 |
| Радонеж | Николай Бульчук, Протоиерей Владислав Цыпин | 22.12.2017 |
Н. Бульчук: — Дорогие радиослушатели, я приветствую в студии радио «Радонеж» протоиерея Владислава Цыпина, доктора богословия, доктора церковного права, нашего постоянного автора. Тема, которая нас сегодня собрала в студии, конечно, волнует большинство наших слушателей. Это результаты прошедшего в выходные в Москве Архиерейского Собора Русской Православной Церкви. В этом году форум был юбилейный. Мы вспоминали столетие революционных событий, избрание святейшего Патриарха Тихона на Московский патриарший престол и последовавшие затем исторические события, которые поставили Россию на грань выживания. Это катастрофа, которая сегодня вспоминается разными средствами массовой информации в разном ключе: до сих пор каждый из наших авторов имеет свою интерпретацию революции 17-го года. Тем не менее, голос Церкви и значительный форум, которым является Архиерейский Собор, конечно, являются для нас, верующих православных людей, определяющими. Отец Владислав, в связи с проведением Архиерейского Собора у многих наших слушателей были вполне, на мой взгляд, справедливые опасения, что примут или оправдают не то, что ожидается, или примут катехизис, проект которого был опубликован незадолго до созыва Собора. Как можно в целом охарактеризовать прошедший Собор?
о. Владислав: — Собор принял решения, которые будут служить благу Церкви. И не о каком соборном решении нельзя сказать, что это было «не то». Я не знаю, на чём были основаны опасения, но что касается екатеринбургских останков, они в официальных документах Собора так и называются «екатеринбургскими останками». Результаты повторного исследования пока носят промежуточный характер. И было ясно, что нет необходимости торопиться с завершением этих исследований. Они должны быть полными, объективными, доказательными, беспристрастными, без заготовленных заранее проектов окончательных решений. На этом Собор и стоит.
Н. Бульчук: — Эта тема возникла вновь в начале нынешнего года, и многие выражали такое предположение, что государство сознательно продавливает тему екатеринбургских останков и их признание Церковью с какой-то своей определённой заданной целью. Действительно ли существует такая цель у нашего светского государства?
о. Владислав: — У меня нет подозрения или предположения, что есть какая-то заданная цель. Я не могу знать всех тонкостей внутренней политики, но я и не располагаю никакой информацией, которая не позволяла бы предполагать эти особые цели. Думаю, что не должно быть интереса в том, чтобы заключения экспертизы были как-то искажены в официальных документах, которые последуют в завершении исследований.
Н. Бульчук: — Батюшка, мы можем нашим слушателем объяснить, на какой точке приостановилось решение по этим останкам? Председатель комиссии епископ Тихон Шевкунов, одновременно наместник Сретенского монастыря, на своём портале «Православие.ру» подробно публиковал точки зрения разных экспертов. Прояснилось ли что-то новое в деле екатеринбургской трагедии? Смогли ли мы что-то переосмыслить? Вынести новые мысли из того, что произошло тогда, сто лет тому назад?
о. Владислав: — Это очень специальные дело, и было бы самоуверенно делать заключения или предположения о корректности или некорректности этих исследований. По тому, что я слышал из доклада владыки Тихона, можно заключить, что в состав комиссии, организованной в рамках следственного комитета входят люди добросовестные, с хорошей твёрдой научной репутацией, которым бы не хотелось и нет нужды её терять.
Н. Бульчук: — И это прекрасно, потому что ещё раз доказывает, что Церковь вне политики и над политикой. Это очень серьёзно для сегодняшнего духовного состояния нашего общества, которое подчёркнуто разделилось на два лагеря. Есть люди, сочувствующие Русской Православной Церкви, а есть уже так называемые враги Церкви, которые говорят, что скоро надо будет избавляться от Церкви как от института. Спустя сто лет произошло такое расслоение в русском народе, которое называют чуть ли не предреволюционными событиями. Говорят открыто о том, что Церковь у нас богатая, что вера и заповеди мешают нормальному развитию русского народа: они якобы подавляют чувство национальной гордости.
