 |
| Православие.Ru | Мария Вишняк | 26.06.2017 |
14 июня, в день рождения художницы Марии Вишняк, невозможно не вспоминать и её супруга — безвременно ушедшего от нас 27 февраля 2015 года замечательного иконописца Александра Соколова. Ему было всего 55. Мы познакомились с ними в 2012 году в доме добрейшей гостеприимной Маргариты Волковой, в квартире которой висят портреты её мужа Олега Волкова, автора романа «Погружением во тьму». В феврале 2016 года его портрет кисти Марии Вишняк экспонировался на выставке «Видеть Любовь». Как грустно встречаться теперь у Маргариты Сергеевны с Марией без Александра. На 85-летии Маргариты Волковой мы говорили о Любви, а значит, о Боге, Который есть Любовь. Кистью Александра и Марии водила и водит Любовь. Она растворена в каждой иконе, в каждой картине. Она — суть их жизни, такой яркой и необыкновенной. Глядя на их фотографии, на то, как они улыбаются, обнимают друг друга и детей, видишь, что это и есть Любовь. В книге-альбоме «Александр Соколов. Видеть Любовь» дочь Ника написала: «Вы с папой научили нас жить, видеть вокруг красоту мира, природы, видеть небо, когда его никто не видит, видеть людей вокруг, искать радость там, где её нелегко найти, видеть счастье других и радоваться ему вместе, ценить жизнь и любить то, что имеем, научили давать и дарить другим… Спасибо за эту счастливую, яркую, цветную жизнь и за то, что у нас самый лучший, умный, красивый и мудрый в мире Папа! Он всегда с нами…». По мнению Марии, «главным напутствием молодой семье должно быть пожелание, которое заключено в трёх простых словах — терпение, внимательность и нежность».
Александр Соколов
— Мария, как вы познакомились с мужем?
— C Александром мы познакомились в академической школе при институте имени Сурикова. Саша туда попал в 12 лет, а я — в 13. Но близко увидели друг друга, когда мне было 15 лет, а ему 16. Два года дружили, узнавали друг друга, а потом уже влюбились. Поженились, когда мне было 20 лет, а Саше 21. Через год стали родителями. У нас четверо прекрасных взрослых детей. Когда мы учились в одной спецшколе, вся наша жизнь была в познании видимой красоты этого мира. Художники, мне кажется, самые счастливые люди, потому что это самый доступный способ понять, что такое чудо. Когда человек смотрит на небо, на отражение в воде, когда каждый год мы видим, как воскресают из небытия умершие, замёрзшие деревья, мы видим чудо обновления, воскресения. И лично для меня Воскресение Спасителя, воскресение тел в будущей жизни не является большим чудом, чем цветущая яблоня весной. Потому что она была мертва полгода, в ней не было жизни. И полгода безжизненности для любого живого организма — это, конечно, образ смерти или сама смерть. И для нас должно быть явным примером видимого чуда то, что уже миллионы лет вся земля весной цветёт, обновляясь и становясь всё прекрасней. Терять всегда больно. Но хотя Александр умер, я знаю, что у Бога все живы. Я очень счастливый человек и могу сказать, что я никак не могу понять, что я вдова. Я как была жена Александра Соколова, так и буду ею.
— Каким был Александр?
— Он жил точно по Евангелию. С одной стороны, он был как ребёнок, но только очень серьёзный ребёнок, которому был безумно интересен этот дивный мир. Он его исследовал, как ребёнок. А с другой стороны, он был исследователь, которому был бесконечно интересен Господь во всех проявлениях: видимых и невидимых. Недаром говорят, что блаженны чистые сердцем, ибо только они Бога узрят. Узреть лик Божий, будучи земным человеком, — это, конечно, избранничество. Надо просто видеть то, что он делает, и многие вещи станут понятными. Неслучайно наша выставка называлась «Видеть Любовь». Бог есть Любовь. Саша видел Бога. Стоя перед написанной им «Владимирской» иконой Божией Матери, отец Сергий из деревни Пятница говорил в слезах: «Невероятно!.. Как человек может ИЗОБРАЗИТЬ качества и свойства и „переживания“ — Божественные??? Человеческие — да, понятно. А вот эти — глубинное милосердие, Любовь без меры. Невероятно! Невероятно!!!»
