Ответы на вопросы по докладам

Вопрос: Хотелось бы обратиться к Юрию Юрьевичу. Я, может быть, неправильно записал или не так понял, но в вашем докладе прозвучала следующая фраза: «Православие не должно выдвигать цивилизационный проект». Но ведь любая цивилизация имеет духовную основу. Любая цивилизация стоит на духовной, державно-государственной и этнической почве. В России, например, это выразила триада «Православие, Самодержавие Народность», которую просто невозможно разорвать. В этом смысле, мне кажется, что Православие — это неотъемлемая часть нашей цивилизации. Теперь вопрос: По Вашему получается, что не Православие, а нечто иное должно выдвигать новый цивилизационный проект? Но если не Православие, то тогда какая идея? Новый социализм?

Ответ Ю.Ю.Булычева: Православие дает духовную основу для выдвижения и реализации цивилизационного проекта. Однако нельзя сводить все компоненты этого проекта к Православию, потому что Православие — нечто вневременное, нечто более высокое, нежели сам цивилизационный проект. Для того чтобы православные энергии можно было задействовать в сфере социальной, культурной и экономической жизни, нужно эти православные энергии, православные ценности, православные идеи воплотить в творческой, активной деятельности значительного слоя нашего общества. Поэтому я и выступаю против сведения всех проблем к сфере чисто православной духовности. В противном случае, создастся лишь видимость ответа, но основная проблема заключается в том, как реализовать духовные дары Православия, причем именно в современной среде, в которой мы живем.

Вопрос: Юрий Юрьевич, в своем докладе Вы упомянули о византийской православной цивилизации, которая канула в пучину истории, стала своего рода Атлантидой. Вопрос такой: А что же не позволит России стать погибшей Византией? Какие элементы нашей православной жизни позволят нам не разрушиться в социальном смысле?

Ответ Ю.Ю.Булычева: Это очень хороший вопрос. Как вы, наверное, понимаете, мой ответ будет пронизан оптимизмом. Стоило ли говорить обо всем том, о чем я здесь говорил, если бы я не надеялся, что Россия станет новым центром мировой жизни. Нельзя решить ни одну проблему российской жизни, не решая глобальных мировых проблем — такова наша судьба. Решая наши национальные проблемы, мы обязательно должны решать и глобальные проблемы, оторвать их друг от друга невозможно.

Мне кажется, что залогом нашей веры в будущее России является то, что Православие для нас, как я уже сказал в своем тезисном выступлении, является не просто верой, не просто религиозной основой — оно глубоко вошло в контекст самого русского менталитета, русской культуры, оно является кодом русской культурной жизни вообще, русского самосознания. И этот органический сплав Православия с национальной идеей придает огромную жизнеспособность нашей культуре. Стоит только разорвать Православие и национальную идею — и русский народ будет уничтожен, и Православие окажется в весьма прискорбном положении. Именно в этой спайке, в этой синергии национальной и духовной энергии я вижу возможность преодолеть все трудности переживаемых ситуаций, потому что Православие — это великая и мощная система духовного знания, которая является конечной религиозной истиной в отношении мира, Бога и человека.

И национальная идея также имеет мощную энергетику, а потому не нужно игнорировать самостоятельность национального начала. Византия его в своем социальном строении проигнорировала, в итоге чего была ослаблена ее государственная мощь, хотя у православных греков, конечно, была своя миссия и национальное сознание ее. Россия же соединяет эти две мощнейшие энергии, а потому наша сила двойная. Религиозная идея усиливается и реализуется в окружающем нас мире через национальную энергетику, а национальная сила получает благодать через приобщение к истинной вере. Впервые об этом сказал еще митрополит Иларион Киевский, почувствовавший, что Россия — это уникальная держава и ее величие в том, что она соединяет силу молодого могучего народа с силой новозаветной истинной веры. Он в своем? Слове о законе и благодати? похвалялся силой народа, успехами князей и ничуть не стеснялся говорить, что Русь — не захудалая страна, но видимая и слышимая во всех концах света. Вот в этом-то и заключается моя надежда.

