 |
| Православие.Ru | Виктор Лега | 05.05.2016 |
Как была сформулирована популярная в западном богословии «юридическая теория искупления»? Кто первым привел онтологическое доказательство бытия Бога и в чем его суть? И почему, опираясь на понятие, например, о Деде Морозе, нельзя с помощью онтологического аргумента доказать существование этого сказочного персонажа?
Ансельм Кентерберийский. Витраж. XIX в
Первым действительно крупным богословом и философом эпохи схоластики принято называть Ансельма, архиепископа Кентерберийского. Он известен не только как святой Католической церкви, но и как автор так называемой «юридической теории искупления», принятой Католической церковью, а также и некоторыми православными богословами.
«Второй Августин»
Ансельм Кентерберийский (1033−1109) родился в небольшом итальянском городке Аоста. После смерти матери он покинул родные места, несколько лет странствовал; попав на север Франции, в Нормандию, остался здесь, поступив в бенедиктинский Бекский монастырь. Бенедиктинский монашеский орден в Католической церкви известен как орден с довольно строгим монашеским уставом. Девиз этого ордена: «Трудись и молись». Так что выбор монастыря уже говорит о духовных склонностях Ансельма. Возможно, на выбор повлиял и тот факт, что в середине XI века Ланфранк, бывший тогда настоятелем монастыря, основал в нем знаменитую монастырскую школу, в которой Ансельм обучался семи свободным наукам.
В 1078 году он становится аббатом — настоятелем Бекского монастыря, а в 1093 году его назначают в Кентербери епископом — после кончины Ланфранка, более 20 лет возглавлявшего эту кафедру. Ансельм противился назначению на Кентерберийскую кафедру: тихая жизнь в монастыре, где он мог предаваться богословским и философским трудам, ему нравилась больше. Но пришлось подчиниться и отправиться в Англию.
Кстати, сам выбор Ансельма на эту кафедру свидетельствует об огромном авторитете, который он к этому времени уже имел. К нему даже прилепилось прозвище «Второй Августин». Действительно, Ансельм следовал этому великому отцу Церкви, не изобретая ничего нового, стараясь найти правильную, догматически выверенную истину в работах блаженного Августина. А, как мы помним, блаженный Августин сам часто сомневался, менял свою точку зрения. Но поскольку Августин был одним из величайших отцов Церкви и для Западной церкви наиболее авторитетным, выработка четкого богословского мнения по каждому вопросу была насущной необходимостью.
<]6ߞ♨ ئ{^:~^,j+rmr^֥ z{^>
Ансельм пишет ряд работ, посвященных свободе воли: «О свободе выбора», «О согласии предведения, предопределения и благодати Божией со свободой выбора», «О воле», «О воле Божией»; среди других работ — «Об истине», «О Троице» и др. В знаменитой работе «Почему Бог стал человеком» Ансельм предлагает свою известную «юридическую теорию искупления». С точки зрения философской — хотя, я думаю, сам Ансельм очень удивился бы, если бы узнал, что его труды и взгляды разбирают в курсе истории философии, — наиболее интересны работы «Монолог» («Monologion») и «Прибавление к Монологу» («Proslogion»). Работы эти настолько знамениты, что часто их названия даже не переводят. Особенно интересен «Прослогион».
Боговоплощение как извинение перед Самим Собой
Несколько слов о «юридической теории искупления». Многим христианам Ансельм известен именно как автор этой точки зрения.
Вопрос стоит так, как он обозначен в заглавии работы: почему Бог стал человеком? В чем была необходимость вочеловечивания Бога, Его смерти и Его воскресения? И тут мы должны вспомнить о первородном грехе, который, как известно, состоял в том, что Адам и Ева ослушались Бога — говоря словами Ансельма, «нанесли Богу оскорбление». А оскорбление требует извинения. На светском, бытовом примере Ансельм объясняет это так: если некто украл что-либо, то «недостаточно только лишь вернуть украденное: за нанесенное оскорбление вернуть должно больше, чем было похищено. Так, если кто-либо повредит здоровью другого, то недостаточно, чтобы он лишь восстановил здоровье — необходимо еще и некое возмещение за оскорбление, причинившее страдания». Если оскорбление было нанесено Богу, то извинение, сатисфакция должна быть бесконечной. И поэтому ситуация получается патовая: никто из людей, даже всё человечество вместе взятое, не может принести это извинение. Но Бог хочет простить человека. Как же быть? Как это невозможное, бесконечное извинение человечества все-таки принести? Выход такой: только Бог может Сам Себя простить, но так как простить нужно человечество, Бог становится Человеком, чтобы от лица человечества принести это извинение. Но тогда Он должен быть не просто Человеком, а Богочеловеком. И вот, будучи Богочеловеком, Он приносит от имени человечества бесконечное извинение перед Собой. Вот такая, действительно, юридическая теория, потому что здесь мы оперируем юридическими терминами: преступление — наказание, извинение — воздаяние и проч. Кому-то эта теория нравится, кто-то видит в ней чрезмерный юридизм: Бог оказывается в рамках Им же Самим установленных норм, требований, как будто закон выше Божественной любви. Как видим, вопрос сложный. Но эта теория принята, и автор ее — Ансельм.