о. Владислав: — Конечно у нас в стране немало атеистов. Составляют ли они значительную часть общества, сказать трудно. Думаю, что убеждённых сознательных до конца атеистов не так много. Но есть и другие, помимо атеистов, которые имеют мировоззрение относиться к Церкви недружелюбно. Я не думаю, что в самом народе держится особенное отношение к Церкви. Думаю, что, как теперь говорят, это какие-то маргинальные круги. Но может быть в средствах массовой информации, оппозиционных политических кругах таких немало. Судя по некоторым явлениям современной жизни.
Н. Бульчук: — Одним из важных аспектов, которые рассматривал Собор, было принятие нового катехизиса нашей Церкви. Отец Владислав, мы беседовали здесь в нашей студии с некоторыми авторами в священном сане в том числе: проект катехизиса вызвал резко-негативную оценку. Во-первых, из-за его объёма. Это не объём вероучительного документа. А на Ваш взгляд, почему возникла такая предпосылка для создания нового катехизиса? Чем не устраивал Церковь и верующих катехизис митрополита Филарета Дроздова?
о. Владислав: — Дело не в том, что катехизис митрополита Филарета как-то принципиально кого-то не устраивал. Предпосылкой работы над новым катехизисом не была критика катехизиса митрополита Филарета. Просто было сделано заключение, что язык последнего архаичен, что содержание его ориентировано на уровень учащихся средних учебных заведений, в то время как образовательный уровень нашего современного общества в каком-то смысле более высокий. Хотя богословские знания могут быть на более низком уровне, чем у образованных и полуобразованных людей того времени, когда жил святитель Филарет. Но речь шла о некоторой модернизации не в отношении вероучения, а в отношении языка, метода изложения догматов. И наконец, решено было отказаться от традиционной формы катехизиса «вопросы-ответы». Можно сказать, что для новой для катехизиса формы (она ничего нового в себе не содержит, а просто статьи догматического, канонического, литургического содержания по основным темам богословия и других церковных дисциплин) само название «катехизис» становится уже не совсем адекватным. Кажется, это заключение было сделано и на архиерейском Соборе. Решено было в виду чрезмерно большого объёма той книги, которая получилась, разделить её на три части и никакую из них не называть катехизисом. А при этом уже с формальной стороны снижается уровень авторитетности этой книги. Она уже перестаёт быть книгой, что называется, символической, а становится вероучительной в отношении изложения догматического богословия не специально для студентов духовных учебных заведений, а для более широкого круга читателей. Книгой апологетического содержания. То есть одна из тех книг может быть призвана быть одной из главных книг, которые вводят современного верующего человека или ищущего веры человека в круг понятий, идей христианского вероучения, знакомя его с догматами нашей веры.
Н. Бульчук: — Хочу обратить внимание, что был один важный факт, о котором я прочёл, и было очень отрадно, хотя СМИ потом перетранслировали, а некоторые и по-своему извратили. Так вот этим очень значимым фактом, который, я думаю, многих удивил, было обращение бывшего митрополита Филарета Денисенко, ныне Патриарха Киевского патриархата с письмом к Собору, в котором он призывал к примирению или к восстановлению евхаристического и прочего общения между церквами Киевского и Московского Патриархата Украинской Православной Церкви. Что вообще это было? Провокация — о чём пишут СМИ нецерковные, что это был план, который не удался, и Москва его провалила. А также потом выступил сам Патриарх Филарет (лже-патриарх) с критикой священноначалия. Да и последовавшая затем информация, что якобы даже наша делегация в целях этого евхаристического общения допустила чуть ли не совместное причащение клириков той и другой церкви где-то здесь в Подмосковье. Чем явилось это событие?
