Русский Паисий

От редакции: по благословению архиепископа Евгения на прошедшей неделе в Свято-Троицкой Лавре прошли торжественные мероприятия посвященные двум старцам — схиархимандриту Кириллу (Павлову) и св. Паисию Святогорцу. Предлагаем читателям воспоминания духовного чада отца Кирилла — Игумена Киприана (Ященко)

+ + +

Можно найти много сходства в биографии батюшки и житии преподобного старца Паисия Святогорца: оба прошли войну, оба чудом остались в живых, оба принесли Господу обеты и исполнили их, став духовными вождями греческого и русского народов. Оба подвижника стремились пребывать в затворе, но основной их подвиг состоял в том, чтобы принимать множество людей, оказывая им духовную помощь. Оба скончались мучениками, от тяжких болезней.

Я помню, как отец Кирилл осенью в очередной раз приехал из Крыма — бодрый, он хорошо себя чувствовал. Мы сослужили литургию в Переделкине. Я просил его о встрече с одним человеком, который нуждался в его помощи. Старец сказал:

«Хорошо, я поеду зубы подлечить и, как только вернусь, — приму». На следующий день он поехал лечить зубы. И возникла какая-то непонятная ситуация — его из государственной больницы почему-то повезли в частную клинику, где вырвали множество зубов, и он от этого потерял сознание и впал в кому, в которой, собственно, и пребывал до смерти. Как это могло произойти, как могли не уследить — непонятно. Это было как какое-то покушение. И вот, распрощавшись с батюшкой буквально на несколько дней, мы фактически его больше не слышали. Он перестал говорить, видеть, а потом перестал слышать.

Наместник Троице-Сергиевой Лавры владыка Феогност сказал на панихиде, что отец Кирилл — духовник всей России. Это действительно так. Батюшка говорил, чтобы верующие готовились ко всевозможным испытаниям и скорбям — к этому всё идёт. Но надо, чтобы мы не паниковали, не унывали, не отчаивались. Если Господь попустит какие-то испытания — принять их с радостью, надеждой и спокойствием в душе, что близится Царство Небесное. Батюшка наставлял: заботы века сего не должны закрывать самую существенную заботу всей нашей жизни — озарение души светом Христовым. «Читайте Евангелие, — говорил он, — и всё будет устраиваться по-хорошему».

Батюшка был истинный, может быть, совершенный монах. И он был примером для многих монахов в Лавре и на Афоне и даже, выясняется, духовно окормлял каманских отшельников в последние годы. Отец Кирилл был знаком со многими известными старцами, находя большую радость во встрече с ними. Но мне пришлось быть свидетелем и того, как отец Кирилл не одобрял опыт отчиток и быстрых постригов, отказывая в просьбах о встрече с этим священником.

Я очень благодарен Господу Богу, что мне пришлось послужить с отцом Кириллом практически все литургии, которые он совершал в последние годы в Переделкине. Неожиданно для меня открылась возможность иметь там временную келью, и в воскресные и праздничные дни я был счастлив сослужить батюшке, быть рядом, каяться, советоваться, просто смотреть на старца — это очень укрепляло. И сегодня в трудные моменты жизни, в сложных ситуациях я ставлю себе вопрос о том, как бы поступил отец Кирилл. Его образ жизни является невидимой системой координат в неопределённом духовном пространстве.

Порой батюшка давал благословения, которые удивляли и вдохновляли. Когда я начал служить как священник литургию, то часто возникали ситуации, что после причастия в алтаре предстоящий просил сказать с амвона проповедь — пока он приготавливает Святые Дары. И без подготовки я говорил всё, что знал на тему дневного Евангелия. В определённый момент я спросил о проповеди без подготовки отца Кирилла с уверенностью, что он не благословит дальше такую самодеятельность. Но неожиданно батюшка ответил: «Когда тебя просят сказать слово, ты не сомневайся, говори, Господь поможет. Но сам не напрашивайся». Так сразу стало легко, что около трёх лет почти каждый день я произносил проповеди практически без подготовки на литургии. И когда записывали, расшифровывали, давали почитать, я часто не верил, что так кратко и доходчиво говорю. Но несколько раз, когда на праздники сам напрашивался, язык словно прилипал к гортани, я так путался в смыслах и примерах, что хотелось только одного — побыстрее закончить говорить.

Как-то я взял у батюшки благословение тайно исповедовать свои грехи во время исповеди кающихся, про себя говорить: «Господи, прости и мне этот грех, которым согрешил…»

Батюшка посмеялся, но потом сказал: «Кайся, Господь примет покаяние обоих». Он благословлял служить литургию часто. И каждый день без литургии теперь воспринимался как зря прожитый день.

Самой, наверное, главной чертой отца Кирилла была любовь к людям к Евангелию, молитве и духовным чадам. Ум его плавал в Евангелии, как у древних духовных подвижников и аскетов. Часто на исповеди он давал духовные советы евангельскими словами. Дар рассуждения у батюшки был великий. Он всегда кротко призывал нас только читать Евангелие и не только его хорошо понимать, но главное — применять Евангелие в своей жизни, дабы мотивы наших действий были евангельскими. Сам батюшка был для нас идеальным примером жизни по Евангелию. С ним было невозможно поссориться. Если начинался конфликт или он с чем-то был не согласен, он замолкал, начинал молиться и тихо отходил в сторону.