 |
| Вода живая | Евгений Перевалов | 12.02.2016 |
От центральных магистралей далеко, до райцентра 30 километров, вокруг — болотистая местность. Храм Святых Царственных страстотерпцев на станции Сологубовка находится, что называется, в медвежьем углу. Здесь, вдалеке от соблазнов цивилизации, — самое место для окормляемого приходом реабилитационного центра. Но вот то, что костяк прихода — петербуржцы, еженедельно приезжающие на богослужения за много километров, — действительно необычно.
ГОДЫ БЫЛИ ТЯЖЕЛЫЕ
Деревянный, в стиле северных архангельских церквей, храм виден издалека. Рядом с церковью — дом для проходящих реабилитацию мужчин. Вот, собственно, и весь комплекс, если не считать стоящих в стороне фермы и рабочей техники: трактора, погрузчика и даже экскаватора.
Храм святых Царственных страстотерпцев был заложен в 2003 г., первая Литургия была совершена в 2005 г. Архиерейским чином освящен в 2010 г. Добраться до храма можно на личном транспорте или на электричке от Московского вокзала до станции Сологубовка.
На воскресной Литургии храм был полон народу. Здесь ожидаешь увидеть в основном воспитанников реабилитационного центра, но, как оказалось, на богослужении их далеко не большинство. Как минимум половина прихожан приехали сегодня из Петербурга. Кажется, такая даль, разбитая дорога, автомобиль в грязи по самое лобовое стекло — не лучше ли было остаться в городе? Но эти трудности их не остановили. Люди тянутся к понимающим пастырям, и именно такого священника они нашли в лице настоятеля прихода, протоиерея Александра Захарова. Многие знают его уже больше двадцати лет, с начала 1990-х годов, когда он только начинал служить в храме Богоявления на Гутуевском острове. Тогда же началась и предыстория будущего прихода около станции Сологубовка. Годы были тяжелые, денег не было ни у кого, и чтобы прокормить бригаду рабочих, реставрировавших Богоявленскую церковь, отец Александр решил организовать подсобное хозяйство — выращивать картошку. Договориться удалось с руководством совхоза «Мгинский», который и выделил на это дело два гектара земли рядом с поселком Пухолово, в пяти километрах от Сологубовки. Через несколько лет удалось получить землю и совсем рядом с Сологубовкой. Но тогда никто не думал еще о том, что здесь будет храм.
— Строить его начали в 2003 году, — говорит отец Александр. — А первая служба состоялась на Рождество 2005 года. 10 лет нам уже.
ПРОТОИЕРЕЙ АЛЕКСАНДР ЗАХАРОВ О СЕБЕ
Я хоть и вырос в верующей семье, сам христианином стал не сразу. Нет, я всегда уважал православных людей, тех, кто хотя бы немного старается жить в соответствии со своими убеждениями. Но для себя еще в юности решил: вера — либо для тех, кто совсем потерялся в этой жизни и нуждается в опоре, либо — кто пресытился уже всеми благами и нашел время подумать о душе. И Господь, видя мое сердце, поставил меня именно в такое положение: я женился, у меня родились дети, было всё, что надо. Но вместо чувства полного удовлетворения меня обуяла тоска. Я стал задумываться о смысле жизни. Это толкнуло меня в объятия Бога.
КОЧУЮЩИЙ ПРИХОД
Но прежде чем окончательно обосноваться в Сологубовке, отец Александр сменил не одно место служения. После храма на Гутуевском острове он был настоятелем домового храма Державной иконы Божией Матери при детском доме «Гелиос», затем — храма Иоанна Кронштадтского на Кронштадтской площади. Храмы менялись, а прихожане оставались те же: люди следовали за отцом Александром.
Сегодня некогда прихожане Богоявленской церкви ездят в Сологубовку, и, надо сказать, за много лет у них сложилась очень дружная община, которой не нужны специальные «сплачивающие» мероприятия, организованные выезды и многое другое, что так порой необходимо проводить в городских приходах, дабы хоть немного вдохнуть жизнь в разрозненный коллектив прихожан.
Анатолий Гурин и его жена Светлана тоже начинали церковную жизнь с Богоявленского храма. После службы они вместе с другими прихожанами собираются на втором этаже дома для реабилитантов: во-первых, просто пообщаться, а во-вторых, порепетировать песнопения следующего богослужения (хор у отца Александра состоит исключительно из прихожан).
— Да, все мы начинали с Гутуевского острова, — рассказывает Светлана. — Помню первую свою службу: Крещение Господне, 1992-й, наверное, год. Ободранные стены, очень много людей. Тогда только-только начала возрождаться приходская жизнь. Отец Александр собрал нас всех вокруг себя: куда он, туда и мы.