о. Владислав: — Для участников Собора и для присутствовавших на нём это было большой неожиданностью, определённо. Конечно, члены Собора не совсем доверчивые люди, чтобы принять всё за чистую монету. Но предположение, что может быть отчасти ввиду маститого возраста митрополита Филарета и в самом деле появилось покаянное настроение, было высказано. В то же время было понятно, что речь идёт не только о личных мотивах и побуждениях. Это определённая церковная позиция. С его стороны была проявлена и известная гибкость. Насколько я знаю, условием, чтобы это обращение было доведено до сведения Патриарха и Собора, было, чтобы в нём не стояло подписи «патриарх». И в самом деле, письмо подписано без указания сана Филарета. Конечно, Православная Церковь его в своё время и анафематствовала. А такой человек, очевидно, не может быть монахом. Поэтому он в этом смысле с официальной точки зрения уже не Филарет, а человек со своим первобытным именем. Но как бы то ни было уже то, что он не подписался Патриархом Филаретом, давало повод для надежд или иллюзий. Позднейшее его заявление и все сообщения для прессы, сделанные членами его группировки, скорее настраивали на скептический лад. Но всё же Собор образовал комиссию, которая может вступить в переговоры с этой группировкой. То есть вопрос, как я понимаю, не закрыт. Хотя то, что мы слышали из Киева — тот энтузиазм, что появился у некоторых, когда впервые услышали об этом обращении, поубавился.
Н. Бульчук: — Условное наклонение здесь, наверное, неуместно. Надо полагать, у Михаила Антоновича, или митрополита Филарета, всё-таки могло появиться такое личное желание покаяться. Но тут же, будучи неправильно истолкованным, он пошёл на попятную. Политические условия, окружение его, всё ведь это давит.
о. Владислав: — Конечно. Чтобы понять, что произошло, нужно учитывать контекст, ту среду, в которой он находится и которая может влиять на его позицию.
Н. Бульчук: — И не только его. По сути, весь епископат им хиротонисан, и он же автоматически будет недействительным.
о. Владислав: — С нашей точки зрения, он уже является недействительным. Я так себе представляю, что кроме него может быть двое архиереев старого поставления, так они, наверное, уже ушли из жизни. Остались только те, что были поставлены в расколе или даже после анафематствования. Поэтому понятное дело, экономия может простираться далеко, но так ли далеко, чтобы признать действительность этих поставлений. Я в этом сомневаюсь. Конечно, есть другой путь — когда кого-то принимают в сане бывшем, мирянином или дьяконом, священником может быть, а потом рукополагают заново, и он снова обретает тот сан, который он носил в расколе. Из истории мы знаем примеры присоединения обновленцев, которые из старого поставления были приняты в сущем сане, если они не обзавелись жёнами за время пребывания в расколе. А те, которые не могли быть приняты в сущем сане, некоторые были перерукоположены. Вроде знаменитого по-своему епископа Сергия Ларина.
Н. Бульчук: — Вообще врачевание церковного раскола на Украине является главной, если не первоочерёдной целью восстановления мирных отношений на уровне государства и Церкви. И для врачевания раскола все средства хороши. А вообще церковное право даёт какие-то возможности принять в текущем сане весь епископат Украинской Церкви Киевского Патриарха?
о. Владислав: — Нет, само церковное право не даёт. Другое дело, когда есть такая вещь как экономия. И как делеко она может простираться ради пользы церковной, трудно сказать абстрактно, отвлечённо.
Н. Бульчук: — Ещё раз повторюсь, что такая новость воспринималась эмоционально даже до слёз, потому что это было бы великое благо для Церкви. А что касается вопросов социального служения, они рассматривались на Соборе? И ещё было указано, что церковную проповедь необходимо приблизить к народу, к прихожанам — что подразумевается под этим?
о. Владислав: — Мне сейчас трудно комментировать, не имея перед глазами текста, но полагаю, смысл в том, что проповедь должна быть понятна народу. Потому что догматы веры сложно изложить так, чтобы это было понятно неподготовленному человеку. Так что на пути к тому, чтобы проповедь была ближе, понятнее, доходчивее, всё-таки нельзя переступать черту, за которой проповедь перестанет быть адекватным изложением нашего догматического вероучения.
Н. Бульчук: — У нас на глазах пример наших западных соседей. Это церковь в Швеции, которая в своей проповеди христианского учения ушла так далеко, что пастырь выходит в пижаме с игрушечным медвежонком подмышкой, призывая: «Помолчим». А что имелось в виду? А то, что мы спим до сих пор: Господь приходит, а мы в спячке. И пастырь добавил, что больше он ничего проповедовать не собирался. Конечно эта форма проповеди очень облегчённая, и готовиться-то не нужно, и цитаты святых отцов изучать. Зато наглядно и понятно. Вот, к чему мы приходим сегодня…
о. Владислав: — Что-то вроде пантомимы. Мимы могут быть талантливы и умеют быть изобретательны. Но как-то это плохо совмещается с церковной проповедью.