Вероятным это стало благодаря тому, что очень рано Бог послал нам с Сашей духовных руководителей. Не каждому повезло встретить таких духовных наставников, как священник Анатолий Яковин, митрополит Антоний Сурожский, архимандрит Зинон, писатель Олег Волков, очень мощно повлиявших на наше мировоззрение.
— Расскажи, пожалуйста, об общении с митрополитом Антонием Сурожским.
— Конечно, владыка Антоний оказал на наше мироощущение колоссальное влияние. С одной стороны, это была особая глубина присутствия в каждом моменте службы, в каждом моменте молитвы. А с другой стороны, это была лёгкость по отношению к любым жизненным проблемам и неурядицам, в одно касание. Он никогда не придавал значения каким-то бытовым сложностям, трудностям, неудачам — это всё было, как ветром разметаемые облака. А главное было — это сердечное горение. Наверное, от владыки Антония мы унаследовали лишь тысячную долю процента. Он, конечно, был совершенно уникальным примером среди множества архиереев — глубоких, удивительных людей, единственных в своём роде. Таким единственным в своём роде был и остаётся владыка Антоний Сурожский, обладавший различными дарованиями.
Митрополита Антония мы все знали по книгам, по статьям. Мы успели в юности очароваться его статьями. 17-ти или 18-летней девочкой я впервые прочитала в «Журнале московской патриархии» (ЖМП) его статью о молитве. Всё, что до этого нам давал читать отец Анатолий, то, что мы сами читали у святых отцов, было очень высоко, недосягаемо по сосредоточенности, по чистоте состояния. Это был совершенно другой образ мышления, казалось, этого никогда не достичь простому смертному. То, что я прочитала у владыки Антония, ударило в самое сердце, потому что это относилось лично ко мне. И в том растрёпанном состоянии, в каком находится иногда человек, молодой и немолодой, оказывается, можно было всегда найти эту тёплую ниточку — связь с Господом.
В Лондон мне посчастливилось попасть только в 1993 году. Познакомила меня с владыкой Антонием Алёна Кожевникова, которая 13 лет была его секретарём и соавтором передачи «Не хлебом единым» на радио «Свобода». Она и помогла мне приехать в Лондон. Я очень самоуверенная женщина, у меня был полуторалетний сын, я бросила четверых детей, схватила два холста разного формата, пришла к нему и простодушно объявила: «Владыка, дорогой, я очень хочу написать ваш портрет». Это была первая неделя Великого поста. Вы можете себе представить, какими глазами, с каким изумлением смотрел на сумасшедшего художника наш великий дорогой владыка. Это был взгляд царя на своего нищего подданного, который пришёл просить милостыню. Я думаю, что от владыки никто не ушёл не одарённый любовью, в том числе материально. Я получила больше, чем хотела. Два дня мы с ним работали между службами, целиком и полностью. За это время я смогла наметить общие контуры, написать глаза и одну руку. Уехав домой, я месяц не отходила от портрета — заканчивала его по свежей памяти, пока это было во мне. Вторая рука так и осталась незаконченная, потому что уже закончилась моя энергия.
Владыка, конечно, был совершенно удивительным человеком. Мне всегда казалось, что он смотрит не в глаза, а прямо в сердце. Причём всегда смотрит так, как будто отметает все мелочи, всё незначимое, всё, что в нас меняется, то, в чём мы ошибаемся и хотим сами перемен. Владыка как будто бы взращивал тот росточек, который должен вырасти в каждом человеке. Рядом с ним можно было и в храме стоять, не присаживаясь часами долгими, и слушать его. И, конечно, уходить с его служб было очень больно. Мы не раз, не два и не три ездили к владыке с детьми, друзей возили к нему. Но, к сожалению, он жил далековато от нас, и не так много это получалось, как хотелось бы.
— У кого вы сейчас исповедуетесь?
— Мы ходим к разным батюшкам — к кому придётся. Наш духовник — отец Анатолий Яковин — дал нам благословение причащаться никак не реже раза в месяц, очень часто ходить на исповедь к кому угодно, а на генеральную исповедь — к нему. Всю жизнь мы ходили к нему, и он знал про нашу жизнь больше, чем мы сами знали. Отец Алексий говорит: «Приходите на литургию, как на пир к царю. Стоят столы до горизонта, все сидят нарядные, празднуют, музыка, радость, а вы сидите и не вкушаете. Встаёте, говорите Господу „спасибо“ и уходите с литургии». Мы все большей частью так. Мы же не каждую литургию причащаемся, ведь надо готовиться, три дня поститься. Конечно, мы все лентяи. И это живой укор нам.
