Священномученики Василий Покровский и Емилиан Киреев

Протоиерей Василий Покровский родился 16 декабря 1879 года в селе Баевка Сенгилеевского уезда Симбирской губернии в семье протоиерея Андрея Покровского. Василий окончил курс в Симбирской Духовной Семинарии по второму разряду и в 1903 году был рукоположен во диакона к церкви села Алово Алатырского уезда Симбирской губернии. В том же году он был рукоположен во священника и стал служить селн Архангельское Карсунского уезда той же губернии. В 1904 году отец Василий был перемещён в храм села Дады Ардатовского уезда Симбирской губернии, а в 1912 — в село Андреевка того же уезда. В 1917 году он был назначен в храм села Промзино Алатырского уезда.

Василий Андреевич Покровский с супругой

В 1929 году за неуплату налогов отец Василий был осуждён к 2 годам лишения свободы и отбыл весь срок наказания. С 1938 года он служил настоятелем полевой церкви города Алатырь, где служил и священник Емилиан Киреев. В 1940 году оба священника были арестованы за неуплату налогов и по статье 24-ой и приговорены к 6-ти месяцам исправительно-трудовых работ, но затем были оправданы.

В 1941 году власти города Алатырь вознамеривались любыми средствами закрыть последний храм в городе. Непомерный налог, начисленный на священников, который они не смогли уплатить, послужил поводом для закрытия храма.

Семья священника Василия Покровского

За этим последовал и арест самих священников. 24 июля состоялся обыск в доме отца Василия и его арест. 25 июля состоялся первый допрос, 3 августа — второй допрос, на котором он объяснял, что «священнослужителей полевой церкви обложили непосильным налогом, тогда они попросили верующих помочь собрать деньги. Несмотря на сбор денег, они налог, начисленный за 1941 год уплатить не смогли. До сих пор они должны Горфинотделу более 300 тысяч рублей».

4 августа состоялся третий допрос, на котором следователь спрашивал:

— Вы обвиняетесь в том, что в течении ряда лет систематически проводили среди верующих граждан совместно с попом Киреевым организованную контрреволюционную антисоветскую агитацию против мероприятий партии ВКП (б) и советского правительства, призывали верующих не вступать в колхозы, то есть в преступлении предусмотренном по статье 58 пункты 10, 11 УК РСФСР. Вы признаёте себя в этом виновным?

Отец Василий виновным себя в этом не признал, а признал себя виновным в том, что когда Алытырский горфинотдел обложил его непосильным налогом за 1940 год, то он говорил об этом и писал жалобу.

Фото из дела. 1941 г

Далее следователь спросил:

— Расскажите какие проповеди в полевой церкви среди верующих граждан вы в мае 1940 года говорили?

— Никаких проповедей я не говорил, а лишь только всегда при исповеди верующих в церкви говорил: «Некоторые говорят, что нет Бога, но у каждого из вас есть голова и разум и по мере возможности разбирайтесь — кто говорит правду, а кто неправду». Дальше, ввиду роптания верующих на советскую власть я им говорил: «Знайте, что недовольство властью является грехом, поэтому какая бы власть не была — она является от Бога и поэтому всякой власти надо подчиняться». Кроме того я на исповедях верующим говорил: «Скажите, веруете ли вы в Бога Господа Иисуса Христа и повторяйте за мной — веруем». Что они и делали. Больше я никаких призываний и проповедей в церкви не говорил.

В декабре 1940 года в полевой церкви я верующим объявил: кто желает причащаться, тот пусть слушает молитву перед исповедью. Я сказал: «Кто верует в Бога Иисуса Христа кайтесь в своих грехах. Помните, верующие, что многие говорят о том, что Бога нет, что нет Матери Божией и нет никаких угодников. Заблудились эти люди, они даже позволяют ругать Бога и святых апостолов. Не верьте никому — это такие люди, которые всё лгут. Не поддавайтесь соблазну этих врагов и диаволов. Они везде и всюду говорят против Бога, против Святой Церкви, которая нас воспитывает духовной жизнью и ведёт ко спасению души».

Это мы проповедовали о загробной жизни, как желанной цели нашего земного существования, по своим религиозным убеждениям.

Священномученик Емилиан Киреев родился 31 июня 1903 года в селе Кузьминки Ардатовского уезда Симбирской губернии в семье крестьянина Алексея Киреева. Емельян был шестым ребёнком. В раннем детстве он, бывало, ходил по огороду и махал лаптем, как будто кадилом. С возрастом он всё более приобщался к церковной службе и часто ходил в храм.