Н. Бульчук: — И здесь, конечно, мы переходим к теме экуменизма. Я знаю, что ревнители благочестия, в частности братия Почаевской Лавры во главе с митрополитом Владимиром ещё до Собора обращались с определённым посланием, чтобы Русская Православная Церковь вышла из состава Всемирного совета церквей. Этого не произошло. Но чем мы здесь руководствуемся? Почему бы нам не принять это за основу?
о. Владислав: — Эта тема не обсуждалась на Соборе, по крайней мере, я этого не заметил. Но я думаю, что может быть, есть преувеличенное представление, что такое Всемирный совет церквей. В литературе можно увидеть такое его наименование как протестантский Ватикан или что-то в этом роде. Но всякий человек, который хотя бы зрительно знаком с тем, что такое Ватикан, может легко убедиться, что это совершенно несравнимые величины. Всемирный совет церквей не является организацией, которая бы хоть в малейшей степени управляла бы теми церквами, которые входят в состав этого совета. Это всё-таки форум или площадка для встреч, как сейчас говорят. Решения его не носят обязывающего характера, но только декларативный. Поэтому значимость совета преувеличивать не стоит. А если значимость его не столь велика, то он и не должен вызывать опасения. В том смысле что участие или неучастие в нём — это не критерий веры. Мало ли какие есть в мире организации, общества, в которых участвуют представители церквей.
Н. Бульчук: — Есть более насущные задачи.
о. Владислав: — Здесь нет ничего фундаментально важного для жизни церкви. А вот опасения, что с этим может соотноситься какое-то отступничество от веры, проистекают от неадекватного представления об этой организации. Как преувеличение её масштабов, обязательность для церквей её решений. Это всё совсем не так. Да и решения там могут приниматься только в случае консенсуса.
Н. Бульчук: — На Соборе также обсуждался вопрос о каноническом церковном браке. О преобладании права церковного над юридическим. И какие-то вопросы, связанные с церковным браком.
о. Владислав: — В определении о церковном браке, или, как это точно называется, канонических аспектах церковного брака есть некоторые новации. Они не носят характера фундаментального, но они имеются. В частности твёрдо зафиксировано, что когда решается вопрос о венчании лиц разведённых или вдовых, то в счёт прежних браков идут не только венчаные браки, но и зарегистрированные в гражданском порядке. Их не может быть более трёх. Поэтому лица, овдовевшие или разведённые после третьего брака, даже если все три были только зарегистрированы, но не венчаны, уже не могут вступать в новый брак. С другой стороны, это ужесточение позиции. Раньше это предоставлялось на усмотрение архиерею. Как смотреть на браки гражданские, если они не сопровождались венчанием? Это, разумеется, относится к тем, кто вступал в брак после крещения. Потому что браки до крещения вообще в счёт не идут, это было и это остаётся. Теперь что касается возможности третьего брака. Вот эта возможность сейчас не ограничивается определёнными условиями, которые по законодательству синодальной эпохи имелись. И это раньше не пересматривалось. Для заключения третьего брака требовалось, чтобы человек был бездетным и возрастом до 40 лет. Вот эти дополнительные условия не существуют сейчас согласно новому определению для венчания нового брака. А четвёртый брак исключается. Так было, так и есть. Затем что касается степеней родства, препятствующих браку, то в определении не упомянута седьмая степень кровного родства, а препятствия, связанные со свойством, сформулированы со ссылкой правила Трулльского Собора. И сводятся к препятствию четвёртой степени свойства в определённых конфигурациях, а именно: два брата не могут жениться на двух сёстрах, отец и сын не могут быть женаты на сёстрах, мать и дочь не могут выходить замуж за братьев. Собственных, разумеется. Вот эти есть новации, связанные с препятствиями к браку. Если ещё некоторые детали, но мы можем сейчас назвать то, что представляется наиболее важным.