«Верую, дабы уразуметь»
Бекский монастырь в Нормандии
Более философские вопросы затронуты Ансельмом в работах «Монологион» и «Прослогион». Говорят, что они были написаны для монахов Бекского монастыря, которые просили своего настоятеля укрепить их веру, чтобы никаких сомнений в бытии Бога у них не было. И в начале «Прослогиона» Ансельм даже как бы просит прощения у Бога: «Не ищу, Господи, веры, ибо я не разуметь ищу, дабы уверовать, но верую, дабы уразуметь. Верую ведь и в то, что если не уверую, не уразумею», — вот таким несколько сложноватым языком Ансельм выражает простую мысль: вера его прочна, несомненна. Не надо думать, что он сомневается в вере и пытается какими-то разумными доводами убедить себя в бытии Бога. Нет, он верит. Но он хочет понять свою веру: «верую, чтобы уразуметь» или «верую, чтобы понимать» — эта формула часто называется классической формулой, выражающей и августиновскую в том числе позицию по поводу отношения веры и разума. Вера первична, а разум помогает нам понять веру — истину, в которую мы верим.
В работе «Монологион» Ансельм предлагает различные аргументы в доказательство бытия Бога, которые мы уже встречали в античной философии, в святоотеческой мысли — это доказательства от наблюдения за внешним материальным миром. Прежде всего назовем доказательство от степеней совершенства: мы постоянно видим в нашем мире некоторые предметы, которые нам могут показаться более или менее красивыми. Но если я сравниваю красоту одного или другого предмета, значит, в моем уме есть представление о некотором идеале красоты. Также и когда я сравниваю нескольких людей по степени их ума, доброты, естественно предположить, что в моем уме есть представление о некотором идеальном уме, об идеальной доброте, — если бы этого не было, мы бы не могли сравнивать. Следовательно, существует абсолютная красота, абсолютное благо, абсолютный ум, абсолютная истина, которые есть Бог.
Однако видно, что Ансельма этот аргумент несколько смущает и кажется ему не совсем убедительным. Он не объясняет почему — я могу только догадаться: аргумент этот очень субъективный. Потому что кому-то нечто может казаться некрасивым, а мне это кажется совершенным — и у нас выстраиваются разные степени совершенства. А кто-то, может быть, вообще скептик и утверждает: нет вообще никакой красоты, никакой доброты. А если я слепец, то просто не вижу этот материальный мир, его красоту и порядок. Что же, для скептика, инвалида закрыты все пути к Богу? — Разумеется, нет. И Ансельм ищет такое доказательство, которое могло бы быть действенным для любого человека.
Может ли не существовать Тот, Кто не может не существовать?
А любой человек обладает разумом, поэтому должно быть такое рассуждение, которое опирается только на доводы разума. Это тот аргумент, который впоследствии И. Кант назовет онтологическим (от слова «онтология» — учение о бытии). Ансельм сформулировал его в работе «Прослогион». Он излагает его достаточно коротко и сложным языком, но мне, чтобы объяснить его суть, понадобится несколько больше времени и слов и более простой язык.
Ансельм начинает с первого стиха 13-го псалма: «Сказал безумец в сердце своем: „Нет Бога“». В псалме не может быть лишних слов. Там не говорится, допустим: «Сказал некий человек: „Нет Бога“», — там говорится: «Сказал безумец». Если псалмопевец употребляет именно это слово — «безумец», то, — делает вывод Ансельм, — во фразе «Бога нет» заложено безумство и такие слова может сказать только сумасшедший. А кто такой сумасшедший? — спросим мы. Наверное, это человек, который на полном серьезе заявляет какую-нибудь чушь. Скажем, если я буду говорить, что квадрат круглый, и предъявлять какие-нибудь математические доказательства для этого, наверное, это будет свидетельствовать о том, что я не в своем уме. Потому что квадрат не может быть круглым. Поэтому в самой фразе «Бога нет» мы должны найти это же самое противоречие, абсурд.
