Генерал от кавалерии П.К. Ренненкампф

От редакции. Сегодня день памяти генерал-адъютанта, генерала от кавалерии, Георгиевского кавалера Павла фон Ренненкампфа, зверски убитого большевиками в Таганроге 1 апреля 1918 года. Предлагаем читателям РЛ рассказ из готовящейся к изданию в серии «Белые войны» книги «Генерал Ренненкампф».

+ + +

О генерале Ренненкампфе уже много писалось в военных журналах и этот мой очерк не является каким-нибудь исследовательским трудом, а просто воспоминаниями о моих с ним встречах. В бытность мою юнкером Виленского военного училища, когда генерал Ренненкампф был Командующим войсками Виленского военного округа, юнкеров часто приглашали на балы в институт, в женские гимназии и также, по выбору Начальника училища, в гарнизонное собрание. Приходилось бывать там и мне. Не скажу, чтобы юнкера чувствовали себя на балах в Гарнизонном собрании очень уверенно: были мы все-таки «нижними чинами», а окружали нас там генералы и множество офицеров Виленского гарнизона. Неловкость эта, правда, скоро проходила, так как сам генерал Ренненкампф и его супруга, если не ошибаюсь — Вера Николаевна, бывавшие на этих балах, всегда подзывали юнкеров к себе и очень мило и ободряюще с нами беседовали. Супруга генерала Ренненкампфа была председательницей Общества «Голубого Креста», и вечера в Гарнизонном собрании часто устраивались с благотворительной целью, в пользу этого Общества. Это было еще одной причиной, почему юнкера не особенно любили их посещать: лотереи, киоски, в которых продавались разные вещицы, и прочие неизбежные расходы значительно превышали возможности юнкерских кошельков. Из дому получали мы по З-5 рублей в месяц, — а училищное начальство даже косо смотрело на юнкеров, получавших большую сумму денег, — и такие «доходы», конечно, не позволяли нам больших трат. Иногда на таких балах выручал нас сам начальник училища, генерал Адамович. Он подходил к нам, спрашивал, веселимся ли мы и, видя смущенные наши лица, часто протягивал трех- или пятирублевую бумажку, говоря: «Вот вам — на всех! Гуляйте!»

Приглашали нас, конечно, главным образом как танцоров, ибо кавалеров всегда не хватало.

По окончании училища я вышел в один из полков, стоявших в Вильно и, будучи офицером, мне приходилось встречаться с генералом Ренненкампфом ещё чаще. Однажды на главной улице города, Георгиевском проспекте, один безоружный офицер был вынужден спасаться бегством от угрожавшего ему скопления прохожих. Офицер этот был уволен в запас, а генерал Ренненкампф отдал распоряжение, чтобы все офицеры, находясь вне дома, имели бы при себе для самозащиты револьвер. В дальнейшем, встречая офицера на улице, генерал Ренненкампф часто сам проверял исполнение этого приказа, и отсутствие револьвера грозило виновному арестом. Большинство офицеров приобрели себе браунинги, очень удобные для ношения в заднем кармане брюк.

Генерал Ренненкампф сильно подтянул Виленский военный округ, приучая войска быть постоянно в полной боевой готовности. Уходя вечером из дому, офицеры всегда оставляли своим денщикам адрес, по которому их можно было бы найти в случае надобности. Бывали случаи, когда, возвращаясь домой из театра или с бала, я узнавал от денщика, что в 2 часа полк выступает и в час нужно быть в роте. Такие неожиданные выступления случались очень часто, и на этот случай дома в полевой сумке всегда лежали приготовленными книжка для донесений, две плитки шоколада и маленькая бутылочка коньяку.