Когда Емельяну исполнилось восемнадцать лет, отец его решил женить на дочери крестьянина, жившего в соседнем селе Саврасово, Прасковье. Емельян, мысли которого всё более склонялись к монашеству, не хотел жениться, переживал и плакал, но отец был неумолим. Прасковье также не понравился её жених, который показался ей слишком молчаливым и серьёзным, и она попыталась отказаться от замужества. Но сестра её хлопнула ладонью по столу и заявила: «Если за него не пойдёшь, то нет тебе больше никакого жениха».

После свадьбы Емельян упросил жену, чтобы она отпустила его в монастырь. Та согласилась, и он ушёл. Утром пришли, спросили Прасковью, где муж её, но она ответила, что не знает. Мать Прасковьи потребовала, чтобы та пошла вместе с ней к блаженной Насте в село Урусово. Блаженная сказала Прасковье: «Ты не отчаивайся, вернётся муж, только ты не вздумай замуж выйти!» На обратном пути она стала думать: «Чего, говорит, замуж выйти? С ума что ли я сошла — замуж идти? Что, девок что ли не хватает?» А на другой день, когда пришли Прасковью сватать, вспомнились слова блаженной.

через год монастырь, где жил Емельян, закрыли, и он вернулся домой и стал трудиться в своём хозяйстве. В 1928 году Емельян уехал в город Алатырь, где стал проходить в храме послушание псаломщика и готовиться к рукоположению во диакона. Но в селе узнали, что он стал служить в церкви, и его племянник, председатель колхоза, донёс на Емельяна в НКВД. В 1929 году, когда пришли арестовывать Емельяна, его не было дома. Тогда, скрываясь от ареста, они с женой уехали в Восточный Казахстан к брату Емельяна.

Здесь Емельян устроился псаломщиком в село Еловка, недалеко от города Барнаул на Алтае. В 1930 году Емельян Алексеевич был рукоположен во диакона. Но жена брата не пожелала терпеть родню и потребовала, чтобы они уехали. К этому времени положение семьи Емельяна Алексеевича стало нелёгким, средств для жизни не хватало и они голодали. От голода тяжело заболела дочь Анастасия, и он стал молиться, чтобы Господь забрал её к Себе, но девочка поправилась. Когда Киреевы отправились в обратный путь на родину, у них украли все деньги, и Емельян Алексеевич предложил вернуться к брату, но Прасковья категорически отказалась. Одна добрая женщина позвала их в местный совхоз. Здесь Емельян устроился работать конюхом. Условия жизни оказались очень суровыми — на месяц всей семье выдавалось всего лишь несколько килограммов муки, и они стали голодать. Вскоре им из дома выслали деньги на дорогу, и они вернулись на родину.

В 1932 году в городе Алатырь диакон Емилиан епископом Чебоксарским Памфилом (Лясковским) был рукоположен во священника. храма села Любимовка, с 1935 года — села Ичиксы и с 1936 — села Ахматово Алатырского района. Храмы в то время закрывались властями поочерёдно. Последним местом его служения стал храм первомученика архидиакона Стефана на окраине города Алатыря, называвшийся полевым. Он остался в то время единственным действующим в городе. Служил здесь отец Емилиан вместе со священником Василием Покровским и диаконом Феодором Тарентиновым - секретным сотрудником НКВД. Отец Емилиан ревностно исполнял все молитвенные правила и чинопоследования, всё, что входило в круг его обязанностей, и очень строго постился. От Великого Четверга до светлого Христова Воскресения он не ел ничего. Молился он большей частью ночью.

Его старшая дочь Анастасия рассказывала: «Однажды отец молился ночью на коленях, и вот слышим, что у нас отдирают доски на чердаке и вот-вот войдут к нам. Все испугались, а он как стоял на молитве, так и остался. А утром посмотрели — на чердаке всё было в порядке». А однажды, когда он молился, домашние его услышали, что к их дому подъехали на лошадях, остановились и разговаривают. А отец Емилиан не обратил на это ни малейшего внимания и продолжал молиться. Утром домашние вышли на крыльцо, но никаких следов не было видно, повсюду лежал нетронутый снег.

Будучи ревностным молитвенником, он был и ревностным исполнителем заповедей Христовых. Отец Емилиан любил всех без лицеприятия — и богатых, и нищих, он помогал всем, всякого старался утешить, плакал с плачущими и радовался с радующимися. Нищелюбие и страннолюбие отца Емилиана были беспредельны — он подавал всем нищим, каких встречал, и привечал всех странников, какие к нему приходили.

