 |
| Русская линия | Дмитрий Соколов | 28.09.2017 |
Массовые репрессии в СССР в конце 1930-х гг. до настоящего времени приковывают внимание широкой общественности, становятся предметом жёстких дискуссий. Данная тема продолжает вызывать интерес у исследователей. Вместе с тем, в региональном аспекте история сталинского «Большого террора» 1937−1938 гг. содержит множество «белых пятен». Эта проблема особенно актуальна для новых субъектов Российской Федерации — Севастополя и Республики Крым.
До настоящего времени не появилось ни одной монографии, в которой репрессии конца 1930-х гг. на территории полуострова были бы исследованы всесторонне и полно. Большинство публикаций по данной тематике преимущественно рассказывают о судьбах некоторых видных крымчан — учёных, военных, священнослужителей, деятелей культуры и искусств, пострадавших в ходе террора. Другие аспекты, связанные с организацией и проведением репрессий, изучены значительно меньше. К числу малоизученных тем следует отнести и освещение тех событий в местных газетах.
Периодические издания той поры сохранились не полностью. Во всяком случае, на бумаге в фондах ведущих библиотечных учреждений Крыма и Севастополя доступны подшивки периодических изданий только за некоторые месяцы. При этом и сохранившиеся выпуски оказываются заметно прореженными. Но, например, в Архиве г. Севастополя (ГКУ АГС), выпуски местной газеты «Маяк коммуны» за 1937−1938 гг., в которой освещались главные городские новости, хотя и доступны исследователям, они представлены в фотокопиях на основе материалов из фондов Российской государственной библиотеки.
Нами рассмотрены выпуски ежедневной крымской газеты «Красный Крым» за 1938 г. С момента выхода первого номера в ноябре 1920 г. Эта газета оставалась ведущим крымским периодическим изданием, освещавшим события общественно-политической, экономической и культурной жизни полуострова. Разумеется, новости региона преподносились согласно господствовавшим в то время идеологическим императивам и политической конъюнктуре. Особенностью публикаций периода «Большого террора» было обилие агрессивной риторики, которая присутствовала даже в сугубо нейтральных, аполитичных материалах. В качестве иллюстрации приведём выдержку из новогоднего обращения председателя ЦИК Крымской АССР А. Менбариева:
«Сегодня вступает в свои права новый, радостный 1938-й год. Счастливый советский народ с подъёмом встречает этот год, который ещё более умножит богатства и могущество нашего социалистического отечества.
Величественны успехи народов, населяющих нашу родину. В истёкшем году построены сотни новых заводов, фабрик, МТС, школ, театров, больвьц, домов отдыха, санаториев, стадионов.
Могучий советский народ выборами в Верховный Совет СССР по Сталинской, самой демократической в мире, Конституции продемонстрировал свою любовь к большевистской партии, свою нерушимую сплочённость вокруг партии Ленина-Сталина, вокруг любимого вождя и друга товарища Сталина.
Очищаясь от врагов народа, шпионов и диверсантов, лазутчиков капиталистического мира, ещё более растёт и крепнет могучая наша страна, охраняемая любимой и непобедимой Красной Армией" (1).
Тема «очищения» партийных рядов и разоблачения «врагов народа» была лейтмотивом большинства публикаций. Внимание журналистов также акцентировалось на выявлении различных недостатков в работе советских учреждений. Кроме того, звучали призывы к усилению антирелигиозной работы. Так, в номере от 6 февраля 1938 г. борьбе с «религиозным дурманом» посвятили целую передовицу.
В ней отмечено, что, хотя «в итоге сталинских пятилеток ликвидированы паразитические классы, уничтожена эксплуатация человека человеком», и «в СССР построен социализм», «было бы ошибочно думать, что вслед за ликвидацией паразитических классов сразу же исчезли и капиталистические пережитки в сознании людей». В том числе, живы и «религиозные предрассудки». И хотя успехи советской власти в культурном строительстве «безусловно сузили деятельность церковников», борьбу с религией нельзя считать завершённой. В связи с чем, необходимо усиление антирелигиозной пропаганды.