В 2−3 часа утра полк выступал в направлении на Сувалки; шла вся дивизия, с артиллерией, обозами, походными кухнями, лазаретами и хозяйственными повозками. Вперед высылалась кавалерия. В это же время из Сувалок выступали стрелковые бригады с Павлоградским гусарским полком. Части получали боевые задачи, где-то должен был произойти встречный бой…

Такого рода неожиданные маневры бывали очень часто, и чаще — зимой, нежели летом, чтобы не отвлекать войска от усиленной работы в лагерях. 10−12-ти градусный мороз маневров не останавливал. Продолжались маневры два-три дня и таким образом войска приучались и готовились к действиям в настоящей войне, и эта подготовка полностью сказалась в первых же боях в 1914 году, в Восточной Пруссии.

Сам генерал Ренненкампф успевал быть повсюду, неожиданно появляясь там, где eгo не ожидали. Однажды утром, в лагере, будучи дежурным по полку, я увидел, что к полковым кухням, расположенным на берегу реки, подъехала обшарпанная извощичья коляска с поднятым верхом. Лагерь был пуст, роты разошлись на занятия в поле, налицо был только наряд — дежурные и дневальные. Наблюдая за подъехавшим экипажем, я вдруг заметил мелькнувшую у кухонь желтую подкладку генеральского пальто. «Желтая опасность!» (это было прозвище генерала Ренненкампфа) догадался я. Послав сейчас же дежурного фельдфебеля доложить командиру полка о нашем неожиданном «госте», я понёсся быстрым шагом к кухням.

Подойдя туда, я увидел такую картину: дежурный по кухне взвешивал на весах мясную порцию, а командующий войсками внимательно за ним наблюдал. Порция оказалась в 25 золотников весом и, так как она не должна была быть меньше 23-х золотников, все остались довольны: и генерал, и дежурный по кухне, и артельщик, и кашевар. Вслед за этим генерал Ренненкампф попробовал обед, который ему также понравился, и он поблагодарил кашевара за службу.

Приняв мой рапорт, генерал cпросил меня: «Вы, что же, думаете, я к вам водку приехал пить?» Мы в полку знали от близких ему людей, что генерал Реннненкампф любил вишнёвку, и в буфете офицерского собрания полка она всегда была в запасе, на всякий случай. Поэтому я ответил генералу: «Не могу знать Ваше Высокопревосходительство, но у нас есть и водка и вишневка».

Не отвечая мне, генерал Ренненкампф скомандовал: «Тревогу!» «Слушаюсь, Ваше Высокопревосходительство!» Я приказал дежурному сигналисту трубить тревогу, которую тотчас же подхватили в соседних полках. Со всех сторон вскоре стали собираться роты, бывшие на занятиях. Через ½ часа весь полк собрался. Я передал знамя в 1-ую роту, и вся дивизия, с полковыми оркестрами музыки, сопровождаемая обозом 1-го разряда, выступила из лагеря на маневры, продолжавшиеся три дня.

Часто приходилось видеть генерала Ренненкампфа на парадах, объезжающим войска на своем иноходце. Иноходец шёл такой рысью, что казак с георгиевским значком, сопровождавший генерала, едва успевал следовать за ним.

Всё делал генерал Ренненкампф очень быстро, и писал поэтому очень неразборчиво. У нас говорили, что в штабе округа был только один ротмистр, умевший расшифровывать резолюции, написанные генералом на рапортах и докладах.

Бои в Восточной Пруссии в августе 1914 года показали прекрасную подготовку и боевые качества войск Виленского военного округа. И если бы не трагедия 2-ой армии генерала Самсонова, то весь ход войны мог бы быть иным.

После нашего отхода от Кенигсберга на Неман, генерал Ренненкампф объезжал позиции, занимаемые нашим полком, и это был единственный раз, когда мне пришлось видеть Командующего армией на передовых позициях. Солдаты верили генералу Ренненкампфу и смещение его с поста Командующего армией произвело на войска тяжелое впечатление.

Трагический конец генерала Ренненкампфа известен: он был убит большевиками в Таганpoгe.

А. Невзоров, сослуживец