— Много есть разных священников, — вступает в разговор другая прихожанка, Анна Кошелева, — но на моей памяти отец Александр единственный, к кому так тянутся люди, при том что он для этого совершенно ничего не делает. В других храмах настоятели пытаются как-то завлекать людей, что-то придумывают. Это не плохо, даже хорошо, но у нас такого нет, а люди всё равно идут.
— За что мы его любим? — продолжает Светлана Гурина — за доброту, спокойствие и любовь.
Когда в Сологубовке началось строительство храма, все прихожане принимали в нем непосредственное участие.
— Стены храма помогали конопатить, — говорит отец Александр. — Вы ведь помните?
— Помним, — хором отвечают женщины.
Сегодня прихожане тоже активно помогают настоятелю. Церковный хор мы уже упомянули — поют многие. А вот Надежда Новак еще и готовит творог из молока, который дают коровы с местной фермы, а также выпекает просфоры.
— Это мое любимое послушание, — делится она. — Обычно приезжаю в среду вечером или в четверг в первой половине дня. Уезжаю в воскресенье. Здесь у меня отдельная келья.
— Вы сюда на электричке приезжаете?
— Раньше все железной дорогой добирались. А сейчас у многих машины, всегда можно с кем-нибудь договориться. У нас приход дружный. Мы не только здесь встречаемся, но и в городе можем собраться у кого-нибудь в гостях.
+ + +
Вторая сторона жизни прихода храма Царственных страстотерпцев — это реабилитационный центр для нарко- и алкоголезависимых. Он появился три года назад, но сами зависимые стали приезжать сюда намного раньше — просили помощи в борьбе со своим недугом.
О ТОМ, КАК РЕБЯТА СПРАВЛЯЮТСЯ
Тянулись и волонтеры, в том числе и из благотворительного фонда «Диакония» — сначала просто помочь по хозяйству, снег расчистить, дров наколоть, а потом предложили открыть при храме реабилитационный центр. И открыли. Через него прошел уже не один десяток человек, многим удалось «завязать». Среди них — Михаил Мануйлов. Курс реабилитации он прошел около двух лет назад, но с центром связь не потерял: работает здесь консультантом по химической зависимости, читает воспитанникам лекции об их недуге, организует индивидуальные и групповые занятия.
— Мы относимся к зависимости как к заболеванию, а не как к распущенности или отсутствию воли. А когда человек серьезно болен, выздороветь без посторонней помощи очень сложно. Поэтому им нужно помогать, сами ребята не справятся. Постоянно нужно держать их в тонусе, потому что зависимым свойственна расслабленность, несобранность, нечестность. Поэтому строгий режим — основа основ.
Человеку со стороны режим, наверное, действительно покажется строгим. Да так оно и есть. Но если сравнивать с некоторыми другими реабилитационными центрами, здесь вполне «либерально», в стороне даже курилка устроена.
— Как так? — спрашиваю. — Обычно места для курения в таких центрах не предусмотрены.
— Понимаешь, у нас ведь сначала тоже не было. Но многие парни, которые могли бы пройти реабилитацию, просто выли, так курить хотелось, нарушали режим, сбегали, а там вновь срывались на наркотики. Мы долго отца Александра уговаривали, чтобы он пошел нам навстречу. И уговорили.
В центре одновременно могут проживать 26 человек. И поэтому из потенциальных постояльцев даже выстраивается очередь, особенно по окончании летнего сезона.
— Летом как, — говорит Михаил, — кажется, что ты сам можешь со всем справиться, а если и нет — лег под кустом, и всё нормально.
Воспитанники центра обитают в кельях по четыре человека. Срок прохождения реабилитации — полгода. Потом — адаптация к жизни в миру: в специально для этих целей арендуемых в городе социальных квартирах выпускники центра проводят еще полгода, но при этом устраиваются на работу, привыкают к распорядку дня среднестатистического обывателя.
День в реабилитационном центре расписан по часам — в 7 утра подъем, потом молитва, после завтрак, послушания и так далее до самого отбоя. По словам Михаила Мануйлова, одно из главных отличий данного реабилитационного центра от многих других — то, что работа с воспитанниками проходит по трем направлениям: трудотерапия, духовное воспитание и психологическая работа. Последнее обычно в большинстве центров и отсутствует.
— У нас проводятся занятия с психологами. Есть также так называемые утренние и вечерние сообщества, на них можно поделиться своими переживаниями, мыслями. Много внимания уделяется анализу того, что произошло в жизни воспитанника, — поясняет Михаил. — Ребята ведут записи, где фиксируют очень личные воспоминания, сами для себя описывают свои прошлые поступки: украл у мамы деньги, купил наркотики и так далее. То, что не скажешь первому встречному. Это помогает им посмотреть на себя со стороны.