«В 20 районах Крыма, в том числе и в Симферополе на протяжении долгих лет даже не оформлены советы Союза Воинствующих безбожников. Всё ещё отсутствует оргбюро. В ряде мест, пользуясь отсутствием внимания со стороны партийных организаций, в оргбюро Советов Воинствующих Безбожников пробрались случайные и враждебные люди, которые всячески тормозили развитие антирелигиозной пропаганды. Кое-где им удалось осуществить свои гнусные замыслы. Так, например, в Крымском оргбюро Союза Воинствующих Безбожников долгое время орудовали вредители, доведшие низовые организации до развала.
В ряде мест, пользуясь бездеятельностью партийных, комсомольских и профсоюзных организаций, церковники заметно оживили свою вредную деятельность. На окраине города Симферополя, по улице Крайней, после выборов в Верховный Совет СССР совершенно прекратилась агитационно-массовая работа. Сюда после выборов не заглядывал ни один агитатор. Этим воспользовались церковники. Они распускали нелепые слухи, пытались организовать сбор денег".
И в этих условиях «безбожники по-прежнему бездействуют, не организовав на окраине города даже своей ячейки. Зато немалую активность проявляет мулла. Непонятно почему так редко стали проводиться в городах и районах Крыма антирелигиозные лекции и беседы.
Всяческого поощрения заслуживает пример секретаря Джанкойского райкома ВКП (б) тов. Вашкевича, который в деревне Таганаш прочёл колхозникам антирелигиозную лекцию. На лекцию собралось свыше 600 человек.
Статья 124 Сталинской Конституции гласит: «В целях обеспечения за гражданами свободы совести, церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви. Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признаётся за всеми гражданами». Однако, право антирелигиозной пропаганды наши организации сплошь и рядом не используют.
Широкое развёртывание антирелигиозной пропаганды — боевая задача партийных, комсомольских, профсоюзных организаций. Значение антирелигиозной пропаганды особенно возрастает в связи с предстоящими выборами в Верховный Совет РСФСР, в Верховный Совет Крымской АССР и в местные советы. Надо немедленно и повсеместно возобновить большевистскую агитацию и антирелигиозную пропаганду среди населения.
Нельзя ни на минуту забывать о том, что отсутствие большевистской агитации и антирелигиозной пропаганды создаёт благоприятную почву для деятельности церковников, антисоветских элементов.
<…>
Пора, наконец, покончить с недооценкой антирелигиозной пропаганды. Пора уже оформить районные и Крымский Советы Воинствующих Безбожников, которые с помощью профсоюзных и советских организаций должны по-большевистски развернуть антирелигиозную пропаганду" (2).
Много внимания в газете уделено освещению ситуации в мире. При этом наиболее подробно освещались боевые действия на фронтах гражданской войны в Испании, а также китайско-японской войны. Одновременно советская пресса жёстко критиковала правительство нацистской Германии. Особенно подробно рассказывалось о преступлениях гитлеровского режима: преследовании евреев, антифашистов и коммунистов. Так, в опубликованной 22 марта 1938 г. статье «В фашистских застенках» приводились свидетельства пострадавших от действий германских национал-социалистов (3). Перед читателем открывалась изобилующая множеством жутких подробностей картина истязаний и пыток, которым нацисты подвергали своих политических противников и «расово неполноценных». В советской пропаганде того периода нацистская Германия в принципе изображалась как наиболее агрессивная, непосредственно угрожавшая интересам СССР держава. Внушалось, что репрессируемые советские деятели являются изменниками, заговорщиками и шпионами, действующими в интересах Германии. Данное обстоятельство позволяет понять содержание агрессивной риторики, которая звучала в публичных выступлениях и резолюциях митингов.
В марте 1938 г. начался процесс «антисоветского право-троцкистского блока», также известный как Третий Московский процесс, Процесс двадцати одного или Большой процесс.
На скамье подсудимых оказались видные партийные и советские функционеры, в той или иной мере оппозиционные Сталину, а также бывшие троцкисты. Среди обвиняемых был также бывший нарком внутренних дел Генрих Ягода. Фигуранты процесса обвинялись в измене родине, шпионаже, диверсии, терроре, вредительстве, подрыве военной мощи СССР, провокации военного нападения иностранных государств на СССР.
