Крымский кораблик

С самого начала мы с моим собеседником Анатолием Домбровским, главным редактором выходящего в Симферополе журнала «Брега Тавриды», споткнулись о житейскую реальность: как переправить текст в Москву? Письма из Крыма и в Крым идут по две-три недели, а то и пропадают вовсе. Почтовая связь — одна из примет нормальной, устойчивой жизни — стала ненадежной. Случалось получать корреспонденцию со штампом-уведомлением на конверте о том, что данное почтовое отправление поступило на Одесский почтамт в поврежденном виде. Но при чем тут Одесса? Где Одесса и где Крым? Вот и приходится пользоваться оказиями…
Странная жизнь. Включаешь программу новостей на одном из общенациональных телеканалов (это в том случае, если не вырубили электроэнергию и телевидение работает). Дикторы, корреспонденты сами говорят и задают вопросы на украинском языке, а большинство их собеседников — бизнесмены, депутаты, министры, рабочие, студенты, просто люди с улицы — отвечают по-русски. И все прекрасно понимают друг друга. Такой вот вариант двуязычия. Он стал возможным в канун недавно состоявшихся выборов и кой-кому ужасно не нравится. До этого, да часто и сейчас языковая политика жесткая — русский текст за кадром переводится. Зачем? Чтобы показать свою «инакость» и «самость»? Вообще отношение ко всему русскому на Украине стало некой переменной величиной, зависящей от хитросплетений политики. И на «Брегах Тавриды» это тоже сказывается.
Оценивая ситуацию, крымчане говорят: Москва нас бросила, а Киеву нужна территория, геополитический плацдарм, но не люди, не те два с половиной миллиона человек, которые проживают в Крыму. От этих людей одни хлопоты. Причина все та же: цепляются за русский, не умеют или не хотят изъясняться на государственном языке.
— Но это не только крымская проблема, — говорю я. — Недавно довелось быть в Харькове. Все вокруг говорят по-русски, а спускаешься в метро — и объявления о станциях, «зупинках» звучат по-украински.
— Обычное дело, — соглашается мой собеседник. — Похоже на игру. А политика и есть игра.
— Русские литературные журналы и газеты исчезли в Крыму из продажи, подписаться на них не может позволить себе большинство библиотек и тем более простых читателей. Не в этом ли причина появления вашего журнала?
— Наш первый номер вышел в июле 1991 года, еще до распада Союза, и мы не собирались соперничать с другими изданиями. Мы просто хотели иметь свой журнал.
— «Журнал крымских писателей», как написано на обложке?
— На обложке у нас есть и еще кое-что. Свой, если хотите, тотем — трехмачтовый кораблик. Дело в том, что журнал изначально задумывался как орган Содружества русских, украинских и белорусских писателей. Мы даже провели съезд этого Содружества в декабре 1990 года в Ялте. Кораблик стал его символом.
Тут — мне казалось — напрашивался вопрос: идея не реализовалась? Однако не задал. Все мы хорошо помним то время: центробежный процесс вступил в решающую фазу, последовали референдумы, парад суверенитетов, провозглашения независимости. Политика развела казавшихся единомышленниками писателей. А «Брега Тавриды» продолжали выходить. Впрочем, политика разводила людей и позже…
— Для нас программными в этом отношении стали опубликованные в самом первом номере стихи украинского поэта Миколы Лукива о князе Ярославе Мудром, который разбил печенегов и выстроил храм.
В зените при нем засияла держава.
Чтил ум Ярослав и отважным был сам —
За что ему почесть и слава.
Но вот перед смертью своих сыновей
В палаты созвал он, и стало там тесно,
Он каждому дал от державы своей…
Чем кончилось это — потомкам известно.

Тогда это было только тревожное предвидение. К сожалению, сейчас у большинства наших коллег — не только украинских и белорусских — наблюдаются другие настроения: усиливается отчужденность, доходящая временами до враждебности. Бал правит оголтелый, с несколько даже биологическим оттенком национализм.