С супругой Марией
— Как удаётся находить героев для своих работ?
— Когда мы с Сашей уже доучивались, я спросила себя, что мне писать в качестве дипломной работы, чтобы заявить о себе как о художнике, который чему-то хоть чуть-чуть научился. А Саша, когда вернулся из армии, совершенно не хотел заниматься станковой живописью, ни пейзажами, ни портретами. Для него это было недостаточно глубоко. Душа хотела другого. Конечно, отец Анатолий опять направил нас — мягко, ласково, но очень точно. Мне он дал благословение писать уходящую Россию, то есть людей, которые несли на себе эту печать ещё дореволюционной культуры, людей, которые получили образование и впитали в себя атмосферу православной России — то, что в XX веке всячески уничтожалось, выветривалось, выхолащивалось в людях.
Одним из таких дипломных портретов стал портрет 88-летнего Владимира Александровича Зарницына. Это человек из священнического рода. Все в его роду были священники. У него в красном углу стояли иконы XVII века — венчальные иконы его прапрапрародителей. Это совершенно удивительная семья, о которой можно много рассказывать. Общаясь с ней, мы получили удивительную прививку… Мы и сами читали жития святых, и все в мире читают жития святых, но так, как он читал, мы не слышали никогда — ни до, ни после. И на портрете я нарисовала, как он читал нам жития святых: всем своим существом проживая каждое слово. Он принадлежал тексту, был сосредоточен целиком и полностью на смысле слова. Я думаю, что это качество сегодня не просто ушло, оно исчезло. Точно так же, как в иконописи важно абсолютно каждое движение кисти, нет ничего случайного, нет ничего лично привнесённого, а есть именно гимн во славу Божию, во славу Божией Матери, во славу мировой гармонии. Каждое движение должно быть осмыслено. Этот человек показал нам пример, как надо видеть и читать. И уж конечно, говорил он таким удивительным языком, которого сегодня совсем нет.
Он прошёл и Первую, и Вторую мировую войну. Все награды от советского правительства он выбросил в болото, потому что на них были звёзды, а не кресты. Он работал лесничим, чтобы быть независимым и свободным. К великому сожалению, на нём прервался род священников, очень длинная их череда. Его супруга была тоже поповна из рода священников. Это был мир совсем других людей, чем сегодняшний наш мир.
Икона Богородицы «Неупиваемая Чаша»
— Где хранятся экспонаты той выставки? Будет ли возможность увидеть их вновь?
— Вряд ли. Многие иконы люди доставали ради выставки из красных углов. Большинство работ Саши сразу после выставки вернулись в частные собрания, и теперь увидеть некоторые иконы, фрески и мозаики можно либо в его альбомах, либо в православных храмах России, Японии, Америки, Италии, Польши, Индии, Азербайджана, Финляндии, Кипра.
— Почему на афише изображена икона «Неупиваемая Чаша»?
— Среди его работ наиболее известна именно эта икона, ставшая чудотворной благодаря множеству исцелений от пьянства. Молиться в Серпухов едут люди со всей России, желающие по молитвам Пресвятой Богородицы победить этот недуг. Эту икону знают все — верующие и неверующие. Саша, давая интервью, всегда объяснял, что эта икона стала такой популярной именно из-за большой беды русского народа — из-за его любви к излишнему питию. Но название своё «Неупиваемая Чаша» она получила потому, что это канон иконы, где Младенец нарисован в Чаше. Не потому что это «невыпиваемая» чаша, а потому что эта Чаша — вечная. Таинственная Чаша, которая обновляется и существует вечно, всегда, как Причастие, как таинство, которое нам преподал сам Господь. Но, вероятно, первые чудеса происходили именно потому, что люди, увидев такую знаковую Чашу, да ещё Спаситель мира в этой Чаше, припадали со своими скорбями. И она прославилась второй своей практической стороной — исцелением от греха пьянства. В 1993 году эту икону Саша воссоздал только по описаниям, потому что не сохранилось даже фотографии прежней утраченной, уничтоженной большевиками иконы, не осталось ничего. В 1993 году по благословению нашего духовника отца Анатолия Яковина эта икона была пожертвована Сашей в Высоцкий Серпуховской мужской монастырь. С тех пор она милостью Божией прославилась своими чудесами.