И, конечно же, незаменимы в деле излечения трудотерапия и духовная работа. Отец Александр регулярно беседует с постояльцами центра. Ему помогает второй священник храма — иерей Алексий Жигалов, — руководитель реабилитационных программ благотворительного фонда «Диакония».
ДЕМОН АЛКОГОЛЬ
Владислав Павлов и Владимир Разжилин уже прошли полугодовой курс, сейчас проживают в Петербурге в социальной квартире, адаптируются к новой жизни, работают. Сюда приехали в гости — повидать товарищей, чей срок выписки еще не настал, и отца Александра.
— Как я попал в центр? Меня привело осознание бессилия перед алкоголем, страх уйти из жизни в таком состоянии, — рассказывает Владимир. — Употреблять алкоголь начал в 17 лет, и сразу же у меня возникла зависимость: я чувствовал, как мне сразу становится легче, комфортнее. Лет до 30 потреблял часто, но не запойно, мог остановиться. А вот после пошли и запои. Однако я вроде бы даже смог остановиться, закодировался, выдержал положенные пять лет трезвости, женился, у меня родилась дочь, — а потом опять сорвался. В этот центр мне рекомендовал приехать иерей Игорь Хлынов, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в коттеджном поселке Покровка. Он же помог мне с трудоустройством после реабилитации.
Владислав из Кингисеппа попал в центр по совету другого священника — иерея Тимофея Смирнова, духовного чада отца Александра.
— Начал пить лет в 13. Я увлекался туризмом, без спиртного ни одна вылазка, ни один поход, ни один слет не проходили. Потом служба на Северном флоте по контракту — тоже частые выпивки, «чтобы согреться». Когда вернулся на гражданку, женился, но случилась беда — жена пропала без вести. И я вошел в крутое пике, начался криминал, тюрьмы. Отсидел 13 лет, думал — всё, не притронусь больше: перерыв как никак очень большой. Но работодатель обманул с деньгами, и я опять сорвался. Дошло до того, что думал, ласты протяну. Тогда мне и посоветовали обратиться сюда.
А вот Роман Марчук, в отличие от Владислава и Владимира, — наркоман, сидел на метадоне. Прожил в центре четыре месяца:
— Сюда меня затащила мать. Хотела просто показать, что, мол, есть такое место. Я поисповедался у отца Александра и уехал обратно в город. Я сказал, конечно, что подумаю насчет того, чтобы остаться, но внутренне готов не был: Церковь, православие — всё это для меня была чушь. Но буквально сразу случился передоз, еле откачали. Я сказал матери — поехали, надо что-то срочно делать, я так больше не могу. Наверное, это чудо, что меня сразу взяли, ведь обычно нужно дождаться своей очереди. Первое время было тяжело привыкать, я всё ходил и говорил: собираю вещи, уезжаю.
МТС, ФЕРМА И НЕУСТАННЫЙ СВЯЩЕННИК
Сегодня Роман уже привык. Даже нравится. Побывал почти на всех послушаниях, от пилорамы до коровника. Сейчас он отвечает за кроликов и, скорее всего, будет на этой должности до самого конца: кролики очень пугливы, к новым людям привыкают долго. Роман повел нас на ферму — всё равно время кормить животных.
Ферма небольшая. Коровник, загон для овец и коз, крольчатник. Отдельно — вольер для двух рыжих американских коров, вернее, коровы и быка. Когда мы пришли, Алексей, еще один воспитанник реабилитационного центра, как раз загонял овец и коз в загон после кормежки. И если первые в страхе шарахались от людей, послушно следуя в нужном направлении, то вторые проявляли некоторую наглость, походя будто пытаясь боднуть.
За фермой расположена машинно-тракторная станция: грузовик, трактор, погрузчик. В углу замечаю прислоненный к стене мотоцикл.
— К управлению техникой допускаются только те, кто этому обучен, — говорит Роман. — И сам отец Александр работает на тракторе.
За несколько месяцев с помощью этой техники в Сологубовке получилось вырыть пруд, в котором планируется разводить рыбу, осушить болотистый участок у кладбища, разровнять поле перед храмом.
— Кормить кроликов я встаю в шесть утра, — продолжает Роман. — А батюшка уже на тракторе вовсю работает. Иногда смотрю и думаю: устанет он когда-нибудь?
Маловероятно. Отец Александр занимается не только физическим трудом. Он автор многих книг, брошюр: «О богатстве и бедности», «О счастье», «Хорошо жить с мыслью о смерти» — тематика произведений самая разная. Большое место в трудах священника уделено истории и теории монархии, социально-политическим вопросам, что и неудивительно: сам настоятель и большинство его прихожан — большие почитатели последних Романовых. Не зря ведь и храм назван в память об их мученической кончине.
Журнал: № 2 (февраль) 2016 Страницы: 32−35