История свидетельствует, что русский народ обладает чрезвычайной жизнеспособностью, умением подниматься после поражения во весь рост, наверстывая все то, что он упустил в иное время, может быть, чрезмерно уповая на силы добра и правды. Ведь русский народ все ждет и ждет, что наступит пора возврата людей к истине. Но когда он видит, что деградация продолжается, тогда он начинает радикально действовать, чтобы остановить эту деградацию, с которой не мирится его душа. И это тоже очень важное свойство нашего народа.

Вопрос: Юрий Юрьевич, Вы упомянули в своем докладе, что Православие в полной мере не может касаться хозяйственной и экономической жизни. В связи с этим, хочу задать вопрос следующего рода. Вам, да и всем здесь присутствующим, наверное, хорошо известны попытки русских философов и западных социологов, найти какие-то духовные основы хозяйственной жизни, создать некую философию хозяйства. Как вы оцениваете эти попытки, и можно ли вообще говорить о поиске духоносных основ в чисто эмпирической, экономической жизни? Хотя, присовокуплю сразу же, что ожидал услышать ответ на свой вопрос в докладе экономиста С.А.Дятлова, но вижу, что Вы гораздо ближе к пониманию этого вопроса.

Ответ Ю.Ю.Булычева: Как Вы помните, эти опыты были начаты во второй половине XIX — начале XX века, когда возникла проблема создания православной культуры, с ее различными ответвлениями, включая и православно-экономическое учение. Одним из первых этот вопрос поднял замечательный русский мыслитель и церковный историк Никита Петрович Гиляров-Платонов. Он даже попытался создать труд об основах? русской экономии?, в котором православную идею пытался соединить с идеями социально-ориентированного народного хозяйства, учитывая опыт социализма и трансформируя его в православном духе. А потом был С.Н.Булгаков — который тоже пытался соединить идею Православия и идею социальной экономики. Не забудем и наследие Г. П.Федотова. Вероятно, это тот задел, который сегодня должен быть принят в расчет. Развивая христианско-экономические идеи, мы должны учитывать серьезные теоретические работы русских христианских социалистов начала ХХ века.

Христианский социализм может стать крепкой связующей нитью между Православием и сферой социальной жизни. Как Вы, наверное, поняли я пытался несколько дистанцировать Православие от политической и экономической сфер, подчеркивая, что оно есть нечто большее, чем идеология, дающая конкретные рецепты общественного развития, нечто вневременное. И когда мы все редуцируем к Православию, есть опасность превратить его в нечто прикладное, с одной стороны, а с другой — остановить динамику социальной жизни. Ибо если мы религиозные, вневременные идеи прямо интегрируем в социальную жизнь, мы ее останавливаем, начинается консервативный застой, так как нельзя религию сделать главной силой во всех отношениях. И как раз сфера социально-христианской экономической мысли есть связующее звено между вневременной православной традицией и современностью. Через это связующее звено логичнее всего искать контакта Православия с современностью. Если мы это звено выбросим и скажем, что Православие должно непосредственно давать проекты экономической жизни, мы придем к отрицанию специфики экономической сферы действительности и ничего в ней не сможем сделать. Если же мы христианско-экономическую проблему вообще проигнорируем и скажем, что Православие само по себе, а социально-экономическая жизнь сама по себе, то получим то, что мы сейчас и имеем. А именно — отсутствие целостной, органичной социальной и экономической жизни в стране и раскол общества на два уклада: православно-ориентированный, но, увы, сравнительно маргинальный и господствующий западнический, копирующий западную социально-экономическую модель, которая ведет мир к погибели.

Вопрос: В Вашей позиции заключено, на мой взгляд, противоречие. Если мы откроем требник, то найдем там молитвы на освящение буквально всего. Поэтому Православие не может быть отстранено от этих процессов, оно вдохновляет, призывает Дух Божий на все сущее. Это относится как к сельскому хозяйству, так и к экономической и социальной жизни. Но в то же время Православие не дает рецептов, тут Вы правы. Православие не отвечает на вопрос «как делать?», но оно призывает Божие благословление и дает нам определенную этику, нравственные законы, которыми мы должны руководствоваться. Поэтому, как говорил М.В.Ломоносов, вера и наука должны быть как две родные сестры, а не вступать в противоречие друг с другом. Но у каждой у них должна быть своя задача. Задача Православия — молитва и благословение, а через это и вхождение в социальную и экономическую жизнь. В то же время она не дает конкретных рецептов, не диктует, к примеру, пахарю, как и сколько ему засеять и т. д.