Все годы своего служения священником отец Емилиан подвергался преследованиям властей. Его часто вызывали в районное отделение НКВД и здесь подолгу допрашивали. На допросах батюшку то пугали разными преследованиями и карами, если он не откажется от священства, то высмеивали и стыдили за то, что он такой молодой и не хочет работать, а вместо этого обманывает народ и этим зарабатывает деньги. Сотрудники НКВД предлагали ему написать заявление, что Бога нет и религия — это обман. В обмен на это ему предлагали хорошую работу и зарплату. Но на все подобные уговоры отец Емилиан неизменно отвечал: «Хоть сейчас меня забирайте, но от Бога я никогда не откажусь».

Когда он шёл на эти встречи, то всегда был готов к аресту и брал с собой мешочек с сухарями, который оставлял дочери Анастасии, сопровождавшей его во время этих визитов в НКВД. Однажды, поздно вечером, когда в приёмной почти никого не осталось, сотрудник НКВД спросил зачем она здесь. Отец Емилиан ответил, что это его дочь, и она пришла вместе с ним. Тот попытался её прогнать, но Анастасия громко заплакала, и нквдэшник отступился от неё.

Накануне ареста отец Емилиан чувствовал необъяснимую скорбь. Дочь Настя была у родни в деревне и, желая унять скорбь, священник попросил матушку привезти любимую дочку, но скорбь не проходила. Тогда он поехал к знакомому старику на пасеку где-то за рекой Сурой, а вскоре явились в дом сотрудники НКВД арестовывать священника. Матушка сказала куда ушёл муж и, произведя обыск и оставив засаду в доме — в штатской одежде, сотрудники поехали искать священника. Если кто-то приходил разрешалось говорить с ними только при сотрудниках НКВД. И так продолжалось 2−3 суток. Матушка слегла от переживаний и вся атмосфера в доме была крайне напряженной. Когда арестовали отца Емилиана, то сотрудники покинули дом.

Священник Емилиан был арестован 25 июля 1941 года и в тот же день допрошен. Следующие допросы отца Емилиана состоялись 3, 4 и 9 августа.

На допросе 4 августа следователь спрашивал:

— Вы в марте 1939 года в полевой церкви среди верующих открыто высказывали: безбожники погибнут и они достойны гиены огненной, — скажите, вы признаёте это?

— Нет, не признаю, я так среди верующих не говорил. Я говорил, как мы, христиане, должны исповедовать истинную веру и любить друг друга. Не завидовать, не красть, не обманывать и никого не обижать. Верить в Бога Иисуса Христа, соблюдать посты по закону Божию, не желать ближнему, что самому не нравиться. Соблюдать праздничные воскресные дни, в которые трудом заниматься грешно. Почитать дни среду и пятницу, как постные дни, не есть мясной пищи. Больше я ничего не говорил.

— В марте месяце 1939 года, проявляя среди монашек своё недовольство против соввласти, говорили: я избранник Божий, поэтому я и служу, и меня арестовать никто не может. Вы подтверждаете это?

— Нет, не подтверждаю, я этого не говорил, так как я всё время ожидал ареста, в порядке очереди, потому что всех служителей культа уже арестовали.

— В апреле 1941 года во время производства описи имущества в вашем доме работниками ГОРФО, что вы сказали им, когда было обнаружено ими 4 буханки хлеба?

— Я в то время работникам ГОРФО сказал, что этот хлеб принадлежит квартиранту, к тому же я проявляя своё недовольство работникам ГОРФО, сказал: Будет вам шкуру драть с рабочих, дёрните уж с попов. Вот в этом я признаю себя виновным".

Один из свидетелей показал: «Хорошо помню, в последних числах января 1941 года, кода принесли извещение об уплате налога попам Покровскому и Кирееву, в это время Покровский в церкви заявил: «Я от службы отказываюсь, потому что эти коммунисты наложили непосильный налог». Тогда Киреев среди присутствующих граждан верующих со злобой во всеуслышание сказал: «Граждане, так и так нас посадят в тюрьму, пусть меня возьмут из алтаря, арестуют прямо у престола, но я буду служить до конца». Киреев этими словами возбудил у верующих гнев против советской власти и они плакали, не желая расставаться с церковью и с попами Покровским и Киреевым. Верующие после этого заявили: «Служите батюшки мы вас поддержим и будем за вас хлопотать, чтобы с вас налоги сложили». Другой свидетель показывал: «Поп Покровский говорил: «Граждане верующие, на нас наложило Горфо непосильный налог, поддержите нас, а то мы от службы в церкви отказываемся. Верующие в это время плакали и просили Покровского и Киреева продолжать службу в церкви. В это время поп Киреев говорил: «Несмотря на то, что на нас наложили непосильный налог, я согласен продолжать дальше службу, потому что, будем мы служить или не будем служить, всё равно мы будем наказаны — такое время сейчас пришло, так сказано в писании Божием».