— Кстати, еще об одной чисто внешней примете. Вы вынесли на обложку знаменитые «ворота Кара-Дага», зарисовка которых сохранилась в пушкинских рукописях…
— Я бы не назвал это чисто внешней приметой. И в этой подробности, и в названии журнала, которое идет от пушкинской строки («Прекрасны вы, брега Тавриды…»), есть свой смысл. Они обязывают. Стараемся не срываться на крик, хотя удержаться иной раз так трудно. Стараемся быть открытыми для разных творческих манер и различных, пусть даже спорных суждений. Помним об уникальности, своеобразии Крыма. Разумеется, наличествуют пушкинская, толстовская и особенно чеховская темы. Однако были материалы и о Лесе Украинке, Максиме Богдановиче, Александре Грине, Максимилиане Волошине, Иване Шмелеве, Осипе Мандельштаме, многих других оставивших след на нашем полуострове писателях. Проявляем интерес и к татарской, караимской культуре. Находим «крымский ракурс» в национальных отечественных и зарубежных литературах. И в то же время не замыкаемся только на крымской тематике.
Любой журнал, что ни говорите, особенно привлекает злобой дня. И в то же время очевиден дефицит добротной современной прозы. «Брега Тавриды», публикуя романы, повести, рассказы, очерки, тоже страдают от этого. Обычное в сущности состояние, так было всегда. Однако же хотелось бы чаще читать живущую в «реальном времени» хорошую прозу. А пока… Мой собеседник Анатолий Домбровский, словно подтверждая свою репутацию философа и автора романов о великих мыслителях, констатирует:
— Поэты активнее, и это естественно. За последнее время мы опубликовали интересные стихи Владимира Терехова, Марка Кабакова, Валерия Субботенко, Владимира Коробова… - я мог бы продолжить перечень. При этом замечу все же: в наше время нередко удивительно современно звучит историческая проза. Да вот пример — опубликованная нами повесть севастопольцев Валентины Фроловой и Александра Малышева «Большая охота». Она о трагической судьбе тесно связанного с Крымом, Севастополем и Черноморским флотом адмирала Колчака. Это, кстати, не единственная публикация о нем и о событиях той поры. Или весьма любопытная, несмотря на все издержки и возможные к ней претензии, повесть Михаила Мусиенко «Оскверненный геликон» о катастрофе, пережитой украинским селом в конце 20-х — начале 30-х годов. Оказывается, все это еще не отболело, а значит — современно.
— И сам интерес к недалекому сравнительно прошлому неслучаен…
— К счастью или несчастью — это уже другой вопрос, но историческая канва прослеживается в Крыму как нигде в нашем отечестве. С античных времен, с Ифигении и Одиссея, с Геродота, Страбона и Тацита, с крещения Руси, начало которому было положено в Корсуне-Херсонесе, с тех пор, когда Крым был главным трофеем и призом в бесконечных русско-турецких войнах, когда Россия боролась за выход к теплым морям, создала Новороссию, построила такие порты, как Одесса, Херсон, Николаев, Севастополь, Феодосия, Керчь, и далее вплоть до новейших времен — вспомним хотя бы «Форосское сидение"… Все это не может не занимать журнал, его авторов и читателей.
— Сколько их, кстати, читателей?
— Сейчас тираж держится на уровне тысячи экземпляров. Пятьсот из них по соглашению с крымским Министерством культуры передаем бесплатно библиотекам. Министерство нам помогает бумагой.
— В минувшем 97-м году был юбилей, вышел тридцатый номер журнала. Можно ли говорить о какой-то стабильности?
— В работе уже 40-й номер, но всякий раз приходится преодолевать почти невероятные трудности. Нет денег. Приходится думать, на какие шиши вывезти тираж из типографии. А до этого надо оплатить набор, печатание. При том, что цены издательство-монополист выставляет несусветные. Обзавестись бы журналу современным небольшим компьютерным комплексом — они есть теперь почти в каждом офисе, — стало бы легче. Но нам это не по карману. Все любят Крым, сострадают его бедам, но желающих помочь ни в России, ни на Украине что-то не видно.