Ответ Ю.Ю.Булычева: Так я с этим полностью согласен. И я считаю, что Православие — это благодатная сила для решения проблем всех уровней, через человеческую душу, через человеческое сердце, через ту духовную энергию, которую дает истинная вера. Действительно, молитва предваряет всякое дело: научное, политическое, но в тоже время не дает конкретных рецептов. Так что с Вашим замечанием я полностью согласен.

Реплика С.А.Дятлова: Позвольте не согласиться с изложенной Вами концепцией. На самом деле, есть русская модель экономики, есть ученые, которые занимаются этим. Есть и труд, который описал все принципы и правила хозяйственной жизни — это Домострой. Можно вспомнить также имя Ивана Посошкова, который развивал эти идеи и целый ряд других имен. И славянофилов, которые показывали, что противопоставлять любую сферу деятельности и Православие, как внутренний глубинный стержень, на который все нанизывается — нельзя. Всегда православная вера дает духовное, нравственное основание любой деятельности. Это стержень, который сцепляет все сферы общественного сознания.

Вопрос: Юрий Юрьевич, Вы сформулировали русскую триаду в виде: ?Православие, национальная идея, социальная идея?. Как Вы, прекрасно знаете, у Константина Леонтьева есть работа «Племенная политика как основа всемирной революции». Он проанализировал в ней диалектику «разрушительного национализма». Сегодняшнее национальное движение часто объясняется униженностью и разделённостью русского народа, в силу того, что русский народ потерпел поражение, потерял державу. Эта национальная энергия часто выражается как озлобление против кавказцев, неприязнь к евреям и т. д. Так вот, нет ли, на Ваш взгляд, противоречия между духом Православия и духом национализма? Может, здесь не будет никакого синтеза, а будет только борьба между ними?

Ответ Ю.Ю.Булычева: Благодарю за вопрос, поскольку вопрос этот очень важный, животрепещущий. Как я уже говорил, православная и национальная идеи имеют собственные принципы и логику развития. Поэтому, конечно, отношения между ними могут сложиться различным образом. Например, мы видим в истории Западной Европы развитие национализма вопреки христианству, вплоть до расизма и отрицания единства человечества, с которым связано христианское сознание. И если мы будем опираться на опыт Западной Европы, на опыт западного национализма — национализма ненависти и возмездия, по сути своей языческого, — то в России будут очень неблагоприятно обстоять дела с развитием общества. Вообще говоря, всякая страсть, в том числе националистическая, помрачает ум и душу. Но я верю, что в русской традиции запечатлено органическое единство православного и национального сознания, так что развитие культуры нашего народа, возвращение его в Церковь, к традициям родной культуры будет способствовать органической связи православия и облагороженного христианской верой русского национализма.

А что касается Леонтьева, то, хотя он очень крупный, великий мыслитель, у него есть некая ахиллесова пята — он вообще не чувствовал значимости национальной идеи, он византинист и опирался на опыт Византии. Леонтьев мыслил русский народ, как народ преданный только Православию и Самодержавию, но не видел национальной самобытности и специфики России. А Россия является очень специфичной, я бы сказал, национально-ориентированной страной. У нас все происходит по-своему, и даже Православие приобретает некоторые национальные аспекты. Поэтому к Леонтьеву тоже следует относиться критически, зная о слабых сторонах его мировоззрения.

Вопрос: В вашем анализе куда-то выпало государство. Это какая-то принципиальная установка на анархию?

