. Недалеко от города, по шоссе на Талдом, но несколько в стороне от дороги, находится небольшой деревянный храм. Он расположен близ села Щелкова, но стоит прямо в лесу. Храм самой простой архитектуры и даже не очень стройных пропорций. Но история его для рядовой сельской церкви не совсем обычна. Рассказывает настоятель храма:
— Я, священник Алексий Остаев, 1953 года рождения, был рукоположен в 1989 году, одновременно с открытием храма, когда он в разрушенном состоянии был передан Церкви. Этот деревянный храм был построен в 1921 году, когда все кругом ломали, местными жителями в глухом лесу. Вкратце история постройки его такова. На этом месте была «тайга», девственный еловый лес, который был здесь постоянно. Жители окрестных деревень неоднократно видели три луча света, исходящих из земли, из леса. Они искали то место, приблизительно нашли его и сообщили епископу, к епархии которого принадлежала местность. Он прислал священников, и те освидетельствовали лес и тоже видели эти лучи. Было постановлено здесь строить храм.
И вот в нескольких километрах от ближайшей дороги был заложен большой храм, как бы целый собор из красного кирпича, сделали фундамент и возвели стены до уровня окон. Строить начали, вероятно, в десятых годах нашего века, а в 1917 году работы остановились. А людям уж очень хотелось молиться здесь; и тогда в 1921 году и был построен так называемый обыденный храм, однопрестольная Успенская церковь, чтобы служить службу и собирать средства на собор.
— Как же в то время удалось добиться разрешения властей?
— Я думаю, что никакого разрешения не было, потому что у властей руки до этого не доходили. Тогда, в начале 20-х годов, у многих людей еще не прошла эйфория свободы. Если еще ходили по стране анархисты, то тем более люди, считавшие себя хозяевами земли — крестьяне, могли поставить власти перед фактом… В Отечественную войну, когда линия фронта проходила недалеко, фундамент и стены собора были разобраны и отвезены, как говорят, на строительство блиндажей и укреплений. А церковь оставалась, она все эти годы служила. В Кимрах в войну ни одного храма не действовало, был закрыт Спасо-Преображенский собор, и люди из Кимр сюда ходили. На 35−40 километров в округе это был единственный храм1.
Он действовал 40 лет, до 1961 года. Последним настоятелем был протоиерей Григорий Ландышев. В конце 50-х — начале 60-х годов отцу Григорию прислуживал мальчик из деревни Столбово, недалеко отсюда. Он был алтарником, подавал кадило, а учился в школе деревни Титово. Когда там узнали о его «деятельности», произошел скандал, его вызывали на пионерские дружины, комсомольские собрания, заставляли отречься от веры, но он был очень тверд и не отрекался. Его все-таки вынудили уйти из школы и уехать вместе с матерью, а храм закрыли. Было это в разгар хрущевских гонений. Мальчик в другом месте окончил школу, потом Московскую духовную семинарию, принял монашеский постриг… Сейчас он архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий.
— Владыка приезжал сюда уже в наши дни…
— Да, его Высокопреосвященство был у нас на одной из самых первых служб, на Пасху или перед Пасхой 1989 года.
— Вот вопрос. Храм ваш открыли в том году, когда их передавали верующим еще буквально единицами. Как же так случилось?
— Я думаю, что в конце 80-х годов его разрешили именно потому, что он находился в лесу, в глуши, вдалеке от людских глаз, чтобы бабушки в этих неперспективных деревнях смогли спокойно доходить свой век и помереть; и храм закроется. Чтобы не мозолили глаза. Поэтому, кажется, и открыли. Но такие события происходят по промыслу Божию.
А инициатива была от местных жителей. Очень много потрудилась Ольга Викторовна Черепкова, жившая с мужем в Титове. Она была театральным деятелем, а муж — режиссером в Целиноградском областном театре. Выйдя на пенсию, они поменяли место жительства и здесь поселились как бы на покое. Потом муж умер, а жена еще десять лет как раз занималась восстановлением храма. Здесь же около храма она почиет рядом с супругом. Интересно заметить, что когда она хоронила мужа, то рядом поставила и себе памятник, а дату смерти не указала. Люди все заходили посмотреть и говорили: «Какая предусмотрительность!»
— Расскажите, пожалуйста, о чтимых в вашем храме праздниках и святынях.