— А вы обращались за помощью?
— Конечно.
— Может, воспользуемся случаем и обратимся еще раз? Ведь бывших крымчан, тех, кто начинал деловую, государственную, научную, литературную карьеру здесь, в Крыму, немало разбросано сейчас по всему свету. Авось кто-нибудь откликнется.
— Мы приглашаем и к сотрудничеству, хотя гонорар у нас, увы, чисто символический.
Да уж, с этим и я столкнулся. За повесть «Гараж для лошади» получил гонорар натурой — несколько номеров журнала. Экономическое новшество, примета жизни. Виноделам в Крыму заработанное выдают вином, рыбакам — рыбой, на консервных заводах — консервами, а писателям — книжками журнала. Однако люди пишут, и некоторые публикации получают отклик. Несмотря на безгонорарность, ловлю себя на том, что жду выхода своей вещи в «Брегах Тавриды» ничуть не меньше, чем в каком-нибудь столичном издании. Портфель «Брегов Тавриды» полон. Среди авторов не только крымчане (опубликованы романы Николая Тарасенко, Елены Криштоф, Леонида Панасенко), не только москвичи, киевляне, минчане, но и литераторы, историки, этнографы, экологи из российской, украинской, белорусской глубинки. Как и было изначально задумано.
— А как вы сами, Анатолий Иванович, оцениваете журнал?
— Довольно критически. Мимо нас проходят некоторые близкие нам авторы, а следовательно, и их работы. И все же думаю, что благодаря «Брегам Тавриды» литературная жизнь в Крыму не заглохла. На первых порах она теплилась по инерции, теперь, пожалуй, совсем погасла бы, если б не журнал.
— А нужна ли она вообще, эта литературная жизнь?
— Спасибо за вопрос. Платон когда-то утверждал, что рожденные в красоте обретут бессмертие. Не хочу говорить о бессмертии, но одно знаю: рожденные в красоте обретут жизнь, достойную человека. Вне этого — только скотство. Армия без оружия — толпа, народ без культуры — стадо. А литература — важнейшая составляющая культуры. Для русских вне России она еще и источник самоуважения, центр притяжения родственных душ.
— Как вы сами-то живете, родственная душа?
— Получаю пенсию — 28 долларов в месяц, кое-какие гонорары за книги — главным образом в России.
— А другие писатели?
— Вот вы и скажите. Думаю, что не лучше. Хуже — может быть.
— В Крыму начал выходить «Толстый журнал"…
— Да, дайджест российских литературных журналов. Издатели рассчитывают на коммерческий успех, и я им его от души желаю. Но кто будет выводить в свет молодых, начинающих авторов, ставить перед обществом наши сугубо крымские проблемы?
— У вас выходят и другие издания…
— Из литературных я отметил бы альманах «Севастополь», но ему приходится еще труднее, чем нам. Традиционно развиты исследования по археологии, истории, краеведению. Здесь надо вспомнить «Крымский контекст», «Крымские пенаты» с их приложениями, посвященными замечательным людям Тавриды, городам и поселениям полуострова, истории общественных движений, предстоящей великой дате в истории христианства…
— Удивительное дело, но выходит, что мы все еще живы. А как отношения с Союзом писателей Украины?
— Никак. Мы вызываем там раздражение. Мы чужие для них, говорим на разных языках.
— Когда вышел первый номер «Брегов Тавриды», многие предсказывали журналу недолгую жизнь. Но он держится. И даже более того — недавно сменил паруса. Теперь они у символического кораблика алого цвета. Что это? Появилась надежда? Окрепла решимость, несмотря ни на что, плыть дальше? Или это вызов судьбе?
— Не знаю. Будем бороться, хотя результат предсказать трудно. Тут как бы не устать, не отчаяться. Семь лет держимся. Знать бы, сколько придется еще…
— Протопоп Аввакум в таком случае отвечал: до самой смерти.
Беседовал С.К.Славич
Симферополь — Ялта