Властями была развёрнута пропагандистская кампания в прессе, где печатались письма с осуждением обвиняемых. По всей стране организовывались многолюдные митинги, на которых принимались резолюции с требованиями о расстреле «врагов народа». Сохранившиеся выпуски «Красного Крыма» позволяют проследить, как это происходило на территории полуострова.
Процесс «антисоветского право-троцкистского блока» проводился 2−12 марта 1938 г. Всё это время в прессе публиковались гневные, эмоциональные отклики по ходу судебного разбирательства, выдаваемые за «голос трудящихся масс». Так, в номере от 4 марта передовицу газеты полностью занимали резолюции собраний и митингов, которые проходили в разных городах полуострова.
«Нить за нитью, — читаем на первой полосе, — распутывает Верховный Суд всю сеть гнуснейших, неслыханных злодеяний подлых изменников и предателей нашей родины, шпионов иностранных разведок, поджигателей мировой войны — Троцкого, Бухарина, Рыкова и их собачьей своры.
Беспределен гнев советского народа. Рабочие, колхозники, советская интеллигенция требуют:
— Беспощадно раздавить фашистскую гадину! Уничтожить всю троцкистско-бухаринско-рыковскую свору!" (4)
Заглавия публикаций говорят сами за себя: «Раздавить фашистскую гадину!»; «Грозен гнев советского народа»; «Судить беспощадно»; «На удар — ответим уничтожающим ударом»; «Размозжить голову фашистской гадине»; «Смерть фашистским бандитам»; «Стереть с лица земли подлых предателей!» и т. д. и т. п.
Тексты резолюций словно написаны под копирку. Различны лишь места проведения собраний и митингов. Требования расправы над «врагами народа» звучали в заводских цехах, с колхозных полей и с палуб военных кораблей.
«На протяжении многих лет, — говорил в своём выступлении один из ораторов, мастер-машинист Камышбурунского железорудного комбината им. Серго Орджоникидзе, Герасимович, — гнусные троцкистско-бухаринские фашистские гады пытаются помешать строительству прекрасной, радостной жизни в советской стране. Это они убили Кирова, это они умертвили Куйбышева, Менжинского, Горького, это они поднимали руку на великого Ленина, на родного Сталина. Мы требуем беспощадного наказания этой омерзительной шайки бандитов» (5).
В том же тоне изложены выступления участников и резолюции собраний и митингов, которые проходили на кораблях Черноморского флота.
«Презренная банда фашистских наймитов — Бухарин, Рыков, Гринько, Чернов и другие мерзавцы, по прямым заданиям заклятого врага народа Иуды-Троцкого занимались шпионажем, диверсиями, террором. Они хотели расчленить нашу родину, подорвать мощь нашей Красной Армии. Не удалось это! И никогда не удасться!» (6)
Автор приведённой цитаты — один из младших командиров крейсера «Коминтерн», лейтенант Баковиков.
А вот сама резолюция митинга, который проводился на корабле:
«Предатели, шпионы и диверсанты, вдохновляемые Иудой-Троцким и генштабами иностранных государств, совершили убийство непоколебимого большевика тов. Кирова, организовали злодейское умерщвление т.т. Куйбышева, Менжинского и Горького.
Мы требуем от пролетарского суда расстрела подлых предателей, гнусных шпионов фашизма!
Мы ещё теснее сплотимся вокруг Сталинского Центрального Комитета и вождя народов любимого родного Сталина, ещё выше поднимем бдительность, ещё сильнее будем крепить боевую мощь наших кораблей. На удар поджигателей войны мы ответим сокрушительным ударом — на земле, в воздухе и на море.
Слава и честь нашим наркомвнудельцам и сталинскому наркому Николаю Ивановичу Ежову!" (7).
С моряками были солидарны колхозники. Так, в резолюции собрания митинга евпаторийской артели им. Тельмана повторялся тот же набор ругательств и пропагандистских клише. Завершалась резолюция призывом расстрелять фигурантов процесса «как бешенных собак» (8).
