Большинство фамилий из списка летчиков-асов Великой Отечественной всем хорошо известны. Однако, кроме Покрышкина и Кожедуба, среди советских асов незаслуженно забывают другого мастера воздушного боя, чьей отваге и храбрости могут позавидовать даже самые титулованные и результативные летчики.
Отругать, но наградить
Для того чтобы нарушить приказ, да еще и в условиях войны — нужно иметь не только смелость, но и четко сознавать, что по возвращении тебя может ждать расстрел. Летчика Николая Гулаева от сослуживцев отделяла не только тяга к небу и самолетам, но и своенравный характер. В августе 1942 авиационный полк, в котором служил Гулаев, среди ночи подняли по тревоге. Немецкие бомбардировщики, налетевшие на промышленный район в тылу, нужно было срочно ликвидировать. Опытные советские летчики сели в самолеты. Двигатели десятков машин взревели среди ночи и спустя считаные минуты после сигнала тревоги советские машины летели сквозь мглу на перехват врага. Не имея серьезного летного опыта, молодой советский летчик был лишен возможности совершать боевые вылеты по ночам.
Решение командования в этом случае легко объяснить, ведь потерять строевого летчика в условиях, когда каждый человек и каждая машина на вес золота — значит поставить под удар оборону вверенного объекта. Однако непростой характер Гулаева, который в личном деле летчика отмечали еще инструкторы Сталинградского авиационного училища, вновь дал о себе знать. В нарушение приказа молодой летчик прыгнул в истребитель и дал команду техникам на пуск двигателя. В ту ночь Гулаев совершил невозможное. Без опыта, без поддержки наблюдателей и практически в полной темноте советский летчик «достал» в ночном летнем небе свой первый бомбардировщик. Однако нарушение приказа для Гулаева не закончилось, согласно закону военного времени, — за самовольный вылет молодому парню сначала сделали выговор, а за сбитый немецкий бомбардировщик представили к награде и повысили в звании.
Один против всех
В свой первый неравный бой Гулаев вступил в мае 1943-го. Сложная ситуация и натиск гитлеровских войск в районе Курска требовали от советской авиации не только эффективной штурмовки наземных войск противника, но и уничтожение угрозы с воздуха. Свои бомбардировщики немецкие летчики стерегли согласно всем правилам военной науки — каждое звено бомбардировщиков стерегли летчики на «Мессершмиттах», и уничтожение таких целей даже для опытных летчиков было непростой задачей. Отражая очередной налет вражеской авиации, группа летчиков, в составе которой был Гулаев, вылетела на перехват. Разбив боевые порядки советских летчиков, немецкие истребители отрезали Гулаева от основной группы. Еще через пять минут активного воздушного боя дело могло быть кончено, однако советский летчик не стал выходить из боя, а наоборот — обрушил на немецкую авиацию всю ярость.
Зацепив и отправив в штопор два бомбардировщика, Гулаев развернул свой самолет и приготовился уничтожить третий. Но вместо рокота пулемета раздался звонкий щелчок — истребитель израсходовал весь боекомплект. Не желая уступать небо врагу, Гулаев принимает единственное верное решение — идти на таран. Еще через несколько секунд пылающий немецкий бомбардировщик с оторванным килем загорелся и стал падать. И хотя сам Гулаев пережил столкновение на высокой скорости, его самолет от удара сорвался в штопор. Историки рассказывают, что за Гулаевым, в период его службы в истребительной авиации прочно закрепилось прозвище «заговоренный».
Военный историк Константин Симонов в интервью телеканалу «Звезда» пояснил, что необыкновенное везение советского аса сослуживцы объяснить не могли.
«Взять хотя бы эпизод из боя против истребителей и бомбардировщиков разом. Мастерство мастерством, но какими силами такая задача выполняется? Обычно звеном. А тут один летчик разбил строй, не попался истребителям из боевого охранения и умудрился выполнить поставленную задачу», — сказал он.
В тот день Гулаеву и в самом деле повезло. Свалившийся в штопор после столкновения с последним «Юнкерсом» самолет по всем законам физики должен был похоронить летчика. Однако Гулаев не только успел выпрыгнуть, но и приземлился на «своей» стороне линии фронта. Не получив серьезных травм, советский летчик поспешил в расположение авиаполка, где пересел на исправный самолет и продолжил выдавливать противника из советского неба. В июле 1943-го случился еще один крупный успех советского летчика. Постепенно набирающее опыт боевой работы звено Гулаева командование 27-го авиаполка бросало на наиболее сложные участки фронта. За один день и несколько боевых вылетов звено Гулаева в общей сложности уничтожило до 20 вражеских самолетов, не дав бомбардировщикам противника добраться до цели и нанести удар. В конце сентября замкомэска 27-го истребительного авиаполка Николай Дмитриевич Гулаев за проявленное мужество и отвагу был удостоен звания Героя Советского Союза, а еще через год был назначен командиром эскадрильи.
Летчик до мозга костей
Справедливости ради стоит отметить, что хотя Кожедубу и Покрышкину удалось «настрелять» больше фрицев, чем коллегам по истребительной авиации, на выполнение поставленной задачи первые в списке советских летчиков-асов потратили большое количество времени и боевых вылетов совершали больше остальных. Николай Гулаев вторую звезду Героя Советского Союза получил с рекордным для истребительной авиации показателем — 42 воздушных боя и 42 сбитых истребителя. В одном из воздушных боев самолет Гулаева был серьезно поврежден, а сам летчик был сильно ранен в правую руку. Рискуя умереть от потери крови, Николай Гулаев не стал садиться на территории, занятой противником, и тянул машину на свой аэродром. Сбив последний самолет противника в 1944-м Николай Гулаев решением командования был направлен на учебу в Военно-воздушную академию.
Гулаев (справа) с Покрышкиным (второй слева) и другими летчиками на Красной площади
Именно такие, выдающиеся, неординарные, способные бить врага почти без раздумий, но с умением, летчики стали командирами и основой Военно-воздушных сил и войск ПВО после войны. Подводя итоги боевой работы Гулаева за время войны, штабные работники выяснили, что на 57 сбитых самолетов противника советский летчик-ас потратил 69 боевых вылетов. Историки отмечают, что воздушных побед, записанных на имя Гулаева, могло быть и больше. Советский летчик-снайпер за славой и количеством сбитых самолетов не гнался, хотя за каждого сбитого «фрица» летчикам щедро платили. Многие воздушные победы Николай Гулаев записывал на своих ведомых, сознательно делясь с друзьями достигнутым результатом. Дважды Герой Советского Союза послужил стране и во время войны и после ее завершения. Уже в звании генерал-полковника он командовал войсками ПВО во Ржеве, был командиром 133-й истребительной дивизии, а также 10-й армии ПВО, дислоцированной в Архангельске.
http://matveychev-oleg.livejournal.com/4 812 414.html