Н. Бульчук: — Одним из центральных вопросов был вопрос о принятии или непринятии обязательных решений Критского Православного Собора. Мы на протяжении года говорили о нём, предваряя сам Собор, который состоялся без участия нашей делегации Русской Православной Церкви. Что было принято на Соборе?
о. Владислав: — Позиция Церкви уже раньше была заявлена, и Собор её подтвердил. Ввиду состава Собора он не может считаться всеправославным. Но это один из соборов, имевших место в истории нашей церкви. И может рассматриваться какой-то шаг, сделанный в направлении к созыву действительно православного Собора. Что касается его решений, то они получили разную оценку. Одни из этих решений рассматриваются Архиерейским Собором как адекватно выражающие церковные вероучения и позицию Церкви, другие вызывают сомнения и критику. Поэтому значимость Собора признана, но его решения, безусловно, не могут рассматриваться как решения всеправославного Собора.
Н. Бульчук: — Отец Владислав, слушатели уже могли подзабыть, давайте напомним, почему наша делегация не приняла участие. Это отчасти политическое решение?
о. Владислав: — Скорее церковно-политическое. Оно было связано с тем, что декларировался всепровославный Собор, а он таковым не получался. Поэтому наша позиция была, как и прежде, убедить те поместные церкви, которые не желали по разным причинам участвовать в Соборе, всё-таки принять участие. А для этого надо было заранее согласовать все документы, а они не были до конца согласованы. И возникала такая ситуация, в которой наше участие в этом собрании на Крите могло быть истолковано как игнорирование позиций тех церквей, которые твёрдо заявили о своём намерении воздержаться от участия. Это Антиохийский Патриархат, Болгарская Церковь, Грузинская Церковь, да и Сербская Церковь заявляла позицию примерно ту же накануне, но в самый последний момент решила принять участие.
Н. Бульчук: — Но почему-то сейчас никто не говорит, что движение к созыву следующего всеправославного Собора будет продолжено, а вообще можем ли мы ожидать, что подобный православный форум состоится когда-то ещё?
о. Владислав: — Я думаю, он вполне может состояться. Но в ближайшее время скорее всего будет пауза, потому что раз Константинопольский Патриархат и другие участники этого собрания называют его Всеправославным Собором, то с их точки зрения созыв нового обозначал бы пересмотр прежнего. Поэтому, скорее всего, просто нет желания в таком свете представлять это дело.
Н. Бульчук: — Во всяком случае, мы будем ждать следующих решений вселенского Патриарха Варфоломея, кстати, который тоже вызывает вопросы в православном сообществе из-за его яркой экуменистической деятельности. А что касается событий в Гаване, так называемой гаванской встречи патриарха Кирилла и папы римского Франциска? Это была буря разных мнений. И многие разделились на два лагеря: поминать или не поминать Патриарха. У нас выступал священник Георгий Максимов, который подробно рассказал, почему каждый православный человек обязан поминать Патриарха и не разделять тело церковное. Но это была настоящая церковно-политическая встреча. И хотя сегодня многие преуменьшают значимость влияния её плодов на восстановление межхристианского единства, на события на том же Ближнем Востоке, и там, где ущемляются права христиан, об этом говорили очень много. Какие-то плоды эта встреча дала у нас тут на Родине?
о. Владислав: — Я бы прежде всего сказал, что я просто не вижу никакой логики, когда встречу связывают с вопросом поминовения патриарха. Поминовение Патриарха является канонической обязанностью епископов, клириков, поэтому оно и совершается. А встреча? А разве не бывало встреч епископов православных с епископами католическими на самых разных уровнях? Никогда это не рассматривалось как акт, который ставит под сомнение приверженность православных епископов православному вероучению, а католических — католическому вероучению? Поэтому откуда возникает такая странная и радикальная постановка вопроса — неясно. На встрече в Гаване вероучительные вопросы вовсе не рассматривались. Речь шла прежде всего о положении христиан на Ближнем Востоке и везде, где христиане гонимы, а о том как можно помочь гонимым христианам отстоять свои храмы, церковные структуры и собственно жизни самих христиан защитить. Наверное, речь шла и о разных формах контактов. Но вопросы вероучительные не ставились и не рассматривались, а значит и не стоял вопрос о восстановлении евхаристического общения между католической и православной церковью. С точки зрения здравого смысла такое опасения и алармизм, доходящий до призывов не возносить имя Патриарха, — позиция странная. Она даже не кажется искренней. Потому что нужно совсем не иметь канонического сознания для этого, потому что большое число поводов можно было бы обнаружить и прежде.