Процесс «антисоветского право-троцкистского блока» обсуждался и на заседании VIII сессии ЦИК Крымской АССР 8-го созыва, стенограмма которой также была опубликована в номере «Красного Крыма». Обсудив предстоящие выборы в Верховный Совет СССР, участники заседания выразили своё отношение к подсудимым.
«Советский суд устами 170-миллионного народа скажет своё веское слово, — сказал начальник Качинской школы пилотов, комбриг Иванов. — Эти презренные бандиты, потерявшие человеческий облик, должны быть стёрты с лица земли!» (9).
В свою очередь, Председатель КрымЦИК А. Менбариев, связал идущий судебный процесс с предстоящими выборами и заявил, что подготовка к ним «должна способствовать полному разоблачению врагов народа всех мастей и их уничтожению» (10).
Нет смысла приводить все резолюции, которые были опубликованы в вышеуказанном номере. Повторимся, их риторика сходна, и различается только названиями организаций и объединений граждан, от имени которых они выносились.
Видимость единодушной народной поддержки поддерживалась многочисленными фотографиями. На них запечатлены представители всех слоёв советского общества: рабочие, колхозники, служащие. На одних фото они сосредоточенно слушают выступления агитаторов, на других — послушно тянут вверх руки, голосуя за расстрел «врагов народа».
Пропагандистская кампания в поддержку репрессий продолжалась всё время, пока шёл судебный процесс. Из выпуска в выпуск газета «Красный Крым» публиковала на своих передовицах резолюции собраний и митингов. 5 марта 1938 г. требования «уничтожить подлых троцкистско-бухаринских диверсантов, шпионов и убийц, этих злейших врагов социалистического государства рабочих и крестьян» (11) выразили рабочие Симферопольского машиностроительного завода им. Куйбышева, Симферопольского консервного завода «Трудовой октябрь», Керченского судоремонтного завода, колхозники полеводческой и огороднической бригад колхоза «Гуль» деревни Чекурча Симферопольского района, экипаж эсминца «Петровский». На следующий день их поддержали военные моряки эсминца «Фрунзе», колхозники колхоза «Красный вестфалец» Кировского района, коллектив Симферопольского электротранса, работники совхоза им. Софьи Перовской (12). 8 марта 1938 г. к голосам моряков, колхозников и рабочих присоединились голоса научных работников. Требование «применения высшей меры наказания — расстрела всех этих подонков» выразили сотрудники ялтинского Института физических методов лечения имени Сеченова (13). К ним присоединились рабочие Коктебельских трассовых разработок Старо-Крымского района, служащие Симферопольского паровозного депо. 10 марта 1938 г. на первой странице газеты опубликованы резолюции собраний и митингов с участием краснофлотцев линкора «Парижская Коммуна», колхозников артели им. Войкова Маяк-Салынского района, первой Симферопольской советской больницы (14).
11 марта «стереть с лица земли фашистскую нечисть» потребовал экипаж крейсера «Червона Украина». Моряков поддержали колхозники сельскохозяйственной артели «Грядущий мир» Евпаторийского района, работники промышленной артели им. Водопьянова, работники Севастопольской трикотажной фабрики, коллектив алуштинской больницы и поликлиники (15). На следующий день опубликованы аналогичные резолюции коллектива 1 Севастопольской советской больницы, работников Крымгосстройтреста, служащих Наркомзема Крыма, участников всекрымского совещания физкультурных работников. К общему хору присоединились видные представители местной научной элиты в лице профессора Крымского Государственного Медицинского Института Евгения Батинкова (16).
Градус истерии подогревался перепечатками официальных материалов процесса: речей государственного обвинителя прокурора Андрея Вышинского, стенограмм судебных заседаний.
Итоги процесса известны. Сочтя вину всех обвиняемых доказанной, 13 марта 1938 г. суд приговорил всех подсудимых, за исключением троих (врача-терапевта Дмитрия Плетнёва, бывшего работника наркомздрава, видного советского партийного и государственного деятеля Христиана Раковского, дипломата Сергея Бессонова), к высшей мере наказания — расстрелу. Осуждённые были расстреляны и похоронены 15 марта на спецобъекте «Коммунарка» Московской области.