Слово «Бог понятно каждому человеку. Поэтому атеист на вопрос: «Существует ли Бог?» — сразу дает ответ: «Бога нет». Он не спрашивает: «А что такое Бог?» или «А Кто такой Бог?» — ему это слово — «Бог» — сразу понятно. Вот на это как раз и опирается Ансельм — на ясность или, как бы мы сказали платоновским языком — врожденность понятия Бога для каждого человека. Каждый человек, заявляет Ансельм, под словом «Бог» имеет в виду одно и то же: Бог — это то, больше чего ничто нельзя помыслить. Но тогда получается парадокс: если в уме любого человека, даже атеиста, понятие Бога, понятие о том, больше чего ничто нельзя помыслить, есть, но Самого Бога при этом нет, то я ведь тогда могу помыслить нечто большее, то есть существующее помимо того, что есть в моем уме, и тогда получается, что Бог, Который есть только в моем уме, может быть больше, если Он будет реально существовать. Но не может быть Бог больше Самого Себя — Бог и так есть то, больше чего ничто нельзя помыслить. И поэтому Ансельм делает вывод: «Ведь если то, более чего ничто нельзя помыслить, может быть помыслено как-то, чего нет, из этого следует, будто бы то самое, более чего ничего нельзя помыслить, не есть то, более чего ничего нельзя помыслить, — а это явное противоречие». То есть Бог не может не существовать. Так что даже Его не-бытия и помыслить невозможно: Он не просто существует — Он не может не существовать. Вот в этом смысл онтологического доказательства бытия Бога.
Оно вызывает у человека, который впервые с ним знакомится, некоторое недоумение: или это какая-то софистическая уловка, или схоластическая премудрость, или здесь сокрыта какая-то грубая ошибка. Но это доказательство будет действительно очень популярным. Есть знаменитый учебник по истории западной философии, написанный в ХХ веке известным британским математиком и философом Бертраном Расселом, знаменитым также еще и тем, что он ярый атеист. Так вот, меня поразили в свое время слова, которые он написал перед тем, как перейти к изложению онтологического доказательства. Он пишет: «Ясно, что доказательство с такой славной историей достойно уважения независимо от того, состоятельно оно или нет». Рассел, как атеист, убежден, что оно ложно, но красота и логичность этого аргумента вынуждают его написать такие слова.
Это доказательство будет многими потом опровергаться, например, Фомой Аквинским, Кантом. У него будут знаменитые сторонники: Декарт, Спиноза, Лейбниц, Гегель и даже великий математик XX века Курт Гёдель. Огромную популярность это доказательство получит в русской богословской мысли: так, заведующий кафедрой философии Московской духовной академии протоиерей Феодор Голубинский напишет: «Довод истины бытия Божия, выводимый из идеи о Существе бесконечно-совершенном, превосходнее, полнее других». Почему? — Я думаю, мы с этим разберемся в наших последующих беседах.
Почему Бог — есть, а Деда Мороза — нет
Этот аргумент Ансельма не всем пришелся по душе и по уму. И один из монахов, по имени Гаунило, даже написал письмо Ансельму — оно известно под названием «В защиту безумца», — в котором после многочисленных извинений и уверений в искренности своей христианской веры все-таки пишет, что логика безумца ему нравится больше, чем логика уважаемого Ансельма. Дело в том, что Гаунило четко замечает суть этого аргумента: для доказательства бытия Бога нам достаточно иметь в уме только понятие Бога. То есть ядро этого доказательства — переход от понятия о Боге к бытию Бога. Гаунило расширяет применение этой посылки и говорит: значит, тогда можно доказать существование любой вещи, исходя только из понятия о ней. Допустим, в моем уме есть понятие об островах блаженных. Так что же, — спрашивает Гаунило, — острова блаженных существуют? Разумеется, нет.
Ансельм ответил Гаунило, что тот не замечает разницы между двумя понятиями, двумя видами мышления: адекватным и символическим — мы бы сегодня говорили о логическом мышлении и воображении: адекватному соответствует научное, логическое мышление, а символическому — фантазия, воображение. Острова блаженных я представил в своем уме — у меня хорошая фантазия, я могу предположить, что, возможно, такие острова есть. Но ни указать их географическое положение, ни объяснить, в чем именно состоит блаженство людей, которые там обитают, я не могу. Я не могу сказать, какой там климат, какой политический строй, какова продолжительность жизни этих людей и проч. Да и понятие о блаженстве у каждого человека свое. Так что это фантазия. Это символическое мышление.
А доказательство может работать только в области адекватного или, как бы мы сказали сегодня, научного мышления. С тем, что Бог — это то, больше чего ничто нельзя помыслить, согласны все, и поэтому именно только из этого, так сказать, определения (конечно, Ансельм понимает, что это не определение, это некоторое описание) и вытекает существование Бога. То есть аргумент этот действует только для доказательства бытия Бога. Ни для доказательства существования островов блаженных, ни для, как иронизируют некоторые не очень умные атеисты, доказательства существования Деда Мороза, Бабы Яги и чего угодно — да мало ли, какое понятие в моем уме есть! — оно не применимо. Ансельм четко объясняет: оно годится только для доказательства существования Бога, потому что только из этого выражения: «Бог есть то, больше чего ничто нельзя помыслить», — и вытекает Его существование.
