Сегодня я хотел бы поговорить кратко о такой простой вещи бытовой как кровать. Она ведь другая, у нас ведь не те кровати, которые были раньше. Сегодня ни один человек не может показать на дом рукой и сказать: это дом, где я родился, — в буквальном смысле слова. Можно сказать: это дом, куда меня принесли из роддома. А раньше рождались дома. Вызывалась повитуха и принимала роды, на кровати, где мучилась бедная роженица.
Так вот, кровать. в вольном пересказе одной из новелл Мопассана, — это место, где раньше человек зачинался, там же и рождался, и там же и умирал. И поскольку раньше люди помнили о Страшном Суде, но делали прочные вещи. Это тоже парадокс. Люди помнили о Страшном Суде, но трюмо, кухонный шкаф или кровать, которые сделали в XVIII веке, до сегодняшнего дня служат людям.
Сегодня люди забыли про Страшный Суд. Они делают легковесную дрянь из ДСП и всякой прессованной стружки так, что мебель разваливается через каждые два года, и ее нужно менять или ремонтировать. Исчезает всё. Вроде мысль о конце света исчезла из сознания, и вещи стали ломающимися и легковесными. Раньше, когда была мысль о Страшном Суде, все было прочно, твердо и на века.
Теперь, по сути, у нас нет своих домов, в которых мы родились, нет своих кроватей, таких, в которых мы родились. Диваны наши из синтетических материалов, которые можно выбрасывать без жалости каждые два-три года — это все лишает нас Родины, как ни странно. Родовые могилы, родовые дома, родовые поместья. Тот сад, который дед посадил, в котором я маленьким играл, потом слушал, как майские жуки гудят над ухом.
Это все было когда-то, сегодня нет этого у человека. Мы зачинаемся, непонятно где, рождаемся в роддомах, если повезло родиться, а не выскоблиться из тела матери. Ну и умираем тоже мы в больницах, а не в своих собственных постелях, скорее всего. Поэтому все как-то так расточилось в разные стороны и распорошилось, с точки зрения простых корневых вещей. Даже такие простые вещи как сапоги, чашка, тарелка, кровать, окно, все эти вещи требуют нового осмысления. Потому что мы живем в бесчеловечную эпоху. В стеклянно-пластмассово-бетонную эпоху, в которой больше нет ничего человеческого. И сам человек потерялся, и не знает, откуда он, где его место, как ему жить. Даже на таких простых вещах, как ложе, ложе любви, ложе смерти, ложе зачатия, можно узнать, в какой же дыре мы с вами оказались, под фанфары про счастливую жизнь и достижение всемирного счастья.