— В четырёх книгах-альбомах можно видеть не только иконы и картины, но и фотографии вашей счастливой семьи. Что для тебя семья, дети? И что они значили для Саши?
— Мне не хочется говорить прописные истины, что любовь — это крылья, которые наполняют смыслом и значением всю нашу жизнь, всю нашу работу, которые открывают тайны мироздания. Мы прекрасно всё понимаем, что весь мир, вся вселенная держится только любовью Божией. И вот настолько, насколько человек хочет понять, что это такое, насколько у него распахнуто сердце, безбоязненно, для познания, для осознания. Я думаю, чтобы понять, что такое любовь, надо всегда помнить заповедь «будьте как дети». То есть не бояться ничего, не бояться познания. Мы с Сашей учились любви всю жизнь. И нашим самым прекрасным учителем был, конечно же, наш духовник, к которому мы попали совсем юными.
— Каким отцом был Александр? Или он был всецело погружён в творчество?
— Нет. Мы жили все вместе, и дети с самого рождения, всегда были нашими друзьями. Мы всегда старались передать детям жажду познания этого мира, бесконечный интерес ко всему, что они встречают, уважение к людям, научить их интересоваться и восхищаться. Это одно из основных качеств, которым обладают все мои дети. Но характеры у всех разные. С кем-то рядом «искрит», с кем-то тихо и спокойно, но в основном они интересные люди.
— На прошлогодней выставке трое из них так дружно тебе помогали. Кого из четверых не было там?
— Не было Агнии. Она прилетела в день кончины отца и смогла пробыть в Москве всего сутки, потому что живёт на Кипре, где её ждали три крошечные девчонки, её дочки. Поэтому она очень быстро улетела.
— Какое напутствие им и другим молодым людям ты можешь дать при создании семьи?
— Я думаю, что самым главным напутствием молодой семье должно быть пожелание, которое заключено в трёх простых словах — это терпение, внимательность и нежность, которые никогда не должны иссякнуть. Это ключевые слова. Как бы вы ни сердились, как бы вы ни думали, что не прав ваш муж, друг, но если у вас не иссякает нежность, вы всегда придёте к общей гармонии. Это ключевые понятия в обыденной семейной жизни, наполненной решением бытовых проблемам и всяческих неурядиц, это всё естественно и нормально. Ещё одно моё любимое слово в жизни — это восхищение, не убывающее с годами восхищение другим человеком, его морщинками, его первыми седыми волосами, его блеском глаз, его усталой фигурой, его бесконечно глубокой душой. Многие друзья даже укоряют меня за этот бесконечный восторг. Но только очарованием можно жить. Потому что мир наполнен красотой и очарованием. В любой серый пасмурный день он пронизан любовью Божией, пронизан нашим вниманием и той любовью, которую мы можем стяжать у себя в душе.
Естественно, как в каждой семье, у нас с Сашей бывали и разногласия, иногда большие. Сказывалась и разница характеров, и разница воспитания, и разница представлений о том, что хорошо или не совсем хорошо в данной ситуации. Естественно, всё это было. Разногласия бывают даже у людей, которые согласны друг друга слышать и подстраиваться друг под друга. Но в одной прекрасной книжке написано, что в глазах человека светит тот же самый свет, что и свет далёких звёзд. Вот если об этом помнить, то не страшны седые волосы и новые морщины.
— Кто помогал организовать выставку?
— Благословение делать выставку дал митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл. Он полностью оплатил её организацию, выступил на её открытии и лично курировал её. Она состоялась только по его молитвам, только благодаря его материальной помощи, благодаря его любви к нашей семье. Александр одно время работал в Екатеринбурге, провёл там две выставки. Митрополит Кирилл очень поддержал меня после ухода Саши. Он и стал главным вдохновителем создания выставки. Мы дружим с ним больше 30 лет. Поддерживают меня и другие люди. Спасибо им всем.
Беседовала Ирина Ахундова