Н. Бульчук: — Был вынесен вопрос, как пререкаемый церковным сообществом, о внесении участников поместного Собора 1917 года в месяцеслов Русской Православной Церкви. Не обсуждался этот вопрос?
о. Владислав: — Вопрос не ставился обо всех абсолютно участниках. Но вот среди уже канонизованных лиц уже немало участников поместного собора 1917−18х годов. Другое дело, как я понимаю, в церковном календаре могла бы быть память участников собора, прославленных как мученики и исповедники, или как святители и преподобные, но это не обсуждалось, хотя и могло бы. Мне представляется, что было бы поспешным и недостаточно продуманным такое решение: всех участников Собора канонизовать. Потому что последующие действия некоторых участников Собора были сомнительного характера. Среди них были и участники обновленческого раскола, и те, что не покаялись в этих своих раскольнических акциях.
Н. Бульчук: — Спасибо, дорогой отец Владислав. Наши слушатели сегодня получили исчерпывающие ответы на все вопросы. А мы лишь ещё раз выразим такое осторожное опасение в связи с тем, что, как Вы сказали, очень много появилось людей, которые выдают желаемое за действительное. И не обладая определёнными знаниями, приписывают себе право судить о тех или иных вопросах без должной богословской подготовки, без понимания мировых событий, церковных в том числе, о тех или иных деяниях Собора или святейшего Патриарха или священноначалия нашей Церкви. И в связи с этим возникают различные коллизии. Вот эти алармистские настроения, о которых Вы сказали, муссируются в последнее время с большей частотой. На Ваш взгляд, почему это происходит? Это показатель каких-то времён? Как любят говорить алармисты, приближение конца по многим пророчествам, такие как сегодняшние нестроения в том числе и в церковной жизни.
о. Владислав: — Мы может это предполагать. Есть какие-то более тревожные характеристики нашего времени, чем алармистские, граничащие с раскольническими настроения какой-то части церковной среды. Скажем, законодательство современных государств отчасти семьи, брака, вызывает порой крайнее изумление. Другое дело, что мы уже привыкли к этим диким новациям, но они имеют место. Это в большей мере заставляет строить какие-то апокалиптические догадки и предположения, но как хорошо известно, эта область для человеческого постижения неведомая. Другое дело, нас учат Евангелие и Господь чувствовать веяние времени.
Н. Бульчук: — И всё равно слава Богу, что мы находимся в ограде Святой Церкви. Уж во всяком случае с каждого из нас спросится личное исповедание, а не глобальная церковная проблематика. Благодарю за беседу, отец Владислав. Напомню, что мы говорили сегодня о результатах прошедшего Собора Православной Церкви юбилейного собора. А ещё он совпал в этом году с днём 150-летия преставления святителя Филарета митрополита Московского, который во многом в своих трудах опередил своё время, был выдающимся проповедником, пастырем и, что главное, великим молитвенником. Мы знаем, что даже в советское безбожное время Московской духовной академии проводились святейшим Патриархом Алексием филаретовские вечера, собрания, где читались произведения митрополита, учащиеся знакомились с его творчеством. Тогда всего было очень мало и это было очень значимо. Сегодня, когда мы обладаем полнотой и литературы, и церковных СМИ, мы можем многое узнавать, и надо нам пользоваться этой возможностью знакомиться с наследием наших святых, богословов, проверенными источниками, которые нас приобщают к истинным ценностям веры в том числе. Доктор богословия, протоиерей Владислав Цыпин был сегодня в эфире радио «Радонеж». Я благодарю Вас, батюшка, очень надеюсь на ближайшую встречу в эфире радио.
http://radonezh.ru/analytics/itogi-arkhiereyskogo-sobora-2017-goda-177 371.html