Одна из свидетельниц в отношении Покровского и Киреева показывала: «В церкви при исповеди всегда проповеди говорили: „Нужно держаться веры Христовой, она спасёт от всяких бед и скорбей и душа ваша не погибнет, а будет обитать в Царствии Небесном“. Потом поп Покровский, возвышая голос громко говорил: „Никого не слушайте, что нет Бога, Бог на небесах и вездесущ, на всяком месте, всё видит и всё ведает“. В это время масса криком ему ответила: „Веруем, батюшка“. На это Покровский сказал: „Веруйте, крепко веруйте в Матерь Божию и во всех святых“. В феврале 1941 года поп Покровский на поданное ему извещение о налоге на 9 тысяч рублей выразился так: „Эх, перед концом что ли они бесятся“».

11 сентября был арестован еще один обвиняемый по этому делу — Иван Подрезов, инвалид-пенсионер, живший подаяниями прихожан полевой церкви. 21 сентября на допросе он дал показания, что священники Покровский и Киреев являются руководителями контрреволюционной организации. Также в качестве лжесвидетелей выступили бывший священник Сергиевский, пятнадцатилетний юноша Махлай, посещавший богослужения в полевой церкви, староста церкви Ворожейкина и некоторые другие, которые дали показания об антисоветской деятельности священников. Были проведены очные ставки между обвиняемыми священниками и свидетелями.

Обвиняемый Подрезов, ранее давший показания об антисоветской деятельности священников, на очной ставке с отцом Емелианом Киреевым отказался от своих показаний и заявил: «Так сказано в писании Божием, что мы должны пострадать за Христа, и пусть я буду страдать, а их — Киреева и Покровского освободите. Я отказываюсь от своих показаний в части того, что Киреев и Покровский являются руководителями контрреволюционной организации».

23 сентября следствие было окончено. 10 октября было предъявлено обвинительное заключение по статье 58−10 часть 2 и 58−11. 18 октября Судебная Коллегия по уголовным делам определила обвинительное заключение утвердить и на 30 октября было назначено судебное заседание. В назначенный день открылся суд, на котором подсудимые священники мужественно отрицали обвинения в антисоветской агитации. Прокурор просил суд приговорить Покровского и Киреева к 10 годам лишения свободы. Адвокат просил в отношении Покровского и Киреева вынести мягкий, справедливый приговор. Обвиняемым было предоставлено последнее слово, в котором они просили вынести справедливый приговор.

На судебном заседании присутствовала супруга отца Емилиана с тремя детьми. Во время удаления судей на совещание им разрешили попрощаться с отцом, который поделился своими скорбями с родными. Он рассказал, что посадили его в камеру с отпетыми бандитами, которые издевались над ним — отобрали передачу с едой и кирзовым сапогом разбили голову.

После совещания суд приговорил cвященников Василия Покровского и Емилиана Киреева к высшей мере наказания — расстрелу. Такой же приговор был вынесен и отказавшемуся от показаний против них Подрезову. Приговорённые священники подали совместную кассационную жалобу в Верховный Суд РСФСР о пересмотре приговора, но получили отказ.

По свидетельству одного из конвоиров священники Василий Покровский и Емилиан Киреев были расстреляны на правой стороне реки Суры, недалеко от города Алатырь, вечером 26 декабря 1941 года.

Священномученики Василий и Емилиан прославлены в лике святых новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13−16 августа 2000 г. Священномученик Емилиан определением Священного Синода от 6 октября 2003 г., священномученик Василий — от 27 декабря 2007 г.

В 2009 году останки священномучеников Василия Покровского и Емилиана Киреева были обретены в результате раскопок, проведённых по инициативе Епархиальной комиссии по канонизации святых Чувашской епархии. После проведения экспертизы их честные главы были отделены и благоговейно сохраняются.

По материалам, подготовленным иеродьяконом Иосифом (Ключниковым).