Есть два особых праздника, как бы «престола». Местные жители очень почитают святую Параскеву Пятницу, и ее икона находится здесь. Правда, чудотворную икону украли, а вообще храм со дня второго открытия грабили три раза. Но мы написали образ в древнем стиле, и его люди чтут, как и старый. В день памяти святой Параскевы, в ноябре, у нас происходит торжественное богослужение с крестным ходом вокруг храма, и храм бывает полон.
Также почитается Иерусалимский образ Божией Матери. Эта икона находилась в Белом Городке, на берегу Волги, в храме, освященном в честь нее. Там церковь закрыли, и чудотворный образ перенесли сюда, в Щелково. Тут он был до закрытия храма, а затем отец Григорий, умерший в 1964 году и живший в домике, где мы сейчас сидим, хранил икону здесь, в доме. Сюда люди ездили тайком, даже издалека, священники приезжали и служили перед ней акафисты и молебны. Когда власти узнали, то икону хотели конфисковать. Таисия Иосифовна, алтарница и келейница отца Григория, передала образ через несколько лет после его смерти монахам Псково-Печерского монастыря, и сейчас образ должен быть где-то у них. Но его почитание в нашем краю продолжается. Я написал большую Иерусалимскую икону Божией Матери, она стоит в нашем храме слева. И в день прославления этого образа здесь тоже совершается многолюдный крестный ход.
— Я слышал, что у вас практикуется унисонное пение. Это правда?
— Да нет, неправда. Хотя я, конечно, сторонник унисонного, древлего пения. У нас сама служба ведется почти по монастырскому уставу, без опускания кафизм, канонов, поэтому всенощное бдение продолжается четыре, четыре с половиной часа. Мы стараемся восстановить уставное богослужение, потому что, видите ли, если в этой глуши не служить полностью, как положено, то вообще обленишься.
— Народу много ходит на службы? Как посещает молодежь?
— В последнее время, слава Богу, молодежи стало больше. Приезжают даже из Москвы. В прошлое воскресенье было человек 20 моложе 30 лет, разного возраста. Причащаются… Но, конечно, все равно не столько, сколько бы хотелось. Подумайте, что такое 50 человек (даже если 50) в храме? Сколько людей находится в это воскресное время на базаре, в пивной, сколько на диване дома лежит? Они (молящиеся) — даже не один человек из ста, а один из тысячи, наверное.
— В Кимрах население, кажется, более 50 000 человек.
— В городе с пригородами (Савелово и другие) около 75 000, а по селам района до 20 000. До революции было обратное соотношение. А общего числа жителей не прибавилось. В Кимрах население растет только за счет приезжих, в основном из ближнего зарубежья: беженцы, вынужденные переселенцы и т. д. Но рождаемость падает. У меня, например, отпеваний больше, чем крещений.
— А венчания бывают?
— Бывают, только еще реже, чем крещения. И можно сделать вывод, что определенная часть детей рождается вне церковного брака.
— Но простите, ведь детей-то в среднем все же больше одного рождается в семье.
— Это теоретически. Практически редко, когда больше одного ребенка. И у православных нередки супруги вообще без детей. Впрочем, у нас в приходе есть семья, где детей человек семь.
— На дворе вашего дома стоит часовня…
— Да. По благословению ныне покойного нашего благочинного протоиерея Иоанна Басюка мы выкопали здесь колодец и построили часовню для святой воды. Здесь совершаются водосвятные молебны. Над колодцем установили крест, врезанный в стену часовни. Здешние жители считают, что он чудотворный, хотя каких-либо доподлинных случаев чудотворения от него я не знаю.
Часовня освящена в честь праздника Воздвижения Животворящего Креста. Построена она местным плотником Василием Жигалиным по вашего покорного слуги проекту в духе русского зодчества XV—XVI вв.еков. Строили долго, потому что дух мира сего часто Василия отвлекал, но мастер он уникальный — самородок и самоучка. И такими мастерами Россия всегда полна была.
Вот, пожалуй, и все. В многоглаголании несть спасения.
— Спаси вас Господи, батюшка, за рассказ.

1Но эти годы не были «безоблачными» для храма и прихода. В только что изданном Православным Свято-Тихоновским Богословским институтом справочнике «За Христа пострадавшие» находим: «Куницын Михаил Михайлович, священник. 1894 — год рождения. Служил в церкви дер. Щелково Кимрского р-на Калининской обл. 1937, 27 ноября — арестован в дер. Щелково» (Том 1. М., 1997. Стр.669).