После оглашения приговора суда советская пресса разразилась новыми резолюциями. На этот раз трудящиеся благодарили суд за справедливую кару. Характерные заглавия публикаций: «Меч диктатуры рабочего класса справедливо карает преступников», «Предатели получили по заслугам», «Суд выполнил нашу волю», «Нет места на советской земле шпионам и предателям!», «Кровавые псы фашизма понесли заслуженную кару», «Уничтожив врагов, быстрее пойдём вперёд по сталинскому маршруту». Провозглашались здравицы в честь НКВД и его главы, наркома Н.Ежова.
«Наша славная советская разведка, — гласил текст резолюции митинга рабочих и служащих Керченского коксохимзавода им. Кирова, — руководимая сталинским наркомом, раскрыла и разоблачила шпионов, диверсантов и изменников социалистической родины» (17).
В целом, основным лейтмотивом пропагандистской кампании в поддержку процесса над «антисоветским право-троцкистским блоком» было то, что приговором суда был нанесён «сокрушительный удар по фашизму»(18).
Показательные процессы над деятелями антисталинской оппозиции были верхушкой кровавого «айсберга» массового террора, который охватил всю страну. При этом представители советской номенклатуры составили относительно малый процент репрессированных. Вне поля зрения прессы оставались сотни тысяч рядовых граждан — крестьян, рабочих и служащих — арестованных, приговорённых к тюремным и лагерным срокам, умерших в результате побоев и пыток или расстрелянных.
Следует также отметить, что приведённые материалы пропагандистских кампаний не отражают подлинных настроений людей. Напротив, сохранились свидетельства, что в частных беседах люди (включая весьма высокопоставленных лиц) выражали сомнения в виновности обвиняемых.
Известно, что начальники управлений НКВД направляли в Москву секретные сводки, в которых приводили оценки, высказываемые советскими гражданами по поводу московских процессов. Так, нарком НКВД Белоруссии Борис Берман в качестве примера оценки процесса «антисоветского право-троцкистского блока» привёл два положительных и восемь отрицательных суждений. Аналогичные сообщения присылали начальники других управлений НКВД. Эти суждения отражали реальное отношение значительной части населения к политике советского государства Наиболее резкие оценки процессу давали представители научной и творческой интеллигенции. Иностранные дипломаты и журналисты также обращали внимание на полное неправдоподобие обвинений, на странное поведение обвиняемых, которые выступали как будто с заранее подготовленными саморазоблачающими речами (19).
Характеризуя итоги процесса, находившийся в эмиграции Троцкий отметил с горькой иронией:
«В этой преступной деятельности премьеры, министры, маршалы и послы неизменно подчинялись одному лицу. Не официальному вождю, нет — изгнаннику. Достаточно было Троцкому пошевелить пальцем, и ветераны революции становились агентами Гитлера и Микадо. По „инструкции“ Троцкого, через случайного корреспондента ТАСС, руководители промышленности, транспорта и сельского хозяйства разрушали производительные силы страны и её культуру. По пересланному из Норвегии или Мексики приказу „врага народа“, железнодорожники Дальнего Востока устраивали крушение воинских поездов, и маститые врачи Кремля отравляли своих пациентов. Вот какую поразительную картину советского государства вынужден дать Вышинский на основании разоблачений последних процессов! Но здесь возникает затруднение. Тоталитарный режим есть диктатура аппарата. Если все узловые пункты аппарата заняты троцкистами, состоящими в моём подчинении, почему, в таком случае, Сталин находится в Кремле, а я в изгнании?» (20).
Отметим, что после вынесения приговора по делу «антисоветского право-троцкистского блока» пропагандистская истерия на страницах «Красного Крыма» практически сходит на нет, и содержание последующих выпусков в основном становится таким же, как и в «обычное» время.
Примечания:
Впервые опубликовано: Сайт «Русская стратегия» http://rys-strategia.ru/publ/1−1-0−2793
http://rusk.ru/st.php?idar=79097
|
|