Ответ Ю.Ю.Булычева: Вовсе нет. Просто я рассмотрел только три идеи нового цивилизационного проекта, которые требуют глубокого осмысления. Лично я полностью согласен с традиционалистским пониманием государственного строительства и не обратил должного внимания на проблему державности, так как она достаточно проработана в православном смысле. У нас есть блестящие исследования Льва Тихомирова и других мыслителей, которые приводят к выводу, что Православие, национальная идея и социальная идея в совокупности обусловливают создание государства определенного типа. Очевидно, это отнюдь не либеральное государство, но государство, базирующееся на авторитете ценностей и имеющее авторитарные прерогативы в отношении социально-экономической жизни. Я сторонник именно такой государственности, в высшем принципе своем — монархической. Однако монархическая государственность не всегда возможна и может приобретать некоторые инновации в разные исторические периоды, поэтому сегодня уместно говорить о традиционной монархической доминанте для государственной эволюции России, но проявления этой доминанты могут быть различными.

Вопрос: Юрий Юрьевич, как известно и в Церкви есть два течения. Одно из них можно охарактеризовать как национальное и консервативное, а другое — как либеральное. Как Вы считаете, эти течения, в конце концов, должны объединиться или какое-то из них должно все-таки превалировать?

Ответ Ю.Ю.Булычева: Мне кажется, что либеральная и православная идея — это два противоположных начала, об этом я уже говорил. Православие консервативно по определению. Но оно всегда жило и живет в очень тесной связи с окружающим, национально конкретным миром, а потому, естественно, на нем сказывается влияние этого мира. Вспомним церковный раскол, обновленчество ХХ века, вспомним противоречия церковной жизни, связанные с различиями в интересах, например, между Московским и Константинопольским патриархатами. Но я думаю, что Православие уже довольно сильно в России, чтобы дать отпор всем либерально-обновленческим тенденциям, порожденным влияниями современного мира.

Вопрос: Юрий Юрьевич, сначала Вы сказали в своем докладе о том, что существует православная общественность. Потом Вы упомянули и о православном обществе. Возможно ли как-то определить критерии того, когда наше общество можно будет считать православным?

Ответ Ю.Ю.Булычева: Вопрос не простой, на него не легко ответить. Социологические опросы, проводимые сегодня, хотя и говорят о колоссальном росте авторитета Православия, но они еще не свидетельствуют о том, что наше общество стало православным. Правда, движение в этом направлении заметно, и в России объективно наличествуют большие ресурсы расширения сферы православной общественной жизни. Я затрудняюсь точно ответить на Ваш вопрос, как измерить влияние Православия в обществе, но я думаю, что это само собой будет заметно. Уже сегодня мы замечаем расширение православной среды, которая выражает себя в различных православных мероприятиях: молитвенных стояниях, крестных ходах, массовых почитаниях икон. Мы видим, какие огромные массы людей собираются в храмах во время пребывания святых мощей. Мы чувствуем, как расширяется сфера православной культуры, появляются фестивали православных фильмов, православная литература и так далее. Конечно, это трудно измерить какими-то социологическими методами, но интуитивно, через духовное восприятие, мы можем все-таки почувствовать, что Православие становится реальной силой. А вскоре, наверное, мы обнаружим социальные и политические проявления жизни православной среды.

Вопрос: Вы говорите о росте православной среды, а в то же время мы наблюдаем ужасающую демографическую ситуацию, мы замечаем, что православных в России становится все меньше и меньше, а исповедующих другие религии — больше. Складывается впечатление, что православные умирают, а не умножаются. Каково Ваше мнение?

Ответ Ю.Ю.Булычева: Да, эти обстоятельства могут привести нас к прискорбной ситуации, когда православная среда расширится только на уровне существующего поколения, но потом будет обречена на сужение из-за вымирания русского народа. Это очень опасная перспектива. Я думаю, что здесь мы тоже должны действовать проповедью православной традиции, так как Православие предполагает увеличение рождаемости, прекращение искусственного его свертывания и демографически-ориентированную социальную политику. Наверное, это даже ключевая проблема, так как будущее Православия и России связано с увеличением рождаемости русских людей, поскольку я сомневаюсь, что китайцы и другие приезжие захотят и смогут легко войти в сферу православной культуры. Поэтому нам крайне необходима политика демографического роста, даже, можно сказать, демографического взрыва.