Заключительное слово докладчиков

ДЯТЛОВ С.А.: Не нужно выдумывать новых национальных идей, нужно смирить гордыню и прийти в лоно Церкви

Я буду говорить тезисно. Точкой приложения Промысла Божия в России является государственная власть. В этом тайна власти, ее связь с мистической сферой. Поэтому именно церковная мысль занята построением национальной идеологии. Власть в России приняла эту концепцию, сделала ее своим кредо, символом. Эта концепция — «Православие, Самодержавие, Народность» — это общественный догмат для русского государства. Она не может меняться, в соответствии с конъюнктурой того или иного исторического момента. Она — как «Символ веры». Поэтому не нужно придумывать новых национальных идей, так как они уже есть. Нам нужно лишь смирить свою гордыню и прийти в лоно Церкви, где все есть.

Вот пример из Священного Писания, из «Книги Царств». Царь Давид провел перепись населения, несмотря на то, что его отговаривали и говорили, что это не богоугодное дело. И сосчитав народ, он сказал: «Господи, тяжко согрешил я». И тогда Господь послал Давиду пророка, который сказал ему: «Ты, Давид, согрешил, выбирай себе, быть ли голоду в стране твоей семь лет, или чтобы ты три месяца бегал от неприятелей твоих, или чтобы в продолжение трех дней была моровая язва в стране твоей». Царь Давид выбрал моровую язву. Бог послал язву на израильтян, и умерло 70 тысяч человек.

Какой отсюда следует вывод? Согрешил царь, первое лицо, персонифицирующее в себе общество, а отвечал народ. Мы должны понять, что не может народ, который спаивают, который через телевидение и другие СМИ посредством ложной идеологии уничтожают, сам проснуться. Всегда народ пробуждали пастыри. Пастыри были в лице ведущих богословов, в лице князей, они были примером для простого народа. А уповать на то, что народ сам проснется — это противоречит методологии Священного Писания и историческому развитию России.

Самое главное, что мы сейчас должны понять, так это то, о чем писал Патриарх Константинопольский Великому Князю Василию I: христианам невозможно иметь Церковь, но при этом не иметь Царя. Царь и Церковь, Православие и монархия не расторжимы. Царь, является образом Царя Царей, Господа Бога. Так что, у нас уже есть национальная идея, нам просто нужно учиться у Православной Церкви, нужно оживить эту идею. Ведь национальная идея всегда формировалась в лоне Церкви. Кто благословил Русь на Куликовскую битву? Преподобный Сергий Радонежский. Он же благословил и Минина с Пожарским идти освобождать Москву, через свое явление. Так что все наше прошлое, настоящее и будущее связано с православной верой.

Я глубоко верю, что все игры в политические партии, в лозунги — есть детерминированный управляемый хаос. Я верю только в единственную форму правления — это Православная самодержавная монархия, или еще лучше, теократическая православная монархия, когда в одном лице объединены и православный Царь, и православный Патриарх, что возможно только чудом Божиим и Божьей милостью.

БУЛЫЧЕВ Ю.Ю.: Постановка проблемы обязала меня к позитивности и оптимизму

Я хотел бы прокомментировать некоторые прозвучавшие идеи и мысли.

Перовое. Мне кажется, что идея теократии очень далека от православной традиции.

Второе. Мне кажется, что убеждать друг друга в верности методологии Священного Писания и величии Православия — тратить время попусту. Заниматься подобной демагогий в православной среде неуместно, это — признак дурного тона.

Третье. Мне кажется, что зачастую мы сталкиваемся с непониманием того, что проблемы разрешаются позитивно только путем синтеза, труда и творчества, а не путем демагогии или путем разрушения существующей системы. Должно быть не разрушение системы, а ее преображение, к этому и призывает нас Православие. Мы должны стремиться не к разрушению, а к преображению. А если произойдет разрушение, то и его нужно преображать в созидание. Вот о чем нужно думать. Нужно искать конструктивные пути освоения ситуации, в которой мы живем.

Что касается высказанных в мой адрес замечаний. Естественно, если бы я делал доклад на иную тему, то и пафос моего выступления был бы иной. Но сама постановка проблемы обязала меня к позитивности и оптимизму, так как Православие оно внутренне победоносно, а это значит, что победа будет за нами, за православными людьми во всех планах бытия. Если бы передо мной встал вопрос о кризисе и катастрофическом разрешении проблемы, то я, наверное, более критически отнесся бы к различным вопросам социальной жизни и государственной политики и, возможно, дал бы какой-то отрицательный прогноз в отношении выхода из существующего кризиса. Но за ним все равно будет синтез, будет новый творческий порыв, от которого никуда не деться.

Станислав Анатольевич Воробьев не совсем уместно упрекнул меня в понимании Православия как некоего «облака». Я понимаю, что Православие — это наше духовная основа во всех отношениях, и в плане личного спасения, и в плане социальной деятельности. У меня есть много работ, посвященных православной культуре, в которых я говорю, что православная культура — это актуализация православия за оградой Церкви, социальной жизни, это основная задача православных мирян. Но применять Православие к практической жизни нужно очень осторожно. Даже старцы предостерегают нас от обольщения внешним подъемом Церкви. Может быть, в какой-то мере, Православие должно быть гонимым в мире, тогда вокруг Православия появляется пиетет, не будет возникать соблазн идеологизации Православия, превращения его в некую доктрину.

И в заключение, хочу остановиться на проблеме социализма. Все-таки, мы должны признать, что Россия является не совсем не европейской страной. По нашим основам, мы близки к европейской ветви культуры, у нас в основе греческая традиция, мы — своеобразная разновидность этой цивилизации, с евроазиатскими особенностями, но в основе нашей культуры лежит европейская традиция, эллинская философия, святоотеческое богословие и так далее. Идея социализма родилась на Западе как реакция на либерально-капиталистические крайности, но она имеет и европейские и русские истоки. Вспомним хотя бы славянофилов, они ведь комплиментарно относились к социализму. А такие апологеты консерватизма как Тихомиров и Леонтьев? Да и черносотенцы рассматривали социализм, как проблему, требующую освоения. И я не знаю, что проще — отбросить социализм как таковой или предать ему разумный смысл, очистив его от марксистских крайностей, которые отнюдь не исчерпывают смысл социализма. Марксистский социализм — это самый крайний, варварский тип социализма. Социалистическое учение наиболее широко развивалось все-таки в умеренных формах и часто в формах вполне цивилизованных, не противоречащих христианству. Разумеется, это проблема. Но в этом направлении нужно работать, очищая от исторических наслоений фундаментальные идеи, делая их понятными